Боль была напряжённей и слаще прощального запаха зонтичных трав. Ломкий лист осыпался в мерцающей чаще, как в чаше, в озёрах качающей мрак. На сгнивших мостках мы стояли молча, там ныли осы, комар звенел, аир стрепетал от стрекозьих полчищ и куга шуршала сама по себе. Стучало в висках и в литавры зноя всё бил кузнечик, как голый нерв. А небо, линялое и голубое, на якорь встало среди дерев. Вот рыба ударила как из пушки, как по глади упругой плашмя - весло... Ну, а мы говорили одними душами, потому и не нужно нам было слов...