Мерно трудятся и ткут станки чудные, ткацкие Каменную пряжу башен из подручных средств, В поле всходят в шахматном порядке Башни – инкубаторы, могилы братские Для межклеточных существ, Сейфы без ключей и кладки. И станков дыханье – тарабарщина, бессмыслица, Но их выдох каждый в воздухе – окислится, Будто крики замурованных – в бездонных каланчах. Люди – существа, которые нигде никак не числятся – В них живут, и с ними рядом жизнь влачат Совершенства красоты – инкубы и суккубы, Что друг к другу приближаясь, пятятся… В небе красная луна идёт на убыль, Башен Вавилонских корневища-каракатицы Курс меняют и растут в надир, как трубы. В каждой башне – человек, один, и никогда ему Не увидеть свет соседних маяков, пожарищ Сквозь хтоническую тишину и тьму, Не увидеть зарев ада и небесных звёздных зарев, Он – в своей тюрьме, в своём дому – Не расслышит криков диких птиц над шахматною пашней, Гула розового моря, алых взрывов и стихийных бедствий, Не услышит криков человека с башни по соседству, И не докричится до него, жильца ближайшей башни… Даже если кто-нибудь рассыплет по миру военную сирену, Воющий сигнал тревоги, паник обиталище масонское, По чьему-то умыслу, с чьего-то ведома, Ни один из них, живущих в башнях, не услышит через стены Эту странную морзянку, пульс набата, и поэтому Каждая из этих башен – Вавилонская. *** (из цикла "Все Башни")