"Да... Нет... Ты все узнаешь из газет. Нет... Да... Из газет ты не узнаешь никогда Что со мною нет проводника, До нирваны ровно полглотка, И мне некому сказать:"Привет" И некому сказать:"Пока" - Далеко -о - домой, Далеко - о -домой..." Сплин Палитра, из порой, пафосных завываний, замешанных на искренне мрачном и горьком перегаре дней. Болезненная уверенность в правильности своих намерений. Намерение доказать Тебе, на практике, ведущее к повальному желанию молчать. Стрептизерши, воняющие алкоголики, а так же, лже – королевы, на деле выплывающие просто мразями, быдло латентное и, банальное. И на фоне всего этого Ты: веселая, смеющаяся, добрая и близкая, и иногда даже, как будто беспакоющаяся. «Ужинать будешь?» – не скажешь Ты мне, когда то, зимним утром, проснувшись раньше меня, в нашей небольшой, но уютной квартире. Не откажусь. Чтобы Ты, наконец поняла, своим тупым мозгом, законсервированным штампами реальности, и избитыми модными фразами, как, Ты была дорога и необходима. Сопротивление, ради доказания. Что бы сказать Тебе, то, что Тебе не нужно. Чтобы когда то, встать на колени. На колени перед Тобой! Да собственно уже… Прошел год с лишним. Помнишь?... Да что они…. Какая ему разница. Что он пешком пойдет, что ли. Пошли тапочки брать мягкие. – проворчал Станислав Григорьевич. Вообще, все зовут его Стас, но, поскольку он наш мастер, приходится соблюдать субординацию. Какое тупое у него чувство юмора, – подумал я. Но, наверное, он счастлив. У него есть все, что принято считать составляющими счастья человека: дом, любимая жена, ребенок, работа на которой он проводит, чуть ли не сутки на пролет, и,... не отдельность сознания – отсутствие духа. Что исключает наличие пути, но гарантирует спокойствие разума. В его старой Волге было холодно. И я, кутался в войлочную спецовку, зимнего типа, но все - равно мерз. Я пойду, покурю…- сказал Сергей, вылезая из машины. Сергея, я знаю две недели, ровно столько, сколько он работает со мной. Поток холодного воздуха хлынул на мои ноги. Я сжался еще сильнее, дабы не растерять тот остаток тепла, что был во мне… Лес. Серые деревья с редкими желтыми листьями. И откуда-то, из-за всего этого, голос Шевчука: «Жизнь не сахар, а смерть нам не чай ---------------------------------------- До свидания, друг, и прощай…» Листья мокры. И, если бежать, то можно поскользнуться… Все, пойдемте…- сказал Сергей, залезая в машину. Они приехали. Просыпайся. Подъедем к задней двери… И снова этот холод с улицы, и от самого Сергея, словно въевшийся запах рыбы, едкий холод… От тебя холод, – без всяких эмоция фыркнул я. В ответ на что, Сергей только тупо улыбнулся. Все надеваем свежие перчатки… - деловито сказал Стас, и протянул по паре новых, белых рабочих перчаток, с синими-резиновыми точками с тыльной стороны ладони. Машина подъехала к заднему входу морга. За дверью нас ждала женщина, лет 55, одетая в черное, в сопровождении высокого, крепкого мужчины, приблизительно того же возраста, а может, моложе. Очень ухоженная, с длинными, лакированными ногтями, и красиво уложенными длинными, черными волосами. Явно, лет эдак 25 назад, бывшая необыкновенно красивой, сей - час же, она с опустошенным взглядом поздоровалась с нами и провела в странную комнату, с железными столами, каждый из которых совмещен с раковиной и краном… На одном из стола, крайнем от двери, лежал скрюченный труп пожилого человека, маленького роста, в сером костюме. Я посмотрел на Сергея, слегка улыбаясь, даже не Сергею, а тому, что мы сейчас будем укладывать тело в гроб. Гроб надо принести. Гроба то нет…- заметил Стас. Ах, да, что же мы…- засуетился мужчина. Давайте я покажу. И повел нас в соседнюю комнату, дверь которой находилась недалеко от входа с улицы. Вот этот…- указав на небольшой деревянный ящик, обшитый красной тканью, сказал мужчина. Мы с Сергеем возьмем гроб, а ты пока отнеси крышку в грузовик.- Сказал мне Стас. Крест я возьму,- поправил мужчина. Пока я шел по коридору к переднему входу, где старый грузовик ждал своего «пассажира», в голове моей была абсолютная пустота и спокойствие, как я сей – час это понимаю. Я не чувствовал ни радости, ни злобы. Я просто шел с крышкой гроба.… Наверное, это и есть та гармония, на которую человек не способен согласиться. Берите за одежду, – сказала женщина, бережно поправляя волосы на голове трупа. Невыразимая, а между тем необычайно спокойная тоска мутнела в ее глазах. Мы возьмем за плечи, ты бери с ног,- указательным тоном сказал Стас. На счет три, поднимаем. Тела не касайся, бери за одежду. Да, да. Я знаю, – тихо ответил я. Мы подняли труп. Это оказалось довольно просто, но, опуская, я зацепился спецовкой за кран…. Благо, мужчина, сопровождающий женщину это вовремя заметил и перехватил штанины… Гроб поехал в холодном грузовике, мы же, в чуть менее холодной Волге Стаса. Нести, и особенно поднимать гроб на четвертый этаж тесной хрущевки, оказалось довольно тяжело и не удобно. На каждом этаже, приходилось упирать край на подоконник, дабы снизить нагрузку и перевести дух. В квартире нас встретили довольно пожилые люди, лица некоторых были заплаканы. Я схожу за крышкой и венками….- предупредил я, и быстро спустился вниз вдохнуть свежего воздуха… Как же?! Не ужели Евгений Иванович?...-обратилась ко мне незнакомая бабушка, выходящая из подъезда. Я не знаю. Я ничего не знаю, – ответил я. Нас просто попросили привезти гроб… - после чего посмотрел вверх.… Подошел к машине, вытащил крышку, которую положил на старую скамейку у подъезда. Затем венки, их я поставил у входа в подъезд. Креста не было, видимо кто-то занес его ранее… Было это, год с лишним назад. Мы с Наташкой лежали на кровати и размышляли. Вернее, она о чем то там размышляла, а я просто смотрел на нее. Я видел ее впервые. Такое случается со мной не часто, я редко вижу что то впервые, хотя и удивляюсь многому.… Это переживание отразилось на всей последующей цепи событий и изменений, вызывая собой необратимые, а между тем загадочные и прекрасные факты… Что ты смотришь на крышку? – тормоша меня за плечё, удивлённо спросил Сергей. Ладно, ты бери венки, крышку я понесу… Перчатки снимаем и выбрасываем… - с важностью агента 007, сказал Стас, при выходе из подъезда. Что мы и сделали, с легким чувством внутреннего облегчения, дружно побросав их в урну у соседнего подъездва. Сели в его Волгу и поехали по направлению к зданию мебельной фабрики, на территории которой находится наше производство... Домой я пришел пол восьмого. Поднимаясь на четвертый этаж, где находится моя квартира, я думал о том, что надо отправить Наташке на меил, песню Сплина «Далеко домой» в акустике. Я давно не давал о себе знать, и она, должно быть очень беспокоится. Подойдя к двери квартиры, я вспомнил, что обещал вчера зайти к дяде Коли. У него недавно умерла жена, и последние неделю он совсем плох… Поднявшись на восьмой этаж, я позвонил в дверь, с номером 25, где он и жил. Странно... Никто не отвечает,- подумал я. Либо он спит, напившись, либо куда то вышел… Постояв минуты три, я поднялся этажом выше и сел на подоконнике. Хм.…Беспокоится,- невольно улыбнувшись, подумал я. Сквозняк.…Замерз. Да и есть хочется. Домой пойду. Я спустился до половины этажа. Остановился.- Нет. Надо подождать еще. Вдруг придет… Поднявшись к окну, я вспомнил, как Она смеялась, когда услышала мой голос впервые. На подоконнике лежал мой мобильник, ключи и проездной билет за октябрь. Окно, было открыто…