Как приятно спрыгнуть с подножки рейсового автобуса на теплый, прогретый лучами утреннего солнца асфальт, распрямить плечи и вдохнуть полной грудью запах хвои, речной воды и налитых соком луговых трав... И вот ты уже торопливо спускаешься по пыльной дороге, проходишь мимо старой лесопилки, где так же, как и много лет назад лежат забытые, бесхозные штабеля бревен, почерневших от дождей и снегов, высохших под беспрерывной чередой лет и весен и уже видишь на том берегу краешек жестяной крыши дома, спрятавшегося под могучими ветвями тополя, который все так же что-то тихо шепчет в своем поднебесье... Вот мостик, кем-то заботливо переброшенный через маленькую, приветливую речушку, чтобы усталый путник мог покачаться на его поскрипывающей спине, облокотившись на натянутые троса и наблюдая, как озорно играют рыбы на мелководье. А если очень повезет, то можно увидеть выдру, которая живет под берегом и иногда деловито проплывает куда-то по своим выдровым, только ей ведомым делам. И вот, вдоволь налюбовавшись на эту мирную картину и перебравшись на другой берег, ты, наконец, вступаешь в царство заливных лугов. Это особый мир, в котором ты только гость, случайный прохожий, поэтому от тебя требуется, как от каждого вежливого человека уважения и такта, и тогда этот мир , как старому доброму другу распахнет свои двери и откроет тебе все свои тайны. А здесь есть на что посмотреть!!! Это удивительная страна, где в вечном танце кружатся невинные ромашки, наивно глядя своими янтарными глазами на горделивые, одетые в голубые мундиры васильки. А вот полевой колокольчик, прозрачный и невесомый, читает свои стихи гвоздике, тоненькой и хрупкой, в которую он уже давно безнадежно влюблен... И над всем этим изумрудным морем перестоявших трав, просящихся под сильную руку косаря, трепещет радуга разноцветных бабочек и стрекоз, опьяненных дурманящим запахом меда, пыльцы и пропитанной солнцем летней земли. И как же замечательно упасть на этот мягкий ковер, раскинуть руки и долго смотреть в огромное лазурное небо, на медленно плывущие ватные облака, угадывая в них знакомые очертания животных и птиц, сорвать травинку и покусывая ее понаблюдать за божьей коровкой, перебирающей своими черными лапками, стремительно взбирающуюся на самый верх былинки, чтобы на миг замереть, расправить свои крылышки и с тихим шорохом скрыться в бушующем море зелени. Вдруг тонкая тень набегает на тебя и ты, повернув голову, видишь белоснежного аиста, который, не замечая тебя, важно и спокойно проходит мимо, выискивая что-то в траве для своих птенцов, ждущих его в гнезде, заботливо свитым на старой водокачке, мимо которой ты сегодня проезжал. И ты замираешь, боясь вздохнуть, чтобы не спугнуть эту прекрасную птицу, понимая, что это и есть счастье, лежать здесь, на этой теплой и родной земле и знать, что все только начинается, что тебя впереди ждет еще самое главное. Что сейчас ты поднимешься и пойдешь ему навстречу, и что ты специально еще продляешь этот удивительный миг, наблюдая за этим зеленым миром. Аист с шумом расправляет свои огромные крылья и перелетает на другой берег. Теперь и ты поднимаешься и опять краем глаза улавливаешь до боли знакомое очертание старого деревенского дома, ради которого ты и проделал весь этот путь. Тропинка, петляя вдоль хрустального ручейка, выводит тебя к косогору, на котором все так же стоит колодец, из которого так вкусно выпить холодной, до ломоты в зубах, сладкой воды, взбегает вверх, к неизменным картофельным полям и, пробегая мимо, наконец-то, выводит тебя к дому. Воспоминания огромной волной врываются в твое сердце, переворачивая там все вверх дном, и тебе уже кажется, что не было этих бесконечных лет, что сейчас откроется дверь и тебе навстречу выскочит с радостным криком твой маленький сын и, взяв тебя за руку, поведет по знакомой дорожке к крыльцу. Запах хлеба, сена и теплой печки встретят тебя, и, нагнув голову, чтобы не ударится о притолоку, ты переступишь порог и войдешь в комнату, где все уже расселись за круглым столом и ждут только тебя.... Ты зажмуриваешь глаза, прогоняя, прочь такие живые картины прошлого и идешь дальше, вдоль нескошенной травы, полностью заросшей тропинки, и немного поборовшись с сорняками, открываешь калитку. Тишина и запустение встречают тебя. За забором угадывается бывший огород, в котором когда-то так аппетитно росли красные помидоры и горделиво лежали, грея на солнышке свои бока кабачки... Еще жива скамейка перед крыльцом, только краска вся давно уже облупилась. И куст сирени так же заглядывает в окна терассы... все как раньше... И вот ты достаешь ключ, и немного подержав его в ладони, открываешь дверь, так стремясь испытать еще раз то щемящее чувство счастья, которое ты когда-то здесь испытал. И вот ты входишь в этот дом, в котором так много пережито, в котором выросли твои дети, где так здорово было просыпаться по утру от звонкого петушиного пения и засыпать под звуки ночной цикады, в дом, где так необычно что-то постукивало и поскрипывало, как будто он был живой и вместе с тобой радовался и огорчался, смеялся и плакал. И ты приходишь сейчас к нему, как к старому и дорогому другу, который все эти годы так терпеливо ждал твоего возвращения. И ты низко кланяешься ему, его уставшим стенам, его маленьким окнам, и присев на краешек стула начинаешь вести с ним молчаливый разговор, рассказывая ему про всю свою жизнь, проведенную вдали от его родных стен и он понимает тебя, и прощает за долгую разлуку, да и как же иначе... Старый дом и человек, связанные невидимыми и только им понятными нитями прошлого и настоящего, пробивающимися сквозь окна тонкими лучиками солнца... и так хрупка и так одновременно прочна эта связь... может быть это и есть счастье?..