Комната. Папа. Действие 1. Тем, кто это найдёт. Знайте, я уже мёртв. В противном случае эта тетрадь не попала бы в ваши руки. Моя кончина не является поводом того, что завёлся какой-нибудь маньяк. Так как я это пишу, будучи живым и понятия не имею, как и от чего я сдохну. В принципе мне известно как действовать в таких ситуациях. Как-то просматривал один фильм. Кажется, Пила… да Пила назывался он. Он рассказывает о маньяке, который был болен раком лёгких. Он оборудовал помещения родом своеобразных головоломок. Затаскивал туда своих жертв и заставлял играть в игру. Победа, в которой означала жизнь. Случилось ли со мной тоже самое? Я не знаю. Ведь то был всего лишь фильм. Хотя он мог послужить примером для настоящего маньяка. Господи о чём я пишу?! Мне жутко страшно здесь. Руки постоянно трясутся потому такой неровный почерк. Я слышу какие-то звуки… что-то вроде скрипа досок, плача, пения. Мчался к тому месту, откуда это доносилось и осознавал что это всего лишь маё воображение. Да воображение начинает играть со мной в дурные игры. Так. Мне нужно успокоится. Мне надо разобрать всё по порядку. Я… я проснулся. Да я открыл глаза и увидел потолок весь заплывший жёлто-серыми пятнами. Протерев сонные глаза и оглядевшись, я понял, что нахожусь не у себя в комнате. Кровать с подушкой и матрацем без постели. Жутко старые тумбочка и комод. Вместо люстры висит голая лампочка, которая освещает комнату тусклым оранжевым светом. Вы уж простите меня за столь краткое описание. На самом деле стараюсь, как могу. Знаю, конечно, писателем мне не быть, если мне вообще будет суждено кем-нибудь быть. Господи что я делаю? Я уже сам в себя не верю. Господи… Действие 2. Ладно. Хорошо я в полнее могу контролировать свои эмоции. Выход из этой комнаты был только один. На кухню. Но знаете, мне хотелось грызть зубами бетонную стену. Делать всё что угодно, но только выбраться из этого ада. Голые стены этой кухни заляпаны кровью. Картина похожа на то, что кто-то пытался залезть на потолок. Это просто ужасно. Здесь есть электрическая плита, на которой стоит тазик с водой. Я хочу пить, но пока сдерживаю себя, так как жуткой гнилью несёт от неё. А холодильник. Этот хренов тайник. Весь обмотан корабельными цепями и замкнут на амбарный замок. Я знаю, как выглядят корабельные цепи. Я работаю на китобое. Каму уж как не мне это знать. Он мне напомнил одну ночь нашего плавания. Дело было в Баренцевом море. Наш капитан метил зуб как минимум на три касатки. Ну и к попутке дал команду спустить на воду ленточные сети. Мол, что поймаем, то к пиву на засуху пойдёт. Нас такая тема вдохновила. Мигом принялись спускать сети. Как тут друган мой кричит что, мол, поднимай назад. Первая сеть оказалась спутана в комок. А внутри этого камка был человек. Помню, друган достал тогда нож и принялся кромсать сеть, крича тому, что бы не тянул узлы. Но человек был в панике. Он пытался бороться за сваю жизнь, не осознавая того, что сам её завершает. Не успели мы тогда его спасти. Бедняга каким-то образом закинул на шею два узла и затянул их. Узнав о этом летальном исходе наш капитан добавил масла в огонь. Он приказал труп и сети обмотать цепями и скинуть за борт на дно моря. И если каким-то чудом его найдут, то им сначала предстоит раскрыть цепи. А может в этом холодильнике тоже лежит человек? Бред. Или нет? Так или иначе, у меня нет намеренья, его открывать. Тише, тише. Мне нужно успокоится. Вон раковина, кран, вентиль нечего необычного. Правда постоянно идёт ржавая вода прямо с кусочками прогнивших труб. Я забыл закрыть кран… я вижу это даже сейчас… Действие 3. Здесь так же есть кресло, в котором я сижу и столик, на котором я нашёл эту тетрадь. Обложка её насквозь прорезана и если приглядеться, то можно разглядеть имя – Кетти. Кто это? Я не знаю. Я знаю одно, её здесь нет. Я один… совсем один. А может она внутри того зловещего холодильника? Расчлененная и разложена по полочкам? Нет, этого не может быть. Это всё моя фантазия. Глупые мысли от безысходности. Да именно так. Я не как не магу понять. Как это? Две комнаты и нет выхода. Дверей нет. Есть только эти две комнаты. Нет, в спальню я больше не пойду. Я снова слышал, плачь. Он продолжался минуту… а может час… или вечность? Я понятия не имею день сейчас или ночь. Вроде в сон не тянет, значит, день. А может я так напуган что не магу уснуть? Действие 4. На минут пять погас свет. Всё это время я кричал, кричал как резаный. Так как знаю, что сердце не выдержит напряжённости мрака. Включили свет. Знаете мне стыдно. Я считаю себя смазливой девчонкой. Кетти. Почему-то это имя крутится у меня в голове. Бог мой! Я только сейчас обратил внимание на шариковую ручку, которой пишу. На ней тоже выцарапано это имя. Кетти Кетти Кетти. Мне всё же нужно преодолеть свой страх и получше осмотреть ту комнату. Действие 5. Б…дь, я нашёл! Господи спаси меня от всех этих страданий. Зачем ты дал это испытание сыну своему грешному? Мне страшно. Мне очень страшно. А оттого, что я не верю, в бога мне б…дь становится ещё страшнее. Я помню. Я помню тот вечер. Мы были дома втроём. Я, моя жена, и 13-ти летняя дочь. Да кто ж виноват, что у этой суки такие формы были. У меня хер вставал на её десятилетие. Я думал тогда… думал, думал. Трахну Машу – трахну и Сашу. Только эта тупая сука могла дать такое имя дочери. Будто я пидор какой-то. Да Саша кричала, умоляла « папа не делай это!» а я ей говорил «нехуй было такой расти!». И так продолжалось долго. Саша, Маша, Саша, Маша. До этого дня. Может это они бросили меня здесь? Если это так то им ПИЗДЕЦ!!! Маша сука! Саша сука! Бог мой. Господи. Боженька что я пишу? Я уже схожу сума. Я очень боюсь того, что находится в той комнате. Я хочу есть… Действие 6. Осматривая ту комнату, я заметил рисунок на обоях над комодом. Там чёрным карандашом был нарисован человечек. Ну, вы знаете голова-кружочек палочка-туловище. Ножки, ручки. Рядом с человечком нарисован треугольничек с глазками-точечками и ротиком-палочкой. А ниже этой картины стрелка, указывающая на комод. И имя, имя Кетти. От одной только мысли я упал на спину. Я пытался отползти к дверному проёму подальше от комода. Но он двигался всё ближе и ближе. Вскочил на ноги и прибежал сюда. Я слышу этот шорох. Как будто кто-то или что-то медленно, но уверено движется к дверному проёму. Я очень хочу есть… Действие 7. Я не перестаю смотреть на дверной проём. Даже когда пишу это. Мне не хочется думать о плохом. А хорошие мысли исчезли, к чертям собачим. Я хочу вспомнить что-то приятное. Вот, например ту драку в парту. Несмотря на дурной знак с тем первым уловом. Я имею в виду человека в сетях. Нам удалось наловить назначенный вес морской живности. В тот вечер довольный капитан рассчитался с нами и отпустил развеяться по прибрежному городу. Мы конечно парни бравые как пираты в старых сказках, штурманули местный бар. Сняли там всех девок, попутно раздав пизды их кавалерам. Пили и попарно залазили на второй этаж, где располагалась спальня хозяйки бара. Она кстати тоже веселилась с нами. В общем, всё началось с того, что кто-то разбил бутылку о маю голову. Я признаюсь честно, не ожидал такого расклада. А друган этой сцены просто испугался, и драпанул из заведения. Я наоборот рассвирепел как медведь. Просто готов был рвать всем глотки. И я делал, делал это. я налетел на этого пидора и вцепился зубами в его кадык. Я чувствовал, как он сдыхает. Он сдох в моих зубах. Сколько прошло времени? Может дней пять или шесть. Трудно считать, когда не видишь света дневного. Какое-то время я просто сидел и считал секунды, 1 2 3 4 5 6… так досчитал до пяти тысяч и сбился. Мне становится жутко оттого, что я осознаю, каким жестоким я был на свободе. А здесь я просто глиста трусливая. Я плачу без слёз. Они кончились очень давно… Я снова чувствую приступы голода… Действие 8. Я… я… я прибежал в эту комнату и категорически запрещаю себе слезать с этой кровати. Та тварь, та тварь разломала комод. Вот я вижу, его куски разбросаны по всей комнате. Она на кухне, она на кухне лежит и не двигается. Но до этого двигалась. Я услышал шум, и замер в ожидании. Что это? Кетти? Я не знаю. И до сих пор не магу понять, что заставило её двигаться. Двигаться без ног. Отталкиваясь от пола маленькими ручками, она приближалась ко мне, оставляя за собой кровавый след. Я взял ручку, так как будто она была ножом, а сам оцепенел от страха. На её голове ещё не было волос. И вся она была измазана какой-то непонятной слизью. Будто только что родилась. Но это не возможно! Хотя то, что я делал дальше, не было галлюцинацией. Я встал. Да я встал. вот так стоя на кресле, я изготовился к бою. Изготовился как когда-то в армии. О армия это она сделала меня таким, какой я есть. Буквально за год службы я научился переносить страшную боль и практически не чувствовать её. А затем в совершенстве овладел всеми извращенными способами, как заставить человека страдать. И у меня это выходило не плохо скажу я вам. Но в данной ситуации страдал я. Потому и изготовился к бою. Может быть, даже и последнему в моей жизни. Кетти. Она остановилась у стола И… и как будто умерла. У меня вообще в голове не укладывается, как такое маленькое создание, да ещё и без ног, могло жить. Время шло. Я устал и сел на корточки. И вот тогда я пригляделся к её телу. На спине у Кетти было вырезано слово «ЕДА». Действие 9. Как я скучаю по маме. По её великолепным пирожкам с богатым выбором начинок: с творогом, с картошкой, с капустой, с яйцом, с малиной, с изюмом, с курагой, с ..с..с.. Кетти… Действие 10. Эта ёбаная ручка сломалась, так что пишу стержнем, в котором, кстати, скоро кончится паста. Из тетради пришлось вырвать двенадцать листов, так как они были залиты моей кровью. Наконец-то я узнал, что это за хуйня была нарисована рядом с Кетти на стене. И разгадав эту тайну, я поплатился своим глазом, блядь! Наверное, дня два назад я кажется, уснул. Точно не знаю, можно ли это назвать сном. Знаю одно, открыв глаза я лежал на полу, а из под кровати на меня пялился здоровенный чёрный кот. Его угрожающее урчание дало мне понять, что нечего хорошего из этого не выйдет. Так оно и вышло. Этот сраный комок шерсти прыгнул на меня. Я резко, как только мог, откинулся назад, и тут же ощутил острую боль в ладони правой руки. Блядь! Ручка сломалась. А пластмассовый осколок доставил неудобство. Но это, похоже, было отвлечением моего внимания от реальной атаки зверя. Он кинулся мне в лицо. Пронзил когтями левый глаз, разодрал лоб, порвал ухо. Да, наверное, ещё много чего сделал, если я не схватил его в сваи крепкие руки и не повернул ему башку на сто восемьдесят градусов. Раздался, такой хруст как будто вы раскололи грецкий орех. Труп кота я ногой запулил в угол комнаты. Всё лицо заливал жуткий грим из крови. Оторвав от рубашки рукав, я перевязал им глаз. Теперь самое место чёрному юмору. Сбылась моя детская мечта. Я стал одноглазым пиратом Флинтом покорителем семи морей. Да кого я обманываю? Единственное кого мне удалось покорить так это грудную девчонку без ног и кота с башкой на сто восемьдесят градусов. Господи я голоден, я истекаю кровью, я испытываю жуткую боль. И вдобавок ко всему в этой тетради осталось четыре листа. Четыре чистых листа. Наверное, когда они будут исписаны, я умру… Действие 11. Я жутко хочу есть. У меня не как не выходит из головы та надпись на теле девочки «ЕДА». Нет, нет, тысячу раз нет. Я не стану, есть человека. Я не на столько ещё озверел. Пора признаться во всём и осознать то, что это ад кромешный. Я понял для чего мне эти четыре листа. Я раскаюсь во всех своих грехах, и тогда, может быть, найду себе прощение. Той ночью. На китобое. Он стоял у бортовых поручней. А я наблюдал за ним. Сраный сибиряк. Наверняка как чукча вылез из своего чума. Почесал репу и припездячил сюда. В наш мор. На наш корабль. Деревянной валюты хапает больше остальных и не желает делиться зараза узкоглазая. Я его тогда и скинул к ебене матери. Но ты посмотри, какой зараза живучий оказался. Пришлось ему помочь пару узелков на шею закинуть. Знаете, главный приоритет нашей команды был в том, что нам было наплевать друг на друга. Мы находились вместе только ради денег, и исключительно из-за денег ненавидели друг друга. Потому в том баре он напал на меня, предварительно выпив для храбрости. Это было последнее, что он успел сделать. Господи! Два листа. Мне некогда не могло прийти в голову, что моя жизнь будет зависеть от листа бумаги. Мне в голову лезут ебучие образы. Кажется, кажется, я вспомнил, что произошло тем вечером. Я пришел дамой в дупель пьяный. Эта старая сука не ждала меня на кухне, как делала раньше. То в принципе были заебательские деньки. Прейдешь, разденешься, вьебёш ей по морде, чтобы шевелилась быстрей. И знаете, срабатывало ведь. А тут те на выкуси. Нет некого на кухне. Ну, думаю, разборки устрою по позже, сначала, что нить пожру. Пошмонал по кастрюлям, по холодильнику, по кухонным полкам. Бля, жрать то нечего. Вот тут я освирепел. Направился в нашу комнату. Нагой выбил нахуй эту ебучую скрипучую дверь, и влетел внутрь. А там темно хоть глаз выколи. -Маша бля! Чё за хуйня?!! В ответ меня ударили чем-то по башке, и я естественно рухнул без сознания. И вот я здесь. Куда подевался весь нормальный мир, понятия не имею. Всё, я высказался. Я раскаялся во всём. Теперь господи скажи мне что-нибудь. Скажи… Действие 12. Эти последние строки я хочу закончить так: В этой тетради нет смысла. Я хотел, что бы она была для меня спасением, а теперь не хочу. Не хочу, потому что я уже дивным давно мёртв. Просто забыл об этом. Досадно, правда? И я так думаю. Ну что ж, скажу я вам, Кетти была очень даже нечего. От кота её паршиво пахло. Ну а когда я, наконец, придумаю, как открыть холодильник, там наверняка меня будет ждать здоровенный торт со свечкой. Загадайте желание. Комната. Мама. Действие 1. Здравствуйте мои дорогие Саша и Саша. Я жива, здорова, совершено не жалуюсь не на какие болячки. Тех денег, что вы мне регулярно высылаете, хватает сполна. Я бы даже сказала что их очень много. Просто вам нужно понять мои милые, что я человек с минимальными запросами. Мне от жизни нужно совсем чуть чуть самую малость. Заберите меня отсюда!!! Я очень боюсь темноты, что царит в той комнате. Я очень боюсь всего, что находится вокруг. Этот диктофон. Эти комнаты. Это всё глупость, кокая то. -Рома? Рома милый это ты? Тишина. Я очень нервничаю от этой гробовой тишины. Хорошо, хорошо я взрослая женщина и вполне рационально смогу сама себе объяснить всю ситуацию. Я разговариваю с диктофоном. Нет не так. Я записываю на плёнку свой голос, что бы знать, что я делала, куда и зачем направлялась. Эту маленькую чёрную штучку мне подарила моя дочь Саша. Она считает, что у меня начальная стадия склероза. Но это полный абсурд. В тридцать восемь лет я не считаю себя старухой. Мне ещё под силу привести себя в порядок, так что от мужиков отбою не будет. А память? Что ж для этого и существуют блокноты, тетради, печатные машинки, компьютеры, диктофоны… да, наверное, Саша права мне нужно что-то, с чем я смогу разговаривать. Но это только в тех случаях, когда никого не будет рядом. Сейчас тот случай. Это комната. Это кухня. Скорее всего, она. Судя по этому ужасному холодильнику. Цепи, замок, кровь. Бог мой, если это розыгрыш, то наверняка на тему мечта домохозяйки. Действие 2. Я, который час пытаюсь вспомнить, каким образом угодила в это место. Ничего. Пропасть. Провал в памяти. А ещё доказывала дочери, что не страдаю склерозом. Она права. Она всегда была права. Мы взрослые всё меньше и меньше прислушиваемся, к своим детям ссылаясь на их юность. Мол, поживёте, тогда и будете навязывать сваё мнение. Зря мы так считаем. Этому пример моя дочь Саша. Ей всего тринадцать лет. Мне она всегда казалась такой хрупкой. Да конечно она не хлюпала носом. Всегда доказывала мне, что уже взрослая и вполне сама может отвечать за свои поступки. В отличие от него. Папаши. Господи как же я была, глупа выйдя за него замуж. Тот ещё ласковый котенок превратился в беспощадного тигра. Зверь. Глаза его – звериные глаза. Они стали такими, когда мы переехали жить в маленький рыбацкий городок у Баренцева моря. Во всём этом я виновата. Зачем настаивала на переезде? Конечно. Ревность. Рома по началу стал по долгу пропадать в командировках. А возвращался удовлетворенным. Ну, вы понимаете, о чём я. Он постепенно перестал уделять мне внимание. Думала проблема во мне. Да не тот то было. С переездом жизнь открыла мне глаза. Он смотрел на дочь, так как смотрел на меня когда мы, собирались заняться этим. Ужас пронзил маё материнское сердце. Я взвешивала все за и против пытаясь понять, что подтолкнуло его на это. А патом спустя месяц произошло несчастье. Да я помню, был Декабрь почти канун Нового Года. Рома отправился в море на два дня и не вернулся. Только спустя неделю мне сообщили, что их китобой угодил в шторм. Послали по радиостанции сигнал SOS. На который спасатели отреагировали мгновенно. Три катера, два вертолета отправились по указанным координатам, но в заданном секторе никого не нашли. Их китобой бесследно исчез. Спасатели все как один твердили, что образовался в нашем море новый Бермудский треугольник. Мистика, какая то. Но знаете у как будто камень с души упал. Где-то там внутри меня таился страх к Роме. Он всегда нёс в себе злобу. Потому я испытала облегчение, узнав об исчезновении корабля. -Рома? Рома милый прости меня… я… я была не права. Прости меня, прошу. Давай прекратим эту глупость с ужасной комнатой. Пожалуйста, давай… гробовая тишина мне ответ. Ладно, прерву я болтовню и попытаюсь немного поспать. Может, когда я проснусь, всё это окажется дурным сном… Действие 3. Бог мой! Я испытываю жуткую боль в желудке. При каждом приступе кашля извергаю собственную кровь. Ну, зачем я это сделала? Дура бестолковая. Когда проснулась, мне хотелось пить. Очень, очень хотелось пить. Подошла к раковине, повернула вентиль, и не смотря какая пошла вода припала к крану. Резкая боль пронзила маё горло. Я харкалась кровью и молила о помощи. Но меня никто не слышит. Это конец. Конец моей несчастной жизни. За что? За что мне такое наказание? Саша, Рома. Я умоляю, вас простите меня. В моей памяти навсегда запечатлелся момент возвращения из моря Ромы. Он будто восстал из мёртвых. Что само собой являлось абсурдом. Господь бог помог моему мужу. Хотя на этот счёт у меня появились сомнения. Просто одним январским вечером Рома пришёл дамой. Вот так всё просто. Одежда его была насквозь мокрая, и пропитана кровью. Выдраны кусками некогда кудрявые, чёрного цвета волосы на голове. Лицо его покрывали шрамы, в которые забилась грязь. Хлюпая разодранными ботинками, он прошёл ко мне на кухню и сел за стол. А я стояла у окна, прикрыв рот руками, боясь вымолвить слово. Восставший из мёртвых, восставший из мёртвых. Вдруг его взгляд обратился ко мне. И глаза. Это были не человеческие глаза. А глаза зверя. -Че ты сука уставилась? Я с работы пришёл. Я жрать хочу!!! – Рявкнул он. Я тут же засуетилась. Налила ему ухи, копчёного лосося поставила, хлеб, ну всё что полагается. А он,… а он смотрел на это с яростью в глазах. -Ты прикалываешься надо мной Маша? – С этими словами он скинул на пол все, что я поставила. – Я ненавижу рыбу. Я её терпеть не могу!! Ты сука вздумала отравить меня? Да? Отвечай!!! -Нет, Рома нет! Он встал. Левой рукой схватил меня за горло, а правой ударил в грудь. Мне тут же спёрло дыхание, и потемнело в глазах. Затем он кинул меня на стол, раздвинул ноги, и вошёл. Грубо очень грубо он вошёл. Я чувствовала грязь внутри и снаружи себя. Эта мерзость, эта скотина завладела мной. А патом появилась Саша. -Отпусти маму козёл! – Закричала она, толкая Рому в спину. В ответ он повернулся к ней, схватил за волосы и поволок в комнату. С носа шла кровь. Мной овладела хрипота. Боль в промежности не забывала напоминать о себе. И вдобавок ко всему я плакала. Вот так лёжа на кухонном столе, я проклинала свою беспомощность. А дочь моя, молила о помощи, задыхаясь от шлепков ударов, и натиска отца. С тех пор в нашем доме был установлен новый порядок. Он гласил. Во-первых, все его слова мы должны воспринимать как ласку. Во-вторых, как волшебные джины выполнять любое его пожелание. Даже пошлое. И в третьих. Никогда, никому, не о чём не рассказывать. Иначе исход будет летальным. Я не ставила его слова под сомнение, так как знала, что он способен убить человека. Но потом. Потом когда я и Саша от безысходности и не желания так дальше жить сотворили злодеяние. Когда мы под покровом ночи волокли его труп к морю. Я смотрела в эти глаза. И я богом клянусь, исчез из них зверь. Оставил в покое моего несчастного мужа… И вот теперь я вновь чую его – зверя. Этот запах. Запах грязи, пота, и гноя. Это он. Кто он? Не знаю. Но обязательно выясню, до того как ржавчина пронзит моё сердце. Господи как же больно. Действие 4. Он там! Он там! Богом клянусь он там! В той комнате. Прямо сейчас из мрака дверного проёма на меня смотрят глаза. -Кто ты? Что тебе нужно?!! Ну почему эта тварь молчит? Я знаю, он меня слышит, и более того понимает. Это видно по выражению глаз. Старые умные глаза. Действие 5. Что я наделала? Эти глаза сводили меня с ума. Мне захотелось избавиться от них. Я взяла тазик с водой и кинула его в дверной проём. Патом произошло нечто. И это нечто приближается ко мне. Тазик бесшумно растворился во мраке. А затем тьма плотной стеной тронулась ко мне, пожирая всё на своем пути. Она движется медленно, борясь со светом. А с ней глаза. Его глаза. -Маша, в твоей ситуации конец света неизбежен. Я думаю, тебе не стоит сопротивляться. -Рома? Рома это ты? -да! -Врёшь!!! Ты зверь! Ты убил моего мужа! -Зверь? Хм.…А в прочем как меня только не называли. Это не важно. -Скотина! Я убью тебя! -Да? И как? -Я… я не знаю. Но я придумаю, что ни будь!. -Прошу тебя не стоит. Из этого всё ровно ничего не выйдет. Смирись милая. -С чем? -Со смертью. -Да пошел ты! -Ну-ну. Не горячись. Иначе я остановлюсь, и буду ждать столько, сколько нужно, пока ты сама ко мне не прыгнешь. -Не дождешься! -Я чувствую нотки страха в твоем голосе. Ты боишься меня. -Нет! -Боишься, боишься. Так как не знаешь что я такое. Я включаю эту запись. Я не буду разговаривать с этим существом. -О! диктофон. Милая вещица. Тебе его Саша подарила, правильно. -Не твое дело. -Хорошо я сам у неё спрошу. -Если ты хоть пальцем тронешь мою дочь,… будешь иметь дело со мной! -Пальцем? Ты видела у меня руки? Всё молчу. Вот закрою глаза и буду молчать. -А ты знаешь, Маша, что у тебя есть внучка? Кетти дорогая поздоровайся с бабушкой. Во мраке рядом с глазами появился младенец. И он летал. Летал без ног. -Конечно! Они все летают. В этом мире нет законов гравитации. Нет боли и страданий. Всех кто здесь есть оберегаю я. Они счастливы. И ты тоже будешь, счастлива маша. Поверь мне незачем врать. Они все давно уже здесь. Рома, Саша, Кетти, и даже старый всеми любимый котяра Том. О какой он озорник. Иди, дотронься до него. Поноси на руках внучку. Обними родную дочь. Поцелуй любимого мужа. Они видят, как ты устала. Как больно тебе! Иди же, иди. Вот так, да ближе. Забудь о прошлом, оно не имеет значения. Брось диктофон… иди ко мне! -Зверь. -Да дорогая. -Я… я люблю тебя. -Я знаю маша. Я всегда это знал… Комната. Дочь. Дорогой дневничёк. Хочу я тебе рассказать сваю историю. Почему тебе? Да потому что мне никто не верит. Я и сама бы и не поверила, не испытав это. Зовут меня Кетти, и мне двадцать лет. Это настоящий мой возраст, и имя. Я не хочу писать, как зовут меня сейчас, так как боюсь это существо, которое убило моих бабушку, дедушку, и маму. Эта череда исчезновений, и убийств оставалась тайной пока я не столкнулась с существом лицом к лицу. Глаза его открыли мне всю историю. Тогда в двенадцать лет я всё ещё жила у Баренцева моря. После исчезновения родных меня забрали в детский дом, а дом продали чужим людям. В детском доме надо мной постоянно смеялись, и издевались. Все, все кроме Алены. Мы были с ней подруги, просто не разлей вода. Да в принципе к чему эта болтовня. Весь ужас состоял не в маём одиноком детстве, а в той роковой прогулке по пляжу. Я и Алена среди ночи сбежали к морю, посмотреть, как луч маяка делит надвое небо и землю. То был высокий маяк красовавшиеся на краю утёса. Когда-то давно он являлся наблюдательной башней, с узкими бойницами, и каменой винтовой лестницей. На его остроконечной крыше тогда был установлен мощный прожектор, который защищался от непогоды толстым стеклянным куполом. -Посмотри Кетти. Посмотри как красиво!- Борясь с порывами ветра, кричала мне на ухо Алена. -Я думаю, нам нужно вернутся в приют! Надвигается шторм, и нас будут искать! -Да брось ты! Посмотри я птица! Я летаю! Она встала на цыпочки, и принялась размахивать руками. Прелестно. Как богиня. Я тоже расслабилась, закрыла глаза, и подалась дуновению ветра. Он подхватил меня словно пёрышко. Закружил в немыслимо диком танце. -Кетти! Давай сюда! Послышался голос Алены. Я открыла глаза. Бог мой! Ветер действительно перенёс маё тело к подножью маяка. Как-то сразу стало жутко не по себе. -Алёна! -Я здесь! Наверху! Кричала она вниз, навалившись на поручни пики маяка. Открытая дверь. Железная, тяжелая, и открытая. И там, в нутрии от ярких вспышек света виднелись ступеньки. Которые поворачивали, и поворачивали вправо, вознося тебя всё выше, и выше. Добравшись до пики у меня, кругом шла голова. Довольно долго я пыталась сфокусировать зрение. А когда, наконец, получилось сконцентрироваться, она исчезла. Алена исчезла. Я звала её. Смотрела в низ на землю. Нет. Нигде нет. И вот в ту ночь сама того, не понимая, я угодила в ловушку. Лестницы, по которой я минуту назад подымалась, не оказалось. Маяк превратился в литой обелиск. И свет прожектора начал потихоньку угасать. А там. Там на всю ширину горизонта, появились глаза. Огромные звериные глаза. Вот именно тогда ко мне пришло первое ведение. На удивление тёплый декабрь. Канун нового года. Я вижу, как дедушкин корабль с полными трюмами рыбы плывёт дамой. Я вижу дедушку. Он с другом стоит на палубе, и всматривается в горизонт. -Да ладно тебе Ром. Забей на эти тучки. Пошли пивка хлебнём с рыбкой! -Не похоже это на тучи. Это что-то другое. Только вот что? -А тебе, не всё ли равно? -Нет блять мне не всё равно! Сгоняй к капу принеси бинокль. Друг боялся дедушку, потому выполнил его приказ. Облако перемещалось с огромной скоростью, постоянно меняя сваю форму. И когда оно настигло корабль, раздался первый вопль. Миллиарды летающих чёрных тварей нападали на людей. Своими размерами они были схожи муравьям. Дикое жужжание оповещало о их прибытие. Через глаза, уши, рот, и нос они проникали в людей и пожирали их из нутрии. Твари сжирали корабль. Дедушка и его друг закрылись в трюме с рыбой. Они слышали как нечисть грызла обшивку корабля. Всё происходило так быстро, так неожиданно, что мне мамой трудно было понять. Корабль затонул. Точнее та часть, которую не успели сожрать. Но как, и каким образом преодолев более ста километров, дедушка выбрался на сушу? Встал на ноги и пошел дамой. Дальнейшее его поведение было ужасным. Он избивал бабушку, и насиловал маму. В результате чего вскоре на свет появилась я. К тому времени бабушка пропала. А мама винила во всём себя. Это она предложила расквитаться с внезапно восставшим из мёртвых дедушкой. Саша нанесла три удара топором по его голове. А затем ночью они бросили труп в море. Туда откуда он пришёл. Конец истории печален, я знаю. Но мне пришлось, с этим мерится. Когда исчезла бабушка, мама не вытерпела горя, и вскрыла себе вены. Она до самой смерти билась в агонии, не переставая кромсать ножом руку. И вот после детского дома меня привезли в это место. Здесь меня исследуют хмурые врачи и берут всевозможные анализы. А что толку? Им не дано понять и поверить. Так как имя мне Ничто, и живу я вечно… Zak…