Молодые ели расступались перед медленной тяжелой поступью человека, они приветствовали его, редкого гостя в их уединенном мире, первого, кто осмелился нарушить тишину после векового молчанья, первого, кто проделал долгий путь из далекой страны, в которую забросила его судьба, в этот уголок земного шара. «Ты снова здесь, ты вернулся к месту своей трагедии, чего многие не делают никогда. Знаешь, они просто делают вид, что ЗАБЫЛИ, хотя ничего никогда не забывается. Мы знали, что ты сильнее их, сильнее их всех, и вот, ты пришел; пришел, как приходил многие годы. Ты не сделал вид, что не помнишь, а напротив, вернулся, бросил вызов боли, которая долго точила твою душу. Но зачем? Зачем ворошить прошлое? Никаких радостей оно не принесет, оно только снова напомнит тебе, что ты не более чем точка во вселенной, такой безмерной, что взору не хватает объять». Они говорили постоянно, сбивая его с толку. Они – тысячи теней, как стервятники кружащих над ним, теней прошлого, настоящего… Тени былых времен, куда более приятных, чем нынешние. Он отмахивался от них, не обращал внимания, но все было бесполезно, мир, созданный им самим после потери рушился на глазах, обнажая раны, которые, казалось, давно затянулись, зажили. Он пришел. ИМЯ Имя - всего лишь символ, способный выделить из толпы, способный помочь отличить от других. Но когда живешь один в своем, пусть даже хрупком мире, то имя становится пустым звуком, отголоском эха, тенью к социальной принадлежности, не существующей более. Он не помнил своего имени. Но зато хорошо помнил причину, которая заставила его проделать этот долгий путь от уединения к воспоминаниям. «Когда туман пришел с севера, подул и холодный ветер, заставивший их плотнее закутаться в одежды. Они стояли у огромного обрыва, отвесной стеной уходившего вниз, к синей воде океана океанов, стояли молча, но едино предаваясь чувству, овевавшему их. Что-то сильнее, чем привязанность соединяло их воедино в эту мрачную холодную погоду. Резкие порывы начинающегося шторма подхватывали непроизнесенные слова, уносили их за водяные столбы брызг далекого прибоя, сокращая и без того малые расстояния их душ. Здесь не нужны никакие слова, здесь были бессильны любые, даже самые ярые, самые горячие признанья, здесь царило царство другого, куда боле глубокого и сильного, чувства. Нет, это не любовь, не страсть, не та магически-необъяснимая тяга, что заставляет трепетать души незнакомых друг другу людей, и ни одно из подобных чувств. Скорее, все они, слитые воедино, являли малую толику этого редкого, но бессмертного ореола, который окружал их на вершине. Природе дано свойство прощать любые обиды, любить своих обидчиков, природа, как мать не способна распаляться в гневе даже за самые непростительные ошибки. Природа это ветер, который сушит слезы горькой разлуки на наших лицах, это солнце, которое греет нас в холодные зимние вечера, природа – символ наших надежд в самые трудные минуты повседневной рутины, это все, что есть у нас и что не сможет отобрать никто». Они любили природу без корысти, без тайных желаний в свою пользу, вдвоем они всецело предавались ей, как маленькие дети предаются забаве. Она хорошо платила им за искренность чувств, подарив нечто новое, не виданное никем доселе, никем не испробованное. «Эхо погоды донесло глухие раскаты грома, ветер усилился, набирая скорость, и на землю пал дождь. Первые его капли вспороли сухую землю, мигом потеряв влажность, исчезли в голодной до воды почве. Поток усиливался, вот завеса его скрыла окружающую действительность, оставив его с ней наедине. Они хорошо знали, что это ненадолго, совсем скоро утихнет последний шум и на небе, мерцая, зовя, появятся первые звезды. Над невидимым сейчас горизонтом четко прорисуется ущербная луна, и земля погрузится во мрак ночи. Что может быть прекраснее ночи вдвоем, ночи, когда нет границ между тобой и окружающим миром, той ночи, которая обещает повториться снова. И ты вновь обретешь возможность вдыхать неповторимый, пропитанный легчайшим запахом свежести, воздух первобытной природы. Рассвет… Меркнет, отступает ночь. Пропадает сюрреализм окружающей действительности, первый луч солнца падает на твое лицо, заставляя открыть глаза, заставляя забыть самое прекрасное, что было в жизни. Останутся только тусклые воспоминания, как сон неумолимо будут ускользать они в глубины подсознания, все сильнее уверяя в том, что явь не может быть такой прекрасной». Никто никогда не знает, сколько времени ему отведено, никто не может вовремя подготовиться к неожиданному повороту судьбы, чтобы хоть сколь нибудь сгладить шероховатость угла, о который последует удар. Но даже если бы они знали, что ждет их завтра, то не смогли бы предотвратить этого, и лишь потому, что сутки или более, слишком короткий отрезок времени, слишком малый для каких-либо попыток что-то предпринять. Подобно тому, как нельзя защититься от самого себя. К сожалению, эту довольно тонкую грань видят единицы, остальные же, хватаются за впереди плывущих и тонут вместе с ними. Всему наступает конец. Как это ни трагично, но никто не может его избежать, будь то смерть близкого человека, будь то разлука, грозящая никогда не свести вновь… И те, кто через это прошел, те, кто не сломался на этом моменте своего пути, те найдут силы продолжать, но какая-то маленькая толика их души отомрет, а место ее заполнить будет нечем, как нечем заполнить раны души. Он погладил неровную поверхность надгробной плиты, на которой еще не пропали следы дождя, вздохнул, прощаясь с серыми рядами плит, повернулся и пошел назад, подставляя незащищенную спину холодному ноябрьскому ветру. Он еще вернется на это старое, давно забытое, кладбище. Он всегда будет помнить прошлое, похороненное здесь, прошлое, которое причинило много боли, но заставило жить и ждать своего часа, терпеливо, в течение многих лет идти шаг в шаг с памятью и не сломаться. Он придет, когда настанет его час, когда путеводная нить оборвется у края неизвестности, и тогда он поднимет голову вверх и встретится с тысячами взглядов, что ждут его уже более пятидесяти лет… ВЫБОР. Сон не хотел возвращаться, и он долго лежал с открытыми глазами, уставившись в пугающую темноту, пытаясь понять, что заставило его пробудиться в этот час. Где-то в глубине подсознания он еще помнил ту сладкую полудрему, которая имеет сильно размытые границы со сном и бодрствованием. Еще роились нестройными рядами клочья сна в его голове, но он никак не мог ухватить и часть их. Помнил только, что сон был слишком реальным, слишком красочным, чего никогда не бывает в действительности. У него никак не проходила тревога, тревога того, что что-то произойдет, и именно в этот момент он ощутил, как сильно ему не хватает матери. Она не могла сейчас успокоить его, не могла дотронуться до него, не могла придумать объяснения тому, что ему сейчас приснилось. Не могла по той простой причине, что ее не было в живых. Он вообще смутно помнил мать, никогда не жалел, что она покинула этот мир несвоевременно, но не потому, что злился на нее, а потому, что не знал ее любви. Она умерла от лейкемии, а ему было всего восемь. В школе его мгновенно отгородили от потрясений, сверстники жалели его, что вызывало его сильное недоумение. Он не видел причины жалости к себе. Только позднее, по достижении зрелого возраста он сумел понять окружающих. В чем-то они были правы, но то, что он не знал материнской любви, не отличало его от остальных, потому что он был не один в своей жизни. Многие дети росли без отцов, первая мировая лишила их этого, он не был исключением.… Но у него была опора, такая опора, что ни в какой другой он не нуждался: у него была старшая сестра. После смерти матери она переложила всю свою любовь на него, и ее, к слову сказать, было в достатке. Вообще, судьба любила играть с ним, она часто ставила его в тупик, испытывая на прочность, но к чести, он не сгибался под ее ударами. Обычное, лишенное радостей, детство, невзрачный выпускной, так и не оставивший хороших впечатлений; ему хватило сил поступить в институт, хватило сил закончить его с красным дипломом. Он никогда не задумывался над своей жизнью, никогда не смотрел в нее дальше, чем на год, как-будто какая неведомая, но сильная рука, поддерживала его на всем пути, она же не давала ему оступиться, нарушить положение равновесия. Все шло своим чередом, пока он не поехал в свою первую командировку. Альпы… Что может быть красивее, чем кучевые облака, скрывающие их вершины, кристально чистая горная вода, ниспадающая с каменистых уступов предгорий, невиданные в России насекомые в хорошо прогретых низинах. Утро начиналось с повседневных дел, он старался развязаться с ними до полудня, потом запасался пресной водой, дабы не тратить время на ее поиски, пищей и отправлялся в путь, к истокам девственной природы. Все его существо впитывало ее, наслаждалось ею, он пил божественный нектар чистого воздуха, смешанный с легким запахом дыма далеких деревень, переносился из реальности в свой, им придуманный мир. Эти дивные часы, проведенные один на один с природой, оставили глубокий след в его душе. Целыми днями он, зачарованный, бродил по окрестностям, иногда забывая запереть свою машину, часами сидел на излюбленном им горном плато, наблюдая жизнь, ключом бившую вокруг него. Вечером, когда на небе исчезали звезды, обнажая бездонную, мертвую бесконечность, он возвращался в гостиницу, зная, что завтра снова придет в гости к миру своих предков. Если бы его спросили, зачем он подолгу пропадает в незаселенном районе, то получили бы ответ, что он нашел свое место в жизни. Ни минуты сомнений не пережил он там, вдали от людей, вдали от их сумасшедшего ритма, глупых, порой до ужаса, дел, не знал сомнений в душе, а просто шел уверенной поступью туда, куда звало его сердце. Он нашел мир своих снов, которые не давали ему покоя всю его жизнь, понимание того, что его звали, пришло не сразу, постепенно, нарастая, как снежный ком, понимание, что он зачем-то нужен природе, или тому, кто всю жизнь охранял его. Настало время платить по счетам, пришел его час, и он не противился ему, не делал попыток уйти в сторону. «Там, где кончиться плато, ты найдешь тропинку вниз, ее дано видеть немногим, она нереальна для предающихся мирским забавам, зато она реальна для тебя, ты сможешь пройти по ней, но не тешь себя иллюзиями, что она очень быстро кончится. Ты придешь в одну из деревень, которых так много здесь, там тебя будут ждать». И он пришел. Деревня была призраком, она полнилась душами давно ушедших в мир иной, но она ВСТРЕТИЛА его. Она встретила легким касанием ветра к его щеке, слегка взъерошила ему волосы низко висящими ветками величественных елей, покосившиеся древние строения, заросшие мхом, так и застыли в почтительных позах, когда он, пригибаясь, вышел из леса. Здесь тропинка оборвалась, приведя его в мир, ждавший уже много лет, появления человека. Умопомрачительно красивое место, алый диск солнца, стремившийся к закату, легкий, мягкий ветер, зыбкая реальность – все это пришло из мира его снов в мир реальности. Только он не знал, реальность это или сон. Его звали остаться на ночь, он остался, он хотел понять, чем являлись его сны, частью чего-то целого, или всего лишь взбудораженной фантазией маленького мальчугана. Он не искал ответы на вопросы, они сами находили его, они взвивались над ним, уходя в бесконечность, рождая новые вопросы, еще сложнее предыдущих, оставляли его в недоумении, смеялись над ним, вызывая обиду, но он не нашел в своем сердце места для нее. Он лишь внимал их контексту, но правда была далеко… Он потом с трудом вспоминал эту ночь, она не оставила четкого отпечатка в памяти, а еще больше добавила сомнений, еще сильнее запутала. Утро разбудило его солнечным лучом, согревшим давно небритую щеку, он открыл глаза, когда слепящий диск светила достиг горизонта. Воспоминаний не было, остались только ощущения прекрасного времяпровождения. «Настал твой час, пришел тот миг, который способен определить твою дальнейшую судьбу, и не кто-то другой, а ты волен выбирать, как поступить. Следующая ночь решит все. И то, кем ты хочешь стать, то, кем являешься на данный момент, и кем был. Тебя, несомненно, интересует вопрос, почему тебе снились эти сны, почему твоя жизнь отлична от других, почему тебя так тянет к природе. Жди, ответы придут, они ждут тебя в конце тропы, если, конечно, тебе хватит сил дойти до него. Выбирай!» Он сделал свой выбор, отправившись бродить по окрестностям, дожидаясь темного времени суток. …Машина летит с огромной скоростью по пыльной трассе, ветер бьет в лобовое стекло с силой не меньшей чем сила ракетной тяги, над горизонтом висит алый диск солнца, слегка скрытый облаками… Ровная трасса, идущая в никуда, мертвый ландшафт по периметру. Город. Скорее не город, скорее мертвый поселок, ни одного движения, ни одного слова не доносится до слуха. Абсолютная тишина. Только знак ограничения скорости протяжно скрипит на столбе у обочины. Твоя рука тянется к радиоприемнику, но и он неживой, все вокруг мертво. Ты – символ всей жизни на Земле, ты один, кто остался здесь. В душу проникает страх, сначала медленно, постепенно напрягая нервную систему, затем резко, словно пронзает иглой, и ты делаешь попытку освободиться, ущипнуть себя, но вскоре понимаешь, что это невозможно. Внезапно городок накрывает туман, все теряет свои черты, надевая маску неизвестности, которая не пугает, а томит, томит ожиданием. Но тумана больше нет, как нет и пустыни с городом, исчезло все, что могло напомнить о плохом, включая автомобиль. Ты стоишь посреди красоты леса, в самой чаще, в эпицентре жизни, где твое существо не более чем одно из триллионов. Солнечный свет, ниспадая с неба, греет сильнее обычного, но ровно так, что не жарко. Чистый воздух вполне способен открыть второе дыхание. Где-то рядом шумит водопад, поет жаворонок в вышине… Вся его жизнь состояла из подобных “переносов”, скачков из одних мест в другие, из реального мира, в его собственный, придуманный им еще в детстве. Он устал от всего этого, он сбился с пути, пытаясь найти ответы на несуществующие вопросы, в конце концов, слишком много лет минуло с тех пор, как все это ушло в небытие и позволило ему нормально жить. Но сейчас оно вернулось с новой силой, грозя в конец свести его с ума. Может, одиночество довело его до этого состояния, ведь такие люди как он, строят себе мир и живут в нем, строят такой мир, в котором нет места другим, нет, и никогда не будет. Он не был до конца одинок, у него были близкие: сестра, подарившая любовь; девушка, понимавшая и принимавшая его таким, каким он был; но и здесь его преследовал злой рок: они уже ушли в иное измерение. Неудачник? Нет, скорее всего, его роль была определена с самого начала, а он пытался сопротивляться этому. Так что первый вариант отпадает. Вполне реально, что он был рожден под особой звездой, (полный абсурд) наделен особым даром, (ахинея) и миссия его донести до человечества все, что он получил при рождении. «Помни одно, когда ты сделаешь свой выбор, дороги назад не будет, как не будет прошлого до сегодняшнего дня. Тебе будет написана новая жизнь, куда более содержательная, чем сейчас». Он вышел на поляну и остановился под солнечными лучами, струившимися сверху. Решение пришло само собой. Решение остаться. Позже он будет вспоминать свою жизнь до момента ее стирания, но тщетно. Имя его будет уничтожено одним из первых, затем память о детстве, юности – все это уничтожит тот, кого он выберет своим отцом. У него появится особый дар, заключенный в способности чувствовать приближение близких ему людей. Он встретит ее – новый ориентир своей жизни, новую надежду в безнадежном мире. ЛИСТОПАД. Он любил осень. Но как не силился, никак не мог вспомнить, кто привил ему эту любовь. Более всего будоражил воображение листопад в лесу, глубокой осенью. Деревья обнажались перед ним, сбрасывая наряды, чтобы потом уйти в зимнюю спячку. Он хорошо слышал их вздохи, он научился понимать их, научился понимать и видеть многие вещи, на которые раньше не обращал внимания: ночь и день содержали в себе столько тайн, столько загадок, что нельзя было сразу, вот так, охватить их все. Туман в лесу, появлявшийся по вечерам, сперва пугал его, ему чудилась в нем какая-то скрытая опасность, готовая наскочить на него из плотной пелены. Но он оказался настолько безобиден, что он потом долго смеялся над собой за свои страхи. Небо… Небо, наполненное тысячами звезд всегда манило его взор, заставляло поднимать голову вверх, хвасталось своей красотой, своим таинством. Причудливые тени деревьев, сплетались, образуя на земле абсолютно абстрактные узоры, они шептались по ночам, обсуждали людей, они жили куда более полной жизнью, чем та, которой живет человек. Они смеялись над их глупостями, плакали от обиды, если вдруг человеческое дитя (что не являлось закономерностью) оставляло на морщинистой коре свои инициалы, или ненужные никому признания. Они ЖИЛИ. Питались влагой земных недр, дышали воздухом, смеялись, рыдали, чувствовали. Но что самое главное, они не знали страха, не ведали ужаса, горечи утраты, боли расставаний; от них он узнал, что все, что происходит, необходимо принимать как есть, принимать как должное, что не стоит противиться судьбе. Оказалось, что природа тоже одушевлена, наделена способностью мыслить, размышлять и что она вовсе не чувствовала себя униженной перед людьми, наоборот, она не обращала внимания на все их выходки, она относилась к homo sapiens как к своему маленькому братику, иногда выкидывавшему шалости. Его жизнь вошла в нормальный ритм, исчезли миры, жившие в подсознании, пропала неясность мышления – он достиг совершенства. Он превратился в часть природы, слился с ней воедино, стал необратимым целым. Она рассказала ему про его сны, про скачки с одного уровня подсознания на другой, рассказала про две личности жившие в нем до процесса стирания. «В тебе живут две личности, два человека, как впрочем и в любом из вас. Один – темный, если можно так сказать. Он твой страх, ненависть, твоя боль. Он сильнее, чем ты думаешь, опаснее, чем можешь вообразить. Он родился на заре человечества, прошел долгий путь эволюции, с каждым ее витком обретая силу и власть над людьми. Он – груз, держащий поплавок удочки. Второй – светлый. Он старше, но слабее, символ добра, родившийся перед первым. У него нет силы, он на пути к полному вымиранию…» Он вспомнил все. Уже много лет прошло с тех пор, тысячи раз солнце осветило его постаревшее лицо. Он снова пришел к ней, снова пришел туда где она была и будет всегда, даже когда он покинет этот мир, она будет здесь. Парк, один из тысячи парков в России. Единственный парк, объединивший их души в нечто единое. Он уже не в силах тащить груз одиночества, как делал это свыше пятидесяти лет. Близится финал, он знает, что время на исходе, он готов к этому. Боже! Какое упоение, прийти, наконец, в тот край, где тебя уже давно ждут. Прийти, чтобы больше не уходить никогда… Сама природа поделилась с ним секретами своей молодости, своей красоты, но он не воплотил и не воплотит их в жизнь никогда. Человечество еще слишком мало для этого. Он покинет этот мир уже скоро, а пока вспомнит все до конца, все, что было стерто, все, что произошло потом. На это у него еще есть время. На остальное другое, нет. Сутки слишком малы для больших и громких дел. Он не потянет никого на дно, он уйдет туда сам. Дрожащими руками он достал из нагрудного кармана сигарету и закурил. Вот уже более десяти лет прошло с момента его разрыва с природой. Десятилетняя наклонная, ведущая вниз, в бесконечность. Но ничего, скоро она оборвется, и он вместе с ней. А пока… В один из таких вечеров, когда на улице стемнело, он пришел в парк. Тусклый свет фонарей чем-то манил его, притягивал как магнит, и он не в силах противиться этому чувству, пошел к этому очагу цивилизации. «Длинные, до пояса волосы, черного цвета, красивые глаза, окаймленные тонкими ресницами, носик, чуть вздернутый вверх – надменная натура. Так выглядела девушка, сидевшая там, лишь слегка освещаемая фонарем». Он не знал, как у него получается предвидеть все заранее, но он знал, что они познакомятся, знал, что она и есть та самая, которую он искал всю жизнь. Она тоже любила звезды, тоже вечерами просиживала под их светом, они манили ее, звали. И не в силах противиться этому зову, она всецело отдавалась ему. Но она не знала таинств природы, даже не догадывалась, что она из себя представляет. Она не была пугливой, не была недоверчивой, скорее она сочетала в себе все лучшие качества, и вторая, темная половина, не жила в ней. Она всегда была одной, никогда не носила масок на лице, ее нельзя было обмануть… Он плакал. Первая слеза упала на землю, смешавшись с первой каплей дождя, на небе сверкнула молния и вода со всей силой обрушилась на него. Пальцы скользили по неровной поверхности скамейки, они искали ее любимую трещинку, искали и не находили. Она любила место их первой встречи, любила больше всего в жизни. Все человеческие ценности потеряли для нее смысл еще в первый их день. У них была неделя, краткий срок прекрасного, им только ведомого, чувства. А потом она ушла от него, и он ничего не смог с этим поделать… Ее хоронили в первый день осени, в первый день сезона, который она любила больше всего, ее хоронили в первый день ИХ сезона, после семи дней, с момента первой встречи. Уже тогда над могильными плитами кружили тени, но ему было не до них. Семь дней было им отведено, потом ее финал. Она не сказала ему, что у нее редчайшая болезнь, от которой нельзя спастись, которая не причиняет страданий… Она была счастлива в последние дни своей жизни. И самое главное, она ни о чем не жалела. И вот, ее не стало. Не стало и радости, осталась боль, обида, даже злость на злой рок, преследовавший его с самого начала… А на следующий день, когда он впервые пришел к ней, туда, где она обрела, наконец, вечный покой, он плакал, впервые в жизни, плакал и первые листья упали на свежий холм. Вот и все. Итог. Жирная точка. Финал. Он сорвался с места, с невиданной быстротой пересек подлесок, шоссе, запруженное машинами, а дальше он полетел со скоростью ветра навстречу своей судьбе. Ели хлестали его по лицу, оставляя багровые отметины на коже, но ему было не до них… Серые ряды надгробий… Тени в вышине, они звали его, кричали ему… Он поднял голову и встретился с тысячами взглядов… " Я ПРИШЕЛ "...