- Здравствуйте, меня зовут Евгений. Мне 44 года, я инженер и ещё… я алкоголик. - Здравствуй, Евгений (хором). - Иногда мне кажется, что всё это сон. Вернее не сон, а знаете, будто ты раздвоился, словно в огромном зеркале, но часть тебя, что по ту сторону не просто отражение, а некая самостоятельная единица, способная мыслить, двигаться, но главная способная пить. Мне приходилось сталкиваться с разными людьми, и я здесь имею ввиду не только нашего брата, но и обыкновенных людей, у которых в своё время тоже были срывы. То что они мне рассказывали очень похоже на то, с чем пришлось столкнуться мне. Если вы подумаете, что я сошёл с ума, или потчую вас разными сказками, чтобы снять с себя груз ответственности, то это ваше дело. Вы знаете меня не так давно, и это вполне объяснимо. Одним словом, я вас вполне понимаю, но мне надо это рассказать. В начале этого долгого пути лежала боль. Мы все ещё с детских лет усваиваем одну простую вещь. Тебя ударили – ты должен встать. Вы понимаете? Ты должен! Я говорю конечно про нас, мужчин. У женщин всё устроено иначе, хотя им тоже приходиться не сладко, поверьте мне. Мы, мужчины, привыкли видеть в них лишь домработниц и сексуальных партнёров. Гадкое это слово «партнёр», кстати. Ни любви тебе, ни понимания, ни уважения, одно лишь партнёрство во имя удовольствия. Но я отвлёкся, кажется… Дак вот, когда меня ударяли, я кажется довольно часто падал, но всегда потом вставал. Всегда! И почему? Потому что я должен был это делать. Я и не протестовал особенно. Так уж устроен этот мир. И падать и вставать я научился, но не замечать боль было невыносимо. К этому привыкнуть я так и не смог… Возможно сказывалось дворянское происхождение моего отца. Он был родом из семьи эмигрантов первой волны, почти разучился говорить по-русски и женился на моей матушке, когда ему стукнул полтинник. Так что, когда я поступил на первый курс химико-технологического, он поступил на стол патологоанатома морга №3 (кому-то из его «французской» родни показалось, что мы с матерью хотели его отравить). А может это было лишь пресловутое «влияние среды» или, что наиболее просто и логично, слабость моей собственной натуры. Так или иначе, но боль стала отправной точкой моего странствия. Впервые я попробовал алкоголь довольно поздно. Мне было уже добрых 18 лет, я занимался спортом, мечтал о нобелевской премии по химии, писал свою первую курсовую и, как и все в моём возрасте ухлёстывал за девушками. Ну, и сами понимаете, первая влюблённость. Её звали Маша, и она была старше меня на семь лет. Не так уж много, но я тогда ужасно комплексовал по этому поводу. Мы встречались довольно продолжительное время, что-то около года, а потом она меня бросила… Несмотря на свои 18, я был ещё совсем глупым. Не понимал, что так и должно было быть. Мне всё казалось, что будь я чуть старше, опытнее, то разрыва можно было бы избежать. Ну, и всё такое, что обычно думается в этой ситуации и в этом возрасте. Я впервые выпил, и мне стало немножко легче. Я пил до тех пор, пока не растворился в потоке горького пьянства и солёных слёз. И когда я растворился, то увидел его. Человека столь похожего на меня, что родная мать не различила бы нас. Он стоял так близко от меня, что я мог бы дотронуться до него рукой, но не мог. Потому что он находился там, а я ещё здесь, но через минуту он уже был здесь и продолжил пить, а я остался наблюдать. В мире, где я находился не было стен и не было замков, и я в любое время мог уйти. Но не уходил. С каким-то странным, почти болезненным удовольствием я смотрел, как он губит свою жизнь, и как ребёнок радовался этому. В сущности мне всё казалось игрой, бессмысленной и непонятной, но почему-то страшно интересной. Он хохотал мне в лицо и строил отвратительные гримасы, извивался, ползал на четвереньках, кукарекал, ломал стулья и разыгрывал передо мной одну из комедий Гоголя, причём всех персонажей играл он сам. А что я? А я хлопал и смеялся, салютовал, кричал «Браво» и «Бис» и снова безудержно смеялся… Чему я смеялся? Чему я аплодировал? Слёзы стояли в моих глазах, боль застыла в моём сердце. Я его ненавидел… и любил. Иногда я готов был всё бросить и вернуться. Лёжа в постели, я бывало часто мечтал, что вот завтра я докажу ему, что он неправ, что на свете существуют Солнце и Любовь, что есть выход из любой ситуации и… я засыпал. А на следующее утро нас снова разделяла невидимая преграда. Он продолжал пить, а я смеяться… и плакать. г. Пермь, 25 октября-10 ноября 2009 г.