Калитка скрипнула, залаяла собака. Насторожено вдруг замолкла птаха, И кот, клубком дремавший на печи, Мне промяукал: - Лучше не ходи. И старая метнулась с криком к двери: - Умру не выпущу! По горло надоели… А Нюрка, голову уже задрав в окно: - Пойдем по ягоду! Там ягоды полно!... -Чего Вы, мамо? Сварите варенье… Ведь земляничное! Какое объеденье… - Какая земляника! Сукин сын… Ты думаешь- ты у нее один?! А я, забыв бидончик и лукошко Как был босым, выпрыгивал в окошко, А Нюрка в рыже- пестром сарафане: -До завтрого!- кричала маме. И были лес, поляны, ласки, губы, Гремели медью, надрываясь трубы, А Нюрка пахла молоком, полынью И придорожной, бархатистой пылью!... И небо падало в раскрытые глаза… Мне не было семнадцати тогда…. Потом… К дверям металась Нюрка: Куда, кобель? Осталась только шкурка!... Я вспоминал маманю и кота… И вновь выпрыгивал из нашего окна… Маринка,-продавщица из сельпо Метала пироги, консервь, вино! И тоже пахла молоком, полынью И сладкой, магазинною ванилью!... И люстра падала в раскрытые глаза… Мне не было и тридцати тогда… Затем? Уже Маринка жалась к двери: -Ты погляди, ?! Уж по вискам метели… И если честно- от тебя, как от козла. Понюхаешь – и сутки тошнота! Кому козел, а Дашке из общаги Мерещился свой дом, на доме стяги… И пахла Дашка молоком , полынью И молодой, морозной, свежей стынью!... Потом?... Потом был гроб, метель, сугробы, сани, Три бабы в черном, с новыми мужьями… И почему-то пахло молоком, Полынью и соленым огурцом… ***