Осташевский А. А. Покаяние. (Из цикла рассказов «Все это было бы смешно…», ч. 1, «Школа: ученики, учителя, администрация»). Учительница-методист предпенсионного возраста выглядела очень старой для своих лет, сухой, изможденной, как увядающая на корню береза при первых осенних заморозках. В мерцающем свете люминесцентных ламп она посмотрела на сидящий перед ней 9 б класс, села за первую парту, а перед собой, за учительский стол, посадила пышущего здоровьем двоечника-переростка и сказала ему с раскаянием в голосе: -Учи меня, дуру, так, как я этого заслуживаю! Ваня Козлов ничуть не смутился, водрузил на стол длинные ноги, сбросил ими классный журнал и спокойно произнес: -O` кей. Ученики оживились и захихикали, к тому же ноги Вани казались огромными, почти доставали до лица учительницы, сидящей перед ним, а за их гигантскими подошвами трудно было разглядеть и самого Ваню. Так он посидел, подумал, потом с грохотом опустил ноги на пол, встал, сложил руки на груди и скучающим взглядом обвел класс. Наконец, сверху вниз посмотрел на плюгавенькую перед его высоченной фигурой учительницу и назидательно изрек: -Нет плохого ученика, Марья Ивановна, есть плохой учитель. -Йез,-сочувственно выдохнул класс. -Я думаю, Марья Ивановна, мне нужно отвести вас к директору. -Что?!-воскликнула учительница. -Да, терпение у меня кончилось, пусть она разберется. -Как ты смеешь?!-вскочила Марья Ивановна.-Да я тебя…. Козлов даже не шевельнулся: -Ничего вы не сделаете: ученик всегда прав. -Йез, йез!-загудел класс и поднял вверх большие пальцы. Козлов постучал в дверь кабинета директора и вошел, оглянувшись на следовавшую за ним Марью Ивановну. -Здравствуйте, Варвара Филипповна. Я вот разбираться пришел: не могу больше с этим учителем работать, сил моих нет. Сплошной террор и агрессия. Директриса, белая и плоская, как бумага, в изобилии лежащая перед ней, строго посмотрела на Марью Ивановну. -Может, мне докладную написать, Варвара Филипповна? Я мигом: мне Марья Ивановна поможет,-сказал Ваня и шмыгнул носом. -Не надо, Козлов. Выйди и подожди за дверью. Через десять минут Марья Ивановна, мокрая, взъерошенная, на подгибающихся ногах вышла из кабинета директора. Ваня сидел на подоконнике, задрав свои длинные ноги, и сплевывал на пол шелуху от семечек. -Ну как, Марья Ивановна?-он нагло и насмешливо посмотрел на учительницу. -Козлов, ты…. -Что? -Завтра приду тебя будить и за руку поведу в школу. -А я, может быть, и не пойду…-расслабленно потянулся Козлов,-но главному я вас научил, как вы и просили: нет плохого ученика, Марья Ивановна, есть плохой учитель. -Каюсь, Козлов, каюсь: ты оказался прав!