Жизнь сквозь жизнь пронести на руках, Рассказать Вам о жизни из жизни, Что за жизнь, если жизнь это крах, Если крах это сказка из жизни……… . -Не плачь, внученька, моя жизнь началась на пенсии… Кто бы знал, но до сих пор я слышу эти слова, и мне от них тепло – свою жизнь я начала раньше, но так боязно, что она может закончиться еще до пенсии. Смерть – это что-то несравнимое, пока не помер не знаешь, ласты склеил – уже не сравнишь, сравнивать уже не с чем. Парадокс. Семья наша не тихая и не скромная жила в нескромной московской коммуналке с высоченными потолками и огромнейшими комнатами, правда тогда все было по-«совковски». Мама работала проводником, папа представителем куйбышевского завода в Москве, были и бабушки, и дедушки –самые любимые и самые незаменимые. Дедушка Гена, мамин папа, умер когда мне было девять лет, он был молод и красив. Инсульт сразил его в конце рабочего дня, -дня выхода на пенсию, дня рождения младшего сына Павлуши. Тогда мне казалось, что сейчас все поплачут и все пройдет. Так мне казалось даже когда под дикие рыдания, комки земли разбивались о гроб. Но дедушка не вернулся, правда со временем все успокоились и забыли. Пройдет немного лет, уйдет еще один дедушка, Дедушка Леня, и тоже не вернется. Дедушка внезапно заболел. Рак желудка в 74 года. Но всегда оптимистично говорил – в 74 и умереть можно. Печально, а ведь он был почти идеален…. Жена, двое детей, развод, и до конца жизни пунктуальность, аккуратизм и непреклонность решений – они всегда правильные. Марго! – О, эта бабушка, ну всех свела сума!!! В сведенные «сума» входил и дедушка. Про нее много и потом. О ней можно говорить не умолкая, даже бесконечно и все равно сказанного будет мало. Бабушка Женя – наверное, была бы безупречной мамой во всех смыслах слова, но муж умер рано, второй раз бабушка посчитала ненужным выходить замуж, и принялась воспитывать папу и его брата (она была родной сестрой дедушки Лени). Умерли бабушки с разницей в сорок дней лежа в одной комнате, превратившись в беспомощных растений. Страшно, страшно за их страдания, но так видимо суждено. Про смерть папиного брата – никто правдивой истории не рассказал, но я ее знаю, а Вам не скажу. Дядя, как говорят, был талантищем, светлой головой, и более ни-ни. Как и большинство талантливых людей, туда он ушел безвременно рано. Мамина мама, бабушка Надя, живет все в том же Севске, который город герой и на целый год старше Москвы по летописи, никак не хочет к нам в Москву. Вот мы ее и навещаем. Севск – это маленький Париж, вот как хотите, так и понимайте. Жизнь постепенно отбирает силы, Наступит день – совсем их нет в тебе, Приблизится, в плотную край могилы, Как грань последняя в любой людской судьбе. Отмучившись, уставши от страданий, Что нас там ждет - неведомо пока, И только, близких, тихое рыдание Как утешительный аккорд издалека… Последние слова последним. ЧАСТЬ 1. ОБИТЕЛЬ ГАДКОГО УТЕНКА. Меня никто никогда не будил и не провожал в детский садик, иногда даже забывали забрать. Сейчас родители смеются и говорят, что все я придумала и красное пальтишко, и валенки. Папа ничего не запрещал, бабушке Марго было тоже все равно, она еще не вышла на пенсию, а мама, как правило, была далеко. Вот так и жили. С первого дня свадьбы, родители уже догадались, о непродолжительной семейной жизни. После свадьбы, папа взял маму на руки, и донес до шестого этажа. Облом, мы жили на седьмом. А еще разбилось зеркало в новом трельяже, совсем не похоже на семейную идилию. Папа читал книги – «О пчеловодстве», «Как разбогатеть» а так же всякую философскую ерунду, которая стремительно разрушала мозг. Первый опыт заработков денег приобретался в далеком северном городке Анюйск, но чукча в чуме ждал рассвета не долго. Видимо не дождался. Добираясь на горбатом запорожце, в 40 градусный мороз, по бесконечному снежному полю, закутав в кулек маленькое живое существо, т.е. меня, мама решила, что подобный «экстрим» не для нее. Вот так и разрасталась трещина в семейной жизни простого советского человека. А, вы, народ и партия едины! Были и чудеса в нашей, уже не совместной с папой жизнью. Однажды он получил много денег, очень много. Будучи человеком нежадным и доверчивым, папа даже и не подозревал о людской подлости, жадности, коварстве… Знакомые подбили его купить «кофточки» за 20 рублей, а продать по 25. Бизнес прогорел, не успев начаться. «Кофточки», все так же по совету добрых знакомых были закуплены на все сбережения. После первой стирки «кофточка» превращалась в тряпочку. После продажи первой партии «кофточки» были розданы всем нашим знакомым на реализацию. Денег больше никто не видел. Папа не унывал - хорошими поступками прославиться нельзя. Родители были в разводе, но за нехваткой жилищных метров, существовали на одной территории. Мама протирала пыль, и случайно уронила папин паспорт, который открылся на странице семейного положения. Папин статус был слегка изменен. Да, у папы появилась новая жена. Вы только не подумайте, что мой папа не в себе. Длилось все не долго. Папа с новой, но уже гражданской женой уехал в деревню Березовка, в местный центр пьянства и разврата, - заниматься все тем же бизнесом. Спирт-водка-деньги- в большем количестве гуси, утки, куры и даже бычок были нажиты довольно быстро незаконной продажей разведенного спирта. Население балдело круглосуточно. Денег в селе не было, зато торговля натур.продуктами была поставлена на поток, по принципу : ты мне я тебе. Папа был не жадным, поэтому никогда никого не обманывал. За это редкое качество его все и любят. Мне очень нравилось ездить к папе в деревню. Ну, кому из родителей придет в голову, что в рюкзачок дитю тоже влезет пара-тройка бутылей спирта «Рояль». С одного бутыля получалось шесть литров водки, ну или пять. И вот скупясь на киевском рынке, ныне на этом знатном месте расположен ТЦ «Европейский», с пятью пересадками, нестыковками между рейсами автобусов к полудню следующего дня мы все-таки добирались до нашей деревушки. Чем больше было приключений, тем прикольнее казался папа. В моих детских воспоминаниях ни один другой родитель не играл с нами в прятки, во все возможные «казаки-разбойники», в футбол всем двором, а зимой на коньках с клюшками устраивали настоящий дворовый хоккей. У соседей подоить корову, покормить свиней так и многие другие мелочи деревенского быта меня не пугали – это было более, чем познавательно. А вспоминая катания на мотоциклах, это сейчас осознаешь, какай это страшный вид транспорта, а пятнадцать лет назад… Романтика. Странный праздник, День Петра, праздновался 12 июля. Не могу понять его значимости в дремучем колхозе. Но было это что-то с чем-то. Старые деды не спали эту страшную ночь, оберегая свои владения с винтовкой от деревенских сорванцов, которые согласно традиции разбрасывали стопки полен, растаскивали дрова по территории всего села, прятали лестницы от чердаков, и делали многие каверзные вещи. Но можно было и схлопатать. Утром было весело всем. Не село, а сплошной развал Советского союза…. Хорошо, что этот праздник был всего один раз в год. Зима в этом селе тоже была сказочной. Сугробы наметало глубокие, непролазные. Если никто не проложи, например толпа алкоголиков, от старой половины деревни тропу в новую половину, жди весны. Магазин открывался раз в неделю. А чего в него ходить? Банки с березовым соком стояли здесь до сих пор. Вы что банок не видели? Вот и не чего ходить! Школа была в 30 км от Березовки. Автобус ходил в направлении более развитого центра всего три раза в сутки. Не успел – значит опоздал. Очень обидно опаздывать в обратную сторону. По этому бездорожью никто практически не ездил. В летние месяца так же в процесс развлечения молодого поколения входило пасти коров по долинам и по взгорьям. Не наученная горьким опытам этой забавы, я оделась довольно просто, шорты да футболка. Я и не могла предположить, что мои сверстники не спроста одеты в такую жару в телогрейки, плотные штаны, и кирзовые сапоги. Прыгать за одуревшими буренками весь день по колючкам, репьям, оврагам и непонятной грязи, отмахиваясь от назойливых, оголодавших оводов – оказалось жестоким испытанием для простой московской девочки. Да, таких не берут в космонавты. В другие дни я предпочитала что-нибудь более культурное. Это было последнее лето в Березовке. Продав по бросовой цене в ближайший колхоз все двуногое и четвероногое хозяйство папа отправился в Москву, посвящать себя профессии сантехника в местном ЖЭКе, на Дорогомиловской. Тем временем у мамы все было тоже хорошо. Появился дядя Сережа. Как в том романе « в сиреневой дымке тумана стояли Серж и Валентина…». Наша жизнь складывалась как-то никак. Мы постоянно ссорились, ругались, тянули мамку каждый в свою сторону. Но однажды, не сговариваясь, мы начали дружить. Ну не только мы, а вообще наша большая некоммунистическая семья. Папа стоял на столе и вкручивал новую лампочку, взамен перегоревшей и тут вошел он. Ну, прямо, почти как в анекдоте про электрика… «Шо то я не понял, а кто тут электрика вызывал?» В три прыжка папа очутился на лестничной площадке, не дожидаясь лифта поскакал, перескакивая по несколько ступенек. Кто его знает? А береженого Бог бережет… Вот так и познакомились СЕРЕЖИ. Далее дружили семьями, состав которых периодически менялся. Странной нашу семью назвать нельзя было. За водой ходить не надо было, слез хватало, топор тоже не нужен был – дрова, т.е. мебель ломалась прямо об спины, в том числе и спины живущих на соседних прилегающих территориях. В частности родителям нравилось веселится на выходных. Пострелять из винтовки по квартире, или из ПМ прямо в окно местного милицейского пункта, считались элементарными пустяками. Так же, в зимние холодные вечера, родителям нравилось при очередной ссоре делить совместно нажитые вещи. Свадьба в малиновке просто отдыхает! В отличие от фрагмента фильма «Свадьба в малиновке»- « Это тебе, это снова тебе», здесь никому ничего не доставалось. Новый холодильник вслед за телевизором просто не пролез в окно, а весь мамин гардероб ниспадающим каскадом ветер колыхал на ветках деревьев вплоть до первого этажа. Наши бабушки-старушки, соседки по подъезду, тщательно собирали долетевшие донизу вещички, и честно, на следующий день, когда наступало затишье, аккуратно складывали к нашей двери. Это хорошо если затишье, а то седьмой этаж, все таки. Милицию никто не вызывал, да она и сама к нам чего-то не особо хотела заходить, хотя, как я уже сказала, находилась почти в соседнем подъезде. Работа у мамы тоже была веселая, особенно когда они всем коллективом «резерва» Москва-Пассажирская-3 собирались на общественные тусовки. Теплоход с трехдневным круизом справился с задачей отплытия от Речного вокзала почти идеально. « На теплоходе музыка играет…, а капитан стоит на берегу, и машет он рукой и сердце замирает, о боже, мамочка, куда же я плыву.» Все доступные и недоступные запасы спиртного трехпалубного лайнера «Суриков СВ» закончились менее чем через три часа, теплоход не успел даже доплыть до следующей заправочной станции –Тверь. Господи! Что только этот «Суриков» пережил за этот не столь длинный рейс. Пару товарищей начали играть в утопающих. Кто же сообразит после столько выпитого на утро что пожарная тревога = это учебное мероприятие. А ведь объявляли! кто –то в серьез решил что надо проверить, как работает пожарная тревога. Каюта, кстати, горела наша, и прошу заметить, в дырку разбитого окна горевшей каюты пропихивали почему то меня, ни в чем не повинного ребенка! В каюте лежал чемоданчик с немалыми, по тем временам деньгами, ну надо же было на что-то веселиться, только вот золотой ключик был утерян с каким-то очередным «Дуремаром, черепахой Тортилой и горсткой ползущих Лис-Алис и Котов-Базилиев». Это был не теплоход, а сплошное поле чудес. Под вечер третьего дня путешествия наступило затишье. Капитан торжественно объявил, что наш рейс благополучно закончен и такого он не видел за двадцать лет службы. Репортер газеты «Вечерняя Москва» поинтересовался у капитана, глядя как прибывшие родственники выкатывают инвалидные коляски с борта теплохода, вывозя вернувшихся с отдыха,- « Не тот ли это бесплатный рейс для инвалидов, и где же медицинский персонал, сопровождающий такое количество инвалидов? Были ли тяжелые случаи за время поездки? И если можно по подробнее… . Народ героев должен знать в лицо!» Умеем все повеселиться, особенно как следует пожрать… Восьмое марта выдающийся день. Имея папу-сантехника, это все равно, что у сапожника искать сапоги. Ближе к двенадцати ночи праздник набирал обороты. В старом четырехэтажном доме, с просроченной по замену и ремонту канализацией, старыми трубами начался засор. На мой звонок папе, который отдыхал неподалеку, не случилось никакой реакции. Со словами скоро буду, целую пух, послышались короткие гудки отбоя. Нелегкая женская доля, особенно в женский день оказалась совсем как нельзя кстати. Вязкая, похожая на не переработанную нефть жидкость фонтаном била изо всех сантехнических мест. После второго предупреждающего звонка папе, что квартира вся в дерьме по колено, и я перебираюсь по ней в его рабочих кирзовых сапогах, папа продекларировал по ту сторону связи о моем тонком недетском юморе. Ведра, с определенным дерьмом, я едва успевала выливать на улицу, благо квартира была на первом этаже, глубокая ночь страданий скрывала следы моих преступлений. Утром папа оценил мой юмор по достоинству. Весело в веселье, тяжело в похмелье. Как же хотелось собачку, ну или кошечку. Кошечка в доме появилась не надолго. Возвращаясь после определенных празденств домой, родители, тогда еще существующие под одной крышей, приглядели маленького тощенького котенка на пороге квартиры. Долгие скитания по лишайным диспансерам не убила во мне любовь к животным. Собачку сдали в аренду друзья с маминой веселой работы, заранее предупредив, что с поводка ее спускать ее нельзя. Гроза всех дворовых кошек, несмотря на свой незначительный вес, прокатила по всему двору, путая меня в многочисленных деревьях. Замерзшая, злая и усталая я все таки справилась с поставленной задачей. Странно, что то хозяин долго не едет. Может завести белую мышку или еще лучше золотую рыбку. Ни гулять, ни купать – красота, да и только. Белая мышка убежала от моей большой любви к соседям, а золотая рыбка случайно смылась в унитазе... У меня было не по-детски веселым (как и у всех). Помимо того, что надо было посетить школу, сделать уроки, убраться в квартире, сдать все бутылки, на выручку от которых можно было сытно пообедать в соседней двери, в пельменной, успеть купить маме цветы и что-нибудь придумать о полученной тройке. Правда, троек было немного. В девятом классе бабуля Марго помогла мне перейти в другую школу. Для случившегося в своем подсознание я находила оправдание смены школы. Будучи некрасивой девочкой, не имевшей настоящих друзей, была сплошной насмешкой для этого общества самих совершенств. И вот в один прекрасный день, в нашу школу приехали с киностудии Им.Горько, которая находилась, буквально на соседней улице. Спросив у местных красавиц о « симпатичной» девочке поволокли снимать меня в кино, в роли проститутки малолетней. Но это было еще не все. Съемочная группа не предупредила ни учителя, ни классного руководителя, никого. Поэтому на киностудии меня уже искала разъяренная мама с бабушкой, в сопровождении стражей порядка. Влетело мне не сразу. Мама просто не узнала свою разукрашенную дочурку, отвернувшее лицо от дымящей сигареты (так нужно было по сценарию). Фильм назывался «Пчелка». Достаточно тяжелый жизненный фильм, но это от насмешек одноклассников не спасло. Вот так и поменяла школу. По первоначальным оценкам учителей – «Это медалист нашей школы». Медалиста из меня не вышло. Зато появились друзья-товарищи. Люди здесь были попроще. Да и я тоже не отказывала в списывании контрольных и домашних работ. В классе произошел подъем от троек к четверкам, общая успеваемость улучшилась. На школьную олимпиаду по математике, меня отправили в сопровождении троечников. Медаль нам не дали но в этом никто и не сомневался. Главное не победа, а участие. В школьных воспоминаниях меня тревожит не очень забавная история. Мы переехали. До школы было добираться порядка полутора часов. С одноклассницей Ириной, которая жила на одной ветке метро со мной, мы остались дежурными по классу. Двух последних уроков у нас не было. Вот мы сидели на школьном дворе, и ждали, когда прозвенит долгожданный звонок. Наше ожидание прервала женщина, внешность которой была безлика, и спроси меня, как она выглядела через пятнадцать минут после разговора – я бы не смогла, не то что, спустя пятнадцать лет. Повторюсь, о безликом образе дамы, под внушением которой мы стали собирать листья со школьного двора, считая до тысячи. После чего она разорвала их с криком «Да, превратятся все ваши сбережения в листву, а золото в метал! Да поможет Вам мое прикосновение к ним, и избавит их от превращения. Несите ваши денежки!» Нести слава богу было далеко, и понесли мы свои ноги в церковь. Все-таки определенные формы гипноза существуют. Как выяснилось на следующий день, безликая женщина путем обмана уговорила девочек из другого класса принести все ценное, что было дома. Ничего не вернули, никого не нашли. Хотите - верьте, хотите нет. Наше золото осталось нашим. Мама с дядей Сережей расстались в очередной раз. Но как бы они не ругались и сколько бы не расставались - они все равно были вместе. Жизнь была почти однообразной и рутинной. Дом, школа, дом. Но в один прекрасный день, моя подружка Любаня, мы жили в одном доме и крепко дружили, спросила у моей мамы, не хочет ли она, что бы я вместе с ней поехала в Америку, поучиться в университете, пожить в американской семье и вообще – это же интересно! Карты мира дома у нас не весело, но мама быстро сообразила, где мы и где Америка. Зато дядя Сережа быстро оценил, что финансово мы потянем, и был в восторге от идеи летнего развлечения ребенка. Путь в Америку был открыт! Есть добрые люди на свете. Люба Черена была младше меня на два года, учились в разных школах, но очень дружили. Много часовой перелет на другой край света достаточно утомил. Любина мама рассказывала молодым и неопытным нам, детям Советского Союза как надо вести себя Там, там в странной далекой цивилизации раскрепощенного мира. Как оказалось курицу в «гостях», советовалось есть с помощью ножа и вилки. О, если бы люди той цивилизации хотя бы догадывались об этом. Американских родителей я называла мамой и папой. Так было удобней, что бы не запутаться в именах. Девять взрослых детей, восемнадцать внуков, ожидаемые правнуки, а так же и кореянка по обмену. Что не говори, но семья была дружной, простой в общении и привычках, если учитывать , что по-английски я выговаривала всего несколько фраз, и то, требовался дополнительный переводчик. Язык жестов помогал в элементарных изъяснениях. Порой мне казалось, что они-то знают богатый русский язык, и когда им надоест не понимать меня, они наконец-то заговорят на моем, моем родном русском языке. Странно, но до конца моего пребывания ничего подобного не случилось. Ну, ничего, надежда умирает последней, и возможно в далеком будущем наш язык будет международным, для общения всех стран. Так что, выучите хотя бы его. Что бы не потеряться в Американском Международном Институте, пришлось списать тест у Черены. Оказавшись в самой сильной группе, пошел непроизвольный процесс погружения в язык. Вот приеду в Москву и начну учить английский язык. Что то трудновато в чужой стране, где не знают по-русски ничего. Дисней Ленд, развлекательные парки, поездка на океан и другие развлечения запомнятся на всю жизнь. Бескрайние просторы океана и лучи беспощадного солнца, на следующий день одарили часть нашей светлокожей группы ожогами второй степени. Ожоги покрывали лица волдырями, похожими на виноградные гроздья. Ужасное зрелище. Американская кухня поразила меня своей неправильностью. Не было вкусных супов, привычных пирожков, настоящего домашнего компота, или на худой конец деревенского кваса, был набор еды –который назывался национальной кухней. Вот это не по мне. Это они пусть свою нацию так кормят, у нормального человека все должно быть хорошо, и еда и идея! Несколько вечеринок на квартире, в отсутствие мамы, принесли свои плоды. Мама, как и раньше, не разрешала мне приводить гостей, но, как известно запретный плод сладок. Заблеванный балкон перепившими одноклассниками, куча бутылок и беспощадная уборка квартиры, а затем тихое хихиканье на уроках в понедельник. Нет, мама права на сто процентов. Но, послушав рассказы наших родителей – невольно сделаешь вывод, у них все было гораздо веселей и беззаботней. Ну как без отдыха? Не порядок. О любви –«Любви все возрасты покорны». Одиннадцатый класс, вот и наступило время модных одеяний, духов, подкрашенных ресниц и коллективного сбегания с уроков на чердак с гитарой с уроков физики. Совместные походы зимой на каток, весной в различные парки. И первый поцелуй, и первая затяжка сигареты – о, сколько в этом для сердца школьного слилось, как много в нем отозвалось. Должно быть все, но все должно быть в меру. Наша тройка, Алеська , Поляська (хотя ее звали Наташа) и я, были самыми веселыми и оторванными в классе! Чего только стоила диспансеризация, когда Поляськин калл из баночки прыгнул в толпу людей и поскакал по всем коридорам поликлиники. С криками «Алеся, ну помоги же!» Поляся прыгала за своей какашкой, пытаясь крышечкой от баночки загнать ее обратно. После того, как какашка была загнана в угол, ее надо было загнать еще и в баночку. Народ не вытерпел. Это надо не читать, это надо видеть. Поляська была комиком номер один, точнее безобидной мишенью Алеськи, поэтому у глазнюка произошел следующий конфуз. Открыв свою волшебную книгу, специалист спросил, указывая на разноцветные кружки, в которых прятались различные цифры « Какие цифры вы видите? Назовите.» Ответ последовал незамедлительно «Синие и зеленые!». О том, что «Отоларинголог» почти написал «глухая» история не умалчивает, но и не просвещает. Я не плохо писала всякие сценки, поэтому КВНы, последние звонки и т.п ложились на мои плечи. Если с рифмой было и не так плохо, то глосса и слуха не было совсем! Когда я вижу запись последнего звонка, картина меня с гитарой и поющей вызывает дикую истерику. Но это история. На выпускном балу, после с ног сшибательного шампанского меня пристроили толкать речь учителям. Получилось не плохо. Но вот о чем она была – тайна покрытая мраком. Под не спадающие аплодисменты, меня все таки усадили обратно за стол. Хлебом не корми – дай поговорить. «Детство кончилось, как и начиналось, просто вечным ничего не может». Во время культурно развлекательной поездки всего рабочего коллектива в Питер, дядя Сережа случайно стукнул маминого начальника по пузу, с любовью, вроде не сильно, но тот почему то не понял юмора. Так мама осталась и без работы и без дяди Сережи. Денег на поступление в приличный ВУЗ не было, хлеб с солью доедали, коньки донашивали. На подготовительные курсы тоже пожертвовать никто не хотел. Эка невидаль, в наши времена - такого не было. Папа, придерживался мнения – если на плечах есть голова, то она не для того, что бы в нее есть. И мозг мой покорил с двумя тройками и четверкой педагогический университет. Горжусь собой – никто не помогал. Учиться было не легко. Приходилось далеко ездить, много делать самостоятельных работ, готовиться к коллоквиумам и экзаменам. Это стало совсем не под силу, когда ко мне в район приехала на выходные Алеська, и чем-то «очень сильно повеселила» новоиспеченных «друзей» из двора. На следующий день меня били, сильно. До сотрясения мозга. Ходили в милицию. Писали заявления, а все закончилось еще смешней. Толпу отправили летом, в качестве исправительного мероприятия в Сочинский спортивно-оздоровительный лагерь». Вот Вам: битый - не битого везет. Есть смысл в русских народных сказках. Главное его разглядеть. Пропустив половину первого семестра, я с трудом сдала экзамены. Сей факт не послужил поводом для нормального посещения института во втором семестре. Я пришла к выводу – педагог из меня не получится, поэтому, не предупредив никого я бросила учиться. Думаю, никто от этого не пострадал. Первый серьезный обман всех родственников. Узнав об этом, они меня простили, но не поняли. Жизнь на этом этапе не закончилась. Закончилось детство, отрочество. Наступила юность, со всеми вытекающими последствиями. Тем временем папа нашел свою новую половину – Тусечку (Натусечку). У Тусечки от первого брака были старший сын Алеша, и дочь - Маша. Спустя столько лет Господь услышал мою просьбу, и послал мне брата и сестру. Я очень страдала от одиночества. Счастливы те, у кого с рождения есть братишки, сестренки, а не заменяющие их кошечки, собачки, рыбки… . С Машей мы нашли общий язык сразу. Тем более, мы родились почти в один день, правда, с разницей в год, но препятствием в нашей дружбе это не стало. Мы быстро придумали легенду «Почему родные сестры такие разные», и не заставили эту легенду долго молчать. Ялта встретила эту легенду с распростертыми объятьями! Натуральная блондинка с пышными формами, с лицом - мечта поэта, муза - для вдохновения скульптура, просто не могла быть младшей. Она должна быть первой, всегда, даже в момент рождения сестер «двойняшек». Вторая «двойняшка», т.е я, не дотянула ни до музы, ни для вдохновения поэта. Жизнь от этого хуже не стала. Днем мы посвящали себя морским волнам, ранним вечером зарабатывали мытьем посуды и приготовлением ужина себе финансы на приобретение дешевого вина «Алушта», уговаривая его в кабинке, на канатной дороге. Леша был немного странным, и предпочитал тусоваться от нас в дали, нас это не расстраивало. «Родители» наслаждались медовым месяцем прогуливаясь по ночной набережной, вглядываясь в лунную дорожку на море… . Вглядываясь в лунную дорожку на море, Натусик схватилась за сердце. «Сереженька, смотри, это же Алеша. Один. Пьет водку из граненого стакана. Смотри, он не закусывает, он занюхивает своим рукавом…» Папа быстро нашелся «А вон и наши девочки, с «Портвейном», покуривают дешевые цыбарки. На дорогие денег не хватило». А как он оказался прав! (Мы, там действительно были, просто у папы плохое зрение и в темноте он практически ничего не видел, а Тусик была под впечатлением.) Весь следующий день был сплошным впечатлением с продолжением. Наказанный Лешик остался считать квадратные метры дома, мы с Машуней отправились на поиски очередного, возможно «халявного» горячительного напитка и приключений на пятую точку организма. Познакомившись с чудной компашкой, тоже из Москвы, домой мы вернулись слегка обкуренные, чем сразу переплюнули Лешино поведение. Правда родители никак не могли понять, что такого смешного вокруг происходит и отправили нас спать. Свою новую жертву мы нашли быстро – мирно спящий Алеша даже и не подозревал… . О странностях и разнообразии отдыха можно рассказывать долго, главное, что бы вы не устали. Часть 2. Принц с голубыми яйцами и другие овощи. Продав очередную квартиру, доставшуюся на халяву, на вырученные деньги от которой наше немаленькое семейство уже успело отдохнуть в Ялте, Марго всеми законными и незаконными путями отбирает у папы полторы тысячи зеленых, что бы любимая «внуча» увидела красоты Испании. О том, что институт был брошен, еще никто не знал. А то бы мне была Испания! Летели мы с подругой детства, Любаней, вслед за группой, которая уже вторые сутки наслаждались теплотой и уютом этой сказочной страны. Группа была, так сказать, собрана из партийных чинов, их избалованных детишек, отличающихся капризностью и нервозностью, странного непорочного человечка – Любани, и непонятным образом для всех - затесавшийся простой московской девчонки из небогатой семьи, в этот жуткий осиный улей. Моя простата была написана, как на лице, так и на стиле одежды. Этого стиля просто не было, как и не было того из чего, этот самый стиль и создают. Любашина мама, женщина очень строгая и властная, прогибала под себя всех, не зависимо от того, кто и какого ранга он был. Но все же боялась. Туризм и отдых для правительственных групп – дело доходное, - не каждый пройдет конкурсный отбор, не всякий даже сможет подойти и близко. Пока мы от аэропорта добирались до отеля, Любина мама производила погружение меня в правильный образ вживания в экзотически подобранный сбор уже отдыхающего населения. Если вы помните сказку Г.Х.Андерсона «Гадкий утенок, в красочной отечественной зарисовке, то вам не сложно представить, как я «сказочно» выглядела в этой сказочной стране. Слава Богу, большую часть времени мы проводили в купальниках. В отличие от Любы, у меня был не полный пансион питания. Скудный завтрак – чашка чая или кофе с круассаном, и жди до вечера. В этом отеле Люба отдыхала не первый год, знала английский, немецкий, немного по-испански, а так же почти весь персонал отеля, находила общий язык со всеми. Благодаря этому, моя персона периодически незаконным образом обедала. Друг в беде не бросит, лишнего не спросит. Вот с «не спросит» было гораздо сложнее. Зажатая строгим маминым отношение к себе, Люба была невероятно развитым ребенком, и несмотря, на некоторую неосведомленностях, добивалась ответом на все интересующие ее вопросы различными способами. Покидания отеля в запретное время, протискиваясь сквозь ночных работников банно-машинного отделения отеля, перепрыгивание через заборы и уползающие тельца от света отеля в ночной испанский мрак! В соседней забегаловке нас ждали пару испанчких мачо и двое из ларца, т.е. из нашей группы, скажем так сыночки высокопоставленных чинов. Ночные форсажи по пригородным барам с дискотеками тяжело сочетались с насыщенными с экскурсиями на следующий день. Уже не помню я каким богам мы молились, что бы дожить до конца испанских каникул, то тут у Любы случился день рождения. Говорят что праздник грустный. Шестнадцатилетние = это как раз тот самый грустный день когда просто необходимо в далекой и никому не нужной стране лишиться невинности. Но огромные количества сангрии выпускаемые из глаз Любочки в бассейн с шестого этажа наших апартаментом девственности ее не лишили, зато надолго разуверило ее в мужском обществе Часть №И Принц с голубыми яйцами и другие овощи. Рано или поздно, тайна становиться явью. Все время вспоминаю детский рассказ про манную кашу, выкинутую маленьким мальчиков в окно. Я была как раз в том самом «институте», который успела уже бросить, и не поставить никого в известность. Все «институтское» время я проводила у Габи, в совместном поиске работы. Но что можно найти на свой уровень развития. Высшего образования нет, ПК почти ноль, ин.яз. мы никакой не знали, стенографировать не умели, даже элементарных курсов на секретаря у нас не было закончено, а начинать с чего-то надо было. Мой подорванный авторитет, в глазах родителей, тоже сыграл свою определенную роль. Мама кричала, что этого она мне не простит до конца жизни, папа, как всегда оказался не очень изобретательным на мое домашнее прозвище, одним словом – «бестолочь», бабушка Женя в это время отсутствовала, и ее нервную систему никто, слава Богу, на тот момент расстраивать не стал. И только Марго протянула мне руку помощи – каждый имеет право на ошибку, главное правильно ее надо исправить. Она нежно приголубила меня, успокаивая мое разрыдавшееся тельце, - «Найдем выход из положения, не ты первая не ты последняя. Совершать глупости легко!» В скорости от меня все отстали, наконец –то до них дошло, что в нашем мире «Учитель математики старших классов» уже не престижно, да и зарплата не многообещающая. И вот, мы с Габи, поступили на курсы секретарей референтов, с обещанием обучающей конторы, по окончанию курсов обеспечить всех новоиспеченных секретарей работой. Курсы, в принципе были не плохие. Хорошие педагоги, развивающие программы, обучение слепому методу печати, делопроизводству и многим другим мелочам не сделало нас серьезными студентами данного курса. Но дипломы об окончании мы все таки получили, а вот с трудоустройством оказалось все сложнее и как всегда банально – возраст, высшее образование, практика и другие мелочи не давали возможность прохода в тот самый взрослый мир, потому останавливаться на достигнутом никто права нам не давал. Да если бы еще и Габи поменьше ныла о нашей неспособности найти работу, было бы, попроще. Но, злодейка судьба, видимо, недаром столкнула, таких разных, меня и Габи. С Габи мы учились в одном классе, но признаков дружбы между нами не наблюдалось, а после некоторых амурных столкновений, не поделившие одного на двоих, проскальзывали даже взгляды ненависти. Она, гордая, с высокоподнятой головой, ей не нужна была ничья дружба, все по определению пытались добиться дружбы с ней, а она уже думала, а не снизаити ли мне до утверждения вашего внимания мне? Я об этом как то не задумывалась – наша веселющая трока жила своим миром школьных приключений. Он появился из ниоткуда, потревожив наш душевный покой. Саша, так звали этого кареглазого юнца, успел разбередить наши сердца, причем ни одна из нас, двух дур, не понимала, зачем тот с ней, - «Я же королевна – думала одна, но я то круче, была уверена другая!». Как говорили умнейшие люди «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». Именно этим я и решила воспользоваться. Вскоре мальчик Саша был отправлен в отставку, так и не поняв, что именно произошло, а мы с Габкой стали даже не подругами, кем –то больше, какими-то своими близкими людьми. Совместные поиски работы частенько нас сталкивали с такими организациями как «Таймшер» -скажем так, виртуальная продажа в аренду недвижимости за границей, модный, только входящий на российский рынок «Герболайф», и другие аналогичные компании , как сети пауков заманивали, а потом сжирали, тех, кто сумел убедить себя, в необходимости туда пойти. Ну некоторым везло, явно не всем. В число всех этих мы решили не попадать. Диплом секретаря был получен, и надо было его как-то применять, в свое жизни. Мои первые работодатели были скорее дальними знакомыми, чем по объявлению. Меня взяли в магазин секретарем, с дальнейшем переводом на бухгалтера, девочка уходила в декрет. Моя первая работа была « сборной солянкой» - это было огромное помещение состоявшее из части «продуктового магазина». «универмага» и «и офиса фирмы, производящей и продающей мебель».Хозяином всего этого «винегрета», был добродушный Владимир Михайлович, под жестким контролем Раисы Николаевны, его жены и главного бухгалтера всей конторы. Универмаг «Сектор» красовалась допотопная вывеска, в которой было сказано все, это сектор. В, конторе этой, чего-чего, а директоров было больше чем раб силы, причем вся раб сила была то родственниками, то давними знакомыми, короче не каждому директору было над кем командовать, поэтому с появлением меня, всем показалось, что я то самое существо, которое просто нуждается в командовании, всеми директорами сразу. Мою скромную персону ничему не обязали на первое время, даже не дали никакого парт задания, а просто посадили в новом кабинете, нового директора, только открывшегося магазина продуктов Елены Ивановны. Так же временно, со мной в кабинете сидела ее дочурка, лет восьми, умаявшаяся от безделия на осенних каникулах. Она зачем-то резала бумажки и бросала их по всему кабинету. Мое дело маленькое, тоже ничего не делать, поэтому на разбросанные ее бумажки я не обращала никакого внимания. Рядом со мной крутился рабочий, который заканчивал проводку в кабинете. Скукота, да и только! Вдруг мою бедную томящуюся голову разбудил вопль неординарной мамаши этой дочурки, в одном лице – новоиспеченный директор. Вы думаете она на дочку кричала? Вы глубоко ошибаетесь. Эта толстая бешенная швабра, тупая крашенная блондинка орала на меня, что я развела бардак в директорском кабинете. Стены офиса содрогались под ее не успокаивающимися криками, мое тело почти потеряло сознание. Ничего себе первый рабочий денек! А что же будет дальше? -Что сидишь, веник в зубы и в перед! Расселась тут! Королевна! Бля. Я почти уже взяла веник, кинутый мне почтив «рожу мою хамскую», как тот самый рабочий, сердито посмотрел на меня и сурово сказал. -Тебя кем сюда взяли? Вот и работай деточка, а уборщицам за это тоже платят. Ну ка, позови уборщицу, и перестань кричать на не в чем не повинную девочку! А то поедешь обратно в свой колхоз, хвосты быкам крутить…» «Ну все!- подумала я - моя карьера закончилась, не успев даже начаться!» Рабочий, Сан Саныч, оказался другом детства Владимира Михайловича. Тут и директором быть не надо. Спасибо, что заступился, новым людям так часто не хватает поддежки! Следующий рабочий день начался уже в кабинете «хозяина тайги». Худо-бедно я научилась пользоваться факсом, отвечать на телефонные звонки, даже перестала бояться «директоров», усвоив, что директор у меня один – Владимир Михайлович, а остальные это так, для важности. И вот, в один из серых дней, пришла ко мне «очередная важность» с первым, как мне показалось, серьезным заданием. Романовский, так звали еще одного директора «тайги» назначили на должность директора по оптовой продаже, т.е. сбыту, алкоголя, купленного на заводе, по минимальной цене. Мне выдали справочник, продуктовых магазинов ЮВА, с целью ознакомления я предлагала нашу «продукцию по цене завода». Первый день был удачным, были заключены несколько договоров с ресторанами и магазинами. (Дурочкам и новичкам всегда везет!). Последний мой звонок, по своему содержанию, можно Задорнову отсылать. Крупнейший московский завод изготовитель вино - водочных изделий, с самого основания себя, как проекта, ждал моего звонка с предложением купить у нас водки по цене завода! Вот они там оборжались, а как оборжались все обыватель нашего магазина, вплоть до уборщицы, в курсе были все. С этого момента я поняла, вот зачем дана голова, туда можно не только есть, ей можно думать! Думать голова себя долго не заставила. Я потихоньку осваивала компьютер, училась печатать платежки, ходить в банк – да я почти профессионал! Курьез далго ждать себя не заставил, на этот раз завод «Кристалл» отдыхает. Случилось внезапное отключение электричества. Срочно нужно было напечатать платежку в банк до обеда, успеть ее отправить, но для этого ее нужно было чем-то сделать. На мой стол взгромоздилась печатная машинка, времен «царя Гороха», что бы отпечаталась буква, надо было с силой стукнуть по клавиатуре, на что сама машинка отвечала в такт тяжеленным скачком по столу, из-за чего, случалось, буква попадала на букву. Чуть сильнее стукнешь- лента порвется. И вот это чудо должно было с помощью меня напечатать серьезные банковский документ, в котором должно быть все ясно, понятно и без ошибок! Но это еще не все сложности моего труда. Платежное поручение дожно было быть напечатано, по тем временам в пяти экземплярах. Так как света не было и ксерокс не работал, было продумано все до мелочей, копии создавались с помощью копировальной бумаги, последний экземпляр впечатлял своей понятностью. Но для всего прочего, мне не просвещенному человеку, никто не подсказал взять бланк для изготовления подобного чуда. Большая часть времени была потрачена на напечатанье самого бланка платежного поручения. За этим творческим занятие меня и застал Владимир Михайлович. Мой труд увековечили. Вот так и прошло мое первое посвящение в бухгалтера. -Здрасти! -Познакомься, это мой брат, Евгений Николаевич. Директор.. Директор чего я так и не поняла. Директор целыми днями тыкался на «компе» в игрушку, целый день курил прямо в кабинете. Периодически к нему приходили какие-то странные люди, под кодовым названием «крыша». Крыши было две. Таганская и местная. А директор был , как выяснилось по безопасности. -Евгений Николаевич, может кофе? Все таки директор, нужно предложить… -Ты чо, какой я тебе Евгений Николаевич? Я просто Женя! Ты и так моего батю по телефону напугала. Его до пятидесяти лет никто по отчеству не звал, а ты ему Евгения Николаевича, можно? Он так рюмку и не допил! Дожили! Евгения Николаевича! Завязывай шутить. Родственников пожалей. Спустя некоторое время я перестала бояться его стального взгляда, странных посетителей, он даже стал в курилку со мной ходить. Моя подруга Габи вскоре была приглашена на работу продавцом, в отдел канц. Товаров., тут же попала под наблюдение директора по безопасности. Видимо не совсем безопасно выглядела девица с длиннющими густыми волосами, ярким макияжем и неординарным поведением на месте продавца. А могла так посмотреть, что можно невольно пятиться и шептать «Чур, меня». Даже хозяин отдела иногда побаивался ее взгляда. Пока Габи привыкала к своей стеклянной витрине, я сменила кабинет существования, свое скромной затворнической жизни. Помощница Раисы Николаевны, главного бухгалтера и той самой шеи, куда повернет – туда голова и смотрит, ушла в декретный отпуск. Теперь я чебурашка и каждая дворняжка… типа всяких директоров меня вообще беспокоить перестали. Теперь, я как редкий вымирающий зверь, была занесена в красную книгу, под эгидой защиты Раисы Николаевны. Теперь даже Владимир Михайлович перестал меня эксплуатировать, без разрешения, Раисы Николаевны. Мой веселый звонкий смех, попытка выйти покурить, на позывной Габи, часто пресекались строгим взглядом Раисы Николаевны. Прямо «Гестапо» какое-то. Помимо просвещения в «Дела бухгалтерские» Райка частенько любила «обосрать всех», по другому это не назовешь. Евреи – это были « любимцы». Фамилия «Габриэльс» по ее понятиям была именно оттуда, и все мои заверения, что это латышская фамилия, разбивались о непробиваемую стену – ты еще не жила, людей не знаешь, евреев тем более. Со временем Габи тоже смирилась со своим «еврейским» происхождением, дабы больше не приставали, но Раиса Николаевна не забыла рассказать об этом всему магазину, по секрету – всему свету, в ярких красках Псевдо латышка оказалась еврейкой!!! Вот только плаката на дверях магазина не хватало. – «А, что, евреи? Евреи хорошие люди! Вот Владимир Михалыч тоже еврей!» Вот и пойми эту женщину! Лучше молчать, а то мало не покажется, попадись у этого трамвая на рельсах, не остановиться, раздавит, как ненужный элемент общества, умоется кровью и дальше. Дальше давить. Тоже мне санитар леса. Вот Владимир Михалыч, мужик добрый, как его угораздило? Но как бы там не было в жизнь мою Раиса Николаевна, внесла некоторую ясность. Где то в глубине души я ей нравилась, и на свой манер она меня любила, поэтому, по-своему, пыталась оградить меня от всяких жизненных неприятностей, как вторая мама. Работа, дом, работа, иногда сменялись походом на дискотеку. Это был еще один элемент социальной жизни, схожим с водным миром - со своими остравками, с подводными камнями, быстрыми теченьями и омутами. Главное не ошибиться, можно не выплыть. После очередного пятничного заплыва, серым днем, покупая в палатке торт, я забыла сдачу с пятисот рублей. Почти у самого подъезда меня догнал мужик, видимо в аналогичном состоянии, протянул мне мою сдачу, сунул номер пейджера, представился Максом и исчез на горизонте. «Грейс» так назывался клуб, в котором мы почти жили, открывал для нас новые горизонты. Входили мы туда бесплатно, Ваня, хозяин клуба, относился к нам как-то по особенному, по дружески, Рудик –это крыша клуба, частично потерял свою крышу от Габи, Маша очаровывала всех своей внешностью и улыбкой №3, после третей выпитой, естественно рюмки… А я так, за компанию пускали. В клубе были все свои, все нас знали, никто не обижал, да им мы тоже особо не «борзели». Вечно молодым не будешь, пляски тоже надоедали, тогда на смену им приходили различные отдыхи на природах, элитных дачах, только ничего плохого не подумайте. Объявился знакомый, тот самый Максим, который вернул мне сдачу, с простым предложением отдохнуть. Кроме шампанского, клубники и теплого свитера до дома ничего и не было. Просто отдохнули. Не везде же должна быть пошлость! Мужик оказался странным, но не плохим. Разведенный, дочка, кучу фоток по загранке, с разними знаменитостями, со странной «хатой» старой машиной и непонятным бизнесом, в котором он пропадал от рассвета и до заката. Жили мы в одном районе, вот и коротали редкие вечера. –А не поехать ли нам на дачу? Подругу прихватим, твою. Есть? Шашлык пожарим, винца попьем! Ну что рванули. Рванули! Габи была в шоке –Ты где это вырыла? Фуфайкин какой-то. В момент отсутствия Макса в магазине, Габи пыталась въехать в ситуацию. Он как, вообще, нормальный? Дверь в машину открылась, Габи замолкла, смотря в его огромные, непонятные глаза. –Что то, ты подруга не по- дачному одета, ну мы тебе выделим фуфайку! Вот после этих слов мы плакали от смеха. Ну, как, такое редкое для московского лексикона слова, можно за пять минут упомянуть дважды!? Хозяина дачи звали Игорь. Владел он каким-то обувным бизнесом, ну кто вам расскажет каким. Но дача была знатная. Я вообще что-то подобное только в прессе видела Трехэтажный особняк, баня, сауна, бассейн, бильярд, караоке, и главное никаких интимных отношений. Приехали, отдохнули, расслабились и домой. Правда, сборы домой оказались очень быстрыми. Позвонила жена Игоря, что она едет на дачу… Дни пролетали очень быстро. Настало 29 ноября. День рождения Маши, а 30 мой. Вот что бы убить всех зайцев – генеральнуб репетицию мы решили устроить с пятницы на субботу, с 28 на 29, а с 29 на 30 –гульнуть дома. Маше исполнялось 17, а мне 18. Короче, почти взрослые. Генеральная репетиция удалась на славу! Машу, с улыбкой №3, чешырского кота, я нашла в толпе влюбленных мачо, с горем по - полам, уговорила ее найти Габи. С помощью одного из Машиных ухажоров, мы впихнули Габи в машину и за спасибо доехали , по тем временам, до Габиной общаги. Мальчику «спасибо» вполне хватило, поэтому перли мы Габи до пятого этажа без лифта сами. Попав в длинный коридор общежития квартирного типа, где слышен каждый шорох, тем более в глухой ночи, нас приспичило упасть. В проеме двери показалась Габина мама. Маша не успев встать отползала на четвереньках назад, дабы не попасть под раздачу гневного родителя. Я же с последних сил пыталась поднять нелегкую Габи, в лисьей шубе. Тетя Аня, Габина мама, в момент подхватила дочу, и швырнула ее в глубь комнаты. -Тетя Аня! Вы что, у нее же печень больная! – попыталась я что возразить. -А пить она у нее здоровая! –нашла что ответить она мне. И я тоже поползла к выходу. Утро было чумовое. Мучил сушняк. Маша в панике ждала от мамы поцелуя с днем рождения, боясь дыхнуть на маму перегаром. Надо было вставать и готовиться ко второй части «Марлезонского» балета. Гостям было назначено на пять. Всех родителей мы отправили отмечать наши рождения на квартиру к моей маме. Бабушка Рита недолго сопротивлялась, мол я тут в своей комнате, не увидите, не услышите… Пятьдесят четыре метра общей площади вместили почти тридцать человек. Народ в тусовке был абсолютно разный. От бывших одноклассников, Машиных друзей, диджеев и барменов с дискотеки, друзей детства, различных ухажоров. Последним появился Фуфайкин. Как всегда вовремя. На закуску к своему восемнадцатилетию, меня угораздило пойти проводить гостей на такси! В черной норковой шубе, с вопиюще красным шарфом, и сумочкой с паспортом оставленной дома, около нас незамедлительно остановилась патрульная машина. В целях моей безопасности, как мне объясняли в милиции позже, нас остановили в подозрении на сутенерство. Вот так я встретила свои восемнадцать лет в милиции. Малолетняя проститутка. Вот таким мой день рождения мне и не снился! Понедельник оказался не легче. –Здравствуй, это я, Саша. Помнишь, лето в Испании. Поздравляю. Ты стала совершеннолетней! Может быть мы отпразднуем ? Саша на самом деле был добрейший души человека. (познакомились в далекой сказочной Испании) Отказать ему как то не по человечески получалось. Встречаться он хотел каждый день. Каждый день в мой жизни были цветы, забота, внимание. Как-то даже не по себе. Я заболела. Он попросил разрешения навестить меня. –«Может тебе чего надо? Ты скажи!» Может надо было промолчать, но глупый больной организм потребовал апельсин. Если вы смотрели фильм «Принцесса на бобах», когда он ей покупает кучку арбузов, вот это из той же серии. Тюки с апельсинами, мандаринами, грейпфуктами и всякой всячиной заставили всю кухню. Вот только кто это съест оставалось загадкой. Саша не давал мне прохода не ночью не днем. Я даже глуметь начала от этого внимания. Пыталась познакомить с Машей, с Габи, но он как заговоренный бредил мной. Пару недель выдалось незначительного отдыха от назойливого ухаживания. Ну наконец-то надоело. Но это оказалась только маленькая передышка перед решительным боем. Новый год мы удачно справили в нашем «Грейсе» на закрытой вечеринке. Год начался тихо. Значит тихо и пройдет. Этот вариант не прокатил. Проснувшись в поздней второй половине первого числа в телефонной трубке слышен был голос Саши –С новым годом! Я к вам сейчас приеду! Вот только тебя здесь и не хватало! Но отказать я так и не смогла. В развлекательном комплексе на против нашего дома «Текила Бум» мы так «натекилились», что я уже смутно помнила, как мы пили дорогое шампанское прямо на полу уже у Саши дома, смеялись, обнимались, а потом я проснулась под его тяжело дышащим телом. –Выходи за меня! Я не могу жить без тебя, с того самого момент, как увидел тебя в Испании. Только тебе не было восемнадцати. Пока ждал – думал все пройдет. Поздравил тебя с днем рождения, и все снесло башню окончательно! Такое объяснение в мои планы не входило никак. Я была молода, может не очень красива, но свою любовь, как я считала еще не нашла. – Да что ты знаешь о любви? Твердили все мои родственники, на которых Саша произвел самое наилучшее впечатление. - Где ты, эту любовь собралась искать? На работе была сплошная веселуха. Женька, директор по безопасности, скорефанился с директором по доставке Андрюхой. Не долго думая, Габи окрестила их Птенец и Фраер. В свободное от работы время Ребята развлекались как могли. Напевая на губной гормошке, Фраер, напевал песенку, иди под руку с Женьком, который держал в руках драную шапку ушанку, для сбора мелочи на подаянии – «Не откажите мне в любезности, пройтись со мной туда сюда» Все это они проделывали у отдела канц.товаров, за прилавком которого сидела Габи. Народу – не было отбоя! Народ ломился к отделу посмотреть шоу. Славик, местный директор, быстро прошелся «туда – сюда» с фразой вдогонку «Щас я вам всем пройдусь! Устроили тут балаган», разогнал народ в одно мгновенье. На этом шалости не заканчивались, магазин всегда можно было чем удивить. Сделав из старой швабры макет старой крысы, Андрюха, тихонечко пристроил ее в отделе «посуда». Там это чучело смотрелось потрясающе! Проходя, как бы невзначай, старым бабкам, перечницам пересудчицам –«Смотрите, девушки, крыс породистых развели!» Боже, что тут началось! Еще чуть-чуть и в отделе не осталось бы ни одной цельной посудины. Ну и нервы у теток . Никудышные. Но крыса это еще ерунда, по сравнению со снегурочкой на общественном унитазе! Наш очередной директор, Дмитрий Леонидович, директор по связям с общественностью, проникся любовью к туалету в подвале, но там его, может и не его, ждала жестокая шутка, товарища Фраера. Нет, до такого нужно еще додуматься! Посадить на унитаз новогоднюю фигурку снегурки, нацепить на нее перчатки уборщицы, всунуть швабру в руки, а на швабру одеть перевернутое ведро. Выключить свети ждать жертву. Жертва появилась достаточно быстро. Несущаяся туша толстого Дмитрия Леонидовича, с явными причинами попасть в кабинку, дернула дверку, увидев что- то непонятное, напоминавшее уборщицу, Дмитрий Леонидович извинился и закрыл дверь. Дверь соседней кабинки была предусмотрительно закрыта на висячий замок. Бежать, на верх, сил видимо у него не было, за спиной собиралась очередь. Очередь судорожно отплясывала чечетку в ожидании. Дмитрий Леонидович уже синел и сделал попытку номер два –«Гражданочка, Вы ведь не одна, нас тут уже много. Не могли бы вы поторопиться.» Торопится естественно никто не собирался. На третий раз, прежде чем открыть дверь он догадался включить в кабинке свет. Его восторгу не было предела –« Во, бля, почудится! Теперь не отмажешься!» Магазин, т.е наш «Сектор», это как раз то самое место, в одном углу перднешь, в другом скажут, что обосрался… Обосрался, так обосрался, всем на славу. Вообще, Дмитрий Леонидович, был любимым объктом для шуток, не то такой наивный, не то просто так везло! Принесла я на работу кусок мыла с приколом, с угольной таблеткой , моешь руки, а они угольной пеной покрываются. На халяву весь магазин руки поперемыл. Вот что с людьми жадность делает, своего мыла жалко, чужим все готовы попользоваться. Но после угольной пены, мыло оказывалось в мусорке. Тщательно подготовив его к новой процедуре, слышались матерные вопли с угрозами. Попавшись третий раз на «мыле» Дмитрий Леонидович, не сдержался –« Убью, узнаю кто принес, съесть заставлю». Но увидев мое умирающее от смеха в судорогах тело, мыло было спущено в туалет. Наивность, простата души… Про Диму Можно много, но хорошего по чуть-чуть. Часть №И Принц с голубыми яйцами и другие овощи. Рано или поздно, тайна становиться явью. Все время вспоминаю детский рассказ про манную кашу, выкинутую маленьким мальчиков в окно. Я была как раз в том самом «институте», который успела уже бросить, и не поставить никого в известность. Все «институтское» время я проводила у Габи, в совместном поиске работы. Но что можно найти на свой уровень развития. Высшего образования нет, ПК почти ноль, ин.яз. мы никакой не знали, стенографировать не умели, даже элементарных курсов на секретаря у нас не было закончено, а начинать с чего-то надо было. Мой подорванный авторитет, в глазах родителей, тоже сыграл свою определенную роль. Мама кричала, что этого она мне не простит до конца жизни, папа, как всегда оказался не очень изобретательным на мое домашнее прозвище, одним словом – «бестолочь», бабушка Женя в это время отсутствовала, и ее нервную систему никто, слава Богу, на тот момент расстраивать не стал. И только Марго протянула мне руку помощи – каждый имеет право на ошибку, главное правильно ее надо исправить. Она нежно приголубила меня, успокаивая мое разрыдавшееся тельце, - «Найдем выход из положения, не ты первая не ты последняя. Совершать глупости легко!» В скорости от меня все отстали, наконец –то до них дошло, что в нашем мире «Учитель математики старших классов» уже не престижно, да и зарплата не многообещающая. И вот, мы с Габи, поступили на курсы секретарей референтов, с обещанием обучающей конторы, по окончанию курсов обеспечить всех новоиспеченных секретарей работой. Курсы, в принципе были не плохие. Хорошие педагоги, развивающие программы, обучение слепому методу печати, делопроизводству и многим другим мелочам не сделало нас серьезными студентами данного курса. Но дипломы об окончании мы все таки получили, а вот с трудоустройством оказалось все сложнее и как всегда банально – возраст, высшее образование, практика и другие мелочи не давали возможность прохода в тот самый взрослый мир, потому останавливаться на достигнутом никто права нам не давал. Да если бы еще и Габи поменьше ныла о нашей неспособности найти работу, было бы, попроще. Но, злодейка судьба, видимо, недаром столкнула, таких разных, меня и Габи. С Габи мы учились в одном классе, но признаков дружбы между нами не наблюдалось, а после некоторых амурных столкновений, не поделившие одного на двоих, проскальзывали даже взгляды ненависти. Она, гордая, с высокоподнятой головой, ей не нужна была ничья дружба, все по определению пытались добиться дружбы с ней, а она уже думала, а не снизаити ли мне до утверждения вашего внимания мне? Я об этом как то не задумывалась – наша веселющая трока жила своим миром школьных приключений. Он появился из ниоткуда, потревожив наш душевный покой. Саша, так звали этого кареглазого юнца, успел разбередить наши сердца, причем ни одна из нас, двух дур, не понимала, зачем тот с ней, - «Я же королевна – думала одна, но я то круче, была уверена другая!». Как говорили умнейшие люди «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». Именно этим я и решила воспользоваться. Вскоре мальчик Саша был отправлен в отставку, так и не поняв, что именно произошло, а мы с Габкой стали даже не подругами, кем –то больше, какими-то своими близкими людьми. Совместные поиски работы частенько нас сталкивали с такими организациями как «Таймшер» -скажем так, виртуальная продажа в аренду недвижимости за границей, модный, только входящий на российский рынок «Герболайф», и другие аналогичные компании , как сети пауков заманивали, а потом сжирали, тех, кто сумел убедить себя, в необходимости туда пойти. Ну некоторым везло, явно не всем. В число всех этих мы решили не попадать. Диплом секретаря был получен, и надо было его как-то применять, в свое жизни. Мои первые работодатели были скорее дальними знакомыми, чем по объявлению. Меня взяли в магазин секретарем, с дальнейшем переводом на бухгалтера, девочка уходила в декрет. Моя первая работа была « сборной солянкой» - это было огромное помещение состоявшее из части «продуктового магазина». «универмага» и «и офиса фирмы, производящей и продающей мебель».Хозяином всего этого «винегрета», был добродушный Владимир Михайлович, под жестким контролем Раисы Николаевны, его жены и главного бухгалтера всей конторы. Универмаг «Сектор» красовалась допотопная вывеска, в которой было сказано все, это сектор. В, конторе этой, чего-чего, а директоров было больше чем раб силы, причем вся раб сила была то родственниками, то давними знакомыми, короче не каждому директору было над кем командовать, поэтому с появлением меня, всем показалось, что я то самое существо, которое просто нуждается в командовании, всеми директорами сразу. Мою скромную персону ничему не обязали на первое время, даже не дали никакого парт задания, а просто посадили в новом кабинете, нового директора, только открывшегося магазина продуктов Елены Ивановны. Так же временно, со мной в кабинете сидела ее дочурка, лет восьми, умаявшаяся от безделия на осенних каникулах. Она зачем-то резала бумажки и бросала их по всему кабинету. Мое дело маленькое, тоже ничего не делать, поэтому на разбросанные ее бумажки я не обращала никакого внимания. Рядом со мной крутился рабочий, который заканчивал проводку в кабинете. Скукота, да и только! Вдруг мою бедную томящуюся голову разбудил вопль неординарной мамаши этой дочурки, в одном лице – новоиспеченный директор. Вы думаете она на дочку кричала? Вы глубоко ошибаетесь. Эта толстая бешенная швабра, тупая крашенная блондинка орала на меня, что я развела бардак в директорском кабинете. Стены офиса содрогались под ее не успокаивающимися криками, мое тело почти потеряло сознание. Ничего себе первый рабочий денек! А что же будет дальше? -Что сидишь, веник в зубы и в перед! Расселась тут! Королевна! Бля. Я почти уже взяла веник, кинутый мне почтив «рожу мою хамскую», как тот самый рабочий, сердито посмотрел на меня и сурово сказал. -Тебя кем сюда взяли? Вот и работай деточка, а уборщицам за это тоже платят. Ну ка, позови уборщицу, и перестань кричать на не в чем не повинную девочку! А то поедешь обратно в свой колхоз, хвосты быкам крутить…» «Ну все!- подумала я - моя карьера закончилась, не успев даже начаться!» Рабочий, Сан Саныч, оказался другом детства Владимира Михайловича. Тут и директором быть не надо. Спасибо, что заступился, новым людям так часто не хватает поддежки! Следующий рабочий день начался уже в кабинете «хозяина тайги». Худо-бедно я научилась пользоваться факсом, отвечать на телефонные звонки, даже перестала бояться «директоров», усвоив, что директор у меня один – Владимир Михайлович, а остальные это так, для важности. И вот, в один из серых дней, пришла ко мне «очередная важность» с первым, как мне показалось, серьезным заданием. Романовский, так звали еще одного директора «тайги» назначили на должность директора по оптовой продаже, т.е. сбыту, алкоголя, купленного на заводе, по минимальной цене. Мне выдали справочник, продуктовых магазинов ЮВА, с целью ознакомления я предлагала нашу «продукцию по цене завода». Первый день был удачным, были заключены несколько договоров с ресторанами и магазинами. (Дурочкам и новичкам всегда везет!). Последний мой звонок, по своему содержанию, можно Задорнову отсылать. Крупнейший московский завод изготовитель вино - водочных изделий, с самого основания себя, как проекта, ждал моего звонка с предложением купить у нас водки по цене завода! Вот они там оборжались, а как оборжались все обыватель нашего магазина, вплоть до уборщицы, в курсе были все. С этого момента я поняла, вот зачем дана голова, туда можно не только есть, ей можно думать! Думать голова себя долго не заставила. Я потихоньку осваивала компьютер, училась печатать платежки, ходить в банк – да я почти профессионал! Курьез далго ждать себя не заставил, на этот раз завод «Кристалл» отдыхает. Случилось внезапное отключение электричества. Срочно нужно было напечатать платежку в банк до обеда, успеть ее отправить, но для этого ее нужно было чем-то сделать. На мой стол взгромоздилась печатная машинка, времен «царя Гороха», что бы отпечаталась буква, надо было с силой стукнуть по клавиатуре, на что сама машинка отвечала в такт тяжеленным скачком по столу, из-за чего, случалось, буква попадала на букву. Чуть сильнее стукнешь- лента порвется. И вот это чудо должно было с помощью меня напечатать серьезные банковский документ, в котором должно быть все ясно, понятно и без ошибок! Но это еще не все сложности моего труда. Платежное поручение дожно было быть напечатано, по тем временам в пяти экземплярах. Так как света не было и ксерокс не работал, было продумано все до мелочей, копии создавались с помощью копировальной бумаги, последний экземпляр впечатлял своей понятностью. Но для всего прочего, мне не просвещенному человеку, никто не подсказал взять бланк для изготовления подобного чуда. Большая часть времени была потрачена на напечатанье самого бланка платежного поручения. За этим творческим занятие меня и застал Владимир Михайлович. Мой труд увековечили. Вот так и прошло мое первое посвящение в бухгалтера. -Здрасти! -Познакомься, это мой брат, Евгений Николаевич. Директор.. Директор чего я так и не поняла. Директор целыми днями тыкался на «компе» в игрушку, целый день курил прямо в кабинете. Периодически к нему приходили какие-то странные люди, под кодовым названием «крыша». Крыши было две. Таганская и местная. А директор был , как выяснилось по безопасности. -Евгений Николаевич, может кофе? Все таки директор, нужно предложить… -Ты чо, какой я тебе Евгений Николаевич? Я просто Женя! Ты и так моего батю по телефону напугала. Его до пятидесяти лет никто по отчеству не звал, а ты ему Евгения Николаевича, можно? Он так рюмку и не допил! Дожили! Евгения Николаевича! Завязывай шутить. Родственников пожалей. Спустя некоторое время я перестала бояться его стального взгляда, странных посетителей, он даже стал в курилку со мной ходить. Моя подруга Габи вскоре была приглашена на работу продавцом, в отдел канц. Товаров., тут же попала под наблюдение директора по безопасности. Видимо не совсем безопасно выглядела девица с длиннющими густыми волосами, ярким макияжем и неординарным поведением на месте продавца. А могла так посмотреть, что можно невольно пятиться и шептать «Чур, меня». Даже хозяин отдела иногда побаивался ее взгляда. Пока Габи привыкала к своей стеклянной витрине, я сменила кабинет существования, свое скромной затворнической жизни. Помощница Раисы Николаевны, главного бухгалтера и той самой шеи, куда повернет – туда голова и смотрит, ушла в декретный отпуск. Теперь я чебурашка и каждая дворняжка… типа всяких директоров меня вообще беспокоить перестали. Теперь, я как редкий вымирающий зверь, была занесена в красную книгу, под эгидой защиты Раисы Николаевны. Теперь даже Владимир Михайлович перестал меня эксплуатировать, без разрешения, Раисы Николаевны. Мой веселый звонкий смех, попытка выйти покурить, на позывной Габи, часто пресекались строгим взглядом Раисы Николаевны. Прямо «Гестапо» какое-то. Помимо просвещения в «Дела бухгалтерские» Райка частенько любила «обосрать всех», по другому это не назовешь. Евреи – это были « любимцы». Фамилия «Габриэльс» по ее понятиям была именно оттуда, и все мои заверения, что это латышская фамилия, разбивались о непробиваемую стену – ты еще не жила, людей не знаешь, евреев тем более. Со временем Габи тоже смирилась со своим «еврейским» происхождением, дабы больше не приставали, но Раиса Николаевна не забыла рассказать об этом всему магазину, по секрету – всему свету, в ярких красках Псевдо латышка оказалась еврейкой!!! Вот только плаката на дверях магазина не хватало. – «А, что, евреи? Евреи хорошие люди! Вот Владимир Михалыч тоже еврей!» Вот и пойми эту женщину! Лучше молчать, а то мало не покажется, попадись у этого трамвая на рельсах, не остановиться, раздавит, как ненужный элемент общества, умоется кровью и дальше. Дальше давить. Тоже мне санитар леса. Вот Владимир Михалыч, мужик добрый, как его угораздило? Но как бы там не было в жизнь мою Раиса Николаевна, внесла некоторую ясность. Где то в глубине души я ей нравилась, и на свой манер она меня любила, поэтому, по-своему, пыталась оградить меня от всяких жизненных неприятностей, как вторая мама. Работа, дом, работа, иногда сменялись походом на дискотеку. Это был еще один элемент социальной жизни, схожим с водным миром - со своими остравками, с подводными камнями, быстрыми теченьями и омутами. Главное не ошибиться, можно не выплыть. После очередного пятничного заплыва, серым днем, покупая в палатке торт, я забыла сдачу с пятисот рублей. Почти у самого подъезда меня догнал мужик, видимо в аналогичном состоянии, протянул мне мою сдачу, сунул номер пейджера, представился Максом и исчез на горизонте. «Грейс» так назывался клуб, в котором мы почти жили, открывал для нас новые горизонты. Входили мы туда бесплатно, Ваня, хозяин клуба, относился к нам как-то по особенному, по дружески, Рудик –это крыша клуба, частично потерял свою крышу от Габи, Маша очаровывала всех своей внешностью и улыбкой №3, после третей выпитой, естественно рюмки… А я так, за компанию пускали. В клубе были все свои, все нас знали, никто не обижал, да им мы тоже особо не «борзели». Вечно молодым не будешь, пляски тоже надоедали, тогда на смену им приходили различные отдыхи на природах, элитных дачах, только ничего плохого не подумайте. Объявился знакомый, тот самый Максим, который вернул мне сдачу, с простым предложением отдохнуть. Кроме шампанского, клубники и теплого свитера до дома ничего и не было. Просто отдохнули. Не везде же должна быть пошлость! Мужик оказался странным, но не плохим. Разведенный, дочка, кучу фоток по загранке, с разними знаменитостями, со странной «хатой» старой машиной и непонятным бизнесом, в котором он пропадал от рассвета и до заката. Жили мы в одном районе, вот и коротали редкие вечера. –А не поехать ли нам на дачу? Подругу прихватим, твою. Есть? Шашлык пожарим, винца попьем! Ну что рванули. Рванули! Габи была в шоке –Ты где это вырыла? Фуфайкин какой-то. В момент отсутствия Макса в магазине, Габи пыталась въехать в ситуацию. Он как, вообще, нормальный? Дверь в машину открылась, Габи замолкла, смотря в его огромные, непонятные глаза. –Что то, ты подруга не по- дачному одета, ну мы тебе выделим фуфайку! Вот после этих слов мы плакали от смеха. Ну, как, такое редкое для московского лексикона слова, можно за пять минут упомянуть дважды!? Хозяина дачи звали Игорь. Владел он каким-то обувным бизнесом, ну кто вам расскажет каким. Но дача была знатная. Я вообще что-то подобное только в прессе видела Трехэтажный особняк, баня, сауна, бассейн, бильярд, караоке, и главное никаких интимных отношений. Приехали, отдохнули, расслабились и домой. Правда, сборы домой оказались очень быстрыми. Позвонила жена Игоря, что она едет на дачу… Дни пролетали очень быстро. Настало 29 ноября. День рождения Маши, а 30 мой. Вот что бы убить всех зайцев – генеральнуб репетицию мы решили устроить с пятницы на субботу, с 28 на 29, а с 29 на 30 –гульнуть дома. Маше исполнялось 17, а мне 18. Короче, почти взрослые. Генеральная репетиция удалась на славу! Машу, с улыбкой №3, чешырского кота, я нашла в толпе влюбленных мачо, с горем по - полам, уговорила ее найти Габи. С помощью одного из Машиных ухажоров, мы впихнули Габи в машину и за спасибо доехали , по тем временам, до Габиной общаги. Мальчику «спасибо» вполне хватило, поэтому перли мы Габи до пятого этажа без лифта сами. Попав в длинный коридор общежития квартирного типа, где слышен каждый шорох, тем более в глухой ночи, нас приспичило упасть. В проеме двери показалась Габина мама. Маша не успев встать отползала на четвереньках назад, дабы не попасть под раздачу гневного родителя. Я же с последних сил пыталась поднять нелегкую Габи, в лисьей шубе. Тетя Аня, Габина мама, в момент подхватила дочу, и швырнула ее в глубь комнаты. -Тетя Аня! Вы что, у нее же печень больная! – попыталась я что возразить. -А пить она у нее здоровая! –нашла что ответить она мне. И я тоже поползла к выходу. Утро было чумовое. Мучил сушняк. Маша в панике ждала от мамы поцелуя с днем рождения, боясь дыхнуть на маму перегаром. Надо было вставать и готовиться ко второй части «Марлезонского» балета. Гостям было назначено на пять. Всех родителей мы отправили отмечать наши рождения на квартиру к моей маме. Бабушка Рита недолго сопротивлялась, мол я тут в своей комнате, не увидите, не услышите… Пятьдесят четыре метра общей площади вместили почти тридцать человек. Народ в тусовке был абсолютно разный. От бывших одноклассников, Машиных друзей, диджеев и барменов с дискотеки, друзей детства, различных ухажоров. Последним появился Фуфайкин. Как всегда вовремя. На закуску к своему восемнадцатилетию, меня угораздило пойти проводить гостей на такси! В черной норковой шубе, с вопиюще красным шарфом, и сумочкой с паспортом оставленной дома, около нас незамедлительно остановилась патрульная машина. В целях моей безопасности, как мне объясняли в милиции позже, нас остановили в подозрении на сутенерство. Вот так я встретила свои восемнадцать лет в милиции. Малолетняя проститутка. Вот таким мой день рождения мне и не снился! Понедельник оказался не легче. –Здравствуй, это я, Саша. Помнишь, лето в Испании. Поздравляю. Ты стала совершеннолетней! Может быть мы отпразднуем ? Саша на самом деле был добрейший души человек. Отказать ему как то не по человечески получалось. Встречаться он хотел каждый день. Каждый день в мой жизни были цветы, забота, внимание. Как-то даже не по себе. Я заболела. Он попросил разрешения навестить меня. –«Может тебе чего надо? Ты скажи!» Может надо было промолчать, но глупый больной организм потребовал апельсин. Если вы смотрели филь «Принцесса на бобах», года он ей покупает кучку арбузов, вот это из той же серии. Тюки с апельсинами, мандаринами, грейпфруктами и всякой всячиной заставили всю кухню. Вот только кто это съест оставалось загадкой. Саша не давал мне прохода не ночью не днем. Я даже глуметь начала от этого внимания. Пыталась познакомить с Машей, с Габи, но он как заговоренный бредил мной. Пару недель выдалось незначительного отдыха от назойливого ухаживания. Ну наконец-то надоело. Но это оказалась только маленькая передышка перед решительным боем. Новый год мы удачно справили в нашем «Грейсе» на закрытой вечеринке. Год начался тихо. Значит тихо и пройдет. Этот вариант не прокатил. Проснувшись в поздней второй половине первого числа в телефонной трубке слышен был голос Саши –С новым годом! Я к вам сейчас приеду! Вот только тебя здесь и не хватало! Но отказать я так и не смогла. В развлекательном комплексе на против нашего дома «Текила Бум» мы так «натекилились», что я уже смутно помнила, как мы пили дорогое шампанское прямо на полу уже у Саши дома, смеялись, обнимались, а потом я проснулась под его тяжело дышащим телом. –Выходи за меня! Я не могу жить без тебя, с того самого момент, как увидел тебя в Испании. Только тебе не было восемнадцати. Пока ждал – думал все пройдет. Поздравил тебя с днем рождения, и все снесло башню окончательно! Такое объяснение в мои планы не входило никак. Я была молода, может не очень красива, но свою любовь, как ясчитала еще не нашла. – Да что ты знаешь о любви? Твердили все мои родственники, на которых Саша произвел самое наилучшее впечатление. - Где ты, эту любовь собралась искать? На работе была сплошная веселуха. Женька, директор по безопасности, скорефанился с директором по доставке Андрюхой. Не долго думая, Габи окрестила их Птенец и Фраер. В свободное от работы время Ребята развлекались как могли. Напевая на губной гормошке, Фраер, напевал песенку, иди под руку с Женьком, который держал в руках драную шапку ушанку, для сбора мелочи на подаянии – «Не откажите мне в любезности, пройтись со мной туда сюда» Все это они проделывали у отдела канн.товаров за прилавком которого сидела Габи. Народу – не было отбоя! Народ ломился к отделу посмотреть шоу. Славик, местный директор, быстро прошелся «туда – сюда» с фразой вдогонку «Щас я вам всем пройдусь! Устроили тут балаган», разогнал народ в одно мгновенье. На этом шалости не заканчивались, магазин всегда можно было чем удивить. Сделав из старой швабры макет старой крысы, Андрюха, тихонечко пристроил ее в отделе «посуда». Там это чучело смотрелось потрясающе! Проходя, как бы невзначай, старым бабкам, перечницам пересудчицам –«Смотрите, девушки, крыс породистых развели!» Боже, что тут началось! Еще чуть-чуть и в отделе не осталось бы ни одной цельной посудины. Ну и нервы у теток . Никудышные. Но крыса это еще ерунда, по сравнению со снегурочкой на общественном унитазе! Наш очередной директор, Дмитрий Леонидович, директор по связям с общественностью, проникся любовью к туалету в подвале, но там его, может и не его, ждала жестокая шутка, товарища Фраера. Нет, до такого нужно еще додуматься! Посадить на унитаз новогоднюю фигурку снегурки, нацепить на нее перчатки уборщицы, всунуть швабру в руки, а на швабру одеть перевернутое ведро. Выключить свети ждать жертву. Жертва появилась достаточно быстро. Несущаяся туша толстого Дмитрия Леонидовича, с явными причинами попасть в кабинку, дернула дверку, увидев что- то непонятное, напоминавшее уборщицу, Дмитрий Леонидович извинился и закрыл дверь. Дверь соседней кабинки была предусмотрительно закрыта на висячий замок. Бежать, на верх, сил видимо у него не было, за спиной собиралась очередь. Очередь судорожно отплясывала чечетку в ожидании. Дмитрий Леонидович уже синел и сделал попытку номер два –«Гражданочка, Вы ведь не одна, нас тут уже много. Не могли бы вы поторопиться.» Торопится естественно никто не собирался. На третий раз, прежде чем открыть дверь он догадался включить в кабинке свет. Его восторгу не было предела –« Во, бля, почудится! Теперь не отмажешься!» Магазин, т.е наш «Сектор», это как раз то самое место, в одном углу перднешь, в другом скажут, что обосрался… Обосрался, так обосрался, всем на славу. Вообще, Дмитрий Леонидович, был любимым объктом для шуток, не то такой наивный, не то просто так везло! Принесла я на работу кусок мыла с приколом, с угольной таблеткой , моешь руки, а они угольной пеной покрываются. На халяву весь магазин руки поперемыл. Вот что с людьми жадность делает, своего мыла жалко, чужим все готовы попользоваться. Но после угольной пены, мыло оказывалось в мусорке. Тщательно подготовив его к новой процедуре, слышались матерные вопли с угрозами. Попавшись третий раз на «мыле» Дмитрий Леонидович, не сдержался –« Убью, узнаю кто принес, съесть заставлю». Но увидев мое умирающее от смеха в судорогах тело, мыло было спущено в туалет. Наивность, простата души… Про Диму Можно много, но хорошего по чуть-чуть. ***** прод.следует ***Под колпаком у Мюллера *** Соломоново царство ** А счастье так возможно рядом ЧАСТЬ № . РЕАЛИТИ ШОУ. До смерти – совсем рукой подать, Как ее найти и как обнять – -Никто не знает, как ее пройти И устоять – тайна не разгаданного тянет … Что это? Почему стало так больно. Так невыносимо больно не было даже при родах, а рожала я три раза, без хирургических вмешательств, и прочих «прибамбасов», типа дать врачу, авось все пройдет гладко и без задоринки, но задоринки случаются даже чаще – когда дал. Возможно это некий процент из практики. Муж побежал в аптеку, покупать какую-то хрень, Ирка и Олег тщательно пытались меня успокоить, мол поболит и перестанет, незачем и скорую вызывать. Но скорую все-таки вызывать пришлось, глядя на мои закатывавшиеся глаза и дикие крики, родственником пришло на ум что подобные боли могут быть при перитоните, основываясь на безысходности ситуации, было набрано 03. До приезда скорой муж еще много раз начинал набирать 03, глядя на мое все более смертное состояние. Врач была в шоке, обезболивающее не помогало, меня безудержно рвало, тогда был сделано обезболивание в вену, что тоже не принесло особого улучшения. За две тысячи рублей карета скорой помощи везла нас в 31 городскую больницу, объезжая пробки по встречке с мигалкой. Я закатывала глаза и прощалась с мужем, который держал мою руку и кричал, что я не умру. Он плакал. Я «умирала» еще сутки. Практически потеряв сознание от боли, я видела много людей, сидевших в ожидании госпитализации. Еще минут сорок корчась от нарастающей боли, я лежала на кушетке, когда после очередного вскрика, муж не вытерпел, стукнув о стену кулаком, закричал о помощи. Но помогать никто не стал, пока в кармане дежурного медсестры не оказалось несколько тысячных купюр… Но на этом безумные мучения не закончились. Бабушка – дежурная медсестра, приняла меня за молодую алкоголичку, т.к. диагноз при поступлении мне поставили обострение панкриотита, совершенно не пыталась помочь, кинув на живот мне холодную грелку, с непонятным злобным мычанием. Мой лечащий врач, Олег Иванович, умолял ее под свою ответственность сделать мне обезболивающий укол, но в связи с затянувшимся поступлением дела из отдела госпитализации, бабуля, дававшая, лет сто семьдесят назад, клятву Гиппоката, заверила доктора – «мол пить все могущи, потерпит, не помреть…». Сквозь боль и затуманенный разум сознания я не различала докторов, которые действительно хотели помочь. Самым банальным предположением, перед операцией следующего дня было – «кишка в кишке запуталась», пара часов операции и будешь петь, плясать и прыгать. Последнее, что я услышала на операционном столе «Деточка, я Марья Ивановна, твой анастезиолог, повтори …» Повторить я, видимо, не успела - звук поплыл, изображение пропало. Доктор, и весь врачебный коллектив, я так думаю, поздравили себя с успешной операцией, и принялись приводить меня в чувство. Чувство оказалось жестоким, ничего не понимающая голова, пришитая к носу непонятная трубка, причем каким-то образом и запихнутая в нос, справа в плече тоже красовалось непонятное, но тоже пришитое, выяснилось, что это катетр, при дальнейшем исследовании открылись еще пару торчащих трубок, и жутко болящий шов на длину всего живота – вот тебе и пара дырочек… Надо мною склонилось, как мне показалось знакомое лицо «Деточка ты меня помнишь?» -Конечно, вы мой нарколог. -Ну вот и замечательно, только не «нарколог», а «анастезиолог», передай родственникам. Они поймут. Люди вокруг менялись быстро, день-два и на койке в реанимации новое спасенное лицо. Мой организм упорно не хотел покидать койку в реанимации. Надо отдать должное спальное место очень удобное – можно автоматически, не тревожа сестер, без посторонней помощи делать с кроватью такие чудеса – больным на радость. Но радости было мало. На вопрос «А что со мной случилось?» никто не отвечал. Сестры, в реанимации, тоже личности разные. Почти в прямом смысле дело доходило почти до драки кто будет дежурить в 1, а кто во 2 реанимации. Больные-то везде нуждающиеся. Разум начал приходить в сознание, я начала замечать окружающий мир, даже на мгновение присутствовать в нем, но для перевода в палату сил не было. Каждый день от врачей при утреннем обходе из всей непонятной речи ясно было одно «После проведения тяжелой операции состояние еще не стабильное» . А вот еще один больной пришел в себя, причем так резко, что медбрату пришлось его несколько усмирять под крики «Я в окопе! Ура за родину! Отомстим фашистам» взял уделал себя фекальной жидкостью так, что проснулась вся реанимация, готовая спрятаться от разносившегося запаха. Пол ночи дедушку отмывали все под те же странные возгласы. Утром, когда нас пришел проведать заведующий реанимационным отделением, дедушка заговорщески поведал, как его пытали всю ночь в окопе. Не смотря на то, что вся реанимация и так лежала, после юморного ответа «Дедуля, так надо. Перевести Вас в другую камеру пыток?» - упала совсем. «Ну что, красавица, все лежишь? Чтоб вечером бегала, как по подиуму. Приду - проверю! В палате горшки носить не будут. Учись ходить.». В то самое мгновение я почувствовала себя русалочкой, которая отдала свой прекрасный голос и хвост взамен двух очаровательных ножек. Волна вынесла ее на берег и ей пришлось вставать и учиться ходить, а каждый шаг, давался так тяжело, как будто она наступала на острые стекла, на раскаленный метал, теряя сознание от боли. Сестра Люда мне выдала тапочки, обернула простыней и заставила встать и начать ходить. Боль пронзало сознание, а сознание боролось за мысль «ты должна, должна – вся жизнь еще впереди…» Вечером, все та же сестра Люда, вопреки всем трезвомыслящим законам человеческого поведения, с тем же мед.братом, который всю ночь выкапывал дедулю из окопа, оставшегося на вторую смену, перекупали всех больных, поменяли постельное белье. Зав. отделением зашел в тот момент, когда она мне хотела помыть голову. «Ну что ж ты ее тут мучаешь? Отвела бы человека в душ!» -Ну так нельзя же! -А никто не видит… Так наступило мое последнее, тоже запоминающееся утро. -Не надо нам таких больных! И нам не надо! Наша смена окончилась! А наша еще не началась! Понапиваются тут всякие! Бросьте где-нибудь… Тот, кто был половчее, быстро вкатил в нашу реанимацию каталку и испарился. Молодой парнишка практикант мыл пол, сдавая свою ночную смену, когда ново испеченный пациент начал извергать фонтаны крови. Обезумев от увиденного он крепко вцепился в швабру и тупо смотрел. Я попыталась встать, но смогла только закричать, неведомо откуда взявшимся голосом «Что стоишь! Переверни его, он же захлебнется! На помощь!» Еще некоторое время, он стоял со шваброй, оцепенев от испуга. Но благо меня услышали наши ночные Люда и Саша, рабочий день уже которых, был давно закончен, а новая смена никак не заступала на дежурство из вредности – не хотим дежурить в этой реанимации, а хотим в той. Ребята очень быстро принялись откачивать мужичка, и спусти пол часа он смог произнести «У Вас же смена закончилась?!» - Это не повод умирать, этот номер не пройдет. Все будет хорошо. Заступившие на дежурство девочки видимо проиграли всемирную битву, поэтому на больных нашей реанимации смотрели с ненавистью. В течении получаса они выясняли кто что будет делать, никак не могли придти к общему знаменателю. «Девочки мне судно нужно!» Мою просьбу тупо проигнорировали «Потерпишь, стул более 3-х раз - еще не повод кричать, что это понос!» После очередной попытки допроситься судна, я предупредила «Мое дело маленькое, могу и в кровать насрать!» В туже секунду я получила судном в лоб. Ну хорошо, хоть в лоб, мне-то тоже не хочется в говне лежать. Они же будут еще пол дня выяснять, кто меня мыть будет! В течение следующих пятнадцати минут я уже была переведена в свою палату. Соседи по палате ждали. В их памяти запечатлился скорчившийся от боли комочек, простонавший всю ночь до операции. **** прод.следует *** ТКМ. Параллельные миры *** Между жизнями. *** Ни о чем…