Вот все-таки есть на свете справедливость, есть. И вершится она порой самым неожиданным, но очень наглядным способом. Где-то в середине 90-х поехала Лариса с любимым мужчиной в Судак отдыхать. Погода отличная, с квартирой просто повезло: чистая, удобная, с двумя балконами, так что душными ночами практически на улице можно спать, и от моря недалеко. Зарабатывали оба прилично, а уж по тогдашним крымским ценам казались себе просто Крезами, даже все деньги, взятые с собой, не смогли потратить. Ну казалось бы – отдыхай и горя не знай! Так нет же, практически с самого приезда начал Андрюша Ларису изводить. Солнышко зашло за тучку – бац, настроение резко испортилось, не разговаривает. Шлепанцы зачем ему «глупопальцые» (т.е. обычные «сланцы», в которых все побережье ходит) купила? – надо искать что-то закрытое. Сама зачем в одном купальнике по набережной идешь – мужики на титьки пялятся, а губы для кого красишь? И т.д. и т.п. К тому же от всякой еды делалось у него расстройство желудка, а с общественными туалетами в Крыму всегда было не ахти. В карстовой же пещере с дивными сталактитами и сталагмитами приключился с любимым натуральный приступ клаустрофобии… Лариса человек мирный и уживчивый, но всему же предел есть! Бывало, сидит на песочке, пока Андрюша купается – в море заныривали по очереди, чтобы барсетку с деньгами и ключами от квартиры, где билеты на обратную дорогу лежат, охранять, – и такую мысль думает: «А вот если он сейчас из моря не вернется, буду ли я шум поднимать? Бегать по берегу, спасателей звать? Деньги есть, билет домой тоже, с кем отдыхать поехал, Андрюша никогда никому не докладывает…» Одно спасало: вечером по трем местным тирам пройтись, пострелять, душу отвести. А стрелок-то Лариса еще со школы была отличный, так что мужики в тирах завидовали, как она свечки подряд без промаха гасит. Самой же проблемной темой был выбор места для купания. Вообще-то, вся береговая линия в Судаке – это сплошная цепь небольших пляжей. Но – этот грязный, на том – народу слишком много, здесь – дети орут, там – еще какой-нибудь черт лысый. Так вот и таскаются по дневному-то июльскому солнцу часа полтора, пока не найдется место, где Андрей согласится, наконец, кости кинуть. Как-то раз зашли они в своих поисках совсем далеко, за какую-то скалу завернули и попали на дикий и неустроенный пляж. Это даже и не пляж был, так, узкая полоска камней почти без песка под скалами, зато народу мало. И народ притом весь голый! Андрюша хотел было с перепугу оглобли завернуть, но тут Лариса взбунтовалась: «Ну уж нет! Неважно, в каком виде – хоть голая, хоть совсем без кожи – но я здесь искупаюсь!» И такое у нее лицо сделалось, что Андрюша возражать не стал, а молча разделся: сидеть в плавках среди голых как-то неловко. Устроились на каком-то камушке, кое-как газетой «Спид-инфо» прикрылись, по очереди купаться ходят. А дно в этом месте паршивое и море, как назло, мелкое, как будто не Черное море, а Финский залив какой-нибудь – бредешь, бредешь и все по колено, поэтому идти далеко приходилось. И вот возвращается Андрей на берег и видит, что прямо напротив их камушка разлегся какой-то фактурный мэн, как и все, «без ничего» и откровенно в упор пялится на Ларисины выдающиеся прелести. Тут уж наш герой штаны натянул, свою женщину в охапку и уволок на ближайший «одетый» пляж без всяких метаний. На следующий день поплыли на катере в малодоступную бухточку в районе Нового Света, прихватив знаменитого крымского портвейна и закусок. Приплыли – красотища! Море, как слеза, прозрачное, песочек мелкий, чистенький, бухточку скалы с реликтовыми можжевельниками, что растут практически без земли на голых камнях, окружают. И портвейн отличный, вот только закусок маловато оказалось, так что, когда решили, не дожидаясь катера, подняться по горной тропе в Новосветский заповедник, это оказалось не так-то легко сделать. Подъем некрутой, но тропинка вьется среди обломков скал и колючих кустов, и Андрей с криком «Терновый куст – мой дом родной!» норовит на каждом шагу в них упасть. Пришлось на пологой полянке сделать привал, чтобы он поспал немного и в себя пришел. Ну ладно, Лариса не в обиде, походила вокруг, поснимала невероятной красоты древовидные можжевельники, растущие, между прочим, здесь в единственном на земле месте. Но когда Андрюша проснулся – новая беда. Со своим топографическим кретинизмом стал он утверждать, что идти надо совсем в другую сторону. Получалось, что море – наверху! И никаких доводов разума слушать не желает. Так бы и заночевали на берегу, если бы, на их счастье, в этом малолюдном месте не прошла компания «дикарей». Они, конечно, посмотрели на нашу парочку, как на идиотов, но на вопрос: «Где море, а где Новый Свет?» – направление правильное указали. Момент истины наступил, когда плавали на экскурсию в Алупку. Пароходик отходил из Судака в полседьмого утра, позавтракать, конечно, не успели, а путь не близкий, да в Воронцовском дворце задержались, и, когда уже далеко заполдень прибыли в Ялту, у Ларисы буквально руки-ноги от голода тряслись. В Ялте экскурсантов отпустили на два часа погулять, так что времени вполне хватало и на поесть и на по набережной пройтись. Шашлычные и кафешки разные – на каждом шагу, но тут Андрюша узрел в дальнем конце набережной ресторан-корабль. О, это же «Испаньола», про нее Макаревич пел «А у воды высится, как мираж, старый корабль, грозное чье-то судно…»! Надо срочно бежать туда, романтика, блин! А кто бывал в Ялте, знает – от одного конца набережной до другого расстояние приличное, быстро не доберешься, и Лариса просто взмолилась: «Ну давай сначала здесь поедим, а потом уж и до «Испаньолы» твоей спокойно дойдем!» Еле уговорила, но Андрей весь обед сидел надувшись и разговаривал сквозь зубы. А потом, как обычно, начались поиски сортира. Но после туалета Андрюша несколько подобрел и даже милостиво согласился на фуникулере прокатиться, благо у Ларисы уже очередь подошла, пока он там возился. Сели в кабинку, она медленно в гору поползла, и – о ужас! – Андрей обнаруживает, что брюки у него здорово испачканы. И не просто испачканы, а в самом что ни на есть дерьме. И тут Лариса испытала такой дикий, неописуемый, ни с чем не сравнимый восторг злорадства, какой никогда в жизни, ни до, ни после испытывать ей не приходилось. Просто вот отлились кошке мышкины слезки! Кабинка ползет, страдалец, злобно матерясь, пытается брюки салфетками отчистить, а она из последних сил ликующий смех сдерживает, который ну просто из ушей уже рвется. Непонятно даже, как Ларисе все-таки сдержаться удалось, а то ее любимый прямо на ялтинские крыши выбросил бы, наверное. Но вот уже верхняя площадка, а на ней сидит… Зевс Олимпийский из папье-маше и весь раскрашенный, и около него отдыхающие радостно фотографируются. И так это чучело было прекрасно в своей чудовищной пошлости, так оно общую картину дня дополняло, что Лариса потом долго сожалела, что не сфотографировала Андрюшу на его фоне. «Испаньола», кстати, оказалась бутафорией почище Зевса, и безвкусный салатик, который там подавали, стоил, как весь обед в шашлычной. А про обслуживание уж и говорить нечего.