Петух продрал горло спросонья, и объявил о начале нового дня. Велссен вяло открыл глаза, и тяжело слез с постели. Выглянул в затянутое пузырём окошко, сплюнул в сердцах, не в силах вынести унылый пейзаж, пошёл умываться. Потом оделся, и вышел на улицу, ёжась от утренней промозглости. Громко зевнул. Хотелось спать. С трудом поборов желание послать всё к шноссу, и снова отправиться в постель, поел холодной каши, запил пивом, и стал хлопотать по хозяйству. День начался плохо. Впрочем, для Велссена, сына Райтельда, трактирщика в четвёртом поколении, дни уже давно начинались весьма паскудно… Подняв глаза, он оглядел окрестности – его заведение, его дом, его гордость – трактир «Чисто место» стоял на краю всё больше опускающегося городка Филар. Знаете, так бывает - у человека проблемы, и он пытается их решить. Что-то делает, работает, старается, суетиться…а потом – понимает, что это бесполезно, и опускает руки. И тоскливо влечёт существование, постепенно спиваясь и старея. Так же бывает и с городами. Филар ещё называли городком (хотя по правде – его вообще редко когда «называли»), но на деле – это было большое скучное село с парой-тройкой сотен жителей. Велссен смотрел, и в сероватом свете ранневесеннего утра ему открывались плоские холмы, по которым были разбросаны окружённые полями и огородами домики. Последнее время – тут жили в основном сельским хозяйством. Примерно посередине – куры искали себе еды на заросшей травой площади (ярмарок не бывало уже лет пять), и мрачно глядело пустыми глазницами выбитых окон старое здание Управы. Год назад войт умер, а нового в дегенерирующий Филар решили не присылать. Зачем? Со всеми вопросами горожане могут обращаться в Управу регионального центра - городка Рейст. Работы у трактирщика было немного, и Велссен заметил, что изо всех сил старается её растянуть на как можно большее время, чтобы не напиться раньше полудня. А что ещё делать, ежели тоскливые мысли лезут в голову, и нету от них спасения? Трезвым, Велссен всё чаще думал о том, что ему уже пятьдесят лет, и в жизни нет никаких перспектив. Что-то новое, ранее неслышное за весёлым трудом, и звоном монет, а нынче подавшее голос – вопило: «Бросай это всё! Бросай, покуда ещё не поздно! Тебе уже пятьдесят – сейчас ещё можно уехать в город, устроиться грузчиком или ещё каким разнорабочим. Ещё год-два – и будет поздно! И ты сгниёшь здесь заживо…» Но у Велссена не хватило решительности послушаться внутреннего голоса. Он привык к своему месту. Воевали князья Аред и Склот, и лихие люди селились в лесу, и тёмные эльфы налетали с юга, и бунтовала чернь во градах Нёзенги. И не всякий купец мог пройти югом, не утратив товар. А то и жизнь. Лихие были времена! Люди сказывали, по ночам воют на луну волколаки, на погостах шевелятся неупокоенные, разрезают пух облаков драконы. А потом пал великий град Изрангдевод, и иссяк поток товаров из солнечного Квергорма… Но мир велик, и коли не стало пути на юг – всегда можно найти новый. И древний тракт, что вился по отрогам гор, построенный не людьми, был людьми отстроен. И потянулись караваны на юг – по старому квергормскому тракту. Сказывают, старый Ющель был моряком, и немало добра насобирал в лихих походах. А под старость – решил осесть в родных местах. Вернувшись к родному хутору – он нашёл там растущий торговый городок, и паром через реку. А узнав, что нынче всем торговым людям через эти места дорога лежит, старик, не буде дурак, построил трактир на чистом месте у реки, на окраине весёлого Филара. И назвал дом свой «Чисто место». Хорошо пошло дело у Ющеля, и много злата оставляли в его мошне купцы да путники проезжие. А как скончался старый Ющель – за дело его сын взялся, сызмальства батькой наущенный. И тоже при деньге был. И его сын – Райтельд, Велссенов отец – тоже по стопам предков пошёл. Да и глупо было не пойти. Славное время было! Уж три десятка лет, как скончался старый Райтельд, и весь честный люд ходил опрокинуть стаканчик крепенького к Велссену – хозяину «Чиста места»… …Трактирщик отвлёкся от размышлений. Проснулся плотников подмастерье, что шёл в Рейст навестить больного родича – единственный Велссенов постоялец на этой неделе. Велссен пошёл греть ему завтрак. Подмастерье был беден, и добрая еда стоила немногим дороже тех Серебренников, что он положил на стойку, но для настоящего трактирщика нет плохих и хороших постояльцев – есть только добрые гости. Полчаса спустя подмастерье уже брёл на север, а Велссен стоял, и смотрел ему вслед, вытирая руки об фартук. Утренний туман расступился, открыв неухоженную виселицу (мастер спился), и развалины старой сторожевой башни. В былые времена на богатый городок часто налетали лихие люди, и банды гоблинов, и федеральному правительству пришлось выстроить башню, и прислать десяток ратных людей с десятником. А потом грабить стало нечего, лиходеи стали с отвращением обходить старый квергормский тракт стороной, и солдат отозвали. Велссен вернулся в «Чисто место», и твёрдо решил, что сегодня он напьётся. Он тоскливо поглядел на завядший на стойке цветок, уже хотел, было спуститься в винный погреб – свою гордость, которою начал собирать ещё прадед, но тут в дверь вошёл путник. Велссен вздрогнул, прищурился, глядя на вошедшего. Тот стоял на свету, и можно было увидеть лишь силуэт, но трактирщика внезапно посетило какое-то странное чувство. Он поймал себя на том, что бессознательно касается ложа спрятанного под стойкой арбалета. Он шлёпнул себя по руке. Как можно?! Вошедший нерешительно потоптался на месте, затем снял плащ, подошёл к стойке. Велссен профессионально улыбнулся, налил стакан вина. Первое правило трактирщика – если клиент ещё ничего не попросил – налей ему для начала вина – не кислятины, но и не дорогого, а так – возбудить аппетит, взбудоражить воображение. Старик (а гость был стар) поблагодарил, и выпил, положив на стойку пару монеток. - Здрав буде, гарн Велссен! Давненько я не бывал в Филаре. Сдаётся мне, раньше он был пооживлённей, верно? – Велссен не помнил, чтобы он знал этого человека. Впрочем, в былые времена через его комнаты прошли тысячи людей. Трактирщик не запоминает гостей, постояльцы помнят хозяина. - Верно. Лет шесть тому назад караваны стали обходить наш город стороной. И «Чисто место» заодно! – вздохнул трактирщик. Хотелось выговорить всё, что лежало на душе. Человек, которого видишь первый и последний раз (или не первый?) подходит для этого как нельзя лучше. В этом привилегия трактирщика. - А как же так сталось, уважаемый? Ведь я помню, как тут ранее было людно! Помните, как батька ваш завещал «Чисто место» старшему сыну, а вас в армию забрили? Вы страшно злились, а когда, пять лет, по закону, отслужив, вернулись, то оказалось, что брат ваш от кровавого мора преставился, а батька одним чудом выжил. А кабы откосили вы от армии, а?! - Знали моего отца, гарнеан? – настороженно спросил Велссен. - А как же! Часто к нему хаживал. Достойный человек был! - Верно. Не желаете ли ещё винца? - Охотно! Не найдётся ли у вас «Кровь саламандры», аль ещё чего ристалийенского? - О! Узнаю знатока! Разумеется, найдётся, гарнеан, найдётся! А к вину не желаете ли… - Сыру кисленького, да ещё голубцов со сметаной подайте, пожалуйста! Посетитель понравился Велссену. А ещё ему понравилась тяжёлая, звонкая федеральная Гривна, которую клиент небрежно положил на стойку. Ежели гость не потребует сдачи (а если её не требуют сразу, то обычно не требуют и после), то Велссен за день заработает столько же, сколько и за весь предыдущий месяц. Велссен ненароком поглядел на стоящий на стойке цветок, и вздрогнул. Цветок, казалось, ожил, явственно позеленел… Трактирщик поднялся наверх, где столпились жена, сын, и ленивый работник Кнын, привлечённые неожиданным утренним шумом. Жена открыла, было, рот, но, увидев блеск гривны – закрыла. Велссен коротко, профессионально отдал приказания, затем лично спустился в погреб, извлёк из пыли и покоя бутылки «Крови саламандры», «Чёрного янтаря», и поколебавшись, «Вечернего Астоната». Гость, похоже, сможет оценить. Затем – вернулся в зал, налил «Кровь» в изящный графинчик, и подал гостю вместе с фужером, купленным дедом в самом Дар-Анрейте. Гость поблагодарил, и с наслаждением отведал. Велссен чуть слышно сглотнул, но какой уважающий себя трактирщик станет, есть или пить, если только постояльцы сами ему не предложат?! - Да вы угощайтесь, гарн Велссен, угощайтесь. Я оплачу. – на стойку бухнулась ещё одна Гривна. Велссен чуть не открыл рот. Но тут же взял себя в руки. Следовало развлечь гостя беседой, покуда готовится еда. - Не желает ли гарнеан отдохнуть с дороги под моим гостеприимным кровом? Ежели угодно – могу сообразить и баньку. Вы, как я вижу, устали? Взгляд незнакомца на мгновение подёрнулся какой-то странной тоскливой дымкой. Однажды на ярмарке в Серанте Велссен видел памятник какому-то герою – то ли Куи’реану Терелли, то ли Аредрину Нарриенту. Тот замшелый, придавленный гнётом веков памятник глядел похожим образом. - Да. О, да-да, я устал. Сообразите мне, пожалуйста, баню, и комнату получше! – на стойку легла гривна. Велссен жестом подозвал Кнына, шёпотом отдал ему указания, а также велел позвать работников из города. Эдак, вчетвером, они могут и не удовлетворить всё возрастающие запросы гостя. А золото нужно отработать… - А скажите, как оно там, в городе? – с плохо скрываемой надеждой спросил трактирщик. Как и все провинциалы, он делил мир только на свою провинцию, и абстрактный развитой «Город». - Вы хотите узнать, не сталось ли чего, что может вновь направить к вам купцов, верно? – с усмешкой спросил гость. - А знаете ли вы, в чём дело? Я имею в виду… - смутился трактирщик. - Имеете в виду – достаточно ли я осведомлён о произошедшем в мире! О да. Я с Ним связан… - просто ответил гость – Позвольте мне попытаться угадать, с чем связано отсутствие клиентов? - Ага… - Насколько я знаю, шесть лет назад федеральные войска разгромили орды Йорминны, юг Нёзенги стал федеральным доменом, а Шеффел, пришедший на смену старому Ареду (говорят – не без помощи Федерации), поставил ультиматум Склоту, и тот вынужден был согласиться. А вслед за тем примирились князья в землях за Астонатом, и сообща отогнали тёмных эльфов. А ещё через полгода федеральное правительство отстроило древний мост через Астонат, объявив тем самым, что южные земли обрели мир. И купцы получили дорогу втрое короче, чем по старому квергормскому тракту. Никто больше не ездит на юг через Филар, верно? - Ага… - только и смог вымолвить Велссен. - И что… - странно улыбнулся собеседник … - что, грустно вам пришлось? - Не то слово! Из трёх сыновей – старший потребовал свою долю наследства, уехал в Дар-Анрейт, лавку открыл. Средний – на судно речное нанялся матросом, по Астонату зерно возит. Младший вот – со мной ещё, мал пока. Но уже хочет по стопам среднего пойти. Старшая дочь замуж вышла за менялу из Серанта, а младшая – одна в Серант убежала, швеёй работает. Так она пишет, во всяком случае! Да что я – всё всём городе так – он уже вдвое меньше, чем шесть лет назад! Говоря всё это, Велссен обратил внимание, что в его трактире уже отнюдь не один гость. Несколько местных зашли пропустить стаканчик, и отведать вкусностей, чего уже давненько не случалось. Кнын, с парой свежеприбежавших половых, их обслуживал. «У меня сегодня удачный день!» - подумал Велссен. И цветок на стойке – и тот совсем расцвёл, и благоухал! Тем временем жена принесла кушанья. Гость с удовольствием взялся за них, да и местные тоже не обошли еду вниманием. Как видно, на кухне постарались на славу! - Ваше здоровье, гарнеан Велссен, сын Райтельда, и да не оставит ваш прекрасный дом изобилие! – сказал тост гость, держа в руке бокал «Янтаря». Горожане весело загомонили, присоединяясь к тосту. Трактирщику очень хотелось узнать имя неожиданного гостя, но какой уважающий себя трактирщик сам задаст такой вопрос, если только клиент не решит сам представиться?! А потом с закусками было покончено, и жена внесла горячее… …Под вечер Велссен понял, что ему по настоящему повезло! В «Чисто место» пришло чуть ли не полгорода, да и купцы появились! Караванщик сказал, сто на торном пути от Серанта – до Астонатской переправы – оползень. Солдаты и землекопы, разбирающие завал, велят всем идти обходным путём, через старый квергормский тракт. Некоторые купцы, бывавшие здесь ещё раньше – шесть, и больше лет назад – трогательно улыбаются, вспоминая «Чисто место», и Велссена. Все весело кушали и пили. За большим столом филарский священник завязал диспут с одним купцом-философом. Собралась большая компания слушателей. За другим столом азартно резались в шахматы и нарды. Кто-то уже побежал домой, за костями и картами. Странствующие музыканты, в благодарность за угощение, играли весёлую музыку, и все по-очереди пели любимые песни… Велссен вышел во двор, довольно смахнул пот со лба, подошёл к кладезю, чтобы испить водицы. У кладезя стоял гость. Он смотрел на блики лунного сияния, отражавшиеся в воде. - Мой кладезь известен на всю округу. Вода в нём на редкость вкусна, и снимает всяческие хвори! – гордо сказал ему Велссен. - И верно! Я уже попробовал, могу подтвердить! – воскликнул гость. Велссен подошёл к кладезю, и напился, едва заметно вздохнув. - Что-то вы мне кажетесь самую малость грустным! В чём дело, гарнеан Велссен? – поинтересовался гость. - Да вот, понимаете ли…вот сейчас всё так весело, радостно…а завтра всё войдёт в свою колею. Завал разберут, музыканты уедут, и наступит похмелье…Филар увядает. А вместе с ним – и «Чисто место»! - Но ведь у вас есть деньги! Вы можете уехать куда-нибудь, начать новую жизнь. Как ваши сыновья! - Я уже стар… - О нет, вы ещё вовсе не стары, поверьте мне. Уж я-то знаю… - Ну, может быть. Но понимаете – я так сжился…сросся с Филаром! Это мой город, мой дом, я прожил тут всю свою жизнь, как прожили до меня отец, дед, и прадед. И я не хочу бросать его только потому, что для него наступили не лучшие времена! Нет, я останусь, и буду стараться дарить моему городу ещё хоть немного радости и веселья! А с ним – и надежды… Велссен не помнил, чтобы он раньше так говорил. Это не было ему свойственно. Просто (он только сейчас понял!) именно это зрело в его душе. - Вы так искренне говорите! Неужели – это и есть ваша мечта – остаться во имя не себя, и даже не во имя человека, но во имя города? - Да! – твёрдо сказал Велссен – пока есть «Чисто место» - есть и Филар! Ведь тут же есть свои достопримечательности…ну, хотя бы этот кладезь?! - Верно – Пожав плечами, ответил гость – так и ищите там свою мечту! Она как то лунное сияние – мерцает, но не найдёшь. - И всё-таки…имеет смысл поискать! Здесь! – Велссен широко улыбнулся. А потом гость пошёл назад, в трактир, к смеху и веселью. На полпути он внезапно остановился, словно ужаленный какой-то идеей, круто развернулся, и крикнул: - Останешься, Велссен? - Останусь! – уверенный и весёлый, совсем ещё нестарый голос. - Таки останешься?! - Ага! - Точно?!! - Точно! Гость фыркнул, и вошёл в трактир. А Велссен, сын Райтельда наклонился над кладезем, и посмотрел вглубь. Туда светила луна. И он вдруг ощутил такое острое сродство с этим городом, что уже не мыслил себя в другом месте. Он просто закрыл глаза, и стоял, наслаждаясь звуками веселья, доносящимися из его дома… *** Если выйти из южных ворот Рейста, и полдня идти полями, наслаждаясь тишиной и природой, то вскоре вам откроется широкая тёмно-синяя полоса Астоната. На берегу реки стоит Филар – небольшой, но весьма весёлый городок, в который на выходные люди тянутся со всей округи, чтобы хорошо отдохнуть и повеселиться. Среди множества заведений городка – наиболее известен трактир «Чисто место», где всегда продают доброе вино, и незабываемые блюда. Трактир известен своим целебным источником. Говорят, из дальних земель едут паломники, чтобы исцелить свои недуги. А ещё постояльцы по утрам вылетают из трактира, и делают пару глотков, дабы исцелить похмелье. Пьют ледяную воду, держась за холодный камень статуи. Да, над источником застыл возведённый неведомо кем, и неведомо когда Памятник Трактирщику – толстый, весёлый, добродушный, он смотрит в воду, как будто ищет там что-то. Не иначе – те монетки, что туристы бросают, чтобы ещё раз побывать в этом удивительном месте. Монетки потом собирает многочисленная трактирная челядь. Но весной, ранними промозглыми утрами – делать это бывает боязно. Некоторые говорят, что видят в тумане фигуру странного путника с каменным взглядом, который останавливается напиться у колодца, а потом долго смотрит на статую, как Мастер может смотреть на своё лучшее творение…