Один мужик в пивной рассказал… Жена у меня уехала к теще на дачу. При том -- на все выходные. Еще в пятницу, сразу после работы. Разумеется, душа жаждала праздника. Начав с мужиками, как обычно, продолжил я уже у себя в гордом одиночестве под бутылку, квашеную капусту и телевизор. За столом и задремал, но потом передачи кончились, я встал, погасил телевизор и отправился в спальню. Там уже спокойно забрался в кровать и задрых. Проснулся посреди ночи от ощущения, что в квартире кроме меня кто-то есть. Страх навалился жуткий, хотя я и крепкий мужик, да и всякого повидал, но в тот момент захотелось с головой залезть под одеяло. Только весь как задеревенел. Лежу и жду, а шорохи между тем все ближе к спальне. С меня пот градом, в ушах колокольчики позванивают, а сердце как полотенцем ледяным обернули. Дверь распахнулась беззвучно. Такого я за ней не помню. Сколько живем с женой в этой квартире – скрипела паскуда, сколько петли не смазывай. А тут -- тихо, как будто всегда так открывалась. И в спальню вошла Смерть. Точно такая как ее изображают: в балахоне и с косой. Косу она прислонила к косяку и, посмотрев на меня, как мне показалось, критически, сказала: -- Собирайся. Пора. У меня все сразу отказало, как только в постели не обмочился – диву даюсь до сих пор. Еле сумел выдавить из себя самое глупое в той ситуации: -- Куда? Смерть посмотрела на меня как психиатр смотрит на тяжело больного ветрянкой идиота и ответила: -- Туда-туда. Вышел твой срок, Игорь Павлович. Верно говорят «камень с души упал». У меня весь уральский хребет шваркнулся. Я даже как-то осмелел. -- Ошиблась, -- говорю ей. – Меня зовут Андрей Ильич. Смерть страшно осерчала: -- Нечего, -- говорит, -- мне тут голову морочить. Собирайся, а не придумывай увертки. Только я уже привстал на кровати, и смелость моя потихоньку стала возвращаться. -- Точно говорю тебе. А Палыч в соседней квартире живет. Ты в какую квартиру шла? Смерть полезла внутрь балахона и извлекла на свет божий что-то похожее на записную книжку. Пошуршала малость страницами и говорит: -- В пятьдесят вторую. -- Ну вот, а это пятьдесят четвертая. Можешь сходить проверить. Собеседница моя видно что-то начала понимать. Я же ей опомниться не даю и продолжаю: -- Только его все равно нету. И не будет уже. -- То есть как это? – возмутилась Смерть. – Помер что ли? -- Да нет. Уехал. В Израиль. Воссоединяться с корнями. Смерть недоверчиво проверила свою писульки. -- Иванов Игорь Павлович? В Израиль? -- Давно уж. Года два как. Он, наверное, теперь уже и не Иванов. Смерть выматерилась и присела на край кровати. Мне даже стало ее немного жаль, но напрашиваться вместо уехавшего я посчитал нетактичным. Пару минут мы провели в молчании, после чего Смерть спросила: -- Ну, и что будем делать? В ответ я лишь пожал плечами. Бубня себе под нос, она встала, взяла в руки косу и пошла из спальни. Через некоторое время в прихожей зашуршали замки, хлопнула дверь, и все стихло. Я как был, так и вырубился. Просыпаюсь утром, глаза протираю. Все тихо спокойно. Приснится же спьяну чертовщина всякая. Голова немного побаливала, а организм в целом жаждал хотя бы пару пива. Нехотя собрался я и пошел в магазин. Не успел выйти из парадной как нос к носу состыкнулся с Палычем. Он утром прилетел. Отдохнуть от собратьев на родной земле. Постояли, поговорили. Потом я за пивом пошел. Вечером Палыч помер…