Флюоресци- рующий в лужу шаг, Зная брод, но все-таки наугад. Есть ли тот во мне, Кто себе не враг, или он сгорел на костре? Все сильнее дрожь, А колпак смешнее. Пере- кошен дождь, Лужами темнеет, М о - р о - с и т . . . Море спит, выдыхая на берег белых, соленых змей, мерцающих взглядом судовых фонарей – планет сошедших с орбит. Море спит. Город нем. Словно этот фильм не о нем. Но, подсматривает желтыми глазами ламп, Через плечи крыш читает с листа площади «Промокшего поэта так и затерявшегося где-то». . . . Этот миг солью наполнен. Волны, дома состоят из соли. Дни - крупицы соли времени. В каждом своя соль. Город купается в соли… Ветер раз- вешивает соленые сети... И пропитан солью ночной рыбак. И каждый мой шаг. Из солонки сыплется соль… В каждой крупинке Соли - боль. Мне ее не собрать руками изьеденными солью. Так, чтоб до смерти не устать. . . . . . Ночь пришла без опоздания на пере- издание. (Она всегда приходит навсегда, Прихватив пожитки-чемоданы-года). И Поселилась В доме моем без всякой визы. Я вижу, Принесла подарки. (Она всегда приносит) Я вижу, Как ночь моя Щедра На тень И черные жемчужины Рас- Сыпанные На потолке. И сны цветные, Которых без нее нет. И бледноперламутровый ажурный свет. Темнокожая. Медленно снимает Летний костюм бордо, Развлекает меня Смешной ерундой, (Веткой стучит в окно, лезет в глаза луной) или вдруг шепчет о чем-то своем, сумасшедшая, но как же она вообще узнает когда я выспался днем?