Были ретроспективы отчетливы и обозримы, в них роптали басы и вздымались торжественно своды, уходили навеки из жизни кромешные зимы, надвигалась гигантская тень вожделенной свободы... Но в твоих сновиденьях дремучих, отчаянно белых много линий напрасных и бликов, мгновенья короче, в них пугливые шорохи, плески ревнивой купели, освятившие лживых посулов убийственный прочерк. Шелестящие мОроки страсти и бред вожделений, мельтешение душ, источавших предательства запах. Отчего же я вдруг преклонил пред тобою колени, изумляясь восходам твоим, уходящим на запад? Растревожена вкрай, ты не верила, ты вопрошала, - возгорались глаза, фейерверком вскипали вопросы - Где ты был... ну откуда ты взялся свободный и шалый? Видишь: здесь пустота... пепелища остывшая осыпь. И тогда я ответил смеясь... - а душа трепетала черноклёном, помеченным в ночь на Ивана Купала - : Я не взялся. Я был - как бывает трава - у дороги, по которой летели твои беcприютные дроги.