Почему ты такой? (Из цикла рассказов «Все это было бы смешно….». Ч.2. Школа: ученики, учителя, администрация.). «А прежде? Если рос, бывало, смышленый парнишка, хорошо учился, что о нем говорили взрослые? Вырастет-учителем будет. И это было высшей по хвалой». Василь Быков «Обелиск». Сегодня в 5-м б классе было слишком тоскливо: стены кабинета казались особенно грязными и обшарпанными, а линолеум на полу еще больше отклеился, углы его протестующе поднимались вверх. -Ну что, Вадик, какое выучил стихотворение? Рассказывай…. Вадик, похожий на грустную матрешку с опущенными глазами, вышел к доске, тоскливо посмотрел на Марью Васильевну, свою учительницу, и тонким, проникновенным голосом продекламировал: Учитель любимый, Учитель родной! На тебя все давно Махнули рукой. В классе стало необычайно тихо. После некоторой паузы Марья Васильевна, полная, с ямочками на щеках, тупо уставилась на своего ученика, а потом спросила недоуменно, но тоже тоскливо: -Где ты это взял? -Вадик опустил голову и исподлобья посмотрел на учительницу: -Сам написал,-прошептал он. Высокая, с умной, ироничной улыбкой классная руководительница 5-го б лишь посмеялась в ответ на рассказ Марьи Васильевны о выходке Вадика, поиронизировала над несчастной учительской долей и пошла домой. Но вечером вспомнила, что надвигается фронтальная проверка по линии Министерства образования, сокращение преподавательского состава, поэтому утром пришла прямо к директору. В приемной и кабинете все что-то писали, нервно переговариваясь между собой, постоянно звонил телефон, и от этого не совсем привычного, однообразного напряжения сердце классной руководительницы сжалось тревожной и тошнотворной тоской. Когда из кабинета вышли посетители, директриса, пожилая, солидная женщина с волевыми, твердыми чертами лица, но навек испуганными глазами, уставилась на вошедшую: -Что случилось, Ирина Яковлевна?.. -Мой Вадик Марью Васильевну…. -Изнасиловал?-сорвалось с дрожащих губ директрисы. -Можно сказать, оскорбил…. -Как? Матом? -Нет, обобщенно. Даже стихами, но при всем классе. -Это еще хуже…. Ирина Яковлевна, через неделю фронтальная проверка!... Через два дня о выходке Вадика знала вся школа. Экстренный малый педсовет проходил при закрытых дверях в том самом классе, где прозвучали крамольные стихи, где и до сих пор чувствовалась ничем неистребимая тоска, хотя стены кабинета и пол были наскоро помыты и отремонтированы. -Ну что скажешь, Вадик?-строго спросила директор.-Как ты мог так отнестись к своей учительнице, Марье Васильевне, так оскорбить ее в своих дурацких стишках, оскорбить в ее лице всех своих учителей?! А?! Марья Васильевна плохая?! Вадик толстой, неуклюжей матрешкой стоял один перед учителями и своими родителями, но при последних словах директора весь собрался, протянул руки по швам и стал тоньше, стройнее. А потом, задыхаясь и подвывая от волнения, но по-прежнему высоким, задушевным голосом продекламировал: А я Марьюшку не би-ыл!... А я Марьюшку люби-ыл! -Ког-го это ты Марьюшкой называешь, негодник?!-подскочила к нему директриса.-Ког-го?! Еще одно оскорбление?! Вадик не отступил, а только поднял голову еще выше и посмотрел в глаза директору своими тоскующими матрешкиными глазами: -Никого я не оскорблял! Мне просто вас жалко, и всех учителей очень жалко, особенно Марью Васильевну! А когда мне кого-то очень жалко, появляются стихи…. У меня всегда так. -Значит, ты оскорбляешь, когда жалеешь? -Нет, просто… вы не понимаете…. Можно, я стихами? -Нет, уж хватит, говори п-просто, по-человечески. -Ну в последний раз… можно? Это я вчера сочинил…. Не дожидаясь ответа директора, Вадик снова принял свою гражданскую стойку и уже нараспев, но так же проникновенно прочитал: Учитель люби-имый, Учитель родно-ой! Почему-у ты всегда-а Затю-юканный тако-ой?! Директриса подскочила, хотела что-то закричать, но тут ее будто осенило: она взглянула на сидящих перед ней учителей, их поникшие головы, посмотрела на себя, стоящую перед ними и дрожащую от трусости…. «Да, мы действительно «затюканные» бедные люди, на которых общество «давно махнуло рукой»,-подумала она и вдруг обессилела, села и, как все учителя, опустила голову.