"А вам?.." - глаза мило лучились каким-то золотистым сиянием. "Это невероятно, - подумал Пузиков. - Глаза могут лишь отражать. Это - не источник света." Но они лучились. И это было непреложным фактом. "Принесите мне суп гороховый, на второе - паровые тефтели и… мусс. Кстати, как вас зовут, девушка?" "А это обязательно?" "Желательно…" "Тина." Она быстро перешла к соседнему столику. "Интересно, будут ещё сюрпризы?" - подумал Пузиков с этакой дикарской лихостью. Расша- лившийся желудок лишил его возможности поехать по турпутёвке, и он решил провести от- пуск на Водах. Сегодня он второй раз обедал в кафе "Диета". Накануне его буквально порази- ла тонкая и длинная, как струна, официантка, которую он тут же про себя назвал Циркулем. У Циркуля оказалось неожиданно приятное контральто и феноменальная профессорская рассе- янность. Вздыбленный ярко-рыжий конский хвост на затылке и очки дополняли картину. К удивлению Пузикова, Тина ничего не перепутала и расчёт произвела точно до копейки. ...Минеральная вода струилась из крана ласковым газированным потоком. Пузиков чувство- вал, как его тело обволакивалось мягким теплом. Чуть солоноватые брызги собирались на лбу в увесистые капли и по носу стекали вниз. Кап-кап… Шр-р-р… - звуки убаюкивали Пузикова, погружая его в безмятежный безоблачный сон. Он посмотрел на песочные часы у изголовья. Песок беззвучно тёк через дюзу. "Как жизнь, - грустно подумал Пузиков. - Осталось не так уж много… Многое было, но гораз- до больше не было и уже никогда не будет". Растираясь махровым полотенцем, Пузиков вдруг подумал: "Интересно, когда они заканчивают работу?" И если кому-то этот вопрос мог показаться странным, то самому Пузикову всё было преде- льно ясно. Засунув мокрое полотенце под мышку, он аккуратно расправил полиэтиленовый пакет и су- нул туда полотенце. Потом медленным прогулочным шагом направился к кафе. "Какие глаза! Нет, всё-таки какие у неё глаза!.." Пузиков считал, что по глазам можно почти безошибочно охарактеризовать человека. Погля- дите-ка на этого хлыща, вон-вон на перекрёстке двух аллей! Не взгляд, а мёд с маслом: не просто завлекает, а ещё и гипнотизирует! А вот неприступная с виду красавица. Взгляд у неё холодный, как бы сквозь встречного. Пузиков заметил, как она пронзила и "обворожителя". "И тебя тоже сосчитала!" - улыбнулся он. Но обворожитель медленно повернулся и пошёл вслед за ней. Такие не тушуются! Пузиков достал сигарету. Тёплый южный вечер плавно опускался на городок. Кое-где зажглись фонари. Сквозь густую листву начинали поблёскивать звёздочки. Мимо прошла молчаливая пара. Два человека - два разных характера. Он - русоволосый, лет тридцати пяти - обладатель усталых и грустных с проблесками ума тёмных глах. Видимо, интеллектуал. И, видимо, неудачник. Она - яркая тридцатилетняя брюнетка - с большими глу- бокими тёмными глазами. Глаза - как бездонная пропасть. И, как открытая книга. Сколько в них плохо скрываемого недовольства, возмущения, злобного презрения и даже ненависти! Пузиков посочувствовал "интеллектуалу". И вздохнул. В кафе звенела посуда. Дверь распахнулась, и несколько девушек легко сбежали по лестнице. Тины среди них не было. Пузиков чувствовал под мышкой мокрое полотенце. Сигарета обжигала пальцы, и он её выб- росил. Дверь снова открылась. Громко стуча палкой, по ступенькам спустился инвалид-кассир. Ожидание томило. К тому же Пузиков не совсем чётко представлял себе план действий. Тина возникла перед ним внезапно. Видимо, вышла через задний ход и, обойдя кафе, про- шла на боковую аллею. На ней было лёгкое, без рукавов платье, в руках - белая сумочка, в которой на ходу она что-то искала при свете фонарей. "Тина!.." - окликнул негромко Пузиков. Она вздрогнула и остановилась, настороженно вглядываясь в него. "Вы торопитесь?" "Да, мне на электричку. Проездной куда-то делся… Ах, да вот же он! Извините, я опазды- ваю!" Пузиков проводил её до вокзала. На ходу, вернее, на бегу ни о чём не удалось поговорить. Узнал лишь, что живёт в Иноземцево, в кафе работает недавно, график - через день. Тут же подошёл поезд. Весь следующий день Пузиков был задумчив. Со стороны он даже выглядел не отдыхаю- щим, а скорее - командированным: копался в карманах, часто вынимал авторучку и записную книжку, что-то писал. Наутро, против обыкновения, он пошёл не в "Молочную", а в "Диету". Тина была на месте. Сегодня на ней были белая кофточка и чёрная юбка. Увидев Пузикова, Тина улыбнулась. "Чем будем завтракать?" "Накормите чем-нибудь по своему выбору." "Сугубо диетическим, или не очень?" "Не очень, но в меру." "Хорошо, я попытаюсь." Краткость и очарование. Он нащупал листок бумаги в кармане пиджака. "Тина, как вы относитесь к стихам?" "Вы экстрасенс?" "А что, похож?" "Просто здорово угадываете! Я очень люблю стихи." "А вам их дарили?" "Что вы?!" "Тогда позвольте преподнести! Может быть, не очень гладко, но зато от души… Тина слегка покраснела, взяла листок и быстро отошла. Пузиков видел, как, подойдя к бу- фетной стойке, она развернула его писанину. В угаре пьяном, в ресторанной мгле, Среди пустых бутылок на столе Я вдруг увидел в лужице вина Фиалку. Так невинна и нежна Была она, что я лишился сна!.. Хотел бы я смеяться и шутить, Слезами ту фиалку окропить, В своём бы сердце поместил цветок И кровью полил, если б только мог!.. Увы, неумолим жестокий рок! С тобою я, иль грежу о тебе, Любовь моя! Ты есть в моей судьбе! Когда я вижу милые черты, Мне светит солнце, вновь цветут цветы И верю я, что есть на свете ты! Пузиков внимательно наблюдал за Тиной. Она сложила листок и положила в карман. Потом обычным шагом пошла к раздаче. Всё было, как всегда. Посетители были довольны. Никаких перемен в поведении Тины Пузиков не уловил. Когда подошла его очередь, она принесла завтрак и ему. "Спасибо за стихи." "Вам они понравились?" "Честно?" "Разумеется!" "Нет, я не скажу! А то ещё обидетесь!" "Не обижусь. А где вы научились разбираться в стихах?" "А я - почти профессионал, учусь на филологическом в Ленинградском университете. Переш- ла на пятый курс. Сейчас на каникулах. Мама у меня в Иноземцево. Ну… что сказать?.." "Знаете, Тина, пожалуй, вы правы - пусть ваше мнение останется для меня неизвестным. Но скажите честно: вы поверили в искренность того, что я написал?" "Да, в это я верю. Спасибо вам!" Она посмотрела на него серьёзно. И, как показалось Пузикову, с некоторой жалостью. Он грустно ел свой диетический завтрак и с сожалением думал о том, что обедать, пожалуй, пойдёт в "Молочную".