Уязвленное женское самолюбие, не прошедшая любовь… Я совершала подвиги ради тебя. А ты должен был в лепешку расшибиться, лишь бы мне было хорошо. Мне казалось, что я достойна этого, достойна даже большего. А ты заставлял меня ставить чайники, о твое тело нельзя было даже погреть руки. Ты не развлекал меня, мне было скучно. Я совершала подвиги ради тебя и надеялась на взаимность, какую-то отдачу. А потом ты сам все решил, ты решил один. Я не принимала в твоем решении никакого участия. И ты не знаешь, как мне было плохо. А ведь это ты вверг меня в эту пучину, вверг стремительно, быстро, жестоко… Ты решил, тебе было удобно. Ты всегда делал так, чтобы в первую очередь тебе было удобно. Я спала под более теплым одеялом… Ты сказал, что следующую ночь будешь спать сам под ней. И мне стало стыдно за тебя. В конце концов, кто из нас двоих любящий мужчина: ты или я?! Я больше не хочу общаться с тобой. Или не могу? Ты разлюбил меня так стремительно. В какие-то считанные дни я стала тебе не нужна. Ты как-то сказал, что если тебе кто-то или что-то не подходит, ты будешь искать лучше. Конечно, любая женщина, умеющая готовить борщ, будет лучше меня. Для тебя… Уже после разлуки я послала тебе невинное сообщение с вопросом «как дела». Разве ты ответил на него? Мне, может быть, просто хотелось узнать, жив ли ты. Но ты не ответил, вообще не ответил… То ли ты был не готов, то ли еще что… Но в любом случае тебе так было удобно. А теперь ты звонишь, спустя больше чем два месяца, и как будто ничего не случилось, спрашиваешь меня, как жизнь. Тебе стало удобно и ты позвонил. А мне удобно? А я готова? Я больше не хочу общаться с тобой. Или не могу? Нет, либо любовь, либо ничего и никак. Не хочу! Так значит, ты и не любил меня вовсе? Разве можно отказаться от любви? Получается так, что я не хотела расставаться с тобой, а ты бросил меня. Это притом, что ты находился в тюремной зоне, а я – на свободе. Это что же во мне такое, что мужчина, находясь в тюремной зоне, добровольно отказался от меня?! От меня, такой интересной, прекрасной?! Насколько я могла достать тебя?! Я совершала подвиги ради тебя, а ты не захотел хотя бы чуть-чуть измениться. Ты не делал никаких шагов мне навстречу и даже не пытался. Все указывает на то, что ты не достоин меня, и ногтя на моем мизинце не стоишь… Но не легче от этого. Что это тогда во мне? Неужели любовь? Когда я поняла, что ты от меня отказался, первое, что было – это чувство, что теперь я абсолютно свободна и могу делать, что захочу. Второе – что вокруг тысячи мужчин! Но это чувство свободы – с одной стороны, оно хорошо, с другой – ужасно! Ведь я снова одна, и нет до меня никому никакого дела. Я любила не тебя, а какого-то выдуманного мной мужчину. Ты сделал много, чтобы после тебя у меня остались только неприятные воспоминания. Так и случилось. Каждый раз, вспоминая о тебе – только слезы, чувство непонимания, недоумения, обиды… Когда я увидела, что ты мне звонишь после двухмесячного молчания, мне показалось, что ты ошибся и хотел набрать кого-то другого. Твой бодрый невлюбленный голос, твое напутствие не баловаться в конце прозвучало как издевательство. А ты этого даже не понимаешь. Когда я была твоей девушкой, мне часто снились сны, что ты не хочешь со мной разговаривать, причем без причины. Причина никогда мне не открывалась. Я просыпалась и думала, как хорошо, что сон… Сон – это был как будто ад, так плохо…Теперь все сбылось, сны и реальность поменялись местами. Раза два ты мне снился, ты был рядом. Я просыпалась – тебя нет и никогда больше не будет рядом. Ты казался мне не таким человеком, который может так поступить с девушкой. Как-то это не по-мужски, а по-детски, по-мальчишески. Ничего не сказать толкового, уйти в сторону, ничего не выяснить. Как будто в раковину. А после того, как справился с собой – позвонить и сказать какие-то общие фразы ничего не значащим голосом. Я не могу поверить, что не нужна. Ради меня, ради твоей «сильной любви», как ты говорил, ты должен был наступить на себя и измениться; кровь из носа – но чтобы мне было хорошо! А как же иначе?! Все выходные дни ты лежал на кровати, именно лежал, и смотрел телевизор. Какие-то фильмы, которые мне смотреть не хотелось. У меня болела голова от постоянно включенного телевизора и недостатка воздуха. Мне некуда было идти, кроме как погулять по коридору. Я приехала в гости к любимому человеку, как будто «любящему» мужчине. Я приехала к нему в тюремную зону. Мне хотелось внимания, разговоров. Как влюбленные люди проводят время? Да они оторваться друг от друга не могут! А мы существовали как будто сами по себе каждый. Мне постоянно было скучно и плохо, а ты и пальцем не пошевелил, чтобы мне было хорошо. Даже в общем-то и не старался. Секс – без нежности, хотя я столько раз просила и хотела много поцелуев и поглаживаний. Существование наше – без взаимности, без душевного общения. Ты валяешься на кровати. А что делать мне? Валяться вместе с тобой и смотреть то, что мне не интересно? Я хотела подарить тебе елку, маленькую елочку… Подарок, конечно, не лучший, но все же… Разве дареному коню смотрят в зубы? Вообще разве возможно отказаться от подарка любимой женщины?! Но ты отверг его, мой подарок. Ты отверг его в самой худшей форме отказа – ты смолчал. А я почувствовала, что тебе это не нужно. И я спрятала елочку обратно в сумку, и мне было обидно и неприятно. Ты сказал, что хочешь, чтобы у меня все было хорошо. А мне, выходит, плохо с тобой. А кто же виноват в этом? Неужели я? Я спросила, почему раньше, когда уже выяснилось, что я не умею готовить, что я не собираюсь стирать твои грязные носки и ставить чайник кипятиться по первому твоему требованию… почему тогда, когда я просила тебя сказать мне правду… Я спросила, если я не подхожу тебе, скажи мне об этом сейчас. Ты сказал, чтобы я не говорила глупости. Я спросила, почему же тогда не сказал ты мне об этом, а говоришь мне только сейчас, что мы разные люди. Ты сказал, что надеялся на что-то. На что?! На то, что я приму тебя со всеми твоими причудами, недостатками и патриархальными замашками? Возможно, но это буду уже не я. Ты даже сказал мне однажды, чтобы я не пыталась тебя изменить. Притом что ты хотел и пытался изменить меня почти постоянно. Значит, тебя нельзя менять, а меня можно?! Люди, которые любят друг друга, делают какие-то взаимные шаги, взаимно меняются, взаимно прощают друг другу недостатки. Я ради тебя шла на большие жертвы, чем ты – ради меня. Неужели я наделила тебя чертами, которых у тебя в принципе быть не могло? Не может быть, ведь я ничего не выдумывала, ты был «любящий мужчина». А поступки, которые ты совершил – совсем не мужские. В любом случае последнее слово должно было быть за мной, ты должен был мне предоставить решать, хотя бы из вежливости, хотя бы из чувства мужского достоинства. Но нет, ты решил все сам и один. И каково теперь мне? Тебе не интересно. Ты даже не задумался над этим ни минуты. А я думаю: что во мне? Что во мне, что мужчина, находясь в длительном заключении, добровольно отказался от меня? Неужели легче было отказаться от общения со мной, снова стать одиноким, - лишь бы не меняться, не меняться ни капельки? Хотя, какое одиночество? Ты настолько самодостаточный человек, что я не понимаю, зачем тебе вообще кто-то. Ты сделал много, чтобы у меня остались от тебя только неприятные чувства. Мне кажется, что ты этого не понимаешь. Ведь тебе это не понравилось бы, иначе ты не слал бы мне поздравления с 8 марта и днем рождения. Ты послал их так, будто мне должно быть приятно… Нет, лучше бы ты не слал их вовсе. От них мне хочется только плакать, хочется выяснить с тобой отношения, с истериками, скандалами. Мои поездки к тебе можно сосчитать по пальцам, так же, впрочем, как и часы, проведенные с тобой. И ты уже решил, что мы знаем друг друга. Ты говорил, что у тебя такое ощущение, что ты знаешь меня всю жизнь. Возможно. Мне, может быть, в какие-то моменты тоже так казалось. Но если ты допускаешь, что можешь смотреть целый день телевизор, валяясь на кровати, а я могу сидеть рядом и ничего не делать… Мне скучно и плохо, а ты это то ли не понимаешь, то ли допускаешь. Ты сказал как-то, при очередной моей истерике: зачем я нужна? Зачем я приезжаю? Для того, чтобы прыгать вокруг меня? Прыгать вокруг меня? Я задала ответный вопрос: должно быть наоборот? Я должна прыгать вокруг тебя? Нет. Тогда как же? Неужели все это просто ошибка? Нам показалось, что мы подходили друг другу, а на самом деле – нет. Мы очень разные люди. Ты так и сказал. По телефону ты был нежный, терпеливый, совсем не требовательный и не патриархальный. Только несколько раз в разговорах наших проскользнуло что-то плохое, что мне не понравилось точно. Один раз я должна была обстирывать тебя. Да, ты так и сказал: обстирывать. Ну, раз я твоя девушка. А я сказала, что либо я буду ходить в обтягивающих джинсах, в туфлях на каблуках и с накрашенными ногтями, либо не будет всего этого, а будут грязные носки, стирки и пр. Мы тогда решили, что пока не стоит говорить об этом. В другой раз ты очень определенно дал мне понять, что тебя не стоит пытаться изменить. Мне бы задуматься тогда. А я немного только обиделась: почему тебя нельзя менять, а меня можно? А потом, в последние дни наших встреч, ты сказал, что во мне чувствуется какой-то стержень. За последние дни это было лучшее, что я услышала. И из твоих уст это была лучшая похвала для меня. До сих пор мне это немного согревает душу. Если бы ты знал, как я соскучилась по твоему твердому взгляду, от которого у меня мурашки по телу бегут; по твоей могучей шее; по твоему страстному телу; по твоему неделикатному поведению, раскрепощенному; по твоему голосу… Но только я хочу того мужчину, который был. А тот, кто мог так запросто разлюбить меня, мне совсем не нужен. Я даже не соскучилась по нему, я его почти ненавижу. А тот, другой мужчина, которого я все же любила, тот мужчина исчез, его нет. Когда я поняла, что все у нас кончилось, что я перестала быть «котенком», «принцессой», «баловницей» - ты меня так называл, я целую неделю плакала. На работе я играла на компьютере в карты, потому что это единственное, что я могла делать. Когда я играла, то ни о чем не думала. Отрывалась от игры, я сразу вспоминала, что моя душа болит, что я в аду. Все мое утро, весь мой вечер и немного ночи были заполнены слезами. Я плакала так целую неделю и в конце концов все усилия моего «я» свелись лишь к одной цели: я хотела перестать плакать. Все, что было связано с тобой, все мелочи, вплоть до белья, в котором я к тебе приезжала, - все я сложила в сумку, которую ты сшил и подарил мне, и вынесла ее на балкон. Замотала пакетами, и она лежит там, окутанная черной аурой. Я не заглядываю в нее уже очень давно. Это значит, что мне ничего оттуда не нужно, ни-че-го! И вряд ли понадобиться когда-нибудь. И мне следовало бы взять эту сумку и безжалостно выбросить на помойку, чтобы выбросить из своей жизни и тебя. Но что-то меня удерживает. Все-таки не только и не одно плохое было между нами. Прыгать вокруг меня… Прыгать вокруг меня… А почему бы и нет? Если ты мужчина, который сильно меня любит? А если учесть и то, что я приезжала к тебе в тюремную зону, везла какие-то сумки с едой и больше четырех часов тряслась в автобусе? Да, я хочу лежать в подушках и чтобы рядом на коленях стоял мужчина и целовал мне руки… Что плохого в этом или в желании этого? Я переставила факс, потому что не могла подойти к нему без слез. От тебя остался только телефон. Ты подарил мне денег, чтобы я добавила их к своим деньгам и наконец купила новый сотовый телефон. А когда в Новый год мне было так плохо с тобой, мне хотелось отказаться, отказаться совсем. Но я решила, что если не возьму – это будет означать, что я хочу расстаться с тобой. Я тебя пожалела. Я решила, что расставание будет позже. Когда и ты его захочешь. Я же не знала тогда, что ты уже все решил. Я тебя пожалела, а ты меня – нет. Ты ошибся, думая, что без тебя мне будет хорошо. Тебе без меня – возможно. Ведь с твоей точки зрения я абсолютно бесполезный человек: готовить не умею, носки стирать не хочу, требую чего-то, истерики устраиваю. И угодить мне трудно, и вкус у меня свой есть, особенный, с твоим не совпадает. А мне без тебя еще хуже, чем было с тобой. Расставание с тобой заставило меня снова обратиться на поиски, они в итоге толкали меня в объятия мужчин, которые мне в общем-то были не нужны. Сначала, когда каждое утро я просыпалась, то сразу вспоминала о тебе. Сначала непонимание, недоумение. Почему так? Как ты посмел решить сам? Чем больше времени проходило, тем больше мое недоумение превращается в недовольство. Боюсь, как бы это чувство не переросло в ненависть. Каково это – каждое утро испытывать неприятное чувство? Навязчивое, гадкое? Никому этого не пожелаю. Однажды в одно такое утро мне стало так тяжело, что я прошептала про себя: ненавижу! И сложно сказать, к кому или чему обращена эта ненависть. Тебя ненавидеть я в общем пока не могу, но с другой стороны – кто вверг меня в это состояние? Кому я обязана этому? Ты как-то переварил все: и меня, и расставание, и свой отказ от меня… Чувства у тебя, может быть, и есть, но их намного меньше, чем у меня. У тебя все повернуто на благополучии, удобстве. Я не удобна и бесполезна, и потому ты будешь искать лучше. Ты это понял и как-то перестроился, подобрался, смирился… А я – никому не интересны теперь мои чувства, мое одиночество. Когда мы были вместе, я как-то рассказала тебе про свое одиночество. Но ты меня вряд ли понял. Что я готовить не умею, не хочу стирать грязное белье, что я не самая богатая на данный момент и не самая успешная?! Ну, не успела еще, не получилось. Но ведь не все еще потеряно. Да и неужели в этом счастье?! Да разве в этом дело?! Я бы полюбила тебя и нищего. Почему меня обязательно нужно ставить в фартуке за плиту?! Почему я обязательно должна быть богатой, почему я должна быть какой-то сверхисключительной, пашущей на трех работах и состоявшейся во всех профессиях на свете?! Почему нельзя любить меня такой, какая я есть?! Мне было 26 лет. Я вполне сложившейся человек, у меня есть сознание, и мне обидно, что меня не любят или не хотят любить. Я все ждала, что ты сделаешь что-нибудь интересное. Например, через своего брата пришлешь мне на день рождения огромную корзину с цветами. Ведь я заслужила, достойна… Или что ты будешь тайно от меня звонить моей маме и спрашивать про мои дела. Вообще, когда я подумала о том, что еще в жизни мы сможем когда-нибудь встретиться, мне стало как-то легче. Отчего? Ведь мы действительно не подходим друг другу, меняться ты не желал… Недавно у меня был день рождения, и мне пожелали, чтобы в моей жизни появилась любовь, от которой мои глаза сияли бы; чтобы в моей жизни появился мужчина, который был бы мне нужен. Остальные мужчины – пусть будут. Но чтобы обязательно появился тот, кто мне нужен. И я задумалась. Чтобы сияли глаза? Не для этого ли существуют мужчины – чтобы заботиться о своей второй половине, чтобы сделать очень много, чтобы ей было хорошо, чтобы ее глаза сияли… А ты старался только превратить меня в домохозяйку, научить варить борщи… А для чего? Если мне, моей личности это в принципе совсем не интересно и не нужно? И даже немного противно? Как для чего?! Чтобы я все это когда-нибудь делала для тебя. Все, что пишу о тебе, - все не то, не так… Где найти точные слова, чтобы описать – что было между нами? Как я соскучилась по твоим «волчьим» зубам, плохим, редким. Я даже как-то сказала тебе, что если бы у тебя были хорошие зубы, я не выбрала бы тебя, ты бы мне не понравился. Настолько мелочи имеют значение. Значит, ты мне казался не тем, кто ты есть на самом деле. Я додумала, допридумывала что-то в тебе. Разве можно винить меня в этом? Можно предположить, что так додумывают любимого человека не только я. Иначе нельзя объяснить того, что было между нами. Полгода любить человека, который в конце концов оказывается тебе совсем не подходит? Когда же закончатся эти бестолковые крики моей души? Ведь их можно продолжать бесконечно. Они возникают во мне против моей воли, выбрасываются немым вопросом в никуда, сгустки энергии непонятного цвета… На них никогда не будет ответа… Любовь проходит через всю нашу жизнь. Она может быть придуманной, несуществующей, может быть платонической, опустошающей и сильной… Но если любовь кончается, превращается в какие-то другие чувства? Например, ненависть? То зачем она тогда нужна, такая любовь? Да и любовь ли это? Так просто все разрушить…