«Мы все учились понемногу...» ( А.С. Пушкин) Мы все писали понемногу Когда-нибудь и как-нибудь. Стихосложеньем, слава богу, Теперь не мудрено блеснуть. Друзьям писали и любимым, Своим соперникам счастливым, Дядьям болеющим – и тем Писали мы на сотни тем. Писали дерзко и отважно... Но зуд поэзии затих, Стареем, и стихи других Уже мы критикуем важно По вечерам в кругу родни: «Писали лучше в наши дни!» Мы Пушкина помянем: «Гений! Его Онегин – всем урок». Средь нас вот тоже есть Евгений, Но, прямо скажем, не пророк. А, впрочем, пишет очень складно В сравненьи с прочими – и ладно. И то сказать: писать сейчас Занятье легкое у нас. Едва на улице морозы, Как доморощенный пиит Пером усидчиво скрипит И снова... ну, конечно – «розы», Хотя давно уж знает свет, Что роз зимой в помине нет. Но поэтических секретов, Наверно, не раскроем мы, Коль скажем, что среди поэтов Есть кроме нас еще умы, И наше мненье не всевластно, К тому ж, оно не беспристрастно: У каждого свои грехи, Свои любимые стихи. У нас, ничтожных человечков, В чащобе поэтийной мглы Свои укромные углы, Свое заветное местечко. Кто ж нас осудит, если в них Не слышим мы стихов чужих? Мы и свои-то слабо знаем, И девушкам в тиши ночей Общеизвестное читаем Про «дивный стан» и «блеск очей». Конечно, жечь глаголом – лестно, Но что пророков ждет – известно, И запах лавра из венца Не оправдает мук творца. А если кто-то из талантов Достичь высот Парнаса смог, Он тотчас же (помилуй Бог!) Нас учит, грешных дилетантов: «Друзья! Парнас – открытый дом, Но вы – не так и не о том». Вот так живем. И, слава Богу, Что, позабыв свои грехи, Мы, тяжкий груз беря, в дорогу Берем и чьи-нибудь стихи, Пускай хоть Пригова, но все же… Ты этот шаг зачти нам, Боже! Улегшись с книжкою в кровать, Не все ж Донцову нам читать? А значит – жив Пегас крылатый, И вновь рифмуем: «кровь – любовь» (О, рифма скучная «морковь», Уж сколько раз меня спасла ты!) В итоге – Муза будет жить, А значит, и поэтам – быть!