И надо было рыжим уродиться, Где черные темны, как эта ночь. А мой товарищ белизной гордится, Когда лежит у чудных женских ног. Она его то гладит, то ласкает, И он рычит, как очень грозный зверь. А надо мной смеется и терзает: - Ну что ты, рыжик, ты куда теперь? - Куда? Да погуляю в листопаде, Он мне сродни – такой же золотой, На солнышке погреюсь, вот отрада. - Там на тебя наступят, ты постой, А вдруг не разглядит тебя старушка, И будешь битым, раненным котом. Опять смеется, я ее заслушался, И так уютен, так прекрасен дом, Там белый кот ее благоухает, И развалился на ковре опять, Она его и нежит и ласкает, А мне идти куда-то, мне гулять, Совсем, как в сказке старой, ясно Рыжий, Что с этим сделать? К черному пойду. Он так надменен, сам сегодня вижу, Как люди в страхе чувствуют беду. Он гордо переходит им дорогу, Она пуста, и кто б тягался с ним? - Да спесь умерь, и надо же ей богу, Гордиться так окрасом вам своим. Лист на спине бесстрашно примостился, Ребенок рассмеялся, и меня Фотограф щелкнул, Черный удалился. Теперь и мне уж спеси не унять. Повсюду эти рыжие портреты, Спасибо, Осень, ты была права. Я в нужном месте был – и все секреты, И бог удачи вдруг поцеловал.