Моя боль, пустотой отрешенная, мечется, Как в проеме оконном сырая листва. Моя жизнь - захудалая сплетница, сметчица, Выставляет мне баллы с сухого листа. Пожелтел этот лист, очень сильно засалился, И перо по нему очень плохо скользит. Даже если мне кто-нибудь скажет "красавица", Мое сердце тогда лишь сильней заболит. Тени скользкие брякают в уши, незримые, Тошнота подступает. В раскрытых глазах, Как в неволе стучатся все невыразимые И больные мечты о слезах и кострах. Я - в ледине, как в погребе, в бункере, в карцере, Как в цепочном прозрачном хрустальном гробу. Изнутри я скребусь, его стенками бряцаю, Докричаться оттуда никак не могу. Голос мой утонул в пустоте. Лишь молчание. Даже мухи не слышно. Все мертвое здесь. Этот плен мой - мое гробовое отчаянье, И надежд раздробленных повисшая взвесь. Ты меня не разбудишь тепла поцелуями, Между нами, покрытая корочкой льда, Затвердела река многоликими струями, Превратилась в хрусталь ледяная вода. Я стерплю. Промолчу. Перестану карёжится. Успокоюсь сперва и еще подожду. Я - своя же заложница, словно наложница... Но проснусь. И воскресну. И снова взойду. Я пройду, я пройду через стены хрустальные, Рассмеюсь, и откликнется эхо в ответ, Оживляя пронзительно своды печальные, Задрожит и взовьётся над пылью примет. Вознесусь я - святая, босая, невинная, Как вода ключевая. как небо свежа, И пойду облаками-сугробами дальними, А чуть выше увяжется следом душа...