СРЕДИ МИРОВ. - Среди миров, в мерцании светил Одной звезды я повторяю имя. Не потому, чтоб я ее любил, А потому, что я томлюсь с другими И если мне сомненье тяжело - Я у нее одной молю ответа. Не потому, что без нее темно, А потому, что с ней не надо света. Голос Алешки, глухой и проникновенный, заставил Свету зажмурить глаза, чтобы отогнать непрошеные слезы. Они нашли удивительное место на берегу речки, возле небольшого стожка сена. Был один из тех летних вечеров, когда пахнет травой и ушедшим солнцем, а небо, глубоко-черное, усыпано огромными яркими звездами. Они молча лежали в стогу и смотрели на звезды, а Алешка вспомнил Анненского… *** Двадцать лет назад на уроке литературы в девятом классе они читали стихи поэтов 19 века. Смысл задания был в том, чтобы найти и прочитать никому неизвестные строки. Леха Поспелов был любимцем девчонок не только их класса, но и всей школы, начиная с пятиклашек. Они все ходили за ним маленькими табунками, они писали ему любовные записки и стояли возле подъезда по утрам, чтобы проводить в школу. Света, отличница и активистка, резко осуждала «девичий батальон» за такое унизительное поведение. И никому, даже своей ближайшей подруге Наташке, она не призналась бы ни за что, что сама готова была идти за ним на край света, если бы он только позвал. И вот он вышел читать стихотворение – и класс замолк. Девчонки 9-Б затаили дыхание. И она вместе со всеми услышала, как низкий голос произнес: - Среди миров, в мерцании светил, - Света замерла, боясь поднять глаза на того, кто нарушал ее покой, ее цельность, собранность и устремление к высоким целям и идеалам. Его голос разрушал ее картину жизни, ломал все планы, записанные в девичьем дневнике четким красивым почерком. Когда она, наконец-то, отважилась посмотреть на него, то встретила янтарный свет его глаз. Он смотрел на нее и для нее сказал последние слова о том, что с ней не надо света. Тут же, шестым чувством, под названием женская интуиция, она поняла, что он читал для нее, и она что-то значит в его жизни. Жаркая волна безумной радости накрыла ее с головой. Все звуки на мгновение исчезли, все люди перестали существовать: только он, стоящий у доски, любимый и единственный. *** Какое это было счастье идти с ним домой из школы, слышать его голос в телефонной трубке, танцевать медленный танец на дискотеке. Они не говорили о любви до самого выпускного вечера. Тогда он первый раз сказал слова, которые она и ждала и боялась. Потрясение было очень сильным. А она не сказала слов, которые он ждал. Она носила их в душе и не сказала. Сколько раз за последние годы она повторяла их ночью, в темноте своей роскошной спальни: «Я люблю тебя, Лешик, очень люблю!» Но тогда, когда он сник, не дождавшись ее слов, она промолчала. Дура! *** Он был ярким, самобытным, непредсказуемым. С ним ее планы всегда ломались, переиначивались и оставались неисполненными. Она говорила ему о том, что надо добиваться чего-то в жизни, стремиться и достигать. Он смеялся и ласково целовал ее в уголок рта. И она таяла как снег в его руках, превращаясь в подвижную, текучую воду. Она училась – он работал. Все чаще она проводила время с «целеустремленными» ребятами ее курса, все реже – с ним. Ей казалось, что она идет вперед, а он остается сзади. Он не хочет идти, не хочет лезть в гору. Он, наоборот, шел по равнине, уходя все дальше от нее… Туда, где прекрасные деревья, чудные цветы, и слышна мелодия флейты. Потом появился Саша, молодой аспирант, подающий огромные надежды организатор. Она любовалась его силой воли, самоконтролем и желанием сделать карьеру. Мечтала попасть в его группу молодых специалистов по изучению буржуазного опыта руководства крупными компаниями. Перестройка завершалась невиданным кризисом экономики, но Саша понимал, что это затишье перед взрывом и надо быть готовым к переделу собственности. Он выбил командировку в Америку и взял ее с собой. Это был 91 год, год распада страны и год ее замужества. После Америки Алешка показался маленьким и неинтересным. Ее поглотила стихия рынка и товарно-денежные отношения. Отношения, в которых нет места Анненскому и духовным исканиям. Тогда он и сказал ей: - Пройдут годы, и ты поймешь, что нет ничего на свете важнее любви. Деньги не могут стать смыслом и стремлением. Я хочу, чтобы ты, моя хорошая, не растратила себя понапрасну. Сказал и ушел, но все годы она знала, что он где-то есть, что он живет не так, как она, что он нашел себя еще в юности – и не терял. *** На вечер встречи выпускников она ехать не хотела. Дома была не очень-то здоровая атмосфера. Муж взлетел к самым высотам власти – и жил своей жизнью. С дочерью отношения не складывались – сказалось постоянное отсутствие дома мамы именно в те годы, когда она была нужнее всего. А сейчас и можно посидеть дома, но незачем. Короче, ехать и с кем-то встречаться, настроения не было. Но мама просила проведать – уже полгода не могла выбраться. И девчонки звонили, упрашивали. И Наташка обещала приехать из-за границы – из Новочеркасска. И самой себе страшно признаться, но была надежда увидеть Алешку. Они не виделись 15 лет. Но она знала, что он много путешествовал – Север, Камчатка, Алтай. Где только не носила его неспокойная судьба. А она-то бывала в своей жизни только на морях: загорала и купалась в Средиземном, в Красном, Черном, Балтийском. И больше ничего не видела: работа, работа, дом, муж и дочь. Никаких минут, запоминающихся на всю жизнь до самой смерти. Только рождение Кати сравнилось по силе переживания с тем мгновением, когда она первый раз посмотрела в алешкины глаза. И решилась-таки поехать домой, проведать маму и пойти на вечер встречи выпускников с громким названием: «20 лет спустя». *** Она пришла, когда основные, местные силы уже собрались. Все очень тепло встречались. Девчонки ахали и охали тому, как она выглядит. Она не считала это такой уж своей заслугой, и к похвалам и завистливым взглядам научилась относиться равнодушно. А Алешки не было – и это было самым главным разочарованием. Началось застолье. Много и хорошо говорили учителя. Мария Ивановна, их классный руководитель, сказала обо всех, кто чего достиг в жизни. Многих учителей уже не было – ушли на пенсию, уехали на свою историческую родину или ушли навсегда. Вспомнили всех тепло и с любовью. Потом начались танцы. Света немного выпила шампанского, и боль от невстречи свернулась клубком на дне души. Танцевала с «мальчишками», некоторые из которых были уже лысы, а другие с небольшими животами. Прикалывались и смеялись, жалели, что так долго не встречались. Когда же на сцену вышел школьный ансамбль и заиграл медленную, романтическую песню, то танцевать ей расхотелось. Она решила выйти на улицу перекурить, чтобы учителя не засекли: школьные страхи живучи, особенно в стенах родной школы. Уже наступал вечер, удивительно пахло. Зажглась Вечерняя звезда на горизонте. Она затянулась глубоко и… - Машка идет, шухер, - таинственный шепот разорвал очарование одиночества и тишины. Она дернулась, бросила сигарету под ноги и резко обернулась. И тут же утонула в его глазах. И третий раз за одну жизнь ее захлестнула огромная волна счастья, невыносимо прекрасного. Он привлек ее и обнял сильно-сильно, так, что стало трудно дышать. Она вцепилась в него и горько-горько заплакала. Наверное, так встречались люди после войны, когда не знали, жив или погиб их любимый. Она не заметила, куда повел он ее – она готова была идти за ним на край света. Только, когда дорога превратилась в тропинку и стала идти под уклон, она оторвала голову от его плеча и увидела блистающую поверхность реки. Они спустились к речке, не отрываясь друг от друга, увидели стог сена, совсем недалеко от того места, где проводили многие часы в далекой юности. *** И теперь, вслушиваясь в его голос, который снился ей все эти годы, она была готова снова зарыдать, но сдерживалась. Каждый сам выбирает свою дорогу. И она выбрала сама. Он протягивал ей руку и дарил весь мир, а она выбрала свой маленький мирок работы, достатка и уюта. - Пойдем со мной, - вдруг нарушил тишину Алешка. - Куда? – спросила она, заранее зная ответ. - Я покажу тебе мой мир – безбрежный и прекрасный. - У меня есть дочь, - она затаила дыхание. - Светка, ты дура, я все про тебя знаю, и про Катю знаю. Мы возьмем ее с собой. - Ей тринадцать, ей надо учиться, чтобы… - Да-да, я помню: карьера, деньги, положение в обществе. Все помню. - Он прижал ее к себе, погладил по лицу, и нежно поцеловал в уголок рта. – Я очень люблю тебя, Светка. - А я люблю тебя, - сказала она первый раз в жизни и спрятала лицо у него на груди. – Но Катя, она нуждается во мне. Сейчас трудный подростковый период. Ты понимаешь? - Да, я понимаю. Но понимаешь ли ты, что жизнь тебе дана сейчас, и потом пожить нельзя? Понимаешь ли ты это, моя любимая девочка? Но мы не будем с тобой ссориться и выяснять отношения. Мы есть, мы любим друг друга – это главное. Домой она пришла с первыми лучами солнца. Мама тихо спала. Света приняла душ и стала собираться домой. В голове не было ни одной мысли, пустота и отрешенность. Когда мама проснулась, Света была уже одета и готова ехать. Пока мама хлопотала и собирала передачу для внучки, она подошла к окну и посмотрела на подъезд соседнего дома. Выход закрывала высокая береза. Тогда, двадцать один год назад они сами ее посадили на субботнике. Вон, какая выросла! Вытерла слезы – все, готова ехать. *** Машина мчалась на предельной скорости. Ветер через раскрытое стекло яростно трепал волосы, сдувая слезы, тут же высушивая лицо. А слезы все равно катились и катились. И чем выше была скорость машины и ветра, тем горче она плакала. Дорога стала размытой от этих слез, руль не слушался дрожащих рук – и понесло машину навстречу совсем другой жизни, которая наступает после….