* * * Друзья мои! Какого юбилея Мы дождались почти на склоне лет! Ноя, хоть не в тюрьме и не болею, Не смог взойти на милый факультет. Не всякий из провинции редактор, Своих издавший добрых десять книг, Сегодня одолеет некий фактор, Чтобы обняться с вами хоть на миг. Что ж, деньги от всего не панацея, Но, не уставший мыслить и творить, Как перезревший Пушкин в день Лицея, Хочу отсюда с вами говорить. Мы в этой жизни кое-что да значим, Пусть всем она не удалась сполна, И я. Поверьте. Гордостью охвачен, Когда звучат родные имена. Когда в сумбурном нынешнем эфире Вещаеье – повсюду вы слышны: И Тома Венцимерова – в Сибири, И Александр Маликов – с войны. Средь нас -- профессора и бизнесмены, Познавшие валюты сладкий плен. Известные поэты Жора с Геной* И я – в сатире не последний член. • Зайцев и Красников А сколько, не светясь в широких массах, Не выбиваясь шумно в первый ряд, Но истинных и неподкупных асов В газетах и на студиях творят!... Да, жить, увы, становится не легче, Нелегок и опасен наш улов – Иных уж нет, а тех, глядишь, долечат, Как скажет современный острослов. Но будет наш удел всегда прекрасен, Дождемся новых званий и побед. Мы все еще в пути и лик наш – Ясен, Как шутят на журфаке сорок лет. А я не стану выть болоьной выпью, Вы для меня всегда. Как свет в окне. И я за вас сегодня крепко выпью, А вы хоть каплю посвятите мне! Григорий Медведовский. Стихотворение 1999 года. Написано к 25-летию нашего Поступдения на журфак Примчался старый друг Семен И объявился экстрасенсом. Пусть выкомаривает он И на экране. Я уместным Считаю вовлекать друзей В убойные телепрограммы, Хоть нынче по России всей, Мы, из московской альма мамы Проклюнувшиеся в судьбе, Разбросаны и лишь случайно Дверь отворяю я тебе, Сокурсник. Мистика и тайна: Как удосужились ко мне Приехать в этот день синхронно Семен с Пинегиным, что вне Воображения. Бессонно Мы вспоминаем о былом. У каждого свое дорога. Мы до конца ее пройдем. И счастье, что пока немного Нас, убежавших из рядов За грань, откуда нет возврата. Ребята, каждый день готов Встречать вас у себя. Ребята? Кто лыс, а кто совсем седой. Но мы себя воспринимаем Все той же бражкой молодой И никогда не унываем. Так много месяцев ппрошло С того прощального банкета, Что ярко помнится зело... Когда до самого рассвета Толпой гуляли по Москве. А нас уже к работе звали, Хоть и гудело в голове, Пока неведомые дали. Семен тогда призыва ждал, Я укатил в Ульяновск с Нинкой. Пинегин тоже умотал На Волгу, но иной тропинкой. И разбежались по судьбе Витек был молод оглашенно. И он еще сумел себе Позволить снова дерзновенно В Москве студентом стартовать По агрономии! Отменно. А нам с Семеном содержать Семейство, так что беспременно С колес, как голые в пруды, Мы бросились с супругой Нинкой В редакционные труды. Квартира не была заминкой – Нам сразу выделил обком Ульяновский – и мы погнали – Она – строкаж, я – с огоньком Экранные сальто-мортале. Мне, кстати, выпала стезя Агрономическая тоже. Начальников стегать нельзя. Ну, разве что слегка по коже Их ласково пощекочи. А о серьезных прегрешеньях Больших начальников молчи: Проблемы – в подчиненных звеньях. Мы эти правила игры Легко усвоили и жили Вполне уютно до поры. Расли по службе, заслужили Награды, премии, почет. Я даже выдвинут в главреды... Но – неизменно – все течет... И притекают злые беды. Кто виноват, она иль я? Бессмысленно искать виновных. Но вскоре треснула семья. Не стану лгать. Что из бескровных Был наш развод. Развод всегда Для всех задействованных – рана. Всего острей беду тогда Перестрадала дочь Светлана. И отвернулась от меня. И стала откровенно вчуже. -- Семен, ведь это же фигня! – Семен старался неуклюже Мне возвратить недавно дочь, Но получилось только горше. Путь ушли лишь резче прочь... -- Оставь, Семен! Не видишь – вздор же... Пусты все хлопоты, пусты... Я шелухой с себя сдирая, Отбросил напрочь все посты. Всю суету... Вокруг взирая Без зависти к большим деньгам, Учился радоваться свету, Покою, солнечным денькам... Что надобно еще поэту? В «Литературке» шли стихи, В Симбирске выходили книжки. Мои стремления тихи: Без шума протирать штанишки, На милость к падшим уповать. Мою поэму о Хайяме Неторопливо дописать И вспоминать об альма маме. Мне дали крошечный оклад Редактора библиотеки. Дел мало. Я окладу рад. Квартира есть. И до аптеки Пока хватает сил дойти. Семен в Сибири – коммерсантом. Чтоб от безденежья спасти, Мне предлагает стать гарантом, Пристроить к денежным мешкам. Отказываюсь. Не желаю К минувшим добавлять грешкам Сегодняшние. Оставляю Себе свободу. Я поэт. Но книгу об автозаводе Я съюбилеил, разве нет? Так то ж литература вроде. А главное – стихи, стихи... Я формы пробую и жанры... Забыли обо мне верхи? И славно... Ничего не жаль, но Лишь одного немного жаль, Что молодость невозвратима... За годом год, за далью – даль, И, главное, все мимо, мимо...