Через полчаса двери знаменитой больницы закрылись за Долиным, как он думал, навсегда. Однако долинское любимое выражение: "Никогда не говори "Никогда" оказалось справедливым даже в этом, казалось бы, беспросветном случае. ***** Уже через пару дней Долин понял, что в их 4-местной палате нет ни одного психа. Для этого совершенно не надо было иметь медицинского образования. Сначала "сокамерники", как они себя называли, с настороженностью отнеслись к Михаилу Аркадьевичу, вступая с ним в короткие обмены малозначащими фразами. Но, похоже, ясность, что он тоже не псих, у них создалась ещё быстрее, чем у Долина: уже к концу первого дня. Видимо, сказывался опыт - ведь они были здесь уже не первый год, и все трое с одинаковым расплывчатым и, в то же время, всеобъемлющим диагнозом - невроз. Несмотря на длительное совместное проживание, разнообразные дневные и ночные разговоры, Долину так и не удалось выяснить истинную причину их появления в больнице. Впрочем Михаил Аркадьевич тоже никому не сообщал о причине своей "болезни", помятуя и о подписке, и о вездесущих стукачах. ***** Освобождение оказалось неожиданным. Через несколько месяцев что-то случилось в высших сферах, и в больнице состоялась массовая выписка, сопровождаемая медсправкой о выздоровлении. Все 4 справки одновременно принесла утром одна из медсестёр, не снисходя до каких-либо объяснений; да и вряд ли они у ней были. В палате воцарилось тишина. Все молча стали собирать свои немудрёные вещички, переоделись в гардеробной в свои давно не ношенные одежды, брезгливо сбросив казённое бельё в огромную белую корзину. Немногословно распрощались, не обменявшись ни адресами, ни телефонами. Оказавшись дома, Долин прежде всего занялся наведением порядка в своих вещах, которые, вне всякого сомнения перебывали в руках людей весьма бесцеремонных. Когда это произошло (или происходило неоднократно?), Долину определить не удалось. Обдумывая своё дальнейшее житьё, он пытался определить, куда дует ветер совершаемых вверху перемен. После длительных раздумий, чтения газет и пристального глядения в телевизор Михаил Аркадьевич принял решение сменить место жительства, и через 2 месяца перебрался в тихий небольшой посёлок, расположенный в 3-х километрах он малопримечательной ж/д станции, всего в 40 минутах езды от города. От нечего делать Долин засел за сочинительство. Постепенно стихотворчество ему поднадоело и он принялся за писание мемуаров. Дело это увлекло Михаила Аркадьевича, он проводил за столом по полдня, и вскоре у него накопилась изрядная пачка исписанных листов. Наконец Долин задумался над тем, что он будет делать с написанным. Оставить в наследство? Так дочка выкинет всю эту писанину в первый же день. И тут Долин вспомнил о знакомой, но давно забытой редакции журнала, в котором он некогда печатал свои вирши. - Надо попробовать, - сказал себе Долин, и уже на следующий день, прихватив часть написанного, входил в кабинет, на двери которого некогда висела табличка "Пётр Сергеевич Костромин". Теперь никакой таблички не было. Постучав и получив разрешение войти, Долин устроился на стуле напротив совершенно незнакомого ему молодого человека, представившегося Алексеем Степановичем. Михаил Аркадьевич тоже представился и коротко рассказал о своих контактах с Костроминым, а затем вынул папку с парой десятков листов. - Не могли бы Вы посмотреть. Здесь начало моих мемуаров. Может быть представят интерес для Вашего журнала, -сказал Долин в заключение. Молодой человек, повидимому, был не очень загружен работой, поскольку, к удивлению Михаила Аркадьевича, взял бумаги, спросив: - Располагаете временем? Долин кивнул. - Тогда подождите, я просмотрю. Смотрел листы он с поразительной скоростью. Такого Долин никогда не видел. Через 5 минут Алексей Степанович поднял голову и сказал: - Думаю, что нам это не подойдёт. Сюжеты банальны, а слог довольно серенький. Ни интереса, ни удовольствия. Извините. - Видите ли, Алексей Степанович, я, пожалуй, соглашусь с Вашим мнением о начале мемуаров. Слог я надеюсь несколько улучшить, а что касается сюжета, то самое интересное там будет в конце. - Прекрасно. Договоримся так. Вы возьмётесь сразу за концовку и принесёте её мне. Тогда и решим. Согласны? Через неделю Долин вновь вошёл в знакомый кабинет и передал Алексею Степановичу папку с концовкой своих мемуаров. Скажем прямо: всей правды в этой концовке Михаил Аркадьевич написать не решился, но кое-что интересное для Алексея Степановича там, видимо, обнаружилось, ибо он, пробежав быстренько листочки, не вернул Долину их, а попросил время на размышление и телефон, чтобы сообщить о результатах. Алексей Степанович очень удивился, узнав, что у Долина нет телефона. Михаил Аркадьевич дал телефон дочери, сказав, что можно передать сообщение через неё. Долин распрощался и уехал к себе в посёлок, предварительно позвонив и предупредив дочь о возможном приглашении в редакцию. ***** Прошло пару недель. Дочке Долина не звонили ни из редакции, ни отец. В субботу дочь, отправилась к отцу в посёлок. Дома его не оказалось. Обратилась к соседям, но ей сказали, что уже давно Долина не видели. Выждав ещё несколько дней встревоженная дочь обратилась в милицию. Через день её вызвали в морг на опознание. Труп Долина с проломленным черепом нашли в кустах рядом с дорогой, ведущей от посёлка на станцию. Никаких следов, никаких улик следствию, проводившему дознание длительное время, обнаружить не удалось. Так и осталось загадочное дело об убийстве бывшего бухгалтера и поэта нераскрытым. Мемуары же Михаила Аркадьевича исчезли бесследно. КОНЕЦ