Все окна локомотива были тщательно закрыты, однако лютый февральский ветер всё равно где-то просачивался в кабину, нежно вороша листы накладных и нагло холодя ноги. Нестор Брусничкин, молодой человек двадцати двух лет от роду, зябко поёжился в жёстком кресле помощника машиниста, пытаясь устроиться поудобнее. Смертная тоска усиливалась непроглядной мглистой тьмой за окном, справиться с которой было не под силу даже мощному электровозному прожектору. Дружелюбные зеленоглазые светофоры воспринимались как очаровательные девушки лёгкого нрава, днём и ночью дежурящие вдоль трассы, красные – как злобные и туповатые инспектора ГИБДД, постоянно озабоченные обеспечением сладкого довеска к зарплате. К светофорам, подмигивающим жёлтым огнём, отношение было неоднозначным. «Не милая девушка, но и не инспектор… А кто же тогда?… Наверно – как травма… Ходить можно, но медленно… На костылях… О, господи, о чём я думаю…» - Нестор грустно вздохнул и посмотрел на часы. Стрелки только-только лениво перевалили за полночь. - «Пилить ещё и пилить…» - Километров полтораста ещё до дома, да… - раздался хриплый голос справа. Хрипел шеф Нестора, машинист первого класса Кузьмич, водивший поезда с тех незапямятных времён, когда Нестора ещё и на свете не было. Да были ли и сами поезда в то время – тоже вопрос. Время от времени воспоминания о суровой железнодорожной молодости Кузьмича прорывались сквозь маску деловитой неприступности. Нескончаемой рекой они лились в уши благодарных слушателей, число которых, однако, почему-то неуклонно редело, находясь в прямой зависимости от продолжительности времени повествования и от яркости переживаний рассказчика. Яркость переживаний, понятно, выражалась количеством ядрёных русских словосочетаний, обильно усыпающих речь бывалого железнодорожника. Нестор не принадлежал к числу поклонников таланта Кузьмича, однако по наивности душевной пару раз попадал впросак и он. Особенно запомнился и потряс неокрепшую психику живописный рассказ Кузьмича об особенностях управления железнодорожными составами в неспокойное военное время. Терпеливо вынеся долгий монолог о тяготах и лишениях, Нестор задал вопрос, давно царапавший его нежный организм: - Кузьмич, а ты того… Давил кого-нибудь?… Ну, на паровозе… То, что наивный юноша услышал в ответ, периодически снилось ему в кошмарных снах. Но это потом… - А как же… - Кузьмич смачно выплюнул слюнявую “беломорину” и добродушно улыбнулся редкими коричневыми зубами. – Восьмерых… Нестор захлебнулся в кашле, едва не проглотив жвачку. Придя в себя, красный и вспотевший, он всё же решил продолжить общение. - И… И что тебе… Вам… За это было? - А что было?… - озадаченный Кузьмич на мгновение задумался, слегка покачиваясь на носках невероятного размера кирзовых сапог. – Ничего не было… Нестор ещё долго смотрел в спину степенно удаляющегося Кузьмича, почти физически ощущая прилив божественного восхищения перед этим человеком… Человечищем… Спать не хотелось. Разговаривать с Кузьмичём было лень. Да и уже всё давным-давно cказано-пересказано… Нестор перевёл взгляд на окно. Снаружи гонялись друг за другом редкие увесистые снежинки, как глупые мотыльки, сбиваясь в стаю и мельтеша перед прожектором. Вокруг бескрайних заснеженных уральских полей, понурившись, объединились в компании мрачные ели. Огромная белесая луна словно светилась изнутри, двигаясь вместе с поездом и вызывая непреодолимое желание завыть. - Нестор, анекдот рассказать? – Кузьмич вынул очередную папироску и хитро сощурился. - Давай… - едва пошевелился в кресле Нестор. Рассказывать анекдоты Кузьмич не умел совершенно. Однако хохотал он над ними так самозабвенно, что невольно заражал этим необузданным весельем и слушателей. Любимая тема анекдотов “от Кузьмича” – царь-самодур и его выходки. - Короче… Поймал царь немца, хранцуза и русского… “Где, интересно, он их поймал?… ” – Нестор заприметил возникший на мрачном горизонте дружелюбный зелёный огонёк и тут же перебил машиниста: - Проходной зелёный! - Вижу проходной зелёный! – прорычал Кузьмич и продолжил. – Посадил он их всех в тюрьму, в разные камеры без окон, дал по два железных шарика и запер… У Нестора внезапно потяжелели веки, стук колёс, ворчание тяговых двигателей и монотонная речь Кузьмича слились в один убаюкивающий гул. “Спать надо было в оборотном депо, а не по магазинам слоняться…” – мягко попенял себе Брусничкин. – “До утра-то умотаюсь теперь…” Нелегальный моцион по торговым точкам областного города вызывался необходимостью. В провинциальном городке Нестора Энске магазины, как правило, были девственно пусты. А между тем Международный Женский День неотвратимо назревал, вызывая в душе Нестора смятение и бурю. Но сейчас совесть Брусничкина была чиста. Взгляд Нестора ласково обнял вместительную сумку “мечта оккупанта”, в необозримых внутренностях которой спокойно уместились китайский тёплый плед для мамы и китайский же набор косметики для одной знакомой девушки. “Вот китайцы… Пол-России завалили своим барахлом… Умельцы, блин…” – Нестор едва удержался, чтоб не сплюнуть. Китайцев Брусничкин не то что бы не любил, но… Действительную срочную службу он проходил не где-нибудь, а в аккурат на китайской границе и её, этой службы, хватило Нестору до слёз. - …Так он и говорит – вот русский, тот да, тот удивил! – прорвался сквозь полудрёму жизнерадостный голос Кузьмича. – Один шарик сломал, другой потерял… Громовой хохот потряс тесную кабину электровоза. Кузьмич веселился от души, запрокинув лысеющую голову, деликатно пытаясь прикрыть огромный рот ладонью и судорожно суча ногами. Нестор криво усмехнулся и решительно встал. - В сон чего-то клонит… Пойду пройдусь по машинам… - Брусничкин надел рукавицы, прихватил увесистый молоток и, хлопнув дверью, вышел в машинное отделение. От морозного воздуха, затейливо перемешанного с запахами мазута, масла, железа и много ещё чего, захватило дух. В машинном отделении было шумно. Ревели электродвигатели, щёлкали реле и контакторы, недружелюбно фыркали разнообразные клапаны. Нестор, открыв для отвода глаз пару дверей в силовое помещение, постоял малость на задней площадке, ёжась от холода, а затем, не обращая внимания на грохочущую автосцепку, перебрался во вторую секцию, едва не выронив молоток. Дверь в нерабочую кабину заклинило. Погремев с минуту ключами и употребив пару-тройку крепких выражений, Нестор всё же добился своего. Дверь шумно отворилась… На полу прямо перед ошалевшим от неожиданности Брусничкиным живописно расположилась какая-то загадочная личность явно мужского пола. Драная телогрейка с вылезшими кое-где клочками ваты, недопитая бутылка водки в кармане, вязаная женская шапочка, ватники и огромные ржавые валенки с калошами привносили в картину особый шарм. Небритая физиономия гостя, громкий храп, устойчивый запах навоза с перегаром и глухая ночь за окном несколько портили впечатление и заставляли насторожиться. - Эй!… Эй! – Нестор на всякий случай встал в боевую стойку и поднял молоток. Мужик не реагировал. Брусничкин несильно толкнул ногой посетителя в бок. Тот всхрапнул громче обычного, открыл глаза и бессмысленно уставился на грозного хозяина сего передвижного заведения. - Ты того… Ты чего здесь? – Нестор старался придать голосу жестокость, выразительно помахивая убийственного вида чёрным молотком. - Здесь… Это где? – мужик обвёл мутным взглядом кабину. – А-а… Да-а… - взгляд приобрёл признаки осмысленности. Ночной гость зашевелился, изображая движение. Нестору показалось, что он хочет встать на колени. – Ребятушки… Помогите… В Энск ведь едете? - Ну? – Нестор был необычайно суров и неприступен. Мужик наконец-то встал и оказался ростом по плечо Брусничкину. Его пошатывало. Голова держалась прямо с видимым усилием. Заплывшие багровые глазки смотрели как бы сквозь Нестора. Грязные дрожащие руки с мольбой обратились в сторону грозного божества. - Понимашь… В совхозе мы были… Послали от производства… Три недели ужо как… Денег нет, голодаем… - на небритой щеке просителя сверкнула слеза. Для придания ещё большей трогательности он пару раз сочно шмыгнул носом. – Пропили денежки-то, понимашь… Выручайте, братцы… До города бы только… Бригада послала… - Да чё мы, звери, что ли… Возьмём, конечно… - Нестор медленно опустил оружие. – Только… Прохладно здесь… - Брусничкин с силой выдохнул облачко пара словно в подтверждение своих слов. – Пошли к нам, там тепло… Да и нам веселей будет… А то уснём все... Нестор подробно и вежливо объяснил замёрзшему сельхозработнику как добраться до кабины машиниста. Тот кивнул и двинулся было в путь, но Брусничкин окликнул его снова. - Слышь, ты это… Молоток механику моему отдай, я щас подойду, следом… - Нестор немного полюбовался удаляющейся фигурой обалдевшего от такой удачи мужичка и принялся внимательно осматривать тумблеры и рукоятки. “Кто ж его знает, вдруг он навключал здесь чего-нибудь…” На первый взгляд всё было нормально. Мужик, видимо, был скромен и в меру любопытен. “Молодец, братан…” – мысленно похвалил постояльца за примерное поведение Нестор. Кузьмич уверенно восседал на своём командирском кресле. “Похавать, что ли…” – периодически размышлял он, пытаясь по внешнему виду своего “тормозка” определить его содержимое. Разработкой ночного меню занимался исключительно Нестор. Сам Кузьмич на правах старослужащего признавал обязанность только поглощать принесённое, поэтому содержание обеда было для него тайной… Нет, было бы, наверное, если б Кузьмич раз и навсегда не приказал помощнику приносить ему только отварной картофель, сало, чёрный хлеб и молоко. Однако – сало салу тоже рознь, поэтому частица тайны всё же оставалась и приятно щекотала нервы. Сзади нерешительно скрипнула дверь. Кузьмич неспешно перевёл взгляд в направлении звука, и… челюсть его отпала. В тёмном дверном проёме последовательно возникли грязная рука с молотком, засаленный рукав телогрейки с торчащими клочками ваты, а затем и сам небритый хозяин всего этого великолепия. “Всё, мать твою…” – мысли с бешеной скоростью завертелись в голове Кузьмича. – “Порешил Нестора, бандюга… По мою грешную душу идёт, гад…” От неожиданности и без того слегка косоватые глаза Кузьмича остановились в самом невероятном положении. Создавалось полное впечатление, что он смотрел одновременно и на пришельца, и на светофоры, и в самого себя, причём себя он пытался обозреть и в тёмном прошлом и в загадочном будущем сразу. “Ё-моё, что делать-то?” – у Кузьмича похолодела спина и задрожали колени. Все многочисленные инструкции пронеслись перед глазами в одно мгновение, не оставив в голове ровным счётом ничего. Погибать в расцвете лет почему-то не хотелось. “Пропади оно всё пропадом!” – решил Кузьмич. Вернее – решить он ничего не успел. Одна рука отточенным движением в мгновение ока перевела кран машиниста в положение “экстренное торможение”, другая так же быстро открыла окно. Ноги тоже не подвели. Резко оттолкнувшись от пола, они вынесли многострадальное тело бывалого машиниста точнёхонько в открытое окно. “А зачем это я?…” – запоздало подумал Кузьмич, валяясь в сугробе и следя печальным взглядом за проносившимися мимо вагонами своего же поезда. Экстренное торможение – штука сильная. И всегда неожиданная. Наверное, именно от неожиданности Нестор рухнул на колени, приведя лбом сразу несколько переключателей в рабочее положение. “Землетрясение?… Война?…” – Нестор вдруг ощутил себя ничтожной пылинкой в этом жестоком огромном мире. Стало жаль себя. Ещё больше стало жаль всех девушек, не познавших несторовых ласк, незнакомую будущую жену и своих неродившихся детей-внуков-правнуков. Свист и скрежет тормозов привёл Нестора в чувство. “Опять на красный проехал, старый хмырь…” – расстроился Брусничкин, потирая ушибленный лоб и предвкушая грядущие неприятности. - “Уснул там от свих же анекдотов поди…” Со всех ног сердобольный Нестор бросился на помощь старшему товарищу, без всякого сожаления оставляя на острых ручках дверей силового отделения клочки куртки и карманы. Странная картина открылась взору Брусничкина – посреди кабины с молотком в руке застыл попутчик, до боли напоминающий любую из частей скульптуры “Рабочий и Колхозница”. В открытое настежь окно смело залетали снежинки и бесцельно кружились по пустой кабине… “Пустой!” – поразился Нестор, внезапно осознав непоправимое – машиниста в кабине не было. - Ах ты!… - задохнулся в гневе Брусничкин, схватил гостя за грудки и крепко его встряхнул раза три. – Мы тебя взяли, а ты… Куда Кузьмича дел, ты? Мужик и сам выглядел потрясённым. Молоток в его руке дрожал, а глаза наполнились слезами. - Да он здесь был… Сначала… А потом вышел в форточку… - гость молотком указал, куда именно вышел машинист. – Там свистит чего-то сильно… Сломалось, может, что, а он того… Ремонтировать… Нестор оттолкнул мужика, бросился к окну и высунулся наружу почти по пояс. Состав почти остановился. Поле. Тьма. Ни огонька кругом. Одичавший на просторах ветер в один момент сорвал с Нестора кепку и унёс её в снежную мглу. - Кузьмич!!!… Кузьми-ич!!! – заорал в темноту Брусничкин, не обращая внимания на пачками залетающие в рот снежинки. – Кузьмич, отзовись! Ни звука в ответ. Нестор почувствовал, что сечас заплачет от страха и бессилия. - Я извиняюсь… - гость сзади робко теребил Брусничкина за рукав. – Может, бибикнуть? Нестор резко обернулся, выхватил у мужика молоток и замахнулся, со всех сил вытаращив глаза. - Уйди лучше! – Брусничкин снова высунулся в окно. – Ку-у-узьми-ич!!! Через несколько минут, охрипнув, Нестор ввалился обратно в кабину, закрыл окно и задумался. “Вот попал, так уж попал… Скажи кому, что машиниста потерял – засмеют ведь… А всё этот… “ – Брусничкин перевёл недобрый взгляд на попутчика. Тот сидел на полу прямо посредине кабины и допивал водку прямо из горлышка, противно зажмурившись и запрокинув голову. Водка, судя по всему, уже не шла, отчаянно пытаясь вернуться обратно в бутылку при помощи рвотного рефлекса. - А ну, хватит! – яростно выкрикнул Нестор. – Кабак нашёл… Злость вдруг прошла. Брусничкин взял рацию и стал вызывать ближайшую станцию. Диспетчер как назло откликнулся сразу. Доклад Нестора был сумбурен и непонятен. В нём присутствовали плохое самочувствие помощника, проблемы технического характера и внезапно заболевший кишечник машиниста. Чуть подумав, Брусничкин добавил короткую и совершенно невероятную историю о нападении на поезд некоего ковбоя, вооружённого молотком. Ещё он сказал, что Кузьмич сейчас временно отсутствует как раз по причине необходимости проведения сурового мужского разговора с нападавшим. - …На всякий случай мы пока остановились… Применив экстренное торможение… - закончил Нестор, ясно намекая на непредсказуемый результат вышеупомянутого разговора. Диспетчер почему-то ничего не понял. Или не поверил. Несколько раз хрюкнув, он отключился. Нестор откинулся в кресле машиниста и устало вытянул ноги. “Будь, что будет…” – решил он обречённо. Дверь кабины решительно распахнулась. На пороге возник снеговик, отдалённо напоминающий Кузьмича. Вместо метлы в руке снеговика был крепко зажат стальной рычаг автосцепки. - Ложись, гад! – загремел снеговик и замахнулся рычагом… Нестор гордо сидел на месте помощника машиниста, не сводя влюблённого взгляда с Кузьмича, уплетающего «картоплю», хлеб с салом и запивающего всё это дело молоком. Он даже почти забыл о непрошенном ночном госте, бережно, но непреклонно высаженном прямо на ходу на ближайшем полустанке. Ритмично постукивали колёса, скрипели рельсы на кривых и дружелюбно подмигивали зелёным глазом светофоры. Жизнь продолжалась.