На следующее утро подполковник Мельников сидел в комнате для допросов и разглядывал лицо Армена со свежими кровоподтеками и синяками: - Да... Видок у тебя не ахти, - сочувственно хмыкнул подполковник. - Цвет лица какой-то нездоровый. Куришь, наверное, много. Минздрав, бедняга, надрывается, можно сказать, живота своего не жалеет, а тебе всё ни почём... - Кто такой этот Минздрав? Не знаю я никакого Минздрава! - огрызнулся арестованный. - Пусть не надрывается... Ты чё, начальник, наехал не по делу? Мы тебя трогали? Мы с тобой по-хорошему, а ты? - А что я? Мы тоже по-хорошему: все твои уроды живы остались. А могли бы вас накрошить там как капусту. - При чем тут «капуста»? Мы же разобрались с бабками прошлый раз и больше с тех кафешек не получали. При чем тут баксы? - недоумевал Армен. - О каких баксах ты говоришь? - не понял Мельников. - Так не я, а ты начал про «капусту»... - А, - усмехнулся подполковник, - понял! У тебя скоро совсем крыша съедет от денег. Я имел ввиду не баксы, а обыкновенную капусту, которая в огороде растет! Заметив, что Армен по-прежнему ему не верит, Мельников пояснил: - Когда капусту солят на зиму, ее сначала мелко рубят. Потому так и говорят: «накрошить как капусту». Так что, зря обижаешься: моли бога, что остался жив. И насчет «наехал не по делу» ты тоже не прав. Мы там шесть стволов собрали: два «ТТ» и четыре «Макарова». А ни у кого из твоих людей разрешения на ношение оружия, сам знаешь, нету. Так что, всё в пределах правил. - У меня, начальник, ствола не было. Эту статью ты мне не шей. - Не знаю, еще не все отпечатки пальцев сверили. Может, и правду говоришь. Подождем заключения экспертов, - сказал Мельников, хотя с данными дактилоскопической экспертизы уже был знаком. Так же как он знал и другое: на двух пистолетах отпечатки пальцев были стерты. - Так вот, собрали мы там шесть стволов и, знаешь, никто не признается! «Нэ мое», - говорят. Скромные такие ребята. Кроме тех, что в больнице и в морге, здесь одиннадцать твоих бойцов, если не считать телохранителя Ахмеда... - Слушай, начальник, давай по-хорошему! Чё ты хочешь? А? Сколько тебе нужно, чтобы ты отвязался от нас? - Гусары денег не берут! - Какие еще гусары? Опять на понт берешь? То какой-то Минздрав, теперь гусары... - Ну, это я так, к слову. Ты же наши правила знаешь: пленных мы не берем... Армен угрюмо сидел на табурете и матерился про себя как сапожник: «В задницу твои гнилые правила! Все в городе люди как люди, всегда договорится можно... А как договориться с этой хитрой сволочью, если он от бабок отказывается? Оборзел до крайности, окопался в своей конторе как в ЧК, ни с какого края не достанешь…» Заметив, что Армен его почти не слушает, подполковник сказал: - Что-то здесь сегодня душно, сырость какая-то. Веранды здесь нет, но дворик найдется. Пошли на свежий воздух, там поговорим... Вскоре они сидели за столом в углу малого прогулочного дворика, отгороженного от смежного двумя рядами мелкой металлической сетки. На столе появилось вино, водка, коньяк и закуска. - Ты угощайся, будь как дома, - пригласил Мельников на правах радушного хозяина. - А то я тебе обломал весь кайф в ресторане, не дал поужинать. Не стесняйся. Тем более, что кормежка в камерах у нас плохая. Даже не могу сказать на сколько рублей в день кормят арестантов - теперь это государственная тайна. Если на Западе пронюхают, то выпрут с позором из Совета Европы. За негуманное отношение к заключенным. Не чувствуя подвоха, Армен поковырял вилкой жареную рыбу и выпил немного вина. Потом расслабился и закурил предложенную сигарету. - Беспокойные вы ребята, - продолжал Мельников, - шум, гам от вас, да еще в центре города. Я уже без штурмовой группы и в «Бриг» не могу зайти пообедать. Армен отставил бокал с вином и насторожился. - …Хороший ресторан и место хорошее. Только тут одна закавыка: мы с Гавриловым «санитарную зону» устраиваем в центре города, на расстоянии квартала от наших управлений, а там кафешки под твоей крышей попадаются... - Ты чё, начальник, стреляешь? Там же их штук десять! - Нет, всего семь. «Бриг», правда, чуть дальше оказался, во втором квартале от ГУВД. Но не будем мелочиться: на десять метров ближе или дальше... Все равно он оказался на границе «санитарной зоны», значит, и у тебя с ним вместо навара одни проблемы будут. Зачем он тебе? - Да ты чё, начальник, чердаком съезжаешь?! Хочешь в виде отката за моих ребят получить семь кафешек и еще «Бриг» в придачу?! Да меня за такой обмен свои же на части порвут! Это полный беспредел! Я на это не подпишусь. Если я тебе отдам кафешки и тот кабак, то меня мои же кореша мочканут... - А если не отдашь - то мои, - миролюбиво вставил Мельников. - Опять на понт берешь? - Зачем на понт? Я же говорил тебе: «санитарная зона» в центре города. Чего непонятного? - Слушай, начальник! - зло сказал Армен. - У меня много верных корешей, но есть еще четыре брата! - Знаю, - подтвердил подполковник. - Если они тебя достают или, там, утомляют, то скажи - и родственников у тебя станет меньше, - в голосе Мельников послышалась неприкрытая угроза. - Все они сейчас сидят в ментовке, но мне нетрудно будет перевести их сюда. - За что их замели? - А так, для профилактики… Забота о ближнем. Чтобы с дури дров не наломали. Мне лишней крови не надо. Армен сидел спиной к сетке ограждения и не мог видеть, как в соседний прогулочный дворик вывели его подельников. Всем боевикам предварительно объяснили, что на прогулке категорически запрещено разговаривать, свистеть, издавать какие-либо звуки и даже громко дышать. К нарушителям тут же будут применены изделия «ПР-73», более известные в миру как милицейские дубинки. Для того, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений и дурных инициатив, всю эту компанию предварительно потренировали и выводили в тот же дворик часом раньше, активно используя указанные методические пособия длиной 73 сантиметра. После чего многие боевики только шипели и матерились сквозь зубы, дожидаясь повторного вывода на прогулку, так как первый дебют конвой признал неудовлетворительным. Собственно говоря, весь этот балаган с прогулкой потребовался Мельникову по двум причинам. Чтобы боевики Армена, рассаженные по разным камерам, могли пообщаться между собой и чтобы они усвоили на собственной шкуре, чем отличается госбезопасность от милиции. Так сказать, для профилактики, чтоб впредь не борзели. - Вот мы влетели, Карат, - шепотом, по-армянски сказал один из ближайших подельников Армена. - С ментовкой никакого сравнения. Менты тоже хотят кушать, с ними договориться проще. А этим псам лучше и не заикаться об этом. Ашоту сходу вышибли передние зубы, как только он открыл рот. У-у, волки позорные... Ты как думаешь, почему мне не шьют ношение оружия? На моем стволе ведь остались отпечатки пальцев... А в бумагах об этом ни слова, и на допросе об этом не спрашивали... - Хрен их разберет, Арсен! Ты же видишь, что замели нас не менты, а эфэсбэшники. У этих запаришься отгадывать. Те еще псы. А может, просто смазались отпечатки... - Может быть, - с надеждой согласился Арсен и украдкой сплюнул на цементный пол. Однако мысли Карата были заняты другим: «Ссучился Армен… Продал нас за двести кусков… А ведь вместе срок мотали, на соседних шконках парились. Я слышал, о чем шептались волки позорные. И Алмаз слышал… Вся наша братва и Алмаз сидят в трех камерах, а Армен - где-то в одиночке. Если он выйдет из этого подвала последним, он и есть продажная сука…» Самым хитрым на повторном инструктаже объяснили, что за отказ от прогулки они будут «премированы» всё теми же изделиями «ПР-73», но уже в двойном размере. Поэтому в то время, пока Армен сидел напротив подполковника за столом, уставленным бутылками и закусками, все его подельники, заложив руки за спину, угрюмо прогуливались по тесному дворику. Они молча посматривали на своего пахана, во взглядах же Карата и Алмаза была заметна ненависть. После двух полных кругов конвой без слов вывел арестованных из двора для прогулок и бесшумно закрыл за собой массивную входную дверь. - …Под крышей твоей группировки всего было восемнадцать кафе и три ресторана, - продолжал разговор Мельников. - После обмена, с учетом «Вареничной» и «Акации», у тебя останется девять кафешек и два кабака. Так что, по-божески: половину своего «дойного стада» ты сохранишь. Кроме того, под твоей крышей еще двадцать четыре магазина и магазинчика, и заметь, я их не трогаю. Можно сказать, с пониманием отношусь к твоим проблемам... А? Как думаешь? «Оборзел до крайности… - с ненавистью заметил про себя воровской авторитет. - Чтоб тебя легавые порвали! Прошлый раз тоже внагляк наехал: мол, случится, еще раз свидимся… Случилось… И ведь мочканет, волчара припухший - крови не боится. Может, и не всех, но про меня не позабудет. Припер с стенке и ухмыляется: так - заморочки с «бригадой», а так, и вообще - петля... Чтоб ты сдох, махновец отмороженный! - матерился в душе Армен. - В натуре, Демон беспредельный!» - Странный ты человек, Армен. Никто же у тебя последний кусок не отбирает? Условия почетные: за одиннадцать твоих боевиков - семь кафе и «Бриг». Совсем недорого... «Знаю я твои «почетные условия!» - с подозрением думал загнанный в угол авторитет. - Может, и выпустишь братву на волю, но только опять какую-нибудь подлянку устроишь...» - В слух же сказал: - Если я отдам тебе «Бриг», то меня свои же и замочат. На фиг мне все остальное, если меня грохнут? - Пожалуй, ты прав, - неожиданно согласился Мельников. - Если тот кабак так для тебя важен, то не будем спорить. «Бриг» твой! - великодушно добавил подполковник, словно до этого момента злополучный ресторан уже и не был под крышей бандитской группировки. Но про себя подумал с усмешкой: «Пусть там пока ремонт сделают, мы там намусорили немного. А грохнут тебя, дружок, и так и эдак. Если твои кореша до этого не додумаются, то есть еще горячие парни из Махачкалы… И в данном случае, мне плевать на моральные аспекты. Наркоторговцы вне закона и вне воровских понятий, если под понятиями понимать настоящие воровские традиции, а не сегодняшний беспредел. Наркота это хуже, чем мокрухи, потому что гибнут не единицы, а десятки и сотни молодых ребят…» Армен хмуро курил. - Так что, договорились? - напомнил Мельников. - За одиннадцать твоих человечков - семь кафе... - Сдай назад, начальник, - раздраженно перебил задержанный. - А те трое, что сейчас в больничке? Почему одиннадцать, а не четырнадцать? - Вот это парень! - удивился шеф Управления. - Пусть еще спасибо скажут, что им мозги не вышибли. Повезло уродам… Против них куча улик и взяли их на горячем деле. Подпалились они. Устроили стрельбу, «рэмбо» недоделанные... Может им по-армянски кричать надо, чтоб лапы вверх поднимали? Вооруженное сопротивление властям это не мордобой, это серьезная статья. Поэтому и отмазывать их я не собираюсь. Не уважают они власть, а я этого не люблю… А раз попались - то срок получат на всю катушку. Так что, забудь про них: подогреть их ты сможешь не раньше, чем они окажутся на зоне. Лучше поговорим об остальных. Про себя же добавил: «Мне тоже нужно выполнять план по отлову вооруженных уродов. И остальные призадумаются, прежде чем за пушки хвататься. А то взяли моду - палить через закрытую дверь. Теперь, прежде чем стрелять, будут спрашивать: «Кто там?» А мы будем вежливо отвечать: «Почтальон Печкин и группа захвата. Посылочку принесли, но вам ее не отдадим: передачи арестованным не положены…» - Если за твоими козлами не всплывет наркота, мокруха или еще что в том же духе, то можем договориться, - продолжал Мельников, так как Армен молчал. - А если всё же всплывет, то не взыщи: оформим путевки за казенный счет. - Наркоты в «Бриге» не было, а крови на них нет. - Насчет наркоты ты прав: в кабаке ее не нашли. Ну, а насчет мокрых дел, тебе видней. В одном тебе повезло: мои люди не пострадали при захвате твоих не в меру борзых бойцов. Иначе ни один бы из них до суда не дожил. Таких пленных мы не меняем даже на очень выгодных условиях... Ну, так как, договорились? За одиннадцать твоих боевиков - семь кафе. - Договорились, - процедил Армен и скрипнул зубами от бессильной злобы. - Но чтобы без подлянок и чтобы все одиннадцать сегодня же были на воле. - Заметано, - подтвердил Мельников. - Даю слово, что все одиннадцать человек уже сегодня будут на свободе. Но сначала надо уладить формальности, ты сам объяснишь своим людям условия обмена. Подполковник сделал знак рукой и минут через пять во дворик завели боевиков. Они стояли полукругом и молча ждали. - Мы тут потолковали с вашим паханом по душам и, в целом, разобрались с последними заморочками. Думаю, что уже сегодня вы будете на свободе. Остальное объяснит Армен. - В натуре, начальник подписался, что дела шить не станет. Отрываемся сегодня! - сказал тот. На более понятном им языке это означало, что трудное соглашение достигнуто, их выпускают на волю. После этого авторитет подошел вплотную к сетке и негромко объяснил своим людям условия обмена. Когда в сопровождении конвоя вся кодла покидала внутренний двор, а сам Армен уже направился к выходу из малого дворика, Мельников неожиданно крикнул вдогонку: - Армен, вернись-ка на минутку! Забыл у тебя кое-что спросить... Тот неохотно вернулся, остальные же скрылись за массивной дверью. Подполковник жестом пригласил его присесть, но вор в законе остался стоять недалеко от стола. - Я всё хотел спросить у тебя одну вещь... - Ну? - недовольно перебил Армен. - Почему ты в договоре забыл про себя? - Как это забыл? - по инерции переспросил тот. - Ну, как же... За одиннадцать твоих пацанов мы всё обговорили, а сам-то ты здесь что ли остаешься? Когда до Армена дошел смысл вопроса, он рванул на своей груди шелковую черную рубашку и взвыл как раненый зверь: - Сука!!! Мент позорный!! Слово он дал! В гробу я видал такие договоры! У, Демон беспредельный... - последнюю фразу он не успел закончить и рухнул сначала на колени, а потом завалился набок. Люди из охраны хорошо знали свое дело. Когда Армен в полной мере получил по ребрам и почкам, подполковник остановил экзекуцию: - Брэк! Пока с него хватит... Это тебе за «суку» и «мента позорного». Ты не забыл, как называется моя контора? Армен не отвечал, лежал на полу и прикрывал руками голову. - Встать! - резко приказал Мельников. Когда тот с трудом поднялся на ноги, подполковник повторил свой вопрос: - Так как называется наше славное ведомство? Сам вспомнишь или помощь нужна? - в его голосе слышалась угроза. - В натуре, ЧК, - выдавил разбитыми губами Армен и сверкнул ненавидящим взглядом. - Уже лучше, хоть и не совсем правильно, - более спокойно сказал Мельников и открыто усмехнулся: - «Не бери на понт! Я не фраер!» Не фраер, раз сидел… Да только на нарах и бакланы парятся. Ты от них недалеко ушел. С кем начал вязаться? С Комитетом? Да я прямо сейчас мог из тебя мозги вышибить, баклан ты недоделанный! Повод был подходящий: бунт в следственном изоляторе, неподчинение власти и так далее. А что касается моего слова, то я его сдержу: одиннадцать твоих козлов через час будут лакать водку на свободе. Ну? Что скажешь? - Ни хрена я больше не скажу. - Как знаешь. Мне больше не надо, а тебе - не знаю… - И добавил конвою: - В карцер его, на хлеб и воду. И с водными процедурами, - он снова повернулся к Армену: - Посмотрим, что ты скажешь, когда у тебя ласты отрастут! После этого Мельников покинул тесный дворик для прогулок. В душе он был вполне доволен результатами обмена: за освобождение боевиков удалось получить даже больше, чем он рассчитывал. Кроме того, удалось ослабить «бригаду» Армена и спровоцировать внутри ее серьезные разборки. Впрочем, самому Армену в новом переделе подполковник никакой роли уже не отводил. В худшем случае ему в паханах ходить до общей сходки братвы, в лучшем - до того дня, когда в город прибудут боевики из Махачкалы. Именно поэтому, вместе с арменовскими боевиками, подполковник выпускал и телохранителя Ахмеда. Через час Мельников поднялся в свой кабинет, выпил стопочку коньяка и задумчиво пожевал дольку лимона. Не спеша выкурил сигарету и включил городской телефон. Тот тут же зазвонил. Подполковник поморщился и поднял трубку. - Что там у тебя происходит, Александр Ефимович? - услышал он голос Ефима Лесневского, первого заместителя прокурора города. - У меня - ничего. А что должно произойти? - как можно равнодушнее спросил Мельников. - Что за бойню ты устроил в ресторане «Бриг»? - Ты имеешь ввиду двух застреленных бандитов, которые оказали вооруженное сопротивление нашей группе захвата? Я правильно понял, Ефим Семеныч? Так я ими не занимаюсь. Они уже ничего не скажут, какой мне от них прок... - Я имею в виду остальных! Там было полно случайных граждан, а твои костоломы покалечили их. На меня со всех сторон сыплются жалобы. А я до сих пор не в курсе, что там произошло. - Да ничего особенного, Ефим Семеныч. Пришлось задержать полтора десятка граждан кавказского происхождения. Пятеро из них почему-то оказали вооруженное сопротивление. Но в целом, всё обошлось: двоих бандитов в перестрелке убили, троих ранили. Соответственно, двое - в морге, трое - в больнице. А у меня, вообще-то, никого нет. Один тут остался, да и то по недоразумению. - А остальные где? - А бог их знает… Дома, наверное, сидят или водку в другом кабаке лакают. Они в «Бриге» случайно оказались, разобрались с ними и отпустили на все четыре стороны. За ними ничего нет. - Понял, Александр Ефимович. Спасибо за разъяснения. А то я уже провод оборвал: до тебя невозможно дозвониться... Пока! Не успел он положить трубку, как телефон вновь зазвонил. На этот раз на проводе был мэр. Потом позвонили еще несколько человек - всех интересовали те же самые вопросы. - Ну надо же, сколько уважаемых людей обеспокоены судьбой Армена и его подельников, - вслух усмехнулся Мельников. - Вот что значит забота о ближнем не на словах, а на деле! Виктор Аннинский, 2003/2009 гг. Примечание автора. Рассказ является одной из глав приключенческого детектива «Особенности национальной корриды». Приводится без сокращений и в первоначальной редакции. В. А.