Я завидую завистью белой тем, кто может себя рассказать: словом, краской и даже мелом может миру свой мир показать. Сам себе сознаюсь: бесталанен. Но судьбу не корю за это. А, напротив, – я ей благодарен, что не сделался я поэтом. Рифмовать пустовесные строчки я умею, не знаю откуда. Но поэзия!.. Не между прочим, а святое, воистину, чудо! Перед ней становлюсь на колени, пью её родниковые соки и молюсь на таких, как Есенин, чьи таланты от Бога высоки. Жизнь прошёл в ипостасях я разных, но всегда, оставаясь собою, ненавидел я глупых и властных, помыкающих чьей-то судьбою. И завидую завистью белой тем, кто может себя рассказать: словом, краской и даже мелом может миру свой мир показать.