Они стояли на перроне, возле вагона, темным декабрьским утром. Вокруг сновали люди, но они не замечали общей суеты: слишком мало отпущено им было времени. Они смотрели друг на друга и молчали. Молодой проводник, наблюдавший за сценой прощания, лишь неловко ухмылялся. И падал снег: большие мягкие белые хлопья медленно опускались на ее волосы и ложились на его кепку. - Пора, - первым нарушил молчание он. - Ты как всегда уезжаешь первой. Даже как-то странно. - А ты - на полчаса позже, - еле слышно прошептала она. - Честно сказать, мне так даже легче. Не люблю провожать. А провожать тебя наверняка бы не смогла. - С возрастом ты становишься сентиментальной. Мы же знакомы уже почти тысячу лет... - А сколько из этой тысячи мы провели вместе? Несколько мгновений, пересчитать которые хватит пальцев на руках? И вновь - молчание. Лишь только он кивнул, как бы соглашаясь, достал сигарету и закурил. Окружавшая их суета усиливалась, намекая тем самым, что до отправления поезда осталось не так уж и много времени. Пора было говорить последние слова. - Я очень благодарен тебе за то, что ты есть. Где-то там, далеко. И благодарю судьбу, что мы хоть изредка, но встречаемся... В ответ, в уголках ее рта заискрилась лукавинка: - А первую встречу помнишь? Это был глупый вопрос. Разумеется, он помнил. Это случилось почти пятнадцать лет назад. Также в декабре. Перед самым Рождеством. * * * Пятнадцать лет назад его просто подняли с постели и приказали выехать в другой город. Срочная работа. Он был крайне раздосадован. Недоволен, а потому нелюбезен. Досталось всем: и шоферу такси, и случайно подвернувшемуся привокзальному бомжу, и проводнице, которая, в общем-то, ни в чем не была виновата. Лишь попутчице по СВ он не смог ничего предъявить. Как-то так сразу влюбился и сник. Не будем врать, что ей он был безразличен. Все произошло мгновенно, и никто не понял как. Но они влюбились как дети, хотя оба были взрослыми людьми. У него за плечами был неудачный брак, у нее до этой поездки был мужчина, который получил отставку в ее сердце, как только она увидела своего попутчика. Это была их первая ночь, и вполне возможно - лучшая. Хотя, забегая вперед, скажем, что за те пятнадцать лет, что они были знакомы, ночей у них хватало. Для нашего рассказа, но не для них. Они были жадны друг до друга, и кто знает, чем закончилась эта первая ночь в том купе по дороге в город. Оказалось, что работать им предстояло вместе. А значит вместе выполнять одни и те же правила, в которых, увы, места для личной жизни между коллегами нет. Это был удар для обоих, но жизнь не терпит слюнтяев, а потому пришлось смириться и жить. Со временем они привыкли. Но первое расставание далось ему тяжело... Он месяц пил... * * * - Ты слышал, что я спросила? - Да, естественно. Я как раз вспоминал. Знаешь, всю работу, которую нам выпало делать вместе, получалась у нас только благодаря любви. Вместо ответа она спрятала голову у него на груди, а он обнял ее, и крепко прижал к себе. Свитер из чистой шерсти покалывал ей лицо, но она старалась не замечать таких мелочей. - Знаешь, искренне жаль, что мы редко встречаемся. - Такая работа. - Она почти беззвучно рассмеялась. - Что с тобой? - Да так... Вспомнила как ты однажды набрался. * * * С момента их знакомства минуло шесть лет. За это время они встречались не более десятка раз, проводя вместе по два-три дня. Из этих дней большую часть занимала работа. Его мать лежала в больнице. Она была уже в преклонном возрасте и в последние годы много болела. Звонок с извещением о ее смерти раздался сразу после звонка с срочным вызовом на работу. Работа отлагательства не терпела, и он, скрепя сердце, перепоручил все печальные заботы дальним родственникам и отправился в командировку. В этот раз его не радовала даже встреча с ней. Да он и смутно помнил эту встречу: пить начал еще в вагоне-ресторане. Невыполненной работа остаться не могла, а посему она пошла на прямое нарушение инструкций и делала все сама, пока он отсыпался в номере гостиницы. Риск себя оправдал. Все прошло удачно, но когда он проспался, на него было больно смотреть. Ужас от одной только мысли, что своим безрассудством он мог сразу перечеркнуть их судьбы, не давала ему покоя. Душила его. Ей стоило немалых усилий привести его в чувство. После этого эпизода с выпивкой он завязал навсегда. * * * Суета достигла апогея, а молодый проводник деликатно откашлялся. - Иди. Тебе пора. - До встречи? - До встречи... Она шагнула в дверь вагона. Обернулась и внимательно посмотрела на него. Уголки ее глаз завлажнели, но она даже не пыталась бороться с собой. Так продолжалось уже не один год. Все к этому привыкли. И в то же время никто так и не смог к этому привыкнуть. Поезд тронулся и потихоньку стал набирать ход. * * * Через двадцать минут он сам готовился к отправлению своего скорого. До того он успел побывать в привокзальном буфете - согреться чашкой мутного, но крепкого кофе. Теперь же он стоял на платформе около вагона, курил сигарету и наблюдал как мягко падает снег. * * * И ему не было никакого дела до того, что в высоких кабинетах уже забегали силовики. И кто-то мысленно прощался с собственными погонами. Что в городе ввели обычный план перехват, а всем постам были розданы фотороботы подозреваемых в совершении заказного убийства - мужчины и женщины. Что, узнав об убийстве мужа, видного общественного деятеля, его супруга попала в больницу с сильнейшим сердечным приступом. Что старушка, гулявшая с песиком дворовой породы, по словам которой и были составлены фотороботы, получила нервный срыв и тоже отправилась в больницу. Все это было ему неинтересно. Он стоял возле вагона и смотрел как падает снег. * * * Убийц поймали через два дня. И мужчину, и женщину. Иногда такое тоже возможно. Газеты и телевидение предвкушало тиражи и рейтинги. Но следствие не подпускало никого. Сработать настолько оперативно считалось просто фантастикой. * * * Но и это ему на тот момент было уже неинтересно. В день, когда преступники были пойманы, он ехал на доклад, на совет директоров фирмы, где работал уже не один десяток лет. Утренние немецкие дороги действуют успокаивающе на нервную систему.