ТЫ. Поздняя осень. Легкий мороз. Колючий ветер. Деревья стоят почти без листвы, лишь изредка на ветви какого-нибудь клена или тополя можно приметить одинокий, трепещущий на ветру листик. И когда смотришь на этот лист, тебе почему-то становится очень грустно и жалко… Жалко этот беззащитный лист, жалко ушедшего тепла, ласки летнего заката, приветливого птичьего пения по утрам, жалко всю свою жизнь и жизни близких тебе людей. Ты отводишь глаза, в душу врывается невыносимая тоска и одиночество. И почему ты вступаешь в эту серость и слякотность осени совсем выбившаяся из сил, совсем неотдохнувшая и совсем одна? Эти вопросы вертятся в твоей голове изо дня в день, но ты не находишь на них ответа… Утренние сумерки, надоедливое пищание будильника, вялость во всем внезапно отяжелевшем теле. Сонный взгляд в окно натыкается на соседнюю девятиэтажку, в которой то тут, то там зажигаются огни – люди собираются на работу. Ты словно зачарованная поднимаешься с постели и идешь в душ, но даже холодные струи воды не могут вдохнуть жизнь в твое тело. Ты потягиваешь кофе, не чувствуя его вкуса и аромата, лишь стрелки часов удерживают твое внимание… Шумный и тесный автобус, злой невыспавшийся кондуктор, звон мелочи в кармане, запотевшие окна, духота. На каждой остановке ты пытаешься глотнуть хоть немного свежего воздуха, тоненькой струйкой втискивающегося в открытые двери. Ты делаешь глоток, второй, третий и забываешься до следующей остановки. Работа. Бумажная суета, нудная трата времени, но только она помогает тебе забыть обо всем кошмаре тоски и одиночества и вспомнить счастливое, с добрыми улыбающимися глазами и морщинками вокруг них, лицо мамы. Мамы, которая теперь живет в маленьком, уже наверное заснеженном городке, которой ты так мало звонишь и забыла, когда последний раз была в гостях. Хотя ехать всего четыре часа, хотя слово в «гостях» звучит очень глупо. Какие гости? Ведь приезжая к маме, ты приезжаешь домой. Домой, где все еще живет маленькая, с задорными смешными веснушками, девочка. Она еще не знает боли предательства, фальши слов и неискренности мыслей, не замечает маминых морщинок вокруг глаз и радуется каждому лучику солнца. Эта девочка навсегда осталась в мамином сердце, а вот из своего ты ее прогнала. Тебе стала не нужна маленькая доверчивая глупышка с большими белыми бантами на голове и с такой чистой и бескорыстной верой в людей и их доброту. Ты ее прогнала, но она не ушла, а лишь затаилась, спряталась в укромном уголке твоей прекрасной души, куда ты повзрослев никогда не заглядывала. Ты почувствовала ее бесполезность, но она всегда нуждалась в тебе и боялась отпускать тебя в твой сумасшедший злой мир. Мир, который придумали люди прогнавшие маленьких девочек и мальчиков из своих сердец. Мир, который противоречил самому своему названию и превращался из «мира» в мир подлой склочности и безудержного гнева. Ты ушла в этот мир, кинулась с головой в омут его сточных вод, показавшихся тебе кристально чистыми. Но все же иногда эта маленькая девочка, преодолев огромную черствость и равнодушие, навещала тебя. И в минуты свидания ты расцветала, озаряя новый день очаровательной улыбкой, которая преображала все вокруг и делала тебя беззаботно-счастливой. И солнце светило ярче, и маршрутки не попадали в пробки и работа казалась не такой уж однообразной и скучной… Но это было нечасто, ведь маленькой девочке так трудно справиться с большим взрослым человеком… Рабочий день подходит к концу, но тебе нужно переделать кучу дел и ты злишься на себя, на свою слабость, на то что позволила воспоминаниям закрасться в душу и чуточку подлечить ее. Впопыхах переворошив груду бумаг и проверив множество счетов, ты успокаиваешься, откидываешься на спинку стула, закрываешь глаза, делаешь глубокий вдох и всем своим телом чувствуешь конец рабочего дня. Вот он наконец-то настал, ты так долго его ждала, представляя как легкая веселость разбежится по телу, какое облегчение он тебе принесет, как ты побежишь домой… Но вот он настал, а ничего этого нет и ты ловишь себя на мысли, что тебе вовсе не хочется возвращаться домой, в плен квартирных стен и сушащих воздух батарей. И ты уже неспеша идешь на остановку, лениво поворачиваешь ключ, отпирая дверь, грустно поливаешь цветы и кормишь кота. А в это же время маленькая девочка кричит во весь голос, ей становится страшно от придавившей тебя хандры, душащей грусти, вспышек гнева… Ты прислушиваешься к себе, заглядываешь в свои, отражающиеся в зеркале, глаза и вдруг тебя охватывает такой ужас, такая безвыходность! Ты оглядываешься вокруг, мысли пульсируют, отдаваясь тупой болью в висках, надрывный стон слетает с губ, сердце бешено бьется, ты не понимаешь что происходит… И вот ослепительно-яркая вспышка света… ты падаешь на диван и забываешься до утра… Тебя приводит в чувство кот, упрямо трущийся влажным носом о руку. На часах половина одиннадцатого, ты проспала работу, но тебя это не тревожит и даже веселит, ведь это случилось с тобою впервые. Ты чему-то улыбаешься, идешь в душ, струйки воды ласково касаются кожи, полотенце становится таким нежным и мягким, что тебе не хочется с ним расставаться. Ты подходишь к зеркалу и долго-долго всматриваешься в лицо. В нем что-то изменилось, оно вдруг стало таким светлым, веселым, счастливым. А как это произошло, ты не знаешь. Но знает маленькая девочка с задорными смешными веснушками, которые и стали причиной чудесного преображения, украсив собою твое лицо, сорвав с него маску повседневности, выпустив на свободу настоящую тебя. Тебя, маленькую девочку с такими большими белыми бантами и такой чистой и искренней верой в людей и их доброту. Тебя..! Длинные гудки, томительное ожидание, счастливое, с добрыми улыбающимися глазами и морщинками вокруг них, лицо мамы… На другом конце провода взяли трубку… -А… Мамочка, здравствуй, я…эээ… Я решила взять отпуск и приехать в гост.., приехать домой… Можно?.. ТАК БЫВАЕТ. Мгновенье… …Звезды ярко светят весело мерцая, вдали дышат домашним теплом окна. Пологая насыпь, несущая на своей спине железнодорожные полотна, сползает в овраг, заросший травой и кустами вербы. Высоковольтные провода над полотнами гудят от чересчур интенсивно-упорядоченного движения частиц. Слева, по ту сторону оврага, лежит старая проржавевшая колея с деревянными черными от мазуту шпалами. В темноте видны два силуэта, шагающих по угрюмым узорам слякоти. Один высокий, а второй совсем маленький – детский. Насыпь перекликается с полуночью, шуршанием ссыпающихся в овраг камней… Очертания идущих становятся все более ясными и теперь в них можно угадать отца с сыном, стремящихся к манящему теплу домашних окон, тех, что заметны вдали. Отец подбадривает малыша неуверенно семенящего и постоянно спотыкающегося. Его короткие ножки не в силах за один шаг преодолеть пространство между шпалами. Вороны, взметнувшиеся ввысь с кустов вербы, пронзают воздух надсадными криками. Отец покрепче сжимает ладонь сына, ласково потрепав его голову. - Мы скоро будем дома, папа? - Скоро, скоро, сынок… Малыш в знак согласия кивает головой. Желание попасть в уютный родной дом развевает все тревоги и страхи… - Сынок, постой! Ты можешь сорваться! - Па…!!! Сильные мужские руки вырвали сына из губастой пасти оврага. Маленькое сердце заколачивается от пережитого ужаса. По щекам отца побежали слезы. Настоящие мужские слезы, на которые способен только очень сильный человек, открывший свое сердце любви. Малыш прижимается к отцу и долго-долго не отпускает его… Звезды нахмурились. Одинокие фигуры отца и ребенка стояли посреди мрачной осенней ночи, бросая вызов всей вселенной. Они словно говорили всем, что есть еще на свете любовь и что только ради нее грешную землю согревают звезды. А те, кто думает, что их свет холоден и бездарен – несчастные люди. А тех же чье сердце не зачерствело и полно любовью, звезды награждают бесценным даром терпения. - Сынок, больше так не делай, зачем ты побежал? - Я… Я так хотел домой, к маме… Я… - Хорошо, мы скоро будем дома, где нас уже заждалась мама. Но, сынок, обещай больше так не делать. Я ведь не всегда буду с тобой. Понимаешь? - Угу. - Выслушай меня очень внимательно. Быть может сейчас ты не поймешь, что я хочу сказать, но в будущем это может тебя спасти. А другого случая поведать тебе об этом не будет… Я не всегда буду рядом… Сынок, ты оступился и чуть не сорвался в овраг, ты напуган и не вполне понимаешь, что происходит. Но поверь, в жизни так бывает, чуть шагнул в сторону, оступился, встал на мокрый камень и… … А я не всегда буду рядом. Я… Я смогу вытащить тебя только дважды, только дважды смогу помочь. В третий придется выбираться самому. Что будет дальше, я не знаю, я и так сказал тебе слишком много. - А почему ты не всегда будешь рядом, папа? - Так бывает, сынок. Так бывает, пошли? Поднявшийся ветер, взметнул со дна оврага клочья тумана, ветхой шалью окутавшего пространство. Два силуэта спешили домой, тая в темноте. Пушистые лапы верб помахали им на прощание. Небо – безмолвный судья, улыбнулось яркой, упавшей где-то за горизонтом звездой… Мгновенье… За рулем автомобиля сидит молодой человек. Дорога петляет из стороны в сторону. Он едет всю ночь навстречу рассвету, красной стрелой полоснувшему кусочек неба на востоке. Глаза неуверенно следят за дорогой, погружаясь все глубже и глубже в святые угодья тревожного сна. Роса звонкими капельками устилает дорогу. Диск солнца, поднимающегося из-за горизонта, превращает ее в испарину тумана, заполняющего собой все закутки редкого леса, что стоит по обе стороны дороги. Глаза. Веки становятся тяжелее, ресницы смыкаясь, создают паутину перед глазами, сплетающуюся хитрым лабиринтом в диковинные узоры. Сон… … Я не всегда буду рядом… Так бывает…. Только дважды… Третий… самому… Сон… Голова почти касается руля, давление на педаль газа ослабевает. Шины, скатывающейся с дороги машины, врезаются в зыбкий гравий. Глаза… Сон.. - Младший лейтенант Стижов, ваши документы! - … - Эй, очнись! - А? Что? Да-да, сейчас. - Дыхните, пожалуйста. Странно все в норме? Чего на обочину-то съехал? Уснул? - Уснул, наверное. - Наверное, вот-вот! Ну ладно, больше за рулем не спи! Счастливого пути, соня! Руки привычно охватывают руль. Сцепление, газ. Шорох дороги окончательно приводит в себя. Солнце ослепляет глаза, тонированные стекла не спасают. Мысли несутся беспорядочной круговертью: «Надо же, уснул. Черт знает что такое! Хотя?.. Я не всегда буду рядом… Хм ». По небритой щетине прокатилась слеза, медленно сползла за ворот рубашки, пролепетала по груди и остановилась у сердца… Жарко. Он едет очень долго, на восток, на… нет, с этой секунды он едет домой, где прошло счастливое детство, маленьким оазисом обосновавшееся в памяти, струящимся источником вдохновения питающее, изливающуюся сердцу, душу… Там было всегда хорошо, даже когда было плохо. И почему понимание этого пришло только сейчас? Почему? Ведь там так весело и светло. Там отец. Там… А ведь там оказывается много недоделанных дел, неначатых еще больше. … Я не всегда буду рядом. Как он был прав. Он действительно все знал и предупредил. Только вот сколько раз отец уже помогал, вытаскивал? Один? Два? Два – как-то неуютно стало, неловко. А вдруг и правда два? Два и все! Все! Мгновенье… Так бывает, о чем-нибудь забудешь надолго, что, кажется и вовсе этого не было, не существовало. Словно отрекся от этого и не знаешь, счастлив или несчастен, дорог или ненавистен, все перемешалось, сплелось в тугой узел. Бывает заспал радужные закаты, изливы речки, стрекотание огромных кузнечиков, вольный полет голубя. Утро… и на рыбалку! В первый раз, с отцом! - Тащи! И небольшая рыбешка уже бьется в ладошке, играя звонкими переливами солнца на серебряной чешуе. Давно это было… Но ведь вспомнил, вспомнил! Все вспомнил: радость, беззаботность… И вместе с радостью из темного уголка недолговечной человеческой памяти прокралась могила отца в самом конце кладбища. Куст ивы, роняющий тень на последнее пристанище бренного тела. Деревянный покосившийся памятник, наполовину сгнивший, с облупившейся краской и рюмкой вросшей в землю. Скупая мужская слеза… Многого она стоит, многого. Мгновенье… Сумерки перекликаются со светом фар, на дорожном указателе вместо названия населенного пункта яркими буквами начертано: ДОМ. Просто и лаконично, но многого стоит, многого. Ковыль, устилающий поля в свете еще не до конца взошедшей луны, шепчет: «Ты дома, ты вернулся, выкарабкался. Смог». Унылая гладь тихого озера. «Ты дома!» - дуэтом ласкают слух камыши и кувшинки. Дом. Старая калитка, покосившийся забор, лилии под окнами. На кухне горит свет. Свет! Значит ждут, помнят, надеются… Счастье. Так бывает. Кладбище разрослось, приметы стерлись, но ноги сами несут к знакомому дорогому месту. Куст ивы шепчет «Сюда, сюда. Я здесь». - Отец, отец, я вернулся, я вспомнил! Дрожь в ногах не унимается, перехватывает дыхание… Глаза, они по-прежнему смотрят с едва уловимым лукавством и добротой с размытой долгими осенними дождями фотографии. - Я рад, что ты пришел. Теперь ты все понял, все чему я тебя научил. Теперь ты совсем взрослый – улетает вместе с дуновением ветра… Так бывает, да… и слава Богу…