Двадцать пять
М. Беляковой
Лишь об осени мысли, дождливо-промозглой.
Двадцать пять. Четверть века работы мозга.
Все в муку перемелет эпохи жернов.
Но не хватит времени, сил и нервов
как пчела возвратиться в родимый улей,
где тебе готовы шкаф, стол и стулья,
ибо не существует труднее преграды,
чем вернуться туда, где тебе не рады,
где подошва цела, но дырява память,
где лежачему плюс - невозможность падать,
где пространство беспечно кончается дверью,
где услышав "Люблю", отвечаешь "Не верю",
где привычней печаль, чем письмо в конверте,
где приятней, чем жизнь, ожидание смерти,
где подался в торговцы начитанный пастор,
где бессмысленно все: календарь и паспорт.
Двадцать пять. Четверть века. Осталось просто
отыскать ответ, не найдя вопроса,
и поставить точку, а лучше прочерк,
помня: "пальцы ломая - ломаешь почерк".
Если время и стрелки часов застыли,
все становится неким подобьем пыли.
Потому все слова, недомолвки, мысли,
не дойдя до Бога, в ночи повисли.