Первой части у меня на компьютере нет, но вторую отдаю вам на суд! Камилла открыла глаза. Ей показалось, что она попала в рай. «Вспоминая все мои прошлые грехи, в это трудно поверить», - подумала Мила. Много чего было такого, что сейчас вспоминается с трудом, не понимаешь, как такое могло произойти. Вокруг все было белое. Белый потолок, белое одеяло, белые стены. «Определенно это не рай, - подумалось Миле. – Но и не ад же. Тогда что?» Тут дверь (кстати, тоже белая) открылась, и в комнату зашел человек в белом халате. – Очнулась! – всплеснул руками человек. – Инга Дмитриевна! Миле стало непонятно, по какой причине на небеса должна попасть еще и ее мать. Но тут ее раздумья прервал стук каблуков. В комнатку ворвалась мама. – Камиллочка! – бросилась мать к постели. – Ты жива! «Похоже, я не на том свете», - решила Мила. – Мам, - только и могла сказать Мила. – Не нервируйте ребенка! То, что она пережила, большой стресс, - оттащил от дочери Ингу Дмитриевну врач. – А что со мной было? – поинтересовалась Камилла. Врач моргнул, а Инга Дмитриевна затихла. – Ты ничего не помнишь! – взвизгнула Инга Дмитриевна. – Как тебя зовут? Как твоя фамилия? – Камилла Жарова, а что? – удивилась Мила. – Она помнит! – воскликнула мать. – Ничего, скорее всего, у нее просто от шока забылись события последних дней, - сказал врач. – Ну-ка, что ты помнишь? – Ну, я помню, что я шла к Николя, - принялась вспоминать Камилла. – Я шла, шла, потом внезапно лицу стало жарко, началась кружиться голова, в глазах слепило. По-моему, была еще и рвота, а потом… темнота, и больше ничего. Что это, доктор? – Как я уже объяснил вашей матери, у вас случился гипертонический криз, - спокойным и ровным тоном произнес врач. – Но я же еще молодая! – вырвалось у Камиллы. – Увы, но гипертонической болезни подвержены многие подростки, - пояснил врач. – Какое у вас давление? – 143 на 92 бывает, - прошептала Мила. – Вот, - кивнул врач. – А еще, когда вы потеряли сознание, то еще и ударились головой. Поэтому вы почти сутки пролежали без сознания. – Ничего себе! – воскликнула Мила. – Это еще хорошо, что прохожий заметил вас и позвонил нам, - продолжал рассуждать врач. – А то бы вы сейчас лежали не в обычной палате, а… – Михаил Леонтьевич! – перебила врача Инга Дмитриевна. – Что сразу Михаил Леонтьевич! – возмутился доктор. – Я хотел сказать – в реанимации! – Все равно это неэтично, - возмутилась Инга Дмитриевна. – Камилле наши разборки ни к чему, - спохватился Михаил Леонтьевич. – Ей сейчас нужен полный покой. – Да, конечно, - закивала мать. – Камиллочка, я тебе апельсинчиков купила, соков разных, яблок, пирожных, а вот еще журнальчики, «Все звезды», «Лиза». – Спасибо, мамочка, - поблагодарила маму Мила. – А теперь, Инга Дмитриевна, покиньте палату, Камилле следует побыть в тишине, - взял под руку мать Михаил Леонтьевич. – Камилла, я приду завтра, около шести, - предупредила мать. – А сейчас сколько времени? – Сейчас девять часов вечера, - ответила Инга Дмитриевна. – А обнаружили тебя в одиннадцать. Куда ты в такую рань вышла из дома? – Мне просто срочно нужно было… - поникла Мила. – Скажите, Михаил Леонтьевич, а когда меня выпишут? – Недельки через две, - подмигнул девушке врач. – Пока, Камилла. – До свиданья, - смутилась та. Инга Дмитриевна с Михаилом Леонтьевичем вышли в коридор. – Скажите, а почему ей еще так долго находится в больнице? – спросила Инга. – Я все десять часов долбила медицинский справочник. И поэтому понимаю, причин для содержания ее в больнице нет. – Я же говорю, она получила небольшую травму, - ответила врач. – Она ударилась головой. – Что-то серьезное? – тревожно поинтересовалась Инга Дмитриевна. – Она ударилась затылком, - продолжал врач. – А в затылочной доле находится зона зрения. Да тут еще и криз этот… – Ну? Не томите! – попросила Инга Дмитриевна. – В общем, есть риск возникновения нарушения зрения, - проговорил врач. И еще… – Что? – вздохнула Инга Дмитриевна. – Криз начался внезапно. В принципе, так и должно быть, но все-таки ваша дочь не была чистым гипертоником. Просто немного повышено давление. Следовательно, криз произошел из-за какого-то случая. – В смысле? – не поняла мать. – К факторам риска возникновения гипертонической болезни относят наследственную предрасположенность, то есть наличие этой болезни у близких родственников, увеличенную реактивность к психоэмоциональному стрессу, комплекс факторов питания, например избыточное потребление поваренной соли, ожирение, старение. Последние два варианта явно отпадают, - говорил врач. – Я так понимаю, у ваших родственников гипертонии тоже нет? – Нет, нету, - ошарашено покачала головой Инга Дмитриевна. – Питание нормальное? – уточнил Михаил Леонтьевич. – Ну да, питается она, как и все нормальные люди. Остальные члены семьи едят то же самое. – Значит, с вашей дочерью случился какой-то стресс, - подвел черту доктор. – Поэтому я хочу, чтобы за ней эти две недели наблюдал психотерапевт. Ей, разумеется, я этого не скажу, просто сообщу, что может быть осложнение со зрением. Но и вас попрошу ничего ей не говорить, и ни в коем случае не выпытывать. Она должна сама захотеть рассказать это какому-то близкому для нее человеку, скажем, лучшей подруге. – Со своей подругой она поругалась, а насколько я знаю, новая не появилась, - сообщила Инга Дмитриевна. – Возможно, это стресс из-за разрыва с лучшей подругой. – Вряд ли, они уже давно поссорились, месяца четыре назад, - отмела эту версию Инга Дмитриевна. – Я могу идти? – Идите, только помните – дочери про наш разговор ни слова, - попросил врач. – Хорошо, доктор. Камилла лежала на кровати, упершись взглядом в потолок. Она вспоминала событий прошедших дней. Три дня назад, в конце сентября, Камилла получила от своего парня, Николая, приглашение на дискотеку. Николя уже учился в институте на первом курсе. Мила же долбила математику в своем колледже. Она планировала работать в Московской финансово-промышленной академии на факультете банковского дела. Поэтому матеша ей нужна была, как ничто другое. Мила жутко огорчилась, потому как пойти на дискотеку не могла. Почему-то именно в этот день мать решила поехать в деревню, и Милу брала с собой. Прогрустив в деревне весь день, Камилла все-таки сбежал в город. На дискотеку она прибыла, когда уже та была в самом разгаре. Решив найти Николая, Мила обратилась к его другу, Ване. Веселый и, похоже, не слишком трезвый Ваня, хихикая, указал в центр танцующей толпы: – Вон он зажигает. Мила повернулась и заметила Колю танцующим с какой-то наглой девицей, которая прижималась к Николаю всем телом, обвивая плечи руками и нежно целуя его шею. Николя держал руки на бедрах у девицы. Он явно был пьян, но это не спасло его участь. Мила устроила скандал и ушла. Самое обидное было то, что девица в конце разборки сказала нарочито громко: – Николя, ты что, не сказал этой дуре, что мы встречаемся? А на следующее утро, то есть сегодня, Коля позвонил Миле и попросил встретиться. Бросив: «Хочешь узнать правду, приходи ко мне», он положил трубку. Однако Мила все равно пошла. И не дошла, свалившись со своим кризом на полпути. Тут дверь неожиданно приоткрылась, и в палату кто-то зашел. Мила пискнула, но этот «кто-то» оказался симпатичным парнем. – Прости, что без стука, - смутился парень. – Я ждал, когда врач уйдет. Он не пускал к тебе, говорил, чтобы приходил завтра. Но я хотел убедиться, что ты жива и невредима. Это ведь я тебя нашел. – Спасибо, если бы не ты, я бы сейчас лежала в реанимации, - улыбнулась Мила. – Не говори глупости, - попросил парень. – Это врач сказал, - произнесла Мила. – Как тебя зовут? – Влад, - ответила парень. – Камилла, - сказала Мила. – Или просто Мила. Слушай, Владик, у тебя есть сигареты? – Ты куришь? – удивился Влад. – Иногда, - соврала Камилла. Она курила лишь один раз, после той злополучной дискотеки, но выкурила целую пачку. – Я так понял, у тебя гипертонический криз, - продолжал Влад. – Тебе нельзя. – Если нельзя, но очень хочется, то можно, - не моргнув глазом ответила Мила. – Не занудничай, дай пачку. Влад достал «Бонд» и протянул Миле. – Сам куришь, а другим не даешь, - усмехнулась Мила. – Я бросил. Сегодня, решил, что с этого дня не буду портить организм, а буду спасать всяких красивых девушек вроде тебя. А выкинуть пачку не успел, в больницу спешил, - пояснил Влад. Мила встала, подошла к окну, открыла его и закурила. Затем она засмеялась и сказала: – Вот что будет, если сейчас врач зайдет. Он меня убьет, и тебя тоже. – Мне не жалко. Ради красивой девушки, ради ее счастья, готов на все! – признался Влад. Мила улыбнулась и повернулась к окну. Темнота уже окутала всю улицу. В белой комнате сделалось непривычно серо. Камилла последний раз затянулась и бросила окурок вниз. Ее палата находилась на втором этаже. Мила еще немного постояла, наблюдая, как искрящийся окурок летит вниз. Затем она закрыла окно и повернулась к Владу. – Тебе еще не пора? – спросила девушка у него. – А то сейчас Михаил Леонтьевич еще зайдет, и будет тебе нагоняй. – Это так страшно? – усмехнулся Влад. – И вряд ли тебя потом еще раз сюда пустят, - заметила Мила. – А ты хочешь, чтобы я еще раз пришел? – Ну если ты сможешь, - протянула Камилла. – Конечно, смогу. Я и в самом деле пойду. Может, ты права, и если сюда зайдет врач, он больше меня к тебе не пустит. Пока. – Пока, - попрощалась Камилла. Влад ушел, а она присела на кровать. Голова снова начала кружиться. Мила закрыла глаза и прилегла на кровать. В глазах начали плясать красные линии, и незаметно для самой себя Мила заснула. ГЛАВА 2. Меж двух огней Проснулась она, когда в окно уже светило солнце. Мила потянулась и присела на одеяло. Сколько времени? Лишенная мобильного телефона и даже часов, она не могла ответить на этот вопрос. Но тут в палату зашел врач. – Доброе утро, Камилла, - поздоровался он. – Как вы себя чувствуете? – Нормально, - ответила Мила, решив не говорить ему о вчерашнем головокружении. – Я пришел вас предупредить, что где-то через полчаса к вам зайдет врач. – Что-то серьезное? – нахмурилась Мила. – Нет, просто придет психотерапевт, - пояснил Михаил Леонтьевич, и тут же добавил: - Возможно, что после криза вы будете в состоянии некоторого стресса. – Ясно, - кивнула Мила. – А сколько времени? – Уже одиннадцать, - ответила врач. – Кстати, приходила ваша мать, но вы еще спали. Она передала необходимые вам вещи. – Михаил Леонтьевич протянул пакет. – Спасибо, - поблагодарила Мила. – Она передала, что придет около шести. Она заскочила перед работой, но теперь освободится довольно поздно. Доктор вышел, и Мила принялась рыться в пакете. Среди остальных вещей был и мобильник. Мила глянула на экран. Десять непрочитанных смс и пять непринятых вызовов. Три смски отослал «Билайн» с сообщением о какой-то проводимой акции. Еще пять – от друзей. Все беспокоились о ее состоянии. Непонятно как, но они узнали о произошедшем. И, наконец, еще две смс – от Николая. Тот тоже уже был в курсе всех событий и беспокоился о здоровье Милы. Это было очень приятно. Вызовы поступили от друзей, и еще два – от Коли. Последний звонок он сделал пять минут назад. Тут телефон завибрировал. Звонил Николай. Камилла неохотно ответила на звонок: – Алло. – Милочка! С тобой все в порядке? – взволнованно спросил Коля. – Допустим, все, - вздохнула Мила. – Ты не против, если я приду? Мне очень надо с тобой поговорить! – Я сейчас не могу, - сухо сказала Мила. – Я приду около трех, хорошо? – попросил Николя. – Как знаешь, - отстраненно произнесла Камилла и сбросила вызов. Через полчаса пришла врачиха. Она представилась Ириной Романовной. Она начала осторожно расспрашивать, что могло повлиять на ее криз. Мила сразу поняла, что интересует их не ее нынешнее состояние, а состояние того дня. Но Мила никому ничего рассказывать не собиралась. Она уходила от темы, а когда уже надоело изворачиваться, просто сказала: – У меня заболела голова. Ирина Романовна намек поняла и ушла. А на тихом часу пришел Николя. Разумеется, пришел он втайне от врача. И еще принес любимые Камиллины конфеты. – Это тебе, - протянул Коля Миле. – Спасибо. – Мила положила коробку на тумбочку и отвернулась. – Мил… Я понимаю, все это из-за меня… ну, этот случай… ты перенервничала… это… - запинаясь, говорил Николай. – Я на дискотеке был выпившим… А Вера, так звали эту девушку, она меня давно уже любит. Сначала меня пивом напоила, а потом повела танцевать… Я серьезно вообще сейчас не понимаю, как мог такое допустить! – Коль, - прервала его Мила. – Если ты считаешь, что я должна тебя простить… – Я не считаю. Это твое мнение, твое решение – простить меня, или нет. Но просто к сведению скажу – я за твои флирты с этим… как его… Сашей Жуковским. – Жуковым, - автоматически исправила Мила, но тут же вскрикнула: - Я не флиртовала с Сашей! – Да ладно, мне брат рассказал, как вы там в Суздале зажигали, - хмуро сказал Коля. – Эта твоя Вера сказала, что вы встречаетесь, - со слезами произнесла еще один аргумент Мила. – Она всегда желаемое выдает за действительное, - вновь оправдался Николай. – Думаешь, мне приятно было слушать о твоих романах с парнями из вашего класса? Мне Лешка в порыве ревности все доложил. И про Володю Велюрова, и про этого… нерусского… Торичана Эверса, и про Иванушек-интернейшенел, и про других. – Просто с Вовой я встречалась из-за пятерки в четверти, с Торичаном полшколы мечтает сходить на свидание, но тут представилась такая возможность мне, ну а на Иванушек в свое время мода была, - сама начала оправдываться Мила. – И потом, это было еще до тебя! – Знаешь, тебе хорошо говорить! А я сиди и думай, когда же меня Камиллочка бросит! И вообще, из-за чего она со мной встречается! – сердито воскликнул Николай. – С тобой – по любви, - искренне сказала Мила. – А я не уверен, так как знаком с твоей бурной биографией! – вообще вышел из себя Николя. – Тогда иди! – рассердилась Камилла. – Вали вон. – Ну, Милочка, я просто сорвался, - буркнул Коля. – Хочешь, я тебя поцелую? – Нет, - ответила Камилла. Однако Николя все равно склонился над ее кроватью, читая в глазах Милы некоторое самодовольствие. – Я буду кричать, - предупредила она. – Кричи, - согласился Николя и поцеловал девушку. В этот момент дверь скрипнула. Мила повернулась и заметила растерянного Влада. – Я, наверно, не вовремя, - сказал тот и вышел. – Это кто? – ревниво осведомился Николя. – Это человек, который меня нашел, - ответила Камилла. Ей было почему-то неудобно перед Владом. – Человек? – не поверил Коля. – Ладно. Мне пора. Пока. – Уже? – протянула Камилла. – Да, уже, - улыбнулся Николай. – Но завтра обязательно приду! – Буду ждать, - пообещала Мила. Николя ушел. По окончании тихого часа пришла медсестра и передала фрукты и большую корзину с розами. – Парень просил передать, - пояснила она. – Коля! – расплылась в улыбке Мила. – Симпатичный такой, - подтвердила медсестра. Камилла открыла открытку, вложенную в цветы, и прочитала: «Я, видимо, помешал вам с тем симпатичным парнем. Извини. Через медсестру передаю тебе эти розы. Они такие же красивые, как и ты. Выздоравливай. Влад». «Он что, больше не придет?» - проскользнула мысль у Милы. Ей стало тревожно. Под простыней она нащупала пачку сигарет, оставленную Владом, и посмотрела на дверь. Однако, поставив около нее тумбочку, ей показалось, что проблема решена. Поток свежего воздуха ударил девушку в лицо. Немного закружилась голова, и стрельнуло в глазах. Быстро поднеся зажигалку (обнаруженную в пачке «Бонда») к сигарете, Мила закурила. На этот раз ее душа болела из-за Влада. А что, если он не придет? Тут в дверь начали ломиться. Мила быстро скинула окурок вниз и закрыла окно. – Сейчас! – крикнула она. Быстро засунув пачку под матрас, она отодвинула тумбочку. В палату зашел Влад. – Влад! – обрадовалась она. – Привет. – Привет, - довольно сухо поздоровался Влад. – Я пришел сказать, что больше не приду. – Как? – протянула Камилла. – Почему? – Я уезжаю, - отвернулся Влад. – Надолго. – Куда? – грустно спросила Мила. – На Мертвое море, - коротко ответил Влад. – Я пришел это сказать, чтобы ты не волновалась. – Ну почему ты мне вчера не сказал, - вздохнула Мила. – У тебя есть мобильный телефон, мы могли бы переписываться? – Нету, - немного погодя, покачал головой Влад. – Можно я тогда тебя хоть… поцелую? Ты же меня спас, - попросила Мила. – Хорошо, - согласился Влад. Он нагнулся над Камиллой, и та быстро поцеловала его в щечку. Затем она обняла Влада, шмыгая носом. – Ты хотя бы мне свой домашний телефон скажи, - со слезами в голосе попросила она. – Мила, тебе не стоит мне звонить, - высказался Влад. – Ясно. Ты из-за того случая на тихом часу. – Нет! Все в порядке. – Я же знаю, что не в порядке. Ты не понял. Поцелуй ничего не значит. Я даже не знаю, люблю я Кольку или нет. А поцеловать я могу любого! – оправдывалась Камилла. – Да ты что! – не поверил Влад. – Да, - твердо сказала Мила и поцеловала Влада. Влад обнял Милу, они прилегли на кровать. Такого удовольствия от поцелуя Камилла никогда еще не получала. – Вот видишь, - сказала Мила напоследок. – Вот теперь да, - улыбнулся Влад. – Пока. – Пока, - попрощалась Мила. Когда Влад ушел, она блаженно потянулась на кровати. А потом дошло – больше же такого не будет! Она не увидит больше Влада! Эти слова прошли сквозь мозг, оставив в нем дыру. Мила заправила кровать, тут ее внимание привлекла одна вещица. На кровати лежал блокнот с позолоченной обложкой. Блокнотик был совсем маленький, мог запросто поместиться в кармане. Мила открыла его и прочитала: «Влад Измайлов». Дальше шли различные имена телефонов и адреса. В конце записей Камилла увидела свое имя и номер палаты. Рядом с этой строкой стояла непонятная галочка. Такие же галочки находились возле еще двух номеров: некой Анны Лорской и Алины Вдовенко. Мила не помчалась за Владом, она просто рассудила: если эта штука так ему дорога, он вернется сам. И тогда она точно его расспросит, узнавая его координаты. Вечером приходили родители. Но Мила больше ни на чем не могла сосредоточиться. Все ее мысли были о Владе… …Эва лежала на кровати, впершись взглядом в потолок. Она старательно вспоминала все увиденное, что полностью ее шокировало. Сегодня днем она пошла гулять с Филиппом, более известным как Шут. Зашли она в кафе, в котором Эва никогда раньше не была. Это был даже ресторан, а не кафешка, где цены были немолодежные. Но Шут недавно заработал крупный гонорар в журнале «Молодежь» за один роман, выпускавшийся на протяжении более десяти номеров. И сразу захотел потратить эту сумму с Эвой в кафе. Так получилось, что Эвелина (это полное имя от Эва) заметила в ресторане свою маму с каким-то мужчиной. Эвина мать вышла замуж недавно, в начале лета. С сыном отчима Эва познакомилась случайно, они начали встречаться, а только потом узнали, что их родители давно любят друг друга. Но получилось, что Эва рассталась с Ильей, и теперь ее парень – Филипп. Сейчас Эва пыталась вспомнить ту встречу до мельчайших деталей. Сама мать дочку не видела, а спросить напрямик Эве не хотелось. И она начала вспоминать событий прошедших дней… …Тогда так получилось, что Эва нечаянно услышала разговор мамы с бабушкой. Арина Константиновна (так звали бабушку) говорила маме: – Он что, хочет увидеть дочь? – Да, - устало отвечала мама. – Знаешь, это его дочь, я не могу этого запретить. Тем более что я его люблю. – Ты уверена? Вы не так давно встретились, - сказала бабушка. – Я в этом уверена, но я не хочу, чтобы… Тут она договорить не успела, в квартиру зашел Илья. Больше Эва ничего не услышала. Или вот еще: два дня назад мать разговаривала с кем-то по телефону. Она смеялась и шутила, да так громко, что было слышно в Эвиной комнате. Но тут вернулся папа Ильи. Мама быстро сказала: – Пока. – И совсем тихо добавила: - Целую. Тогда Эвелина решила, что она болтает с подругой, но сейчас все как-то сложилось в мозаику. Известие о том, что кто-то хочет увидеть свою дочь, Эва сочла относящимся к папе Ильи. Но сейчас решила проверить. Эва ворвалась в комнату своего бывшего парня и сразу спросила: – Скажи, у тебя есть сестра? – Нет, я у папы один, - буркнул Илья. Он никак не мог смириться с тем, что Эва его бросила. – Ну, а мог ли он бросить свою дочь? – продолжала расспросы Эва. – Ты что, отца не знаешь? Это глупости, - сердито возразил Илья. – Ясно. – Эва никак не могла понять, что же происходило. Ее отец погиб, когда ей было десять. Про это ей сказала мама, очень грустная в то время. Они переехали в другой район Москвы, не сходив даже на кладбище. Кристина Яковлевна сказала, что не хочет травмировать психику ребенка. …Складывая все это вместе, Эва уже начала догадываться, но тут ее раздумья прервал телефонный звонок. – Алло, - проговорила она в трубку. – Позовите Эвелину, - попросил мужской голос. – Это я, - растерялась Эва. Тут мужчина замолчал. – Ну говорите же! – рассердилась Эвелина. – Да, прости… Я хотел бы с тобой встретиться, Эва… – Вы кто? Я с незнакомыми мужчинами не встречаюсь! – воскликнула Эва. – Прости, Эва. Просто так трудно все объяснить… В общем, я твой папа. ГЛАВА 3. Во Францию по несчастливому билету – Я вас не ясно поняла, - растерялась Эва. – Повторите, пожалуйста. – Это долгая история. Нам надо встретиться, Эва. – Ну хорошо, - согласилась Эвелина. – Где и во сколько? – Ресторан «Мачете», это… – Я знаю, где находиться «Мачете», - перебила его Эва. – Тогда в восемь часов, сегодня, - сообщил время мужчина. Эва положила трубку, никак не понимая все произошедшее. Как это может быть ее отец, если… Тогда что же, мать обманывала? Камилла листала блокнот. Ей так хотелось, чтобы где-нибудь обнаружились данные о Владе, хотя бы его номер телефона. Но ничего подобного не было, зато на последней странице была сделана надпись «19.00». Мила пыталась понять, что за 19.00, но тут в палату кто-то зашел. Камилла повернула голову к входу и увидела ту самую девушку, что была на дискотеке с Николаем. – Ты? – протянула Мила. – Но как… – Знаешь, твое местоположение у Николки в блокноте на самом видном месте написаны, - усмехнулась девица. – Ты что, была у него? – удивилась Камилла. – Я же за этим и пришла, - сказала Вера. – Хотела сообщить, чтобы ты забыла про Колю. – Чего? – возмутилась Мила. – Того! Я сегодня была у него. И вчера была. И завтра буду, - грубо рявкнула Вера. – Мы с ним встречаемся, ясно? – Нет, не ясно, - прошипела Камилла. – Он мне сегодня сказал… – Знаю я, - прервала ее Вера. – Николай хочет с тобой крутить из-за брата. Отомстить. Он же знает, что Леша… или как там его… тебя любит. И пусть там встречается с кем хочет, просто хочет тебя забыть. – Послушай, швабра, - почти уже криком произнесла Мила. – Что ты сказала? – Дрянь! Ты специально так говоришь, - бунтовала Мила. – Ты Колю любишь, а он тебя нет, и я права! От переизбытка эмоций Камилла поднялась с кровати. – Ты можешь говорить, как хочешь, но я тебя предупредила. Коля – мой! – воскликнула напоследок Вера. Мила взяла всю свою силу в кулак, и хотела уже толкнуть посильней эту сволочь Веру. Но внезапно кровь ударила в виски, перед глазами помутилось, и Мила упала на пол. Эва пришла в кафе немного раньше положенного времени. Она села за свободный столик, и официант поднес ей меню. Меню было в красивой, кожаной обложке, с позолоченными виньетками. Открыв меню, Эва обратила внимание на цены. Это что же за папа у нее объявился, который обыкновенный «Оливье», правда, с добавлением каких-то изысканностей, ест за десять долларов? Через пять минут рядом присел… отец. Эва аж рот приоткрыла: хоть и прошло четыре года, но папу она узнала сразу. Он тоже узнал Эву, хотя она сильно изменилась. – Доченька… - только и мог сказать он. – Папа? – с удивлением спросила Эвелина. – Я должен все объяснить… – Ну уж потрудись! – попросила Эвелина сердито. – Четыре года я думала, что ты погиб! А потом, бах, и вот он собственной персоной! – Дочка, просто все так сложилось… Я полюбил другую женщину… - начал объяснять отец, которого, кстати, звали Иннокентий Петрович. – Ах, так? – привстала Эва. – Ну до свидания! – Подожди, - остановил ее Иннокентий Петрович. Тут подошел официант. Отец предложил перекусить и заказал омаров в тесте для себя и салат по-гречески с кальмарами для Эвы. А из жидкостей он выбрал белое вино и «Кока-Колу». – С той женщиной мы сразу расстались, - говорил Иннокентий Петрович. – А к твоей матери я вернуться не мог. Вы уехали, я не знал вашего адреса. Наши знакомые тоже не знали, а ее близкие подруги не хотели выдавать. Но несколько недель назад мы нечаянно встретились, и все началось сначала. – Ты знаешь, что мама замужем? – поинтересовалась Эва. – Да. Но, я думаю, она сможет сделать выбор. Надеюсь, он будет правильным, - тихо сказал отец. Когда Эва вернулась домой, на часах было одиннадцать. Иннокентий Петрович настоял, чтобы он подвез Эву до дома. Эвелина и не отказывалась, потому что после всего этого у нее в голове стоял туман, и до дома она бы просто не добралась. Иннокентий Петрович расспрашивал ее о жизни, учебе, но чаще всего интересовался Кристиной Яковлевной и ее мужем. Эва сама не знала, хочет ли она, чтобы папа вернулся в семью. Конечно, она хотела бы этого, но отчим… Он был хорошим человеком, и не хотелось его огорчать. Когда Эва вернулась в квартиру, то она сразу же услышала громкие голоса мамы и отчима. Эва осторожно подошла к двери кухни и вслушалась в разговор. Ей не хотелось это делать, но ведь взрослые ни за что не расскажут ничего! Отчим говорил: – Что, как только он появился, я сразу по боку? – Ну что ты такое говоришь! – устало отпиралась мать. – Я тебя люблю, но… – Но его больше, да? Можешь и не продолжать, все и так понятно. Тебе нужен был не я, а мои деньги! – Что? – возмутилась мама. – Я тебе предлагала расстаться по-хорошему. Но тебя это не устраивает. Хочешь, чтобы мы сделали это через суд? – Я тебя отпущу. И квартиру эту тебе оставлю. Только скажи – почему? – Не знаю, - не дала ответа Кристина Яковлевна. Из-за двери раздались всхлипы. Эва вжалась в стенку. В это же мгновение из комнаты вылетел отчим. Он заглянул в комнату Ильи и что-то сказал. Что – Эва уже слышать не хотела. – Камилла! – Мила услышала голос мамы и открыла глаза. Но все равно маячила какая-то темнота. – Мама? – Голос прозвучал тихо и робко. – Доченька! – еле сдерживала слезы Инга Дмитриевна. – Ты жива! – Да что же вы такое говорите, - вмешался Михаил Леонтьевич. – Я же говорю – она жива. С чего вы взяли, что она умерла? – Я ничего не вижу, - сказала Мила. – Совсем ничего. Тишина. Такая пронзительная, что уши режет. – Что значит – не видишь? Камилла! – испугалась Инга Дмитриевна. – Отстаньте от нее, - попросил врач. – Мила, ты совсем ничего не видишь? – Нет. Темнота и все, - испуганно произнесла Мила. – Зачем же ты вставала? Перенервничала, и вот тебе новый криз. Из-за чего хоть? – Не все ли равно? Вам нужно спасти мою дочь! – кричала Инга Дмитриевна. – Не беспокойтесь, все сделаем. С этого дня началась ужасная жизнь. Миле постоянно делали какие-то процедуры, ее посещал врач, теперь не как придется, а каждые полчаса. У ее постели сидела медсестра, а в палату никого не допускали, кроме родителей. Пару раз заходил Николя, раз пять – одноклассники. Но их не пускали, хотя Миле очень хотелось кое-что спросить у Николая. Однажды она стала свидетелем одного разговора. Тогда она встала, чтобы выкинуть пачку сигарет, от греха подальше. За дверью раздавались приглушенные голоса мамы и врача. – Вы считаете, что это необходимо? – повторял врач. – Ведь сколько человек живет со слепотой! А так вы подвергнете ее большому риску! – Я настаиваю на этой операции. У вас таких не делается, значит она полетит за границу. Я узнавала, операции делают во Франции. Сравнительно недорого. Сначала нужно колоть ежедневно ампулу специального лекарства. И так неделю. Одна ампула стоит пятьдесят евро. А непосредственно операцию делают за тысячу евро. – Это, конечно, не так дорого, но что, если операция пройдет неудачно? Ей грозят серьезные проблемы! – Эта клиника очень престижная! А то, что там так недорого – еще не факт. Просто ее основал какой крупный бизнесмен. Он и предлагает спонсорскую помощь тем, кто всю операцию выплатить не в состоянии. Например, люди из других стран: России, Латвии, Дании, – убеждала врача мать. – А ей я скажу, что это не опасно. – Как знаете, но я, как врач… – Спасибо, доктор! После того, как Мила подслушала этот разговор, мама в самом деле ей все рассказала. Только в этот раз история выглядела иначе. Мила совершенно никакому риску не подвергалась, такие операции делают на каждом шагу, но родители хотят, чтобы это прошло не в какой-то там занюханной российской больнице, а за границей, чтобы Мила потом еще смогла увидеть Францию… Миле пришлось согласиться. Она хотела снова все видеть, пусть даже и ценой таких жертв. Иногда она просто лежала на кровати, мусоля в руках записную книжку Влада. Теперь она заняла место сигарет. Изредка Камилле невыносимо хотелось курить, но никто уже ее «лекарством» снабдить не мог. Частенько звонили одноклассники из колледжа, справлялись о здоровье. Один ее поклонник – Жан (вообще-то Женя, но Жан – прикольней) Джалов (интересное сочетание – Жан Джалов) порывался придти, несмотря на охрану. Мила в ответ на это лишь смеялась. До операции оставалось совсем мало времени. Три дня – до вылета Милы в Париж. Мама приходила часто, и часто плакала. Мила же тоже часто плакала – но не по этой причине. Мила лежала, закрыв глаза и притворяясь спящей. Меньше всего ей сейчас хотелось с кем-то общаться. Скрипнула дверь, и в палату зашел врач – Камилла уже научилась определять его по тяжелым, раскатистым шагам. Он произнес: – К вам пришел какой-то парень (А к тому времени уже разрешили допускать гостей). Он говорит, что он должен очень срочно с вами поговорить. Нет, только не Николя. Сил слушать его бредни не хватало, и Мила мысленно послала на все четыре стороны его и заодно врача и продолжила сопеть, притворяться спящей. Врач постоял немного и наконец ушел. Камилла шумно вздохнула и повернулась на другой бок. Что будет, когда она поправится, и увидит Николя? Что она ему скажет? Но тут чья-то холодная, скользкая рука словно ударила Милу по спине. А что, если она вообще не увидит? И не просто не увидит, Михаил Леонтьевич что-то еще намекал насчет здоровья. Что будет, что?!! Раньше Камилла не задумывалась над такими вещами. Сейчас она поняла, что ее жизнь качается над пропастью, она может пойти под откос в случае неверного шага. Или уже пошла? Мила еще раз вздохнула и заснула, сама того не ожидая. Вот и наступил этот отчаянный день – 15 октября. Мама вызвала такси до аэропорта. Она забирала Милу прямо из больницы, потому что Михаил Леонтьевич не хотел отпускать Камиллу, говорил, что ей нужно наблюдение. Осторожно держа дочь за руку, Инга Дмитриевна повела Милу во двор. На улице было довольно свежо, но мороза не было, и Инга Дмитриевна вдохнула побольше воздуха, пытаясь задержать время. Это не получалось, но… Но тут к ней подлетел какой-то парень. Он отчаянными глазами смотрел на Милу и, решившись, спросил: – А что с ней? Мила услышала этот голос, и ей стало плохо. Плохо и хорошо одновременно. Плохо – оттого, что не могла увидеть его. Хорошо – оттого, что он пришел. – Влад? Это был он. Уже не обращая внимания на изумленную Ингу Дмитриевну, он кинулся к Миле и спросил: – Что случилось? – Я не вижу, - заплакала она. – Сейчас мы летим во Францию. На операцию. – Но… - хотел он что-то сказать, но тут подъехало такси. По дороге в аэропорт мать пыталась выведать у дочери, кто же это был. Но та лишь отнекивалась: «Потом, ма». Что можно было поделать? Не лететь во Францию? Поздно. Дрожать от испуга, что никогда больше его не увидит? Или оттого, что они больше не пересекутся? У него нету ее координат, у нее его. Не судьба. Было бесконечно обидно за то, что они пересеклись, и вновь разошлись. Но прямые не могут пересекаться два раза. Это теорема, до того очевидная, что не надо даже пытаться ее доказать. Весь полет Камилла проспала. Ее всегда тошнило в самолетах, и поэтому она боялась выглядеть беспомощной, слабой, что решила вообще не быть там, а летать где-то в Царстве Сновидений. Очнулась она уже на подлете. Сильно тошнило. Но она стерпела, выдержала, победила все чувства. Хотелось домой. Хотелось проснуться от этого кошмарного сна. Ужас. Больница была просто замечательная. Мила ее не видела, но чувствовала это и без глаз. Кровати мягкие, пушистые. Еда хорошая. Врачи отличные. Все дни до операции Камилла думала о Владе. Как они встретятся? Нет, она что-нибудь придумает. Потом. Сейчас главное, чтобы все прошло хорошо. Книжка была с ней. Еще один стимул, чтобы Влад пришел. Похоже, этот блокнот для него важен. Еще бы – там столько информации! Хотя Камилла его больше не могла видеть, иногда она доставала его и мяла в руках. Кожа была хорошая. Казалось, она прикасается к Владу, а не к блокноту. Это навевало на Камиллу лишние воспоминания, и она убирала книжку подальше. И вот наконец настал день операции. Было страшно, очень страшно. Но желание жить, как раньше, побеждало страх. Это закономерность жизни. Как и та, что настоящую любовь забыть нельзя. ГЛАВА 4. Встреча старых подруг и мучения Лешки Камилла открыла глаза. Темнота… Неужели не получилось? Слезы начали подкатываться к глазам. И тут на фоне черноты проступило светлое пятно. Оно маячило то туда, то сюда. Что это? Мила спросила вслух. Никто не услышал? Она оглохла? – Ей надо одеть темные очки, - услышала она наконец голос врача. – Их можно снимать только ночью. Час в день нужно проводить в полутемном помещении. Это может быть комната, в которой закрыты шторы. Но прямое солнце противопоказано. Снимете очки только через неделю. – Все прошло удачно? – дрожащим голосом спросила мать. – Да, все в порядке. Сначала на темном фоне будут проступать пятна. Потом зрение понемногу будет восстанавливаться. Кое-какие проблемы со зрением останутся, но с этим уже ничего нельзя поделать. И еще – ей нельзя напрягать зрение как минимум две недели. Это лишнее. – А когда ей можно будет пойти в школу? – вновь задала вопрос мама. – Может, уже через месяц. Смотря по обстоятельствам. Смотря по обстоятельствам… А какие они, эти обстоятельства? Эва сидела на кровати в своей комнате. Но оттуда все равно было видно, как уходят Илья и отчим. Мать сидела на стуле и плакала. – Я не знаю, что говорят в таких случаях. Меня еще никогда не бросала жена. Поэтому я просто уйду. – Отчим немного запутался. Он напоследок посмотрел на мать и Эву и вышел из квартиры. Илья молча смотрел на Эвелину и, наконец преодолев робость, подошел к ней и обнял. Эва удивилась. После их разрыва он смотрел на нее волком, и никогда уже не давал волю чувствам. – Я тебя люблю, - тихо, чтобы не услышала Кристина Яковлевна, сказал он. – Джули – глупость. И он ушел вслед за отцом. Кристина Яковлевна не могла остановиться, рыдая. Эва задала ей вопрос, который мучил ее с того момента, когда мать призналась во всем отчиму. – Папа сделал тебе предложение? Кристина Яковлевна прекратила плакать и серьезно посмотрела на дочь. – С чего ты взяла? – Ты бы тогда не призналась во всем отчиму. – Ты хочешь сказать, я могла бы его обманывать? – уже совсем расстроилась мать. – Значит, он не сделал тебе предложения. Ответ на этот вопрос не было. Эвелина, рассердившаяся, пошла в свою комнату и набрала номер, который дал ей отец. – Алло? – В трубке раздался знакомый голос. – Между прочим, мама порвала с отчимом, - грубо сказала Эва. – Что? – Папин голос прозвучал чуть радостнее. – А то! Она из-за тебя развелась! Теперь она не замужем. – Ты на что намекаешь? – На то, что она ждет руки и сердца! Догадайся, чьих!!! – Ты хочешь, чтобы я на ней женился? – Нет, я буду рада, если ты будешь сидеть сложа руки и улыбаться! – Но… – Все понятно, - резко оборвала его Эвелина и бросила трубку. Все в последнее время не клеилось. Анжела порвала с Алексеем. Тому опять вспомнилась Камилла. Он не мог без нее. Хорошо хоть честно признался! Все равно Эве казалось, что он ее немного любит. Когда они вместе – Эва, Шут, Анжела и Лешка – гуляли где-нибудь, то Алеша ТАК на нее смотрел. Иногда хотелось ответить на его непонятный вызов, иногда – врезать. Как подруга, Анжелка тоже отдалилась. Она, конечно, заметила непонятный интерес Леши к Эве. Эвелина же со своей стороны ничего не делала, иногда даже улыбалась ему в ответ или кокетничала. Камилла попала в больницу. Это Эва узнала от того же Лешки. Тот – от своего брата Николая. У того с Милой были отношения, но в последнее время что-то не клеилось. Вроде бы, у Камиллы что-то с сердцем. И ходили слухи, что это из-за Николая. Тот славился такой особенностью, сначала завлекать девчонку, а потом над ней издеваться. Мила тоже попала в его сети. Стоит, наверно, закрыть глаза на былые обиды и сходить к ней. Тем более, что у нее пропало зрение (если это не пустой слух!) и ее даже ездили лечить в Чехию! Зачем медлить – можно сходить прямо сейчас! Зазвонил телефон. Эва глянула на определитель. Отец. Она подняла трубку и медленно и плавно опустила ее обратно. Пуская и не надеется, что ее просто не было дома. Мила лежала на кровати. Полет обратно прошел удачно. До дома она доехала тоже более-менее нормально. А сейчас оказалось, что все про нее забыли, как будто она умерла! Тут, как по заказу, прозвучал дверной звонок. Кто бы это мог быть? Камилла слышала, как мама открывает. И слышала, что мама искренне удивляется. Кто же это? Послышались торопливые шаги. Казалось, будто этот человек немного волнуется перед тем, как зайти в комнату. Не Николка ли? – Привет. – Взволнованный и дрожащий, голос бывшей лучшей подруги резанул тишину так, что в ушах зазвенело. Сквозь очки был виден темный силуэт Эвы. – Это ты? – Не ожидала, - тихо сказала Эвелина, больше комментируя, чем спрашивая. – Да… то есть нет… не ожидала, - призналась Мила. Они немного помолчали, не знаю, что сказать друг другу. – Как у тебя дела… с Филиппом, - выдавила Камилла. Тут же ей показалось, что Эва насторожилась. Нет, не насторожилась. Хотя должна была бы, после Лешки! – Все нормально. А ты… ты из-за Николая? – осторожно спросила Эвелина. Она не знала, зачем Мила затеяла эту игру, но охотно приняла вызов. Казалось, они хотят заставить друг друга вспоминать неприятные моменты своей жизни. – Нет, все нормально. Зря я начала этот разговор, корила себя Мила. Вот так вот жестко все может обернуться. – Прости… зря я спросила… – Эва, а как ты сама? Без меня… легче, наверно? – Что легче? – не поняла Эвелина, но тут же подумала, про кого она. – Лешка мне уже не нужен! – Нет, я не о том. Тяжело смотреть на человека, с которым связаны тяжелые моменты твоей жизни. И вот, я ушла. – Тяжелые моменты жизни бывают у всякого. И многие связаны с людьми, которые ему близки. Они же их не бросают. – Нет, Эва, это другие примеры. Те люди просто косвенно связаны с обстоятельствами, а я – напрямую, - жестко перебила ее Камилла. – я была дрянью. Сейчас я понимаю, что наделала. Я хочу перед тобой извиниться. – Не стоит. – Нет, стоит! – уже чуть не плакала Мила. Раздражало Эвино бескорыстие, незлопамятность. Прям ангелок! Но тут же злость прошла, нахлынул стыд. – Я не могу жить с этим грузом. А хуже всего… Лешка опять… – Он предлагает тебе встречаться с ним? – У Эвы сердце прям дрогнуло. Что-то заставило ревновать. – Он узнал, что у меня с его братом… разногласия. И теперь предлагает… – Хватит, - внезапно и для самой себя прервала ее Эва. Уши жгло, а внутри все крутило. – Прости. Я не хотела об этом говорить… Так получилось. Ты меня простила? Эва? – Я тебя уже давно простила, - призналась Эвелина. – Спасибо тебе. Думаю, ты сможешь еще зайти? Я буду рада. – Обязательно. Пока. Будто и не было ничего, - подумала Мила. – но почему ее так бесят мои разговоры о Лешке? У них что-то было? Снова любовь? От этого имени уже ничего не менялось. Любовь прошла, уже давно, а вот Эва, похоже, еще не могла смириться. Эва брела по улицам, не обращая внимания ни на что, кроме своих мыслей. Лешка… Леша… Теперь она уже успокоилась, ничто не заставляет ее дико ревновать и думать о нем. Почему там, дома у Камиллы ей было это так важно? Непонятно. Дома ее ждала новость. Мама уходила на свиданку с папой, о котором Эвелина теперь не могла думать без злости. Или он сегодня ей сделает предложение, или… Или Эвелина что-нибудь сделает, чтобы вообще прекратить их отношения. Позвонил Лешка. Эва с содроганием в сердце сказала «Привет», ожидая услышать в ответ «Что ты сегодня делаешь?». Но Алеша задал совершенно будничный вопрос: «Что задавали по алгебре?». Тут Эва окончательно разозлилась. Мало того, что он просто прогулял алгебру в тот раз, так еще и с теперешней красавицей класса Ксюшей Меньшиковой. Раньше эта самая Ксюша училась в 9 «а» классе. В десятых классах «а» и «б» соединили, вот так и оказались вместе Лешка и Ксения. Не может быть – бросает Анжелку из-за Камиллы, а встречается с Ксюшей? Вообще последняя наглость! От переизбытка негативных эмоций Эва гневно воскликнула: – Какого черта тебя потянуло алгебру прогуливать? Зачем тогда сейчас мне звонишь? И бросила трубку. Лешка по ту сторону трубки удивленно нахмурил брови. Что с ней? Неужели из-за Ксении? Может быть, ревнует? Какой-то малюсенький червячок удовлетворения заполз в сердце Лешке. Ревнует – значит любит. Любит – значит… Нет, никакого «значит» и быть не может. Он уже давно себя убедил, что не может жить без Милы. Без Милы, а не без Эвы! Но иногда все же он про нее вспоминал, и довольно часто. Это мешало ему полностью сосредоточиться на Камилле. Анжелку, как оказалось, он не любил. Она ему нравилась, такая красивая девчонка не может не нравиться, и он долгое время убеждал себя, что ее любит. Сил не хватило. Стали раздражать буквально мелочи. Как-то он честно ей признался, что не могут они быть вместе. Анжелка улыбнулась печально и вздохнула: – Я знала, что скоро это случится. – Откуда? – удивился Лешка. Разве он дал повод? – Девушки к таким вещам чувствительны, - пояснила Анжелика. – Что, ждешь, когда я начну закатывать истерики, скандалы, буду умолять тебя вернуться? – Нет, с чего ты взяла, - опешил Лешка. – И кто она? – Ты о ком? – прикинулся барашком Лешка. – Не смеши меня. Просто так ты бы меня не бросил, - усмехнулась Анжела. – Камилла. – Опять? – прошипела Анжелка. – Слушай, твоя Камилла меня когда-нибудь доведет! – Не бойся, она меня не любит, - утешил ее Алексей. – С чего тогда тебе меня бросать? – Я так не могу. Я хочу быть свободным… на всякий случай… – Что ж, - вздохнула Анжелка. – Я тебя отпущу. Но при одном условии. – Каком? – Всем говорим, что это я бросила тебя. Знаешь, не хочу, чтобы потом на мне ставили клеймо «брошенка». А парням все равно. – Я согласен. Так они и расстались. Сегодня перед алгеброй, на уроке общаги, Лешка получил записку. Подчерк был Ксюхин. Лешка даже удивился – с чего бы это первой красавице класса писать ему записки. Прочел ее и понял, что Ксюшка серьезна наметила за ним охоту. Так же начинала и Камилла. Это все потому, что они птички одной стаи. В записке писалось: «Охота париться на алгебре? Есть предложение получше». На что Лешка мгновенно среагировал. «Какое?». «Школьный бар открывается сегодня. Как раз на алгебре». Грех было отказаться. А алгебру Лешка не переваривал. Когда они подошли к клубу, оказалось, что почти половина школы решила не пропустить такое событие. Начиная с восьмиклашек и кончая учителем физкультуры, все столпились там. Хорошо еще хоть учитель был без понятий! Клуб открыли, и первые посетители зашли. Хорошо, восьмиклашки умотали на уроки, в клубе стало просторнее. Лешка с Ксюшей выбрали столик. Лешка отлучился отойти к стойке, Ксюша осталась за столиком подпудриться. Тут к Леше подошли парни из одиннадцатого класса и медленно так протянули: – Что, на Ксюху очередь забил? Второй протянул: – Учти, ты в списке под номером 149. – А вы, типа, 150 и 151, - усмехнулся Лешка. Тут подоспел бармен. Лешка сделал заказ и медленно удалился. Ксюха мелодично потянула из стакана колу и кокетливо посмотрела на Лешку. Затем острожно протянула руку и положила свою ладонь на руку Лешки. Тот убрал руку и спросил: – Ксюш, я что-то не понимаю… – Что, я для тебя недостаточно красивая? Камилла твоя была красивей? Она как будто ударила его током. По сердцу обожгло, как крапивой, и Лешка прошипел: – Ты Камиллу не трогай… – А, душа еще не остыла? – снова обожгла его Ксюша. – Может, еще колы? – постарался как можно спокойнее спросить Лешка. – Нет, спасибо, - усмехнулась Ксюша. – Увидишь там Камиллу, передавай привет. Я слышала, она сейчас болеет. Из-за твоего брата, что ли? Затем эта змея поднялась и, цокая каблуками, отправилась к выходу. Лешка сжал в руке стакан так, что он погнулся (благо был картонный). В мыслях он повторял последние слова Ксении. «Из-за брата твоего, что ли?»… Леша откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Но и тут возник образ Камиллы. Господи, что за наваждение?!! Камилла никогда не согласится с ним встречаться. Ее больше интересует Лешкин брат. Алеша это знал, но ему было все равно. Разве запрещается тихо любить? Тихо любить не запрещается, Но во что же тогда любовь превращается? Эти строки сами пришли на ум. От Эвы что ли заразился? Это она была великой поэтессой. Да и сейчас есть. Николя пришел домой с отвратительным настроением. Оно у него в последние дни было далеко не хорошим. Сразу, с порога, он сказал Лешке: – Это все из-за тебя. – Что – все? – насторожился Лешка. – Камилла со мной порвала. – Ты про это? – С души свалился огромный камень. Мила бросила наконец Кольку! – Тебе весело, да? – ухмыльнулся брат. Ни у какой Камиллы он не был, а про разрыв давно уже понял. И все из-за Верки. Но хотелось позлить Лешку, не дать ему шансов на Камиллу. Хотя, Николя это чувствовал, Лешка все же чем-то Миле нравится. – Она прогнала меня и напоследок сказала, что я такой же, как и мой брат. Не догадываешься, о ком речь? Бабник, эгоист, и вообще урод. Что у нее никогда не будет общего с такими психами. Что она ненавидит меня, и тебя заодно. И проклинает, и клянется, что наши пути больше не пересекутся. Тут уж сердце Лешки начало обливаться кровью. Мила так и сказала? Хоть она и послала брата, но и его, Лешку, тоже! Так что делать – радоваться или печалиться? – Зачем ты мне все это рассказываешь? – злобно прошипел Алексей. – Позлить меня хочешь? И он скрылся в своей комнате. Николя насмешливо фыркнул. Да брата развести – проще пареной репы. Это проще даже вареного огурца. ГЛАВА 5. Доверься завтрашнему дню! Прошла неделя. Камилла наконец сняла очки. Первым делом она снова открыла блокнот Влада. Нашла «избранный» номер Анны Лорской и позвонила ей. – Алло, - немного сонно и немного вяло прозвучал голос Ани в трубке. Спала она, что ли? Сегодня же воскресенье, можно и до часика поспать. – Я разбудила? – как можно вежливей спросила Мила. – Нет. А кто это? – Ты можешь сказать номер Влада… эээ…Измайлова? Дело в том, что я нашла его записную книжку. Она валялась в парке. Там была написана его фамилия и номера. Ну и решила позвонить кому-нибудь, отдать же записную книжку надо! – тараторила Мила. – А… Ну Владик и растеряха, - протянула Аня. – Сейчас. Через десять секунд Камилла получила номер Влада. Это оказалось так просто. Сначала никто не брал. Камилла даже испугалась – а вдруг… Мало ли, телефон потерял… Тогда и эта ниточка обрывается. Хотя, можно узнать еще и адрес… Но тут голос Влада оборвал мысли Камиллы. – Алло. От волнения у Милы даже голос пропал на секунду. – Влад… Это Мила… Ну, из больницы. – Мила? А откуда у тебя мой номер? – Ты оставил у меня твою записную книжку, - проворковала Камилла. – Точно! Я-то думаю, где я ее оставил! – обрадовался Влад. – Как там у тебя дела? Слушай, может, я к тебе зайду? Ты не думай, я не… – Конечно, заходи, - прервала его Мила и продиктовала адрес. – Я жду. Родителей дома не было. Камилла одела свое любимое платье-мини. Перед этим платьем еще ни один парень не устоял. Следующий пункт – еда. Как известно, путь к сердцу мужчины… Эта истина актуальна до сих пор. Мила вытащила мороженое из холодильника и сок. Свечи – не стоит, это будет слишком уж вызывающе. Тут раздалась трель звонка. Мила поспешила к двери. На пороге стоял Влад. – Привет, - улыбнулась она. – Привет, - сказал он в ответ. – Проходи, - любезно предложила Камилла. – Ну, как самочувствие? – поинтересовался Влад. – Все о’кей! – обрадовала его Мила. – Пошли есть мороженое. Вкусное! – Вообще-то я ненадолго… - принялся отпираться Влад. – Все равно! В конце концов Мила уговорила Влада, и они пошли на кухню. За едой они болтали о том - о сем, но Влад так и не поддался на все Камиллины уловки. «Железный он, что ли?», - подумала Мила и решила перейти к атаке. Как бы нечаянно она коснулась руки Влада и нежно спросила: – Ты за меня переживал? – Разумеется, - ответил Влад. – Мы же в ответе… за тех, кого приручили. «Я ему как настоящая подруга», - раздраженно подумала Мила. А как иначе объяснить то, что он не среагировал ни на одну ловушку Милы? А раньше все получалось как надо! В запасе оставалась одна уловка. Если бы все это сравнивать с войной, то это было бы настоящее ядерное оружие. Это было коронным номер всех девчонок. Когда они стояли в коридоре, Мила «нечаянно» уронила записную книжку Влада. Сам Влад стоял возле вешалки, и сам броситься за блокнотом не успел. Камилла нагнулась за записной книжкой, чувствуя на себе пристальный взгляд Влада. «Какой бы парень на это не поддался? – думала Мила. – И Влад не исключение». Все это Влада довело окончательно. Облегающее платье, мороженое, а сейчас вот… И это-то в мини-платье!!! Мила поднесла блокнот Владу, смущенно улыбаясь. Она видела, как загорелись глаза у Влада, и поняла, что время настало. Она отдала книжку Владу, но руку из его руки не отпустила. Затем медленно, даже незаметно, начала прижимать Влада к стене, в это время все ближе сокращая расстояние между его лицом и своим. Влад уже понял ее намерения, но с собой ничего поделать не мог. Он же все-таки мужчина. Наконец их губы встретились. Мила получала приз, не ожидая, что ее еще ожидает не очень хорошая новость. Влад оттолкнул от себя Камиллу. Надо ей объяснить. – Мила, ты прости… - начал он, заминаясь. – В общем, у меня есть девушка. Камиллу словно кипятком огрели. Ну да, всему этому должно было быть объяснение. А у него девушка! Она отвернулась, скрывая подступившие слезы. Затем, пытаясь говорить как можно жестче, произнесла: – Захлопни за собой дверь. Влад немного замялся, но потом понял, что ничего уже сделать не сможет, ушел. Мила упала на диван. Все тело содрогалось от рыданий. Внутри было так паршиво… даже невозможно объяснить, как! Было над чем подумать. Лешке разве не было так же больно? А Эве? В конце концов всем тем, кого она когда-то кинула! Как аукнется, так и откликнется. Хотелось излить кому-то душу. Но кому? В колледже она обходила всех стороной, боясь причинить боль кому-то еще. Лишь один человек мог помочь. Через полчаса Эва была у Милы. Она слушала ее сбивчивый рассказ и думала, чем сможет ей помочь. В таких делах она была бессильна. – Я не знаю, что делают в таких ситуациях, но могу кое-что посоветовать. Нужно просто пойти и повеселиться хорошенько! – Но куда? – вяло спросила Мила. – Думаю, дискотека в «Карловых Варах» тебя устроит, - решила Эвелина. – Зачем так далеко? – удивилась Камилла. – У нас в России нет приличных дискотек? – Это не город, а название клуба. Сегодня в этом клубе зажигает начинающая группа «Гимер». Ты не слышала их альбом «Афродита»? – Что-то такое слышала. Эта группа поет рок? – уточнила Мила. – Ну да. Только не чистый рок, а поп-рок. У них есть и медленные композиции. – Я слышала их песню «Бесконечный дождь», - припомнила Камилла. – И «Бесконечный дождь», и «Суета», а из быстрых – «Свита королевы» или «Страна без правил». – Хорошо, я пойду, - согласилась Мила. – Эв, тебя можно спросить? – Ну, - разрешила Эвелина. – Ты меня простила? – По-моему, я уже говорила. – И может… может, все будет, как раньше? – Почему «будет»? – удивилась Эва. – Уже есть! Влад быстрым шагом шел по улицам. Его мучила совесть. Зачем так жестко? Ведь Мила ему ничего не сделала! А от любви страховки нет. Он чувствовал бесконечную симпатию к ней… но не мог. Нельзя предавать свою девушку, даже если на горизонте возникла другая. Он любил Алину… но Мила тоже постоянно мелькала в его сознании. Сегодня он сделал выбор. Правильный он, неправильный – но это его выбор. И никто не сможет его осудить. Как только за Эвой закрылась дверь, Мила привела себя в порядок и выскочила на улицу. В ближайшем киоске она купила сигареты и завернула за угол, чтобы никто из знакомых ее не смог встретить с сигаретой в руке. Она понимала, что в ее положении это категорически запрещено, но ничего с собой поделать не могла. Ее тянуло к куреву, как… к Владу. На сердце снова защемило, и Мила выбросила сигарету. Влад – в прошлом, и сигареты – тоже. Дискотека в «Карловых Варах» начиналась в девять часов. Мила собралась и вышла к Эвиному дому. Они договорились встретиться там. В это время Эвелина тоже собиралась. Тут дверь квартиры распахнулась, и в комнату влетела мама. – Эва! – радостно воскликнула она. – Я выхожу замуж! Было от чего удивиться. Эва аж присела на кресло. – За… папу? – Это слово звучало непривычно для Эвы. Сколько лет она не произносила его! – Да, - подтвердила мама. Мила долго ждала Эвелину. Она уже собиралась позвонить ей, но тут из подъезда выскочила Эва, почему-то довольная и счастливая. Однако Эва тут же поделилась своими новостями с Милой, они же снова были лучшими подругами. В клубе буквально яблоку негде было упасть. Видимо, посмотреть на группу «Гимер» хотела половина Москвы. Мила с Эвой протиснулись через толпу, чтобы выйти поближе к сцене. Там народу было поменьше, в основном все толпились возле стоек. Внимание Камиллы сразу привлек симпатичный солист. Он чем-то был похож на Влада. – А сейчас медленная композиция! Парни, приглашайте девчонок, девчонки – вперед к парням! У нас не существует «белых» или «черных» танцев. – На этих словах солист улыбнулся. – Приглашайте кого хотите, даже Папу Римского, если, разумеется, он согласится. Его слова оборвал гогот со всех сторон. Мила с Эвой лишь улыбнулись. Тут до Камиллы дошло, что не так: – А где Филипп? Вы же с ним встречаетесь? Эва нахмурилась. Сказать про то, что она его разлюбила? Да и не любила никогда! Просто ушла назло Илье. – Здесь сложная история, - отмахнулась Эвелина. – Потом расскажу. – Нет, давай сейчас, дабы времени много. Весь медляк, - усмехнулась Мила. Но не тут то было. Тут же к Миле подлетел какой-то парень с приглашением потанцевать. Камилла просто отпихнула его и, держа Эвелину за руку, потащила ее к бару. Заказав два стакана какого-то коктейля, Мила принялась расспрашивать: – Колись, подруга, что там у тебя за морковь? – Я поняла, что его не люблю. Зачем обманывать человека? – А себя ты случайно не обманываешь? – подняла бровь Мила. Эвелина отрицательно покачала головой. – А он знает о том, что он в пролете? – Нет, - вздохнула Эва. – Я не могу ему это сказать… так сразу… – А говоришь, не хочешь обманывать. И что ты собираешься делать? – Я ему скажу. В ближайшее время, - с трудом приняла решение Эвелина. – Подожди. А с каких пор ты поняла, что не любишь его? – наконец спросила Мила, поскольку этот вопрос мучил ее давно. Эвелина пригубила коктейль и выпалила: – Уже давно. Где-то месяц назад. – И до этих пор молчала?!! – удивилась Мила. – Ну ты, Эвка, даешь! Объясниться не можешь, а вот по дискотекам без него шастать – пожалуйста! Ладно бы если ты вчера обнаружила. Или – максимум! – неделю назад. Но целый месяц! – Ты права, я должна была сказать ему это давно. Но я не смогла! Эта история напоминала Эвелине историю Лешки и Анжелы. Он тоже долго не мог признаться. Но ради Милы сделал это. А Эва, что, получается, бросает Шута ради Лешки? Тут Камилла как будто прочла мысли Эвы и спросила: – И ради кого ты бросаешь своего Шута? – Ни ради кого… - запнулась Эва. Мила не поверила. – Не доверяешь? – Почему? Доверяю! Ты же… подруга. – Это слово Эвелина тоже позабыла, как и «папа». – А разве с подругами не принято делиться тем, что у тебя на сердце? – шутливо воскликнула Мила. – Я не знаю, как это сказать… Ради Лешки. Эта новость ударила по Камилле, как электрошоком. Не то чтобы она ревновала… просто между Эвой и Лешкой не возможно никаких отношений! Он же любит Милу… «Нет, второй раз я с подругой из-за Алексея ссориться не стану», - подумала Мила. – Как он там? – С Анжелой порвал, - коротко сказала Эва, но тут же вспомнила, что нельзя иметь тайн от подруги. – Из-за тебя… Теперь, наверно, с Меньшиковой шуры-муры крутит. – С Ксюшей? – сморщилась Мила. Эта особа ее просто бесила, и не последней причиной было то, что они долго воевали за звание самой красивой девчонки в школе. До тех пор, пока Мила не ушла. – Да. Вернее, та сама к нему лезет… Но он не отказывается, - печально объявила Эва. Песня кончилась. Мила снова обратила внимание на солиста. Как его зовут? А как поет! Камилла, да и Эва, еще не подозревали, что вся дальнейшая их жизнь изменится от пустяка, простого совпадения! – Следующая наша песня называется «Камилла», - произнес солист. – Интересно, есть ли в зале Камиллы? – Есть, - ответила почему-то не Мила, а Эва. – Камиллы! Эта песня посвящается вам! – воскликнул солист и начал петь. Мила медленно встала и подошла к сцене. Она смотрела только на солиста, а она на нее. Камилла и не заметила, что весь народ, стоявший у сцены, тихонько отошел, и она стоит около подмостки одна, завороженная песней. Не стоит и говорить, что сразу после того, как песня закончилась, Мила пошла за кулисы. Теперь из колонок лился рок, а группа скрылась на перерыв. Сложно сказать, почему она это сделала. Должно быть, подсознательно хотя познакомиться с солистом. Эта песня придала ей уверенность в себе, и в своей победе. Только солист увидел Милу, как он сразу сказал: – Меня зовут Всеволод. Или просто Сева. – Камилла, - по инерции представилась Мила и смутилась. – Ты… вы знаете, как меня зовут. – Зачем же на вы? – усмехнулся Сева. – Мне еще только шестнадцать. – А мне пятнадцать, - довольная возрастом Севы, сказала Мила. – Ну вот, - подвел черту Всеволод. За кулисы проникла мелодия медленной песни. Судя по всему, в этот клуб ходят исключительно парочками, решила Мила, раз через одну песню ставят медляки. – Может, потанцуем? – предложил Сева. Камилла от неожиданности вытаращила глаза. Сева понял ее по-своему. – Что, думаешь, звездам чужды человеческие слабости? Да и потом, какая из меня звезда? – Пошли, - пытаясь справиться с волнением, согласилась Мила. Когда они вышли в зал, все люди снова расступились. Сева улыбнулся и крикнул: «Танцуем!». Все его послушались. Сева сказал: – Такое чувство, будто ты меня уже видела? Да? – Нет, я тебя вижу в первый раз, - засмеялась Мила. – Странно. Когда ты зашла, я сразу обратил на тебя внимание. Ты еще так посмотрела на меня… будто узнала, но очень удивлена меня здесь увидеть. – Ты просто сильно напоминаешь одного человека. У вас даже имена начинаются на одну букву, - призналась Камилла. – И как же его зовут? – полюбопытствовал Сева. Мила начала думать, говорить или нет. Что ж, хуже не будет. – Влад, - ответила она после паузы. – Ну надо же! – рассмеялся Сева. – Моего брата тоже зовут Влад! – Твоя фамилия Измайлов? – Милу как пронзило непонятное предчувствие. – А ты откуда знаешь? – улыбнулся Всеволод. – Значит, это твоего брата я знаю, - пробормотала Мила. – Ну надо же! Мир тесен, оказывается, - очень тихо произнес Всеволод. – А у вас с ним… был роман? – До этого не дошло. – Мила еле сдержалась, чтобы не сказать «чуть было не дошло». – Ты что, не в курсе? У него есть девушка. Она изо всех сил пыталась удержать горечь, но та все равно выскочила в этих словах. – Понятно, - протянул Сева. – Не думал, что мой брат такой… ловелас. Что бы с несколькими девушками сразу! За ним это не водилось. – Он мне сразу сказал, что у него есть девушка. – Ну, не сразу… Но Севе об этом знать ни к чему. – Жаль, конечно. Твой брат такой симпатяга… Вы с ним близнецы? – Нет, погодки. И потом, мы отличаемся. – Я заметила, - сказала Мила. Камилла сама не понимала, почему так разоткровенничалась с Всеволодом. Но остановиться уже не могла. – А ему что, только пятнадцать? – протянула она. – Я думала, он старше. – Ему в декабре будет шестнадцать, - ответил Сева. Ему не нравилось, что Мила так часто упоминает Влада и решил прекратить этот разговор. – Может, ты мне все расскажешь? Скажем, завтра я позвоню, мы сходим куда-нибудь. Благо завтра воскресенье. В школу топать не надо… – Я учусь в колледже, - автоматически поправила Мила. – Ну я не знаю, смогу или нет… Я договорилась с подругой, что завтра мы с ней погуляем… – Жаль, - искренне расстроился Сева. – Но, думаю, она будет не против, если прогуляется с гитаристом! – Мила еще у бара заметила, что Эва довольно часто поглядывает на сцену, и притом не куда-нибудь, а именно на гитариста! – Без проблем, - расцвел Всеволод. – Мне пора. Следующий выход – снова мой. – Я зайду после концерта к вам! – крикнула Мила уже в толпу. «Доверься завтрашнему дню, - лилось из динамика, - когда тебе я позвоню!». Так утверждала «Дискотека Авария», а вместе с ней и Сева. Интересно, он тоже считает, что завтра они будут встречать и закаты, и восходы, и вечернюю зарю? Посмотрим… ГЛАВА 7. Серьезный разговор с дальнейшими последствиями. Эвелина сидела на кровати, держа в руке телефон. Рука не решалась набирать до боли знакомые цифры… Но придется! Пару раз резко вздохнув, Эва набрала номер Филиппа. Сейчас ей предстоит во всем ему объясниться. Но не по телефону же? Что она, трусиха, что ли? Да и не боится она посмотреть ему в глаза! – Алло? – Услышав эти слова, Эва окоченела и не смогла дальше ничего сказать. Наконец она выдавила: – Это Эвелина. – Эвка! Я как раз собирался тебе звонить, - обрадовался Шут. – Встретимся сегодня? – Когда? – дрогнувшим голосом уточнила Эвелина. – Часов в пять в парке. Пойдет? – Пойдет, - невольно согласилась Эвелина и положила трубку. Ей было тяжело, но по-другому она не могла. Так получилось, что в это время Миле позвонил Сева, и так же назначил встречу в пять часов. Но не в парке, а в кафе «Лоренс». Эвелина пришла в парк, когда Шут уже стоял возле лавочек. Она сухо поздоровалась и приступила к делу: – Мне вообще-то надо с тобой поговорить. – Говори. – У Филиппа было хорошее настроение. – Я тебе мешаю? – Нет, что ты, - усмехнулась (через силу) Эва. – Я же с тобой буду говорить. Понимаешь, в последнее время что-то между нами изменилось… – Что? – встрепенулся Шут. – Ты стал другим… И поэтому… – Я стал другим? – завелся Филипп. – Не ты ли хотела, чтобы я изменился? Это сильно напоминает мне ту ситуацию, когда жена десять лет пыталась изменить мужа, а потом жалуется, что он не тот человек, за которого она выходила замуж? Это даже не мои слова, а Барбары Стрейзанд! – Я не то имею в виду! – попыталась отбиться Эва. – Просто я не могу… Я не хочу тебя обманывать! Но что-то изменилось! – Знаешь, как говорил Уильям Шекспир? Всякое препятствие любви только усиливает ее! Вот и мы справимся, - пытался исправить положение Шут. – Ты что, ничего не понимаешь? – рассердилась Эвелина. – Нету никакой любви! Я тебя ставлю перед фактом, а ты… Ну не судьба нам быть вместе, наши жизненные дорожки должны разойтись! И именно сейчас!!! – Лишь бездарные покоряются судьбе, - насмешливо произнес Филипп и пояснил: - Абай Кунанбаев. – Да отстань ты, ходячий словарь афоризмов! – совсем перешла на крик Эва. – Я пыталась тебе объяснить, но… Бог видит, ты сам все испортил! Она повернулась и четким шагом пошла по дорожке. Шут лишь растерянно смотрел вслед. Пока Эва устраивала разбор полетов, Мила наоборот, радовалась жизни. Она сидела в кафешке с Севой. Всеволод был просто копией Влада, просто улучшенной в несколько раз. Он и популярный, и самостоятельный, и доходы свои и вообще… С ним Камилла чувствовала себя уверенно, при том как с Владом ей постоянно приходилось дрожать от боязни того, что сделаешь что-то не так. Сева заказал каких-то мудреных блюд, и высокий симпатичный официант молча удалился. Всеволод сразу принялся рассказывать истории из жизни. – Это был наш первый сольный концерт. Мы дико волновались. Только наш гитарист, Артем, был спокоен, как удав. Даже шутил, в то время как мы слово боялись сказать. Мы постоянно репетировали. И вот, уже генеральная репетиция, мы выходим на сцену… Артема нет! Мы довольно долго его разыскивали, потом плюнули, и решили задать ему по последнее число, как только он объявится. Но все равно было не по себе – вдруг с ним что-то произошло? Ну, мы начали репетировать, а гитарист – это же почти наше все. Мы же поем под живую музыку! Без гитариста даже песня не звучала. Когда мы, озлобленные на Вадима, закончили репетировать, и уже хотели отправиться на его поиски, как он выходит из зала и говорит: «Да, ребятки, плоховато у вас без меня получается…». Дальше пошли другие истории, не менее смешные. После кафешки Мила с Севой решили прогуляться. Уже совсем стемнело, луна постоянно скрывалась за тучами, и снова появлялась на небе. Миле было хорошо, как никогда, и больше всего она не хотела, чтобы наступил момент, когда им придется расстаться. Уже возле Милиного дома Сева сказал: – Может быть, встретимся еще? – Ну ладно, - рассмеялась Камилла. Тут наступила пауза. Вообще-то она всегда, во всех случаях, если наступала такая пауза, сразу целовала парня. Это было что-то вроде закона. Но сейчас она не знала – целовать Севу или нет. Она осторожна приблизила свое лицо к лицу Всеволода и дотронулась губ. Она сразу вспомнила поцелуй с Владом… Нет, ну что за наваждение! Она поспешно отодвинулась от Севы и отвернулась. – Что-то случилось? – удивился Сева. – Я не могу! Я все время думаю о твоем брате! И тебя представляю, как будто это он! – призналась Мила. – Ты в него влюблена? – спросил Всеволод и не получил ответа. Но ответ и не требовался. – Хочешь, я с ним поговорю? – Этого еще не хватало! – воскликнула Мила. – Пока. Завтра позвони. Вбежав в подъезд, она прильнула к окошку. Сева немного постоял возле дома и ушел. Камилла глубоко вздохнула и попыталась понять, что же ей помешало. Она – симпатичная девчонка. Он – весьма красивый, увлеченный Милой и этого не скрывающий. Почему она не смогла его поцеловать? Влад? Из-за него? Руки сами достали сигареты. Она ничего не могла с этим поделать. Тем временем Эвелина сидела на кровати, обхватив голову руками. В таком положении она сидела около двух часов. Сразу после ее прихода из парка мама послала ее в магазин. Эва со злости подумала, что ей сейчас не до нее, ведь у нее с папочкой все хорошо! Зачем обращать внимание на дочь? Из магазина она назло все той же маме пришла только через час. На вопрос Кристины Яковлевны, где она так долго была, Эва буркнула что-то невразумительное и еще больше обозлилась на мать. Сейчас она понимала, что была не права. Зачем винить весь мир в ее проблемах? Разве мама виновата? И папа? А Филипп? Зачем она тогда наорала на Шута? Он же ей ничего плохого не сделал! «Не надо было пытаться вернуть то, чего нет, и никогда не было. Он же видел, что мне и так больно и трудно, но все равно еще больше расстраивал душу!», - уже без злости, а скорее с печалью подумала Эвелина. Вчера Мила предлагала прогуляться с гитаристом. Но Эвелина отказалась. Ей сейчас вообще было не до парней. Сейчас ее, неожиданно, посетила Муза. Именно с большой буквы – как у Державина и Пушкина. Почему мне досталась эта ноша? Это тяжкая, трудная ноша. На веленье судьбы брошен, Чувства тяжкие ты несешь. Ну зачем, зачем же это? Ты любовь ведь мою убьешь. Наградила бедного поэта Муза, вдохновенье любви. Тяжкая штука, Что лучше умри. Это все – чувств высоких наука. Эвелина прекратила писать и с раздражением посмотрела на листок. Лучше сразу порвать этот позор! На кружок она точно это относить не собиралась. Она заранее знала, что скажет по этому поводу Глеб Трофимович. Грубая работа, выполненная без техники, отвратительный ход мысли, сбивчивые, спутанные мысли. Но непонятно почему, Эвелина положила этот листок в свою сумку. На следующий день, в понедельник, Миле предстояло за столь долгий перерыв пойти в школу. Там ее поджидала неприятная новость. Ее вызвал их классрук и объявил: – Очень хорошо, что ты выздоровела. Нам стоит поговорить. – Ну, говорите, - согласилась Мила. – Ты очень много проболела. А сейчас на носу каникулы, выставление четвертных оценок и тому подобное. Как же ты будешь сдавать зачеты? Иначе как нам тебя аттестовать? Ты и сама знаешь – тройки и тем более неуды очень неблагожелательны. У нас за такое ставят на учет, - напомнил Дмитрий Иванович. – Я выучу… все, - пообещала Мила. В ее колледже царила глубокая дисциплина и строжайшее выполнение правил. Одно из них, ученики уже выучили его назубок, избегать оценок ниже 4. Колледж с углублением по математике – это не шутки. Если по математике трояк в четверти – попахивает отчислением. А учительница матеши, Нина Васильевна, поблажек не делала никому, и оценки ставила исключительно ориентируясь на знания. – Постарайся. Но все-таки больше всего внимания удели алгебре и геометрии. По остальным предметам, быть может, сделают тебе поблажку за то, что ты много проболела. – Дмитрий Иванович был довольно добрым классруком. – Хорошо. Эва после школы сразу побежала на кружок. Там она заняла свое любимое место – последнюю парту и начала ожидать учителя. Наконец <Егор> зашел в класс. – Всем привет, - сказал он. Все откликнулись, кроме Шута. Тот сидел на первой парте с хмурым видом и сверлил взглядом стену. – Сейчас у меня к вам серьезный разговор, - начал Глеб Трофимович. – Вернее, наша сегодняшняя тема. Она называется немного необычно – «Тема творчества в творчестве писателей». Может быть, кто-то из вас знает, как откликались о творчестве писатели? – Ну? – нетерпеливо спросил Олег Ивашин, ведущий рубрики «Взгляд со стороны» в молодежном журнале «Молодежь». – Я знаю несколько высказываний известных писателей и поэтов о творчестве. - Глеб Трофимович заглянул в свой блокнот. – Как вы считаете, для чего вообще подвергать себя творчеству? – Так понятное дело, за это бабки неплохие платят, и вся страна твое имя знает, - заявил Леня Кукушкин, который всегда видел во всем практическую сторону. – А вот кое-кто думает иначе. Пастернак по этому поводу говорил: Цель творчества — самоотдача, А не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, Быть притчей на устах у всех. Белинский же вообще ставил творчество и работу вразрез: «...недостатки всегда там, где оканчивается творчество и начинается работа». То есть творчество – это не работа, а состояние души. Или вот Качалов говорил: «Творчество — высокий подвиг, а подвиг требует жертв». Теперь немного поговорим о философии и философии в рассказах и стихах… Эва слушала учителя вполуха. Ее взгляд был направлен в сторону Шута. Тот сидел, отвернувшись от Глеба и пялился в потолок. – Итак, сейчас я даю вам задание. - Глеб Трофимович взглянул на часы. – У нас осталось около часа. Так вот, быстро, но продуктивно написать краткую притчу на тему… любви или дружбы. Лучшая работа будет опубликована в «Молодежи». – Я, конечно, понимаю, что краткость – сестра таланта, но не слишком ли это… легко? – встрял Олег Ивашин. – Вы же не любите, когда мы идем кратким путем. – Олег, хорошо, что ты коснулся этой темы, - одобрил его Глеб Трофимович. – Но так ли это – разве короткий путь всегда легкий? Скорее даже наоборот. Например, в одном лесу было минное поле, которое осталось еще со времен Великой Отечественной. А эта дорога вела в другую деревню. Так что же легче – пойти по быстрой дороге, рискуя подорваться на мине, или пойти в обход, но без опасности для жизни? Или другой пример – на развилке дорог стоит камень «Кто направо пойдет…». Дороги направо и налево – счастливые. Но они идут в обход. А прямо – «смерть найдешь». Наверняка там дорога гораздо интереснее, чем две другие! Олег счел объяснение достаточным и заткнулся. Эвелина сидела, пытаясь выдавить из себя хоть строчку, хоть полстрочки. Ничего не получалось. Муза, капризная дама, ушла. Тут Эвелине пришла в голову хорошая мысль, зачем трудиться, думать притчи, если можно просто взять вчерашнюю историю и списать ее! Чем не притча? Эва уже и мораль придумала – «Не надо сталкивать людей в ту бездну, где потонул ты сам, ибо это бездна Горя и Отчаяния, а эти люди – те, которыми ты искренне дорожишь». Дописав последнюю строчку, Эвелина выдохнула и оглянулась. В классе осталось лишь три человека – она сама, Лена Кукушкин, который наверняка так старался, потому что подсчитал доход этой притчи, если она будет опубликована в «Молодежи» (а все произведения, которые писали ребята на кружке, публиковались в рубрике «На злобу дня», а она оплачивалась по самому высокому тарифу) и Филипп. Шут лениво водил рукой по бумаге, небрежно подпирая тетрадь рукой. Эвелина немного дописала к морали, и когда она закончила, в классе оставался лишь Глеб Трофимович. Она поднесла ему тетрадку со своей притчей и тут, сама не зная почему и зачем, вытащила из сумки вчерашнее стихотворение и отдала на оценку Глебу Трофимовичу. – Ну что ж, - задумчиво проговорил учитель, - тебе, наверно, не стоит объяснять, что техника и план построения просто отвратительны, но во всем этом что-то есть… Может быть, мысль? Подумай дома над этим, из этого стиха получится просто… фурор! Он достойно займет почетное место в популярной рубрике. – Ничего вы не понимаете, - расстроилась Эва. – Это – не просто стих. Это мои мысли, чувства, переживания. Если его изменить, хотя бы поменять строчки местами, будет уже совсем не то. И потом – цель творчества – самоотдача, а не шумиха, не успех, - процитировала Эвелина того же Пастернака. На этих словах она вышла из кабинета. ГЛАВА 8. Непростой выбор и почти счастливый конец Настроение было никудышное. Никто ее не понимал – никто! Казалось, весь мир против нее. «Наверное, любовь – это настолько личное, что всем остальным твои чувства просто не интересны», - со злостью подумала Эвелина и завернула за угол. Ее путь проходил через парк. Уже вечерело, и по району всего парка не было видно ни одной живой души. Только по дорожке бродила бездомная собака. Подойдя к песику поближе, Эвелина заметила, что это даже не «песик», а песище! «А пес ли это?», - странно подумала Эва, на миг сравнив собаку с волком. Испуг заставил ее идти быстрее, но «милая собачка» ее все равно заметила. Быстро сокращая расстояние, пес мчался навстречу Эве, отрывисто лая. Казалось, он вот-вот коснется ее своими грязными лапами. Эвелина, замечая атакующее приближение собаки, завизжала. Все-таки она была девчонкой, и девичьи гены проснулись. – А ну пошла! – раздался мужской голос сзади. Собака, напуганная сначала визгом Эвелины, а потом грозным голосом незнакомца, поскуливая, убежала. Эвелина повернулась навстречу своему «спасителю». Таинственным незнакомцем оказался Филипп. То-то голос был знакомым! – Ты за мной следишь? – безразлично спросила Эва, даже не став его благодарить. – Нет, что ты, - начал оправдываться Шут. – Просто мимо проходил. Но по его глазам было видно: следил. – Эвка, можно с тобой поговорить? Эвелина отвернулась. Но Филипп продолжал: – Ты меня тогда не дослушала. Может, можно все вернуть? – Нет, Филипп, - резко оборвала его Эвелина. – Но почему? – Я, по-моему, довольно ясно вчера объяснила. Между нами нет никакой любви, понятно? – Эва развернула и пошла домой. Было очень тяжело, но ничего не поделаешь. Днем Камилле позвонил Сева и пригласил в гости. – А дома кто-нибудь будет? – осторожно спросила Мила. – Если намекаешь на родителей, их не будет до вечера. Если на Влада – он тоже отсутствует. У него там какая-то встреча… «Свидание», - с ужасом поняла Мила. Просто Сева не хочет ее огорчать. Но и так понятно, что встреча у него с девчонкой. Несмотря ни на что, она согласилась. Стоило приодеться. Ведь Сева ей все же нравился, и потом, девушка при любых обстоятельствах должна хорошо выглядеть! Выбор пал на узкие джинсы, украшенные надписями «Дольче Габана» и кофточку с расклешенными рукавами. Мила критически осмотрела себя в зеркале, накрасилась и вышла к магазину «Копейка». Там они договорились встретиться с Севой. Всеволод уже стоял у входа и поджидал Милу. Он улыбнулся, когда Камилла подошла к нему. – Привет! – поздоровалась Мила, а Сева сказал в ответ: – Привет. До дома они дошли, держась за руки и беззаботно болтая. Оказывается, Сева сбегал с утра пораньше в видеопрокат и взял свежую комедию. Парочка хорошо провела время, сидя с ногами на диване и смеясь под немного глуповатые шутки американцев. Когда фильм закончился, Мила поняла: вот она, расплата. Потому что нельзя вот так вот сидеть на диване с парнем и смотреть на него, как будто ничего не понимая. Вчера она не смогла его поцеловать. А сегодня? Ее мысли оборвали губы Севы. Он опередил ее мысли, и Камилле просто осталось покорно плыть по течению, отвечая на поцелуи. Целовался Сева даже лучше Влада. Все-таки играет опыт – он на год старше своего брата! Прерываясь на сок и фрукты, Камилла с Севой продолжили смотреть телевизор, на этот раз смеясь под какую-то передачу. Сейчас рука Севы лежала у Милы на плече, и она даже не вспоминала про Влада. Дверь хлопнула как раз в тот момент, когда началась реклама, и Мила с Всеволодом целовались. Поспешно отрываясь от парня, Мила подумала, кто бы это мог быть. – Представляешь… - услышала Мила голос Влада. Тот думал, что Сева один коротает одиночество в обществе известных юмористов, но только он зашел в зал, как увидел Севу, но не одного, а с Милой. Можно было бы подумать, что Камилла каким-то образом отыскала его адрес и пришла вновь попытаться завоевать его. Сейчас Влад от этого бы не отказался, потому что он поругался со своей девушкой, Алиной. На этот раз навсегда. Неприятно узнавать, что в тот момент, когда ты встречаешься с девушкой, у нее есть кто-то еще. Именно это узнал Влад, притом совершенно случайно. Да, он мог бы подумать и так, но вся соль была в том, что рука Севы лежала у Камилла на плече, а та беззаботно улыбалась. Однако, как только девушка увидела Влада, улыбка сползла с ее губ. – Извиняюсь, - быстро сказал Влад и скрылся в коридоре. – Сев, я испаряюсь! Мила была довольна эффектом. Пусть знает, что она без него не скучает, не лезет в петлю, не уходит в монастырь. Пусть знает, что на нем свет клином не сошелся. Судя по его выражению лица, он поругался со своей девушкой. Это сообщение Мила приняла с некоторым восторгом. Сева тоже понял, что у Влада проблемы на личном фронте. Это его не радовало. Во-первых, банальное сочувствие брату. А во-вторых, он боялся, что Мила решит вернуться к Владу. На одной из реклам Мила поняла, что не может не рассказать о своих проблемах кому-то. Она решила поговорить начистоту с Севой. Рассказала ему и про больницу, и про поцелуй в палате, и про попытку завоевать Влада в Милиной квартире. Этот рассказ еще больше огорчил Севу. Ведь по словам Милы выходило, что Влад все же питал к ней симпатию. А что, если Влад, не желающий оставаться без девушки, предпримет попытку отобрать Камиллу? Такое ведь может быть. «Чепуха! - решил Сева. – Милу я ему не отдам». У него не складывалось с девчонками. Очень симпатичный, Сева не мог отличать настоящую симпатию от намерения встречаться с крутым парнем, звездой. Ему казалось, что девчонкам нужны лишь его слава и гонорары. А тут попалась Мила. Она рассказала ему все начистоту, про то, что он ей понравился только потому, что похож на брата. Это больше впечатляло Всеволода, чем погоня за известным певцом. Терзаемый вопросами, Сева все же решился спросить у Милы: – И что теперь? – Что – что? – слегка комично спросила Камилла. – Твой брат – в прошлом! Кстати, он мне сам дал это знать. А то, что его девчонка развела, кто виноват? Я, что ли? Да, я виновата в том, что спутала его с тобой. И вовсе не тебя с ним! Но эту ошибку можно исправить! Мила обняла Севу и поцеловала. С души у Всеволода как камень упал, и он, опьяненный успехом, целовал Милу вновь и вновь. Мила засобиралась домой, когда явились родители Севы и Влад. Родители – Дарья Ивановна и Александр Павлович заявили, что рады тому, что Сева наконец нашел себе нормальную девушку и так сразу Милу не отпустили. Объевшись пирожными и обпившись чаем, Камилла все-таки сказала: – Все же я пойду. Поздновато уже. – Сева, проводи Милочку, - потребовала Дарья Ивановна. – Уже темень на улице, а вокруг полно психов! – Конечно, ма, - согласился Всеволод. – Что я, маленький, сам не понимаю? Тут зазвонил телефон. Влад бросился к трубке: – Сев, тебя! – сообщил он, передавая трубку Севе. – Артем звонит. – Алло, - бросил в трубку Сева. Через пятнадцать минут его лицо нахмурилось, и сам он, кажется, был не рад. – Это обязательно? Черт! – И Сева кинул трубку. – У меня срочный вызов! Буквально через полчаса я должен быть в одном клубе. – Он виновато покосился на Милу. – Может быть, тебя подвезти? – обратился Александр Павлович к Камилле. – Да здесь недалеко, я и сама дойду! – отказалась Мила. – Давайте я ее провожу, - предложил Влад. Родители обрадовались такому исходу дела. Они же ничего не знали, а если бы Мила отказалась, то последовали бы дальнейшие расспросы. Сева понял намерения брата и с ненавистью посмотрел на него. Влад не заметил его взглядов и лишь улыбался. Родители же остались довольны сыном: какой хороший мальчик, согласился проводить девушку своего брата! Едва выйдя за дверь, Мила ехидно спросила: – Что, благородие проснулось вновь? – Зря ты так, - покачал головой Влад. – Ты же уже поняла, что мы с девушкой расстались? – Сожалею, это очень печально, - иронично посочувствовала Мила. – Ты же мне нравилась! – объявил Влад. – Я так понимаю, и я тебе. – Вот именно – нравился, - остро ответила Камилла. – Ты не понял, сейчас мне лучше с твоим братом, чем с тобой? – Ты уверена? Мила, нельзя же так все обрушить… внезапно. – Не беспокойся, ты это уже сделал! Знаешь, а тогда, в квартире, я всерьез вознамерилась тебя заполучить, - разоткровенничалась Мила. – И когда Севу в клубе увидела, сначала решила, что это ты. – Вот видишь, ты с ним встречаешься только потому, что он похож на меня! – путался объяснить ситуацию Миле Влад. – Нет, это ты похож на него! – Тут Мила решила подцепить его больные места: - Уже не помнишь, что он старше тебя на год? И нужен был мне он, а не ты, хотя вначале я решила по-другому. Ты – всего лишь блажь! – Ты так говоришь, потому что любишь меня! – воскликнул Влад и прижал Камиллу к стене какого-то дома. – Отвали от меня, - грубо сказала Мила. Но искушение было слишком близко. И несмотря на то что она в самом деле была заинтересована Севой, просто так из сердца не выкинешь прежние симпатии. Влад осторожно прикоснулся губами к Миле, но та лишь оттолкнула его и произнесла: – Влад, ты прости, но у меня есть парень! – Мила вернула ему те же самые слова, что и он произносил недавно. Вырвавшись из объятий, она развернулась и удалилась быстрым шагом. Странно получается – меньше чем за год ее любовные линии были направлены почти только лишь на братьев! Кстати, она еще не знала, что с одним из предыдущих братьев ей придется объясниться. Эвелина бесцельно ходила по улицам. Так она бродила уже чуть ли не час. Но тут судьба преподнесла ей еще один сюрприз. Возле качелей стоял Лешка с Ксюшей и целовались! Внезапно внутри что-то лопнуло и обдало тело горячим паром. Эве вдруг стал отвратителен сам Лешка и все, что с ним было связано. Она перестала понимать, как она могла быть в него влюблена. Повернувшись на 180 градусов, она побежала домой. На душе было светло и весело, в первый раз за долгие дни. Лешка тем временем думал о том, что сколько уже можно думать о Миле? Все равно его мечты вряд ли сбудутся! А когда на тебя обращает внимание чуть ли не первая красавица школы, тут есть над чем задуматься! Особенно над тем, что может быть, в самом деле забыть про Камиллу и разрешить-таки Ксюшке завоевать себя. И теперь, когда Ксения сама забила свидание и пришла на него даже одновременно с ним (а все пацаны говорили, что она опаздывала как минимум на полчаса), да он пришел пораньше назначенного времени, можно было задуматься о своем будущем, которое всеми силами пыталось свести его с Ксюшей. «Ну, Ксюша, так Ксюша», - обреченно подумал Лешка Когда Сева вернулся домой, он решил устроить Владу разбор полетов. Зайдя в комнату брата, он повернул замок и грозно уставился на Влада: – Ты не в курсе, что Мила – моя девушка? – Уже в курсе. – Брат загадочно улыбнулся. – Понимаешь, сегодня я устроил ей экзамен. – Что? Ты устроил экзамен моей девушке?!! – взорвался Сева. – Тихо, тихо! Ты бы меня лучше поблагодарил. Представляешь, если бы она так легко согласилась уйти ко мне? Тогда бы твоя любовь полетела под откос! Так вот, а она мне прямым текстом заявила: мне нужен только Сева. А когда я пытался ее поцеловать… – Что?!! – совсем уже не выдержал Всеволод. – Ну что ты так нервничаешь? Все равно она меня оттолкнула и послала меня далеко и надолго! – сообщил Влад, как будто сделал нечто очень полезное. – Так что можешь по поводу Камиллы не заморачиваться. Мила пришла домой, когда телефон пронзительно вопил. Из кухни крикнула мать: – Подними трубку! Я рыбу жарю! – Алло, - сказала слегка устало Мила. – Привет, - мягко проворковал Николя. – Можешь выйти? – Нет, мой дорогой, - вкрадчиво произнесла Мила, запираясь у себя в комнате. – Почему? – Ты разве не понял? Все в прошлом! Можешь уходить к своей Верочке… или как там ее? – Ты еще дуешься? – Нет, уже не дуюсь, - совершенно искренне ответила Мила. – Просто дело в том, что я встретила того, кто мне нужен. Прости, но ты не принц моей мечты! – Ах, значит так? – зло произнес Николя. – Ну-ну, как бы ты потом не пожалела, киска. – Не бойся, не пожалею. На душе сразу стало легко. И тут снова завопил телефон. Звонил Влад. – Я думала, мы с тобой все выяснили, - сказала Камилла. – Я звоню извиниться. Позволил себе такие вольности… проверять на прочность девчонку своего брата нехорошо! – Что-о? Значит, ты проверял меня на прочность? – Ну так получилось, - виновато пояснил Влад. – Извиняюсь и методично ложу трубку. Мила упала на кровать. Как иногда бывает хорошо – не поддаться искушению! А что, если бы она ответила-таки на поцелуй? Тогда не видать бы ей ни Севы, ни Влада. Событий последних недель напоминали какую-то абракадабру. В какой-то книге было написано, что, споткнувшись о камень, слепой начинает во всем винить именно булыжник, а вовсе не свою слепоту. Так и Мила – во всем винила Влада, а вовсе не свою слепоту. Она видела не того, кого надо, и хорошо, что сейчас все это разъяснилось. Учитывая то, что еще совсем недавно Мила и была слепой, это в самом деле был абсурд. Курить не хотелось совершенно. И к Владу больше не тянуло.