В тусовках обсуждается «Журфак». Не мой, а сериал одноименный. Мне видится пустышкой откровенной, Я знаю: он возник не просто так... Поддерживая имидж чудака, Гуляю в ветхих слаксах с бахромою. На лавочке пью кофе с пахлавою И кротко жду вестей издалека. Жизнь бобыля порою нелегка -- Готовлю сам и сам посуду мою. Скучна вся проза жизни и горька... А впрочем, ладно, -- не хожу с сумою... В шкафу висит французское пальто -- Излишний лоск для старого бродяги, На коего не бросит взгляд никто... Немало надо, чтобы жить, отваги. Что год грядущий нам готовит? Мир? Войну с набитым нефтью падишахом? В ночь черную, без звезд, гляжу со страхом: Из космоса не рухнет «сувенир», Не тюкнет по башке метеоритик Размером с десятиэтажный дом? Нет, вроде бы не трус я и не нытик, Но страшно в обиталище пустом. Тому, кто одинок, страшней стократно. Никто не соберется ни помочь Ни улыбнуться, чтоб не так отвратно, Так безотрадно наплывала ночь. Конечно, я давно не убирал Берлогу позабытую бобылью. Подсоберусь ли на большой аврал? -- Хоть в ней живут стихи, но пахнет пылью... Никто не приглашает никогда Меня на эмигрантские тусовки – И уплывают быстрые года. Что хорошо – в пустые потасовки По мелочному поводу меня Завистники не втягивают вовсе. И душу в защищенности храня, Творю... Но все ж, душа моя, готовься: Найдут меня завистники, найдут Вовлечь потщатся в пакостные дрязги. Уже издалека зубов их лязги Доносятся, моей промашки ждут. Ненадолго, навенрно, вовлекусь, Взбодрюсь и освежу конфликтом нервы. Так с многими случалось, я не первый. Но я от лиходеев отобьюсь. Неинтересны мне ни Ю. Ни Зю, Толкущие бездарно воду в ступе. А у меня – укропчик свежий в супе – И неуклонно я торю стезю. И мой «Журфак» не опускает флаг. Пусть кто-то истекая черной желчью Пытается пустейшей из бодяг Сразиться с этой эпохальной вещью. Пустое. Мне потуги те смешны. Уже мой на две трети воплотился. И остальные главы, вы должны Прийти на свет – я искренне молился – Всевышний даст мне силы довести Поэму-эпопею до финала. И цель моя – не славу обрести, Воздать той школе, где душа впивала Высокое, перенимая с уст Учителей великих и отважных. В том, что простор души не вовсе пуст, В том, что с пяток усвоил истин важных – И однокашников душевный вклад. И мой «Журфак» -- всего лишь воздаянье Тем, вспоминать о коих буду рад За гранью жизни тоже. Их сиянье – Мой во Вселенной радостный маяк... Живу вне суеты и суесловья С мечтой в душе взлелеянной... Чудак, Несу к былому чистую любовь я...