Обычный лифт делится на четыре. Грузовой - на восемь. Какой-нибудь Otis в Бизнес-центре делится человек на шестнадцать. Но это - в Бизнес-центре. А в доме, где живёшь, лифт делится только на на четыре. В крайнем случае на пять. И то, если пятый застрять не побоится. Стоянка около дома делится уже на двести, по числу парковочных мест. Дорогу от дома до офиса приходится делить - страшно подумать! - на пять тысяч. Примерно столько единиц транспорта встречаешь по дороге на работу. Хотя... в утренней пробке дорогу спокойно можно разделить, отбросив нули, на пять: твоя машина, одна впереди, одна сзади, одна справа и одна на встречке - больше всё равно ничего не видно. Плотненько, ссука, стоим! Опаздываешь, газуешь от злости, а деться некуда: слева жмут, справа жмут, сзади напирают, спереди тормозят…От этой тесноты весь напрягаешься, как член в женской ладошке – того и гляди, от перенапряжения взорвёшься... Все улицы Екб вместе взятые делятся на четыреста тысяч: автомашин, автобусов, газелей и прочей дряни на колёсах с 66-м регионом на борту. И вот что удивительно: В любое время дня и ночи транспорта в городе столько, как будто все эти четыреста тысяч одновременно выехали на улицы. Простая арифметика показывает, что как минимум четыреста тысяч граждан постоянно находятся в пробках Екб. Живут они там, что ли....Остальные миллион триста тусуются где-то поблизости. Добавим двести тысяч неучтённых, непоименованных, ссука, небритых таджиков с четвёртой базы по улице Завокзальной и получится, что Екб делится почти на Два Миллиона! А перед праздниками, особенно в декабре, в связи с наплывом крестьян из близлежащих деревень число народонаселения выпрыгивает из двух миллионов. С улиц куда-то исчезают Люди и появляются иные персонажи: пешеходы, водители, газелисты, инспекторы, охранники, нищие, продавцы, консультанты, покупатели, таджики… Их становится так много, что Екатеринбург резко сжимается. Становится маленьким, как высохший апельсин и превращается в Екб. Ты понимаешь, о чём я? Наверное, понимаешь. Ты тоже чувствуешь это. Но я сейчас о своём. О том, что уменьшается не город - уменьшается моя доля, моя часть, мой кусочек Екб. Кусочек моего города. Ведь если размер города остаётся прежним, а число тех, с кем я делю этот город увеличивается, моя доля уменьшается... Моя доля становится настолько мала, что её можно спокойно взять в ладонь, расстегнув куртку, осторожно положить в нагрудный карман и унести с собой куда-нибудь...Куда-нибудь за Екб...Идти по заснеженной равнине...Туда, где белое небо сливается с белым снежным горизонтом...Идти и чувствовать, как пригревшимся котёнком чуть слышно дышит возле сердца моя доля, мой кусочек Екб...И так спокойно от этого. Так славно...Идти, идти... ...Выйти за снежный горизонт, упереться взглядом в высокую, триста-метров-в-высоту-высоченную трубу завода УЗПС, плюнуть и пойти обратно. Туда, где автобусы, лифты, таджики, газели, продавцы-консультанты-охранники-покупатели-сноваох ранники-опятьпокупатели...опять...опять… Бросить всё, расплеваться с нелюбимым городом, выехать на трассу и гнать! Гнать! Гнать пока не стемнеет, пока не начнут по-пидарски слепить дальним встречные фуры, пока датчик-сука не завопит, что кончается бенза....Заехать на убитую заправку какого-нибудь Усть-педальска, растолкать сонную заправщицу, сунуть в горловину бака пистолет и под вялое бормотание замёрзшей колонки поднять голову.... А там...А там...ты не поверишь, там звёзды...Которые ни с кем делить не надо. Тысячи-миллионы совершенно свободных, незанятых, ничьих звёзд, прикинь?... И вот там, среди других звёзд, где-то между верхушкой ели и Венерой, тебе - только тебе и больше ни кому! - приветливо светит Звезда, которая ни с кем не хочет делить, прикинь, тебя..... Вот так. Только ты и Она. Твоя Звезда. Одна из сотен-тысяч-миллионов - в-еб…чей-степени...одна...Вот так стоишь, льёшь бензу, куришь, потому что знаешь - некому на тебя наорать за то, что куришь и бензу льёшь одновременно...Дым выдыхаешь в морозную тихую ночь...На небо смотришь...Клёво, правда? Правда.... И вдруг понимаешь, что мир - ну Мир, The World - он ведь такой маленький, что если разделить его на шесть (или сколько там уже с китайцами) миллиардов, то на каждого придётся совсем немного: практически ни - че - го. Как в том анекдоте про четыре килограмма ничего: "Что ты видишь?" "Да ничего не вижу!" "Так забирай свои четыре килограмма и уматывай!"…. …Зачем я говорю тебе это?…Да нет, я не пил сегодня, ты не подумай…Знаешь, когда маленький был….Черт, так давно это было... Представляешь, я – маленький…Даже самому не верится…Когда маленький был, думал что солнце всем одинаково светит и мир, он как апельсин - на всех делится поровну. Потому, что всё должно быть по-честному. Как в дворовом футболе, когда пацаны на команды делятся. Когда за эти ворота - Вовка, а за те – Слава. Раз за эти – Юра, значит за те – Серёга. Потому что Юра 80 раз мяч на ноге нагоняет, а Серёга вообще уже два года на «Динамо» занимается, в футбольной секции. Раз за эти ворота - Андрей, то за те – Паша и Толик. Потому, что Андрей – самый старший во дворе, а Паша с Толиком – мелюзга. Ну правильно, всё же по-честному должно быть. Как с апельсином. А когда подрос, увидел, что не всё честно. Не всё правильно. Что кому-то одна долька досталась, кому-то – три. А кому-то - все десять. А есть и те, кому как в той байке про четыре килограмма… это когда Андрей из нашего двора с Афганской войны без обеих ног вернулся, какие уж тут апельсины… Да нет, не то я тебе хотел сказать, не то. Апельсины приплёл зачем-то. Не в апельсинах дело. Да не в них, это же ясно! Потому, что больше, чем сможешь унести, тебе всё равно не обломится. А звезда…понимаешь, звезда, она одна у каждого. Одна. И ты у неё - один.