1999-7,8 Едем с Андреем по бабам на моей тачке. Действуем просто. Я веду, а Андрей следит за обстановкой. Когда видит что-нибудь интересное, командует маневр. За рулем я не чувствую себя достаточно уверенно, поэтому баб практически не вижу. Не хватает скорости выполнения маневров, автоматизма, все внимание сосредоточено на управлении. Андрей говорит, что один его приятель, водила со стажем, оценивает девок и подруливает к ним раньше, чем пассажир успевает их заметить. Да, это мастерство. - Стой, давай направо, вон девки! - Где - здесь? - Да, все, стой уже. Так, сейчас я к ним выйду, а ты будь наготове. Андрей прав. Девки пугаются, когда из машины к ним наперехват выскакивают осатаневшие Бивис с Батхедом. Гораздо лучше, когда из остановившегося автомобиля неторопливо появляется массивный и вальяжный мачо, смотрит в их направлении прищуром Ричарда Гира, достает сигаретку и спрашивает огонька. Проблему курения мы с Андреем тоже решили для себя по-разному. Я блять не курил, не курю и не буду курить на хуй никогда. А Андрей верно отмечает, что курение весьма способствует установлению личного контакта. Ритуал, совместная наркотизация и все такое. Похоже, он специально занимался своим курительным имиджем, с сигаретой в руке он становится похож на бывалого ковбоя Мальборо, эти его лучики от уголков глаз, эта легкая седина в густых волосах, шрам на лбу, побывавший на боксерских тренировках нос. Ричард-Гировский прищур тут тоже кстати, а чтобы девушки не напрягались, в ход идут плавные жесты и вежливые замысловатости. Это такой редкий и убойный коктейль, что сучки застревают на месте и принимаются хихикать. Одна - высокая, с милой мордашкой и отличной фигурой, другая - поменьше, тоже вполне употребима. - А вот и мой спутник, - объявляет Андрей. Подружки с интересом ждут моего появления. - Привет! Я бодро вылезаю из-за баранки. Блять, неудобно все это. У меня длинные ноги, а баранка торчит низко. Ничего, привыкну. Улыбки не сползают с лиц девок, что ж, они не разочарованы. - Поехали кататься! - А, поехали! Похоже, они настроены достаточно решительно. Что ж, в их возрасте уже можно научиться разбираться в мужиках. Высокую зовут Таня, ей чуть за двадцать, ту, что поменьше - Оля, ей лет двадцать пять, она была замужем и имеет ребенка. Отлично, по крайней мере, среди нас минимум трое, кому охота перепихнуться. Делаем несколько остановок у ларьков, Андрей с бабами осаживаются пивком, я дышу воздухом. Конечно, Таня гораздо лучше. Андрей, ясное дело, хочет трахнуть ее. Ну и я тоже. Толкаться животами мне невыгодно, Андрей наверняка одолеет. Предлагаю решать вопрос по старой доброй традиции: - Что, давай монетку кинем? Но Андрей что-то не торопится. - Да брось ты, Лешик, отдыхай, развлекайся, по ходу дела разберемся. Это мне не нравится. Он рассчитывает получить красивую бабу в результате соперничества. Это было бы честно, если бы Андрей не предполагал, что у него лучшие шансы. Блять. Проблема еще в том, что я не выдерживаю напряжения борьбы. Все эти отношения и без того слишком меня беспокоят, а если начнется толкотня - я буду уставать и расстраиваться, настроение упадет, я могу дойти до такого убитого состояния, что и мамашка не даст. Ну ладно, буду держаться. Как ни странно, красивая Таня чаще смотрит на меня, чем на Андрея. Хм. Неплохо. Наконец, когда мои спутники уже хорошо набрались пивком, было решено ехать в гости к Андрею. Все идет по плану. Только вот одна проблема - девки не поделены. - Андрон, давай монетку кинем! Вот еще в нашем возрасте суету устраивать! - Лехан, что ты заладил про свою монетку, щас мы уже все поймем! Безусловно, это очень разумно - давать бабам возможность определиться самим. Это повышает вероятность отъеба. Ну и ладно. Олю я тоже трахну с удовольствием. Мы у Андрея. Пробуем устроить танцульки. Нет лучше повода, чтобы преодолеть силы отталкивания между телами. Но это в том случае, если оба готовы обжиматься. Оля в моих объятиях, похоже, готова на все. Только я не форсирую отношения. Может быть, Андрей как раз на мою всеядность и рассчитывал? Ну нет, это слишком просто. Тем более, что Таня к нему не льнет. Ага. На следующий танец я подберусь к Тане. Но Андрей предвидит это и уходит ставить чай. Нехорошо получается. Обниматься на глазах у Оли - слишком откровенно, если я предложу это сделать, Таня может отказаться, а уверенности в ее ко мне симпатии у меня нет. Проходит еще немного времени. В отношениях растет напряженность. Таня не поощряет ухаживания Андрея, Оля проявляет готовность ко всему, я оставляю себе возможность для маневра и не определяюсь. Что делать? Нужно атаковать там, где противник слаб. Наклоняюсь к уху Оли. - Оля, слушай, давай организуем игру на раздевание. - Давай. А что, все будут? - Если ты будешь, то и все будут. Ну, ты согласна? - Согласна. Отлично. Предлагаю игру на раздевание остальным. Андрей, ясное дело, тоже не возражает. Таня присоединяется к общему мнению коллектива. Играем в дурачка вини винями. Это не самая быстрая игра, но и ее темп вполне достаточен. Через полчасика девки оказываются в нижнем белье. А я с неослабевающей эрекцией. Еще несколько партий. Таня вздыхает, поднимается с дивана и, отойдя в сторону от игроков метра на два, совлекает трусики с длинных ног. Оставшись в одной футболочке, поворачивается к нам спиной и начинает задумчиво смотреть в окно. Кроме ног, видна и нижняя четверть попки. Все прочие выглядят соответственно. Оля уже все проиграла и должна вообще раздеться догола, просто немного тормозит - на ней еще трусики и лифчик. Андрей объявляет музыкальную паузу и еще раз пробует танцевать с Таней вплотную. Она не позволяет ему ничего, кроме рук на талии. Отлично. Следующий танец - мой. Андрей в сердцах эмигрирует на кухню. Я приближаюсь к Тане и обнимаю ее аккуратно, но с надеждой. Да, она согласна, она прижимается ко мне, я целую ее в шейку и поцеловал бы в губы, если бы Оля не так сильно пялилась. После окончания волнительного танца, когда я тщетно пытался спрятать эрекцию, иду к Андрею на совещание. Друг расстроен. - Слушай, Андрон, эта длинная мне, похоже, готова дать. - Ну да, наверно. - Ты мамку будешь? - Да ну ее на хрен. Понятно, мамка не так хороша. Но совесть у человека должна быть? Мы же их пригласили ебать, верно? - Хорошо, давай так: мы их разыгрываем на монетку, но проигравший обязательно ебет мамку. - Ну давай. - А потом меняемся. - Заметано. Судьба должна быть ко мне благосклонна. Решка. Блять, хуй там решка! Я проигрываю красавицу Таню, мне достается мамка Оля двадцати пяти лет. Андрей торжествует, правда, в удачном исходе он по-прежнему не уверен. - Блять. Ну ладно, все нормально. Я сейчас пойду мамку ебать, длинная посмотрит - и согласится. - Лешик, давай, на тебя вся надежда. Ну, да, теперь я вряд ли трахну Таню, зато все по-честному. Возвращаюсь в комнату в состоянии решимости. С ходу кладу Оле руку на бедро и объявляю: - Так, а что ты не раздеваешься? Ты же проиграла только что? - Да, проиграла… - Вот и давай, вот лифчик, так, хорошо, да чего такого, ничего, теперь здесь… Таня снова вздыхает и покидает комнату. Блять, как это грустно. Ладно. Хватаюсь за мамкины трусы. Она вполне ничего себе, не толстая, все нормально, трахать можно. - Я сама… Еще бы. Не выключая свет, выпрыгиваю из семейников, накручиваю гондон и нажимаю на ее сильные ляжки. Она что, легкой атлетикой раньше занималась? Неплохо. Олины коленки разъезжаются в стороны. Мои бедра между них, рукой направить, отлично, хуй вошел! Погнали! В комнату заходит Андрей, удовлетворенно хмыкает, Олька почему-то требует: - Пусть он выйдет! - Да ладно, пусть смотрит. - Нет, я так не могу. Андрей не удерживается и треплет ее за грудь. Брось ты, не первый раз замужем. Олька выражает неудовольствие. Я порю ее довольно механически, когда заходит Таня. Ей трудно не увидеть мою голую дергающуюся жопу и старательную жилистую спину. Олька бросает из-под меня тревожные взгляды. Полураздетый Андрей обнимает полуголую Таню за плечи и деликатно уводит. Какая жалость. Пошел ебать в другую комнату, наверняка. Работаю поршнем еще минут пятнадцать, когда понимаю, что мне не кончить. Или резинка толстая, или настроение не то. В любом случае, Ольке не на что жаловаться - ее отъебли по-честному, пусть и не в очень комфортной обстановке, ее женское самолюбие не было уязвлено. Выхожу из комнаты на разведку - к моему удивлению, Таня с Андреем не ебутся, а уныло беседуют на кухне. Оля уже в трусиках и, судя по всему, держит круговую оборону. Зову Андрея на совещание. - Ну, чего она? - Пока ничего. Ты свою-то хорошо выебал? - Так себе, даже не кончил. Что делать-то будем? - Не знаю, по обстоятельствам. - Может давай, я ее первый трахну, а ты следом присоседишься? - Нет Лешик, не пойдет, еще сделаешь что-нибудь не то, она и не даст. И вообще, при тебе она какая-то странная. А еще вдруг твоя начнет колобродить. Зачем мне этот риск? Подожду, может, чего выйдет. Может, утащишь свою к себе? - Утащить к себе? Мысль хорошая, только как я тогда длинную трахну? Если разъедемся, то потом съехаться уже труднее будет. Давай лучше так: я еду к себе, ты всех ебешь, потом сразу мне звонишь. - Давай. Не теряя времени, я прощаюсь с девушками, заявив, что срочно вызван по важному делу. И еду домой - спать. Как там Андрей, интересно? Благодаря хорошей отдрочке сплю почти спокойно. Меня будит звонок, слишком ранний для воскресного утра, чтобы оказаться пустым. Наверняка Андрей, наверняка трахнул. - Лешик, спишь? Андрей. В животе холодеет. Там у них черт знает что было без меня. - Да. Как дела? - ХОРОШО. Ебаны в рот. Неужели. Но ведь их там две было. - Обеих трахнул? - Нет, только длинную. Таню! Блять, а я домой уперся! Вот ведь Андрон - молодец, всех ебет! Отхуярил длинную с ее ногами и талией, крутая телка. А я в пролете. - Круто. Сильно ломалась? - Нет. Только ты уехал, мы сели на кухне чайку попить, потом пошли спать - она просто легла и дала, даже слова против не сказала. Только потом удивлялась, как мы странно себя вели - никак не могли определиться. - Круто. И как, хорошо ты ее? - Так, ничего. Ты ее хочешь трахнуть? - Конечно. - Ну, тогда приезжай по-быстрому. Я их задержу. Я бросил взгляд в зеркало и выбежал к машине, только успев схватить гондоны. Девки встретили меня радостно, хоть и проснулись только что. Насколько я понял, Олька дрыхла одна, а Андрей - с Таней. Но по общению такого не скажешь. Никто не на ком не виснет, пупсиком не зовет. Украдкой выспрашиваю у Андрея подробности. - Всю ночь ебал, наверное? - Да нет, одну палочку по быстрому, спать хотелось. Сейчас мы поедем куда-нибудь, потом я скажу, что мне нужно по делам. - Ага. А я их тогда к себе увезу. - Отлично. Как это интересно - общаться с девкой после того, как она даст кому-то другому, и я буду об этом знать, тем более - даст моему другу! Таня выглядит так же спокойно, как и вечером. С Андреем не жмется. Если б я не знал, что она просто легла и спокойно раздвинула ноги, как только я уехал, ни за что бы не догадался. Настоящая блядь, холодная и развратная. Нет, не холодная, ей охота. А что Олька? Нормально, на мой внезапный отъезд не обижается. Все же я неплохо вчера ее уважил. Утро замечательное. Солнышко, птички. Народу никого, десять часов утра - воскресенье. Ларьки уже работают. Немного это как-то пошло - пивко с утра. Мы что - алкаши? Ладно, теперь очень важный, решающий момент. Стараясь не выдать волнения, произношу: - Девушки, Андрею нужно отбыть по делам, а мы можем продолжить наше празднование, вот, ко мне можем махнуть. Андрей, освежаясь бутылочкой, элегантно раскланивается. Девки переглядываются, но против его отбытия не возражают. Видимо, бывали и не в таких ситуациях. Подумаешь, мужик разок трахнул и сматывается. Сколько таких было и еще будет? Особенно забавно, что обе ведут себя одинаково ровно. Как будто они с Андреем состоят в равной степени близости. А ведь он ебал только Таню. И не скажешь ведь. Пробляди. Сажаю девок в машину, везу к себе. По дороге веселю как могу, что-то шучу и делаю все, чтобы избежать тяжелого затишься, когда участники поневоле начинают задумываться о чрезмерной натянутости положения. Зачем на следующее утро после вечеринки обе эти девушки едут в гости к парню, который трахнул одну из них, в отсутствие его друга, который трахнул другую? Проблема еще и в том, что у меня не двух-, а однокомнатная квартира. Ладно, авось прорвемся. Таня с Олькой быстро привыкают к моему холостяцкому быту. Выглядывают на балкон, тыкают пальчиками в компьютер, уважительно рассматривают диван, что занимает почетную четверть комнаты. Таня не отталкивает моих рук, когда я невзначай проглаживаю ее талию. Она относится ко мне не хуже, чем когда мы танцевали в неглиже, незадолго до того, как я трахнул ее подружку и ушел домой, до того, как Андрей в нее вошел. Но Олька? Что, лезть при ней? Невозможно. Увести в ванную? Тяжело. Положение спасает Олька. - Ой, мороженого охота. Здесь у тебя ларек недалеко? - Да, слева от дома, за углом. - Пойду схожу. Вам купить? - Ага, держи вот стольник, - сейчас мне не жалко денег. Закрываю за Олькой дверь и сразу - к Тане. Ее гибкое стройное тело охотно прижимается ко мне. Сливаемся в страстном поцелуе. Надеюсь, она хуй у него не сосала? Вроде, по его словам - нет, еблись оперативно и без выкрутас. Хотя откуда эти предрассудки, ясно ведь, что девки любят тянуть в рот всякую дрянь. Если и сосала, то и рот полоскала. Как я хочу ее трахнуть, эту красивую развратную девку. Подхватываю ее за попку и несу на кровать. Быстрее. - Что ты делаешь? - это не вопрос, а мурлыканье. - Очень устал. Нужно отдохнуть. Ольке нужно пройти метров триста до ларька, купить пивка с мороженым и обратно. С учетом ее чувства такта это минут пятнадцать, ну, двадцать, потом ей просто станет скучно и она вернется неизбежно. - Не нужно, Оля может вернуться. - Ничего, это нескоро. - Как нескоро? - Не очень скоро. Целую в шею, как бывалый котяра, выгнувшись дугой, сбрасываю джинсы, выхватываю гондон, снова целую в шею, теперь ее штанишки, эх-х, лишь бы моя торопливость не показалась грубой, она не сопротивляется, нет-нет, ее попка совершает волнующее движение чуть вверх, чтобы помочь мне стащить с нее штанишки, я целую ее в середину ляжки, нежная кожа, гондон надеть, Андрей еще вчера вечером тоже раздвигал эти бедра. - А если Оля вернется? Наваливаюсь сверху, некогда снимать ее трусики, просто сдвину их в сторону пальцем-крючком, тем же пальцем трогаю влагалище, мокро, целю хуем, вхожу. Ох-хо! - А мы ее не пустим… Глаза Таньки мутнеют. Но она еще может отвечать. - Как не пустим, нехорошо… - Ничего, подождет немножко… Танька закрывает глаза и терпит мои толчки. Как хорошо я отъебал эту сучку, и Андрей отъебал, и я отъебал, может, успею еще и футболку с нее снять… Хуй с ним, ладно, можно и так. Я спешил, но звонок опередил мой оргазм. Танька очнулась: - Нужно открыть. - Ничего, давай еще немножко… - Нет, нужно открыть. Оргазм по заказу невозможен. Тем более, если его ждут и здесь, и за дверью. Увы. Вылезаю из Таньки, думаю, накинуть ли на себя что-нибудь по дороге к двери… ладно, и так нормально. Олька видит меня голым и улыбается. - Ну, как вы тут? - Так, ничего. Зайдя в комнату, обнаруживаем совершенно одетую Таньку, сидящую за компьютером. Как она успела? Сама благовоспитанность. В течение неполных суток двум незнакомцам дала. Деликатная Олька отправляется кушать мороженое на балкон. Умница. Молниеносно подхватываю Таньку на руки, волоку ее на диван, быстро раздеваю и ебу как следует, голышом, без трусов, правда, раком она стесняется, но все равно здорово. Никто не ждет за дверью, никто не требует невозможного, я просто ебу эту милую сучку. И кончаю. Хорошо. Олька появляется с балкона сразу после того, как я валюсь отдыхать, наверное, она подглядывала. И, уж точно, подслушивала. Садится на диван нога на ногу и принимается названивать то ли бывшему мужу, то ли нынешнему ебырю. Вот какая умница. Лежу на диване, отдыхаю, слушаю ее излияния. Жаль, ничего про еблю не говорит, только все про какие-то обиды и непонимание. Танька возвращается из ванной после душа, милая и снова соблазнительная, но переступает длинными ножками не в направлении дивана, а к компьютеру. Я чувствую себя готовым к следующей палочке и подбираюсь к ней, а эта блядь отвечает сдержанным, но твердым отказом. Стесняется при подруге? Ну и ладно. Олька как раз закончила долгое и сентиментальное выяснение отношений со своим там другом, кладу руку ей на плечо, целую в шею, жму ляжку. И она не против! Танька глупо пялится в монитор, а мы с Олькой весело пялимся на диване! В трех метрах от нее, шумно и энергично. Я сверху, это ведь уже третья палочка за сутки, мне нужно держать свой ритм. Да еще эта дура Танька зачем-то беспокоит: - Леша, а что у тебя за игра здесь? - Хху, хху, где здесь? - Ну здесь справа значок такой… - Хху, Вор - крафт… - А она про что? - Про вор, хху, про вой-ну… На месте Ольки я бы уже давно потребовал от подруги заткнуться, но умница, не обращая внимание на болтовню, старательно ассистирует, руками держит за спину, и ногами за жопу тянет. С трудом кончаю, издаю тяжелое, радостное уханье. Хорошо я этих блядей отодрал. И Андрей, надо отдать должное, молодец. Присунул дуре. Как джентльмен, отвожу девок по домам и даже телефоны записываю. Чтобы не обижались. 1999-9 Она проходила мимо, когда мы болтали с Андреем у метро. Я оборвал разговор и бросился вдогонку. Какая телка, лишь бы не слишком молоденькая. Уж больно личико нежное. И какая фигура! Изящная талия, маленькая попка, красивые легкие ножки. Хуй с ним, если нет шестнадцати – извинюсь и убегу. - Добрый день! Да она просто красавица. Почти блондинка. В стиле Мишель Пфайфер, очень похожа, только годится образцу во внучки. Ура, она мне улыбается. - Привет! Ее зовут Анечка. Лишь бы не слишком маленькая. Сколько ей лет? Учится в последнем классе, выходит, что шестнадцать. Легко соглашается оставить телефон и ускользает второпях. Пока-пока… Лишь бы с номером не обманула… Возвращаюсь к Андрею и еще долгое время стараюсь успокоиться. Друг выражает сомнение. - Сколько ей лет-то, спросил? - Вроде бы, шестнадцать. Да она еще наверняка телефон наврала. А то было бы славно. - Чего-то тебя на детей потянуло. Звоню Анечке на следующий вечер. Телефон правильный! Болтаем, но кроме слов я слышу еще чье-то приглушенное ворчание и ее ответные выкрики. - С кем это ты? - С бабушкой ругаюсь. Совсем достала. Аня сумела одновременно договориться и с бабушкой, и со мной. Решено сегодня же пойти на дискотеку, но придется взять еще и ее подругу. Что ж, я готов и к такой переделке. Справлюсь ли в одиночку? Надеюсь. Подруга оказывается такой же молоденькой, немного плотнее, с буферами несколько больше среднего размера и жаркими темными глазами. Анечка, безусловно, гораздо лучше, но присутствие Ксюши групповичок не испортит, отнюдь. Хотя до этого мне еще нужно дожить. Девчонки настроены положительно, только рады скорее дискотеке, чем возможности общения со мной. Приезжаем на место. Народу много, в основном молодежь. Я в свои истинные тридцать и заявленные двадцать пять кажусь несколько старше обычного посетителя, но папиком меня не назовешь никак, скорее - крепко бывалым студентом. - Хорошо бы чего-нибудь выпить, - с ходу требует Анечка. - О кей, чего ты будешь? - Водку. - Водку? - Да, водку, и ананасовый сок. Неплохой выбор. Это даже и хорошо. Чем больше она выпьет, тем легче будет ее отодрать. Я за рулем, и компанию не поддерживаю. Дискотека в разгаре. Не очень хорошо, что Анечка не хочет со мной танцевать, все норовит куда-то исчезнуть в толпе, затем выныривает снова, отпивает хороший глоток водочки, заливает соком, улыбается нам с Ксюшой и снова пропадает. Теперь я начинаю понимать, зачем она попросила взять подругу. Для меня. Темноглазая Ксюша танцует со мной медленный танец очень и очень вдохновляюще, жмется крупной грудью к моему мускулистому прессу, упирает спелое бедро мне прямо в пах, аж член твердеет, хм, даже неловко, зачем так прижиматься, если у меня очень заметно встанет хуй, я потеряю свою загадочность. Бодро выплясываю несколько ритмичных одиночных танцев и продолжаю исполнять функцию спонсора. Девчонки не меняют напитки, продолжают весело кушать водочку, запивать ананасовым соком. Меня бы давно стошнило. Время на дискотеке тянется незаметно. Аня, и Ксюша куда-то исчезают, я уже начинаю думать, что меня попросту бросили, когда они возвращаются за оккупированный нами столик с еще двумя девушками, одна так себе, но другая - довольно симпатичная блондиночка. Анечка садится рядышком с ней, воркует, трогает и обнимает при каждом удобном случае, целует едва ли не взасос. Хм. Это очень теплая девичья дружба, хотя Анечка будет моложе на пару лет минимум. Я сижу напротив, поглядываю то на них, то на танцующих девок. Когда мне окончательно перестанут давать, я буду просто ходить на дискотеки - пялиться на голые животики. Особенной агрессии со стороны мужланов я не ощущаю, несмотря на сложную роль пастуха двух милых овечек. Лишь одно недоразумение, скорее алкогольной природы - мрачного вида парень особого рода мужской грубой красоты с топорно сделанным лицом и хорошей сухой плечистой фигурой целится на халяву поиметь заказанный мною для девушек и слегка подзабытый стакан с водкой, но проигнорировать мое замечание смелости не имеет, так что возвращает его обратно. Маленькая победа улучшает настроение. От скуки начинаю строить глазки рыжей девке в кожаных штанах, почему-то напомнившей мне о Зинаиде Гиппиус. Какая там Гиппиус, эта дура только на дискотеки ходит сниматься. Вот ведь тяжелая судьба постсоветского полуинтеллигента - Гиппиус не читал, а если и читал, то не помню ни строчки, но стоит увидеть рыжую блядь, сразу почему-то вспоминаю ее фамилию. Что это Анечка там с этой мнется, вообще? - Ксюша, слушай, а чего, это белобрысая - ее близкая подруга? Темноглазая с сиськами улыбается снисходительно и отвечает: - Нет, она ее только здесь подцепила. - Не понял. Как это - подцепила? - А, ты не догадался! Анька - лесбиянка. Прикол, да? Ни хуя себе. Им шестнадцать лет, откуда такие навороты? Нужно спросить у Ани. Перегибаюсь через стол и зову ее. Девчонка отрывается от своей пассии и подается ко мне, от близости ее хмельно-веселого полудетского личика начинаю млеть. Отменно красива. Мишель Пфайфер отдыхает. - Аня, знаешь, что Ксюша про тебя рассказала? Хорошая реплика мне удалась, точно как в сериале. - Что? Она отвечает с интересом и без опасения, так, словно ничего плохого про нее подруга сказать не может. - Она говорит, что ты - лесбиянка. Анечка смеется. Переглядываюсь с ее блондиночкой. Я бы ее тоже с удовольствием. Да и она, может быть, не стала бы отказываться. Как же это интересно - сколько много здесь девок, и каждая, в принципе, но не все, и не обязательно, но в зависимости от тысячи мелких сопутствующих обстоятельств может и мне, так же, как и любому другому, дать или не дать! - Ну да, лесбиянка. Только наполовину. Я вообще би. - Би? То есть мальчики тоже нравятся? - Конечно. С очаровательной озорной улыбкой Анечка возвращается к блондинке. Ведет ее танцевать. Жмет и целует. Похоже, та начинает понимать сексуальную основу их знакомства. Делает круглые глаза своей некрасивой спутнице. Но отвергнуть Анечку не может, уж больно хороша собой и ловка соблазнительница. Никакой навязчивости, все ее прикосновения естественны, поцелуи легки. Будь там где-нибудь укромный уголок - наверняка случился бы и лесбийский акт. А так они просто веселятся. Я же, увы - спонсор. Аня просить меня принести еще выпить. Я не иду. Нельзя слишком уступать. Протягиваю ей деньги. Она, уже изрядно навеселе, настаивает, чтобы сходил я. - Нет, - отвечаю спокойно. Но она любит играть. И снова приближается ко мне. Вплотную, лицо к лицу, наши губы на расстоянии пары сантиметров. - Я тебя прошу, я тебя умоляю, - нежно произносит Анечка. Мы почти целуемся. Но я не должен ей поддаться. Натиск отбит, за водкой идет Мишель Пфайфер, я жадно провожаю уже слегка неровные покачивания ее маленькой попки в обтягивающих брючках. Время тянется мучительно. Наблюдаю Анечку, все более пьяную, танцующую с разными девками, те и смущены, и рады. Ксюша принимается за меня всерьез: садится рядом и прижимается грудью, я не могу отказать себе в удовольствии поглаживать ее плечи, она ставит локоток мне в район паха, да, мой член заметно твердеет, она закидывает дальнюю от меня руку за голову и обнимает мой затылок. Я охуеваю. Что делать? Да, я готов ее отъебать прямо сейчас, но где? Позвать ее в машину? Ксюша исчезает в толпе, оставляя меня разобранным и растерянным, кучкой запчастей из детского конструктора, еще недавно бывшей крутым рукастым роботом. Час, а то и все полтора я сторожу их сумочки. Нужно бы их обыскать, может, и найду что-нибудь интересненькое, да стесняюсь окружающих. Наконец, появляется Ксюша. - Не могу найти Аньку, и новой ее тоже нет. Куда подевалась, блядь! - А в женском туалете? - Нет их там! - Может, они в кабинке закрылись и, это самое… Ты внутрь заглядывала? - Что я совсем, что ли? Неплохо бы ее тоже в кабинку затащить. Только куда - в женский? Нет, не пойдет. В мужской? Там срачник ужасный, воняет, тесно. Русский сортир - это не американский рай для влюбленных. Настя уходит искать Олю. Я решаю придерживаться тактики выжидания, и долго сижу один. Время медленно тянет из меня жилы. Глубокая ночь. Настроение отсутствует настолько, что даже созерцание голых неугомонных животиков, что в изобилии крутятся вокруг, меня уже не развлекает. Наконец, всякое терпение покидает меня. Иду на разведку. Обхожу дискотеку пару раз вдоль и поперек - никого. По дороге расспрашиваю посетителей, но особенно посетительниц. - Там на улице девушку тошнит, это не ваша? - помогает мне наконец одна участливая сучонка. Я бы и ее с удовольствием. Выхожу в сырую утреннюю хмарь. На широких каменных перилах крыльца буквой Г согнулась несчастная Анечка в мокрой футболочке. Девчонку сильно рвало, и теперь побледневшее испачканное личико уткнулось прямо в заблеванные перила. Трогаю ее за спинку - вроде, живая, да, конечно живая, просто замучилась. Ксюша бродит вокруг, злобно ругаясь матом. От нашего с ней единения ничего не остается. Вместо помощи и сочувствия она рассказывает какой-то незнакомой девке: - Дура блядь, нажралась, коза, заблевала все - вот она валяется, дура блядь. Прежних лесбиянок рядом не видно. Вот они, девки - стоит ухажеру напиться, как они сразу уябывают. Нужно что-то делать. Решительно вешаю себе на шею обе доверенные мне сумочки, поднимаю с холодного камня стройное тело Анечки и волоку его в мужской туалет. Там лишь один кран с водой, остальные - декоративные. Новый приступ тошноты гнет девчонку в прежнюю букву Г. Стою в замешательстве. Нужно бы сходить за стаканом для отпаивания несчастной, но аккуратный девичий задок так привлекает внимание посетителей, что оставить ее я не решаюсь. Благо, мир не без добрых людей - один парень дает мне стакан. Становится лучше. Я уговариваю отравленную выпить немного воды из-под крана, заставляю блевать, даже сую ей палец в рот. Ее кофточка была мокрой еще на улице, она могла серьезно простудиться. Растущая кучка чистоплюев наблюдает за ее попкой и расставленными для равновесия длинными ножками в брючках. Два или три раза мне приходится отрывать ее от раковины, чтобы они могли помыть руки и, тем самым, лишиться повода торчать здесь дольше. Зрителей так много, что некоторые уходят, раковиной так и не воспользовавшись. Некоторые давают советы. Один маленький, слишком смуглый, чтобы быть просто загорелым, слишком наглый, чтобы быть просто пьяным, увидев Аню, располагается за ее попкой, довольно близко. Постояв так, отходит к писсуарам. Потом возвращается, даже не застегнув ширинку, и снова подходит довольно близко. Нетрудно представить, что он себе возмечтал. Мне не нужны дополнительные трудности, но теперь я вынужден отогнать его решительным жестом. Смуглый наглец не уходит сразу, а лезет мыть руки, мне приходится вновь поднимать Анечку. Скоро в туалете раздаются мерзкие ругательства - это приходит Ксюша. Я понимаю, что она тоже сильно пьяна. Ей сказали, что подружку оттащили в мужской туалет. Я нахожу в сумочках номерки, лью на дорожку холодную воду на Анину голову, на что какой-то завистливый советчик заявляет: - Я охуеваю, ты сам бы себе так полил. Не обращаю внимание на реплику неудачника, вытираю девчонку бумажными полотенцами и туалетной бумагой. Тащу в машину, Ксюша помогает мне хотя бы тем, что несет сумочки и не падает. Сажаю Аню на заднее сиденье. Лишь бы не наблевала. Едем. По дороге часто оборачиваюсь к Ане, пока не убеждаюсь, что она засыпает. Все хорошо. Едем. Вдруг слышу позади сдавленный мат Ксюши: - Бля… стой, сто… Сиськастая хамка едва успевает открыть дверь, как начинает блевать. Черт, в машину тоже попадает. За двадцать минут Ксюша требует остановиться два раза и блюет как последняя блядь, пока Анечка мирно спит. В машине воняет рвотой. Наконец, мы у меня. Аня чувствует новый прилив тошноты и бросается искать ванную, я за ней, мою ей лицо и утешаю как маленькую девочку. Ну, вроде все. Пора на ночлег. Ксюша ложится по центру кровати, Аня – с правого края. Что делать? По-моему, все однозначно. Нужно ебать Ксюшу, не зря же она ко мне так жалась там на дискотеке. А потом уже Аню, когда она послушает и понаблюдает сцену ебли. Я жду на своем краешке не более двух минут, и тут же начинаю приставать ко Ксюше. Руку на грудь. Терпит. Хорошо, тогда руку в колготки. Сучка, такие вещи снимать надо, когда ложишься. - Ты руку вынь, быстро, - грубо и безапелляционно заявляет Ксюша. – Я решила не делать с тобой этого. - Тогда двигайся и ложись слева, - распоряжаюсь я. Ксюша повинуется. Вот это облом. Если уж и эта сиськастая натуралка не хочет, то что мне ответит злостная лесбиянка? Блять, сейчас ведь и она пошлет. А что делать? Вперед. Поворачиваюсь набок и осторожно кладу руку на животик Ани. Она не спит, это точно. И, наверняка, слышала нашу с Ксюшей размолвку. Но моя рука остается лежать на ее животе уже секунду, две, три … ох-хо, я тихонько глажу ее кожу кончиками пальцев, чувствую ее легкое ответное движение, бля, хуй встает, я тихонько касаюсь ее груди, боже мой, она не маленькая, как раз в руку, и твердая, обнимаю за талию с этой чудесной косточкой на бедре, что завершает упругий изгиб, где начинается попка, абрикос двух крепких половинок, притягиваю всю Анечку к себе, мы целуемся жадно, взасос, я глажу все ее стройное тело, куда рука ляжет, когда я расстегиваю те самые штанишки, блять, снимать же надо верхнюю одежду, запускаю руку туда, о, волосики, о, штучка, нежная и влажная… - У меня менструация, - приостанавливает меня Аня. - Ничего, у меня вот что есть! Отличная фирма! Оставив штанишки на одной ножке, гостевой свитер неснятым, сам в майке и приспущенных трусах, но в гондоне, я налегаю сверху на Аню и беру ее. Вот, чего я хотел с той секунды, как увидел ее! Вот этого, да, я хотел ее трахнуть, и вот я ее хуярю прямо в пизду! А что там Ксюша? Не особенно скрывая, и даже подчеркивая свое тяжелое дыхание, начинаю постанывать несколько громче, чем стал бы с девкой один на один, заявляю несколько раз подряд: - Хо-ро-шо, как хо-ро-шо... И протягиваю руку ко Ксюше, берусь за ее спелую ляжку. Но она отвечает совершенно неожиданно и опять грубо, и совершенно безапелляционно. - Да отстань ты от меня! Аня не обижается на мою всеядность, и мы с ней продолжаем горячо и со вкусом ебаться, я раздеваю ее донага, сажаю на себя сверху, потом мы ебемся лицом друг к другу – она на моих бедрах, потом ее ноги уходят еще выше – был момент, когда мы лежали на спинах валетом, неудобно, но интересно. При всей этой акробатике я не упустил ни одной возможности как бы случайно задеть Ксюшу любой из частей своего тела. В результате одного сложного кульбита мы с Аней, сопряженные и энергичные, тяжело придавили Ксюшину ногу. Диван отзывается на энергичную еблю легкими скрипами и колыханием, Аня тяжело дышит, я постанываю от удовольствия, Ксюша сдавленно поругивается. Наконец я снова укладываю Анечку на спину, ложусь сверху, тесно прижимаюсь, замедляю движения, целую властно, нежно и небрежно, все, чтобы прочувствовать всю полноту обладания ею. И кончаю. Потом я еще долго ласкаю Анечкин клитор рукой, она балдеет, но через какое-то время хватает заползший к ней в письку палец и распахивает глаза: - Где резинка? - Это же палец. - Палец, как палец, а… Анечка понимает свою ошибку и смеется. Ее возбуждение рассеивается, как сумрак белой ночи. Я с удовольствием гляжу на нее. Как же я все-таки устал. Пойду в ванную и спать. Поспав, ближе к утру я решительно пристаю к натуралке Ксюше, насильно запихиваю пальцы ей в письку, двигаю ими, она тащится, но сопротивляется, пытается вытолкнуть мою руку и высвобождается, когда я уже достал было резинку и пробовал вскрыть ее другой рукой. - Чего это Ксюша тормозит? - интересуюсь у Анечки. - А ее изнасиловали недавно. Ксюша не остается у подруги в долгу. По словам Ксюши, у Ани таких, как я - очень много, последнее время – каждую ночь новый. Какой-то лох порвал ей пизду, да-да, есть официальный диагноз - разрыв стенки влагалища. Кто был этот герой – она даже не помнит, может, их было несколько. Потом она трахалась с каким-то Сашей – пошла кровь, она думала, что это менструация, оказалось – травма. Ксюша говорила ей – не трахайся сразу с каждым. Что-то в рассказе показалось мне странным. - Вы вместе ходите на вечеринки, она со всеми трахается, а ты в сторонке сидишь? - Нет, - отвечает Ксюша. - Если нравятся, тоже трахаюсь. А ты мне не понравился. И у тебя с Аней только потому получилось, что она пьяная была. В конце концов, девки признались, что им не по шестнадцать, а по пятнадцать лет. Ой. Ну так что ж теперь, все, уже поздно. Уголовный кодекс. Надеюсь, плести интриги на предмет извлечения из меня бабла эти шлюшки не догадаются. Я отвез их домой – Аня торопилась, скоро ей должен был позвонить тот самый Саша. Жуть какая-то. При такой внешности – и такая блядь. Прямо хоть в кино снимайся. Охотничьи будни 1999-10 В один прекрасный день, ничего плохого не предвещавший, Андрей ехал на свидание. Оно было заранее назначено и оговорено, время – после работы, место – выход со станции Дыбенко (ближайшая к его квартире). Еще в нижнем вестибюле метро он увидел незнакомку, очертания фигуры которой вызвали в нем желание познакомиться. В прекрасном настроении, делающим мужчину победителем, Андрей подошел к девушке на эскалаторе. - Очаровательное колено. В его исполнении подобная фраза явилась отличным началом беседы. Незнакомка заулыбалась, ее колено выглянуло из разреза юбки чуть сильнее. Когда эскалатор кончился, Андрей уже мог высказаться в том духе, что, если бы данный вечер был достаточно подходящим, он бы обязательно пригласил бы ее домой на бутылочку пива. - Это наэывается «на чашку чая», - засмеялась девушка. – Может быть, я бы и не отказалась. Представляю, что почувствовал Андрей. У меня бы напрягся член, почуявший скорую близость безумной скачки. Но у нее уже было назначено свидание с другим. Запомнив телефон новой знакомой, Андрей договорился, что позвонит ей завтра, после чего простился и принялся ждать. Его праздничное настроение постепенно ухудшалось. Девушки не было. Андрей нервничал, злился, пил пиво. Вечером, уже изрядно набравшийся, он позвонил мне и пожаловался. Мы поговорили немного и решили не придавать особого значения какой-то мелочи. - Как бы не потерять пруху, - мрачно отметил дружище. На следующий день Андрей позвонил своей новой знакомой и назначил встречу. Придя чуть раньше, он стоял у метро, как вдруг узнал в одной из выходивших девушку, в отношении которой он когда-то имел некоторые намерения. Грех был не бросить ей пару приветственных слов, но именно в этот момент на назначенное место прибыла новая знакомая, увидела Андрея с другой, моментально оценила ситуацию и, не сбавляя шаг, двинулась дальше. Бросив объект неосуществившихся намерений на полуслове («Одну секундочку!»), Андрей побежал за уходящей любительницей чая. - Привет, как дела? – видимо, это прозвучало уже не слишком уверенно. - Вы ошиблись, молодой человек, - ледяным тоном ответила она. Поняв, что проиграл, Андрей ринулся на место беседы, но и объект намерений тоже исчезла. Вечером он звонил мне. В его комментариях звучали огорчение и тревога за будущее. Мы пошли на Марсово поле – никого. Мы зашли на дискотеку – никого. На кольце Большевиков и Народной мы подобрали двух девушек. Они жили в пригороде и предложили отвезти их туда. Мы угостили их пивом и рассчитывали на секс, но девчонки заявили, что выходят замуж за гаишников. Проехав небольшой круг, мы высадили их на том же месте. Ну, бывает, не повезло. Иногда приходится снимать девок прямо на Невском - так, по старой памяти. В славные годы нашей дурной юности, стоило повеять свежему ветерку перестройки, общество еще не сформулировало новых табу, девки просто не знали требований нового этикета. Хотя многие теперь считают это неприличным и фыркают: - Фу, на Невском знакомиться? Я не такая. И ждет трамвая. Если никто не хочет давать - может быть, повезет по старой памяти? Почему бы и нет? Остановились прямо на Невском, немного побегали взад-вперед, довольно быстро сняли двух школьниц и повезли их купаться. Сами, ясное дело, голышом, девчонки – в трусах. Тоже неплохо - их молодые сиськи упруго белеют в вечернем воздухе. Закончив купаться, едем к Андрею, начинаем пить водку. Куда им деваться? Вот только почему они так надолго застряли на кухне? Зовем их в комнату. Приходят с трудом. Андрей поглаживает свою по спине, та демонстративно отодвигается. Я выражаю свое искреннее удивление и высказываю предположение, что они еще целки. Девки пытаются ухмыльнуться, но не выдерживают и убегают на кухню. Иду за ними и обнаруживаю, что одна из них ревет в три ручья, а вторая тупо на нее смотрит. Утешению и увещеванию не поддаются, на контакт не идут. Отвозим их домой. По предположению Андрея, причиной истерики явилась направленная на себя агрессия молодой дурочки - она ругала себя за неправильное поведение. Ей хотелось если даже не дать сразу, то продолжить знакомство с интересными мужчинами и дать потом. Но она сделала что-то не так, и все сломалось. Когда Андрей заговорил о том, что все нормально, мы еще созвонимся и поедем на шашлычок, истеричка сразу успокоилась. Координатами мы не обменялись. Вероятно, следующий приступ плача она испытала за тем, как мы высадили их и попрощались. - Это очень просто, - говорил Андрей. – Они ведь не дуры, понимают, для чего их возят купаться, поят пивом, развлекают. Они приходят к тебе домой и начинают выеживаться. Им нужно показать себе, что они крутые. - Ничего не поделаешь. Не бить же их, в конце концов. Джакомо Казанова, классик жанра любовной документалистики, утверждал, что неприменение силы к женщинам являлось одним из его основных принципов. Смею предположить, что этот принцип легко провозглашать, но трудно соблюдать. Кавалера де Сенгальта в этом самоограничении поддерживало его могучее стремление быть настоящим рыцарем, так свойственное европейцу неясного происхождения. А что удерживает меня? Русский человек неблагороден по своей сути. Я бы всех ебал силком, меня останавливает только страх уголовного преследования. Познакомился с девчонкой, свозил поплавать, затем привез ее к себе, стал приставать. Она сопротивлялась без объяснения причин. Для проверки на вшивость два раза хлопнул ладонью ей по лбу. Как бы отрезвляюще. Но и жестко - показал, что не остановлюсь перед насилием. Вот тут она раскрыла рот и заявила, что девственна. Пришлось отпустить домой. Наврала она или нет? Скорее, сказала правду. Ее била нервная дрожь. У меня на душе неприятный осадок. Нехорошо как-то. Кавалер де Сенгальт так не поступал, по крайней мере, если даже и поступал, то имел мудрость об этом умалчивать. А ведь это все Андрей. Как пошла непруха - жди неприятностей. Звоню ему. - Пошли баб снимать. - Пошли, все равно ебать некого. У метро Андрей встретил знакомую – стройную девушку в обществе огромной жирной жабы скорее среднего, чем женского рода. Во время беседы я несдержанно озирался по сторонам. Как выяснилось, в этом тандеме главной оказалась жаба, и попытки организовать ее проводы ни к чему ни привели. - А чего это я должна идти к вам домой? – раздраженно квакала жаба. Нам хотелось ее раздавить. Я чуть было не сказал, что вот именно она-то как раз-таки ничего нам такого не должна. Стройненькая молча держалась за жирный локоть жабы. Андрею пришлось вежливо попрощаться. Я утешал расстроенного друга. - Ничего, баб навалом, сейчас кого-нибудь снимем. - Верно, Лехан! Вскоре познакомились с симпатичной девушкой Надей, привели к нему домой, поили пивом. Андрей прижал ее на диване, стал мять, она захорошела, он засунул руку ей под джинсы в интимное место, я сидел рядышком, наготове поработать вторым номером, задача которого, согласно проверенной методике - не мешать развитию личных отношений девушки с первым номером и не подчеркивать своего присутствия, но в решающий момент быстро обнажить девушку снизу до пояса, лишая ее возможностей к сопротивлению. Я было уже решил, что пора, и взялся за Надины джинсы - но она вдруг зафыркала, заболтала ногами, выбросила из своих трусиков Андрееву руку, плотно застегнулась и наотрез отказалась от продолжения любовных игр. Андрей был раздосадован: - Лешик, ты точно что-то не так сделал. Она ведь хотела, бля, у нее вся пизда была мокрая. - Мокрая! Вся пизда! - Ну конечно! Блять, такой случай сорвался! Надя еще посидела, выпила все пиво и собралась уходить. Я вызвался ее довезти. По дороге она заявила, что хочет по-маленькому. Отлично. Сейчас приведу ее домой и отхуярю. Приехали ко мне, Надя уже зашла в парадную, но вдруг выскочила из нее, подбежала к ближайшему деревцу и быстро спустила джинсы. И ссала прямо на моих глазах, нагло, бесстыдно, я даже не знал, что делать - то ли отвернуться, чтобы не показаться маньяком, то ли подойти еще на несколько шагов и посмотреть внимательнее. Поссав, Надя встала и заявила, что домой ко мне идти теперь незачем. Облом. Вечером следующего дня у метро завел беседу с двумя девками лет шестнадцати-семнадцати. Олей назвалась невысокая брюнетка довольно крепкого телосложения. Такие мне не нравятся. Даже если они следят за фигурой день и ночь, все равно, стоит им слезть с диеты, как их ляжки становятся отвратительно тяжелыми. Вторая девушка, Света, гордилась длинными светлыми волосами, носила высокие каблуки и издали смотрелась очень даже ничего. Вблизи становилось очевидно, что у нее слишком тонкие губы и вообще крайне глупая рожа. Но я бы с удовольствием ее отхуярил. Да и Олю тоже. Пошел с ними на дискотеку, где был вынужден спонсировать их расходы. Удерживать под контролем сразу обеих оказалось невозможно. А слишком налегать на одну из них я не решился. Просто не смог определиться. Брюнетка явно была главной в их паре, а блондинка - привлекательнее, но и бестолковей. Я предоставил дело случаю. В результате Света развела амуры с каким-то невысоким гопником, а Оля нажралась, ее стали преследовать охочие самцы, она убегала от них, хохоча как нимфа, оступаясь по пьяни на высоких каблуках, пока не растянула ногу так, что мне пришлось тащить ее на руках. Благодаря меня за заботу, Оля заявила, что сама она еще девственница, а вот ее подруга Света - настоящая блядь. - В смысле, мальчиков у нее много? - И парней много, и она даже за деньги соглашается. Мы были у подружки в гостях, я захожу случайно в комнату и вижу - Светка хачику миньет делает. - А откуда там хачик взялся? - Зашел какой-то. Я ее потом спросила, ты что, дура, совсем, а она говорит - с хачиком за стольник договорилась. Неплохо. Может, и я с ней договорюсь? Везу беспомощную девственницу Олю с растянутой ножкой и суровую шлюху Свету с дискотеки уже под утро. Предлагаю заехать ко мне - Света командует, что Олю нужно доставить домой. Ладно, это справедливое требование. К тому же еще эта девственность, кто знает, может, и не врет? Хотя, в таких случаях всегда стоит попробовать, я ей, похоже, симпатичен, бля, ее только вот обнять, она и поплывет… Ну ничего, Светку будет трахнуть всяко легче. Оля машет мне ручкой. Мы с Светой уходим, я зову ее к себе. - Нет, я устала. Давай лучше завтра встретимся. Завтра? Ты хачикам сосешь, а со мной "завтра"? - Да ладно, полежишь, отдохнешь. Пошли. - Нет, не пойду. Мое терпение иссякло. - Хорошо. Давай, сколько ты хочешь, чтобы сегодня? - Ты мне что, деньги предлагаешь? - Ну да. - Нет, я не буду. - Да ладно, чего там, сколько ты хочешь? - Нет, мне не нужно твоих денег, все, я ухожу. И ушла. Полный облом. Пошел с Андреем на охоту. Неожиданно встречаем ту самую любительницу помочиться Надю, в которую Андрей пальцы засовывал. Она не одна, но с хорошенькой подружкой. Завидев нас, начинают ржать. В чем дело? Оказывается, они только что приходили ко мне домой, но меня не застали. Зачем приходили? У них было желание устроить со мной групповичок, как они любят и практикуют. Ну так пошли к нам, все и устроим! Нет, ни хрена, они признают только групповуху втроем - две девочки и один мальчик. А раз сорвалось, они прямо сейчас поедут к другому мальчишке. Бывает же такое невезение. С горя идем с Андреем на дискотеку. Что, вообще говоря, не самый лучший для нас способ. Танцуем мы весьма посредственно, пассажи нашего красноречия тонут в грохоте музыки, впрочем, солидные Андреевы габариты неплохо привлекают девок и там, но, увы, мне на дискотеке никак не выделиться. Как ни удивительно, снимаем двух веселых интеллигентных москвичек-филологичек. Под утро везем их домой, от усталости и гормонов отношения становятся романтически напряженными, но… увы, что-то не срастается, мы расстаемся, так и не решившись поебаться. Тяжесть облома усугублена обидным попаданием в засаду гаишников под знаком 40, а ехал-то я всего 65, не больше. Что делать? Хорошо, что недавно познакомился с одной симпатичной мамкой. Верный случай. Ей лет двадцать пять, живет без мужа, детей оставила бабушке. Выглядит привлекательно, на вид еблива. Со мной познакомилась у метро, где ожидала своего ухажера. Проблядь. Звоню. Договариваюсь, что приеду в гости с бутылочкой. Выебу. Ехать далеко, на другой конец города. Еду и думаю, как буду ее хуярить. У нее милая мордашка, узкая талия и хорошая задница рожавшей бабы. И пизда не маленькая, и дает наверняка в охотку, проблядь. Как жучку выпорю. Наконец приехал. Долго ломлюсь в дверь. Ничего не перепутал? Нет, все верно. Звоню - никто не отвечает. Кинула. Охуеть можно. Еду домой, на улице тянет руку какая-то баба. Садится, вид подозрительный. Возраст - лет тридцать. Короткая юбка, чулки. Интересуюсь, куда это она едет. Отвечает, что на улице, вообще-то, не работает, а у нее своя постоянная клиентура. Такса - сто рублей. Предлагает мне тоже стать ее постоянным клиентом. Уговаривает записать ее телефон. Идиотка. Отвечаю, что готов заплатить ей стольник. Но не знаю местности. Она знает. - Есть удобное место. Сейчас налево, потом вон туда нужно заехать. Останавливаю тачку. Место так себе, на отшибе, но все же полного интима нет - метрах в тридцати прогуливается дядька с собакой. Ладно, погнали. Где, вообще, положено ебаться. Как там в Америке - на заднем сиденьи? - Что, пошли назад? - Нет, что ты, там тесно, - шлюха бодро крутит регулятор сбоку от переднего сиденья. - Сейчас мы его опустим, и будет хорошо. Только оплата вперед. - Ага, вот. Шлюха хватает стольник и прячет в сумочку. Видно, что настроение у нее становится лучше. - Только пожалуйста одень презерватив, - протягивает мне яркую упаковку дешевого гондона. У меня в кармане есть собственные фирменные, ну ладно, сэкономим, пусть резина за ее счет, так сказать, все включено. Аккуратно накатываю гондон. Шлюха откидывается на сиденье, поднимает одрябшие ляжки, сжатые верхней резинкой отвратительно кружавчатых чулок, и с гнусной игривостью снимает узенькие рабочие трусики. Под ними мерзкая коротковолосая пизда - орудие производства. Некоторая эрекция все-таки есть. Тяжело выбираюсь из джинсов, как же здесь тесно, этот рычаг передач торчит - никакой эргономики в советских машинах. Шлюха слюнявит палец. - Могу миньет сделать, еще пятьдесят… - Нет, я по-простому… Шлюха увлажняет слюной основное рабочее отверстие. Вперед, деньги уплачены! Член входит. И выходит. И входит. И выходит. Стараясь держаться подальше от нее, долблю со страшной скоростью. Вроде бы, все как всегда. Но нет чего-то главного. Весь секс - у меня в голове. И то, чем я сейчас занимаюсь, я даже не могу назвать еблей. Ебля - это когда я кого-то хуярю. А не пользуюсь оказываемыми мне в соответствии с обоюдовыгодной договоренностью услугами. Где спортивный азарт? Где интрига? А запретная сладость православного греха? А волнующая терпкость дзенского стыда? Онанизм - гораздо интереснее. Когда дрочу, могу представлять себе, что ебу кого-то. Или подсматриваю, как мой друг кого-то ебет. И волнуюсь, что вот, он выебет, а мне эта блядь не даст. А это просто общая лохань за сто рублей. И что особенно мерзко, то ли у нее пизда слишком большая, что неудивительно, то ли гондон непробиваемый, но я вообще ничего не чувствую. Если б я драл не проститутку, а свободную женщину, я бы мог подумать о наших отношениях много интересного: как я ловко ее завалил, что ебу ее в пизду, а не куда-нибудь еще, хотя могу попробовать впоследствии, что сильно загнул ее ляжки вверх, а не ровен час еще и раком поставлю, хотя бы и тесно, что она вообще-то настоящая блядь, ведь у нее наверняка есть друг, жених, муж, а она мне дает пизду ебать. А что я могу подумать об отношениях с проституткой? Нет никаких отношений вообще, кроме деловых! Ладно, например, если бы я договорился с девкой поебаться за деньги, с приличной девкой, которая случайно оказалась в стесненных обстоятельствах, так это было бы совсем другое дело! Тут был бы весь блудный набор: и грех падения, и стыд деяния, и ебля прямо в пизду, и тень обманутого друга, и потупленный взор, и дрожь нежданной похоти, и мимолетная власть полного обладания. О да, после меня она становится хуже, чем была! Но ничего этого, ровно ничего я не могу подумать о шлюхе платной, о равнодушной профессионалке, ей уже некуда падать, она может взволновать русского интеллигента лишь став его законной супругой, не иначе! И гондон у нее дешевый, все, больше не могу, никак не кончить, ебаны в рот! Вытаскиваю. Бр-р. - Все, никак. Что у тебя за резинка. Давай полтинник назад. Шлюха раздасадована. - Ты специально не кончил, чтобы деньги сэкономить! - Ты лучше гондоны выбирать научись! Полтинник возвращен. Шлюха расстроена. Ей-то все равно, кончил я или нет, а вот лишних пятьдесят рублей не помешали бы. Впрочем, и мне тоже. Договариваюсь о встрече с новой знакомой. Еду на другой конец города. Ее нет. Дежа вю. Что за хуйня? Они сговорились меня обманывать? Пускай давать не хотят, я не прошу любви, будьте хотя бы немного откровеннее, зачем соглашаться на встречу, если знаешь, что не придешь? Вспоминаю рассказ одной бывалой тетеньки, что назначала свидание пятерым болванам в одном месте в одно время, а сама тайком наблюдала за ними из укрытия и веселилась. Каждый раз, когда девушка не приходит, имеет смысл внимательно посмотреть по сторонам - нет ли вокрук меня небольшого митинга товарищей по несчастью, обманутых вкладчиков. Надя, рослая школьница, которую я год назад безуспешно поил пивом, позвонила мне утром. Неужели одумалась и решила дать? Увы. - Ты не мог бы дать мне пятьдесят рублей, лучше сто? - Мог бы. - Я залетела, мне нужно денег на аборт, а у моего парня они появятся только через две недели. - Заходи. Она прибыла очень скоро. Она мне по любви не даст. Что ж, нужно попробовать воспользоваться ее трудностями. Это меня возбуждает. Чтобы она вздохнула, разделась, легла и попросила сделать все быстрее. И я бы согласился, холодными от волнения пальцами заправил в ее равнодушно-неприязненную писю не очень твердый член, подергался, от истерического возбуждения кончил через тридцать движений. - А ты мне сделаешь что-нибудь приятное... Я потянулся к Наде, но она дернулась и заявила категорично: - Ну нет, тогда я пошла. Я хочу жить с чистой совестью, я дал ей эти сто рублей. Но настроение от этого осознания собственной праведности не улучшается. Я не герой Достоевского, чтобы кашлять, биться в истерике и деньгами сорить, я просто кого-нибудь выебать хочу. Андрей приглашает на вечеринку двух девушек, семнадцатилетнюю Дашу для себя, и, для меня, ее приглашенную знакомую, пятнадцатилетнюю Ксюшу. Младшая, с избытком сформировавшаяся кобыла, принимается утверждаться за наш счет. Фыркает, топает, ржет. С удивлением обнаруживаем, что она главная в их паре, несмотря на юные лета и дефицит мозговой ткани. Видимо, у старшей большие проблемы с характером. На вид она вполне ничего, симпатичная, мягкая и женственная. Уступчивая. Таких-то и ебать. Только эта придурочная Ксюша мешает. Чего она бодрится? У них серьезные финансовые трудности, это не раз проскальзывает в беседе. Денег нет у дурочек. Даша не уверена, что дома найдет хоть что-нибудь пожрать. Неплохо в нашей ситуации. Хороший шанс прервать цепь неудач. Советуюсь с Андреем. Он согласен, что кобыла Ксюша портит вечеринку. Дашу мы вдвоем натянули бы через пять минут, только вот уходить Ксюша не собирается. - Андрон, у них дома жрать нечего, давай, денег им предложим. - Думаешь? - Конечно! Только предлагать нужно не Ксюше, а Даше. Поговоришь с ней? Андрей размышляет. - Нет, давай лучше ты с ней поговори. Чтобы это предложение не от меня исходило. Видимо, он оставляет запасной вариант на будущее. Это его право - его девка. - Даш, пойдем, нужно поболтать. Для нее это предложение уединиться должно показаться вызывающим. Ведь я, по установленному раскладу, должен ухаживать за Ксюшей. Даша оценивает реакцию присутствующих. Андрей индифферентно прихлебывает винцо. Ксюша глядит с неодобрением, как, впрочем, глядела весь вечер и до этого. Даша встает и идет за мной. Даже не спрашивая, зачем. Ведь ясно же, что мне нужно. Она ведется! Бля, если бы она без подружки пришла, мы бы ее так отхуярили! Закрываю за нами дверь кухни. - Даша, вот дело какое… каждому человеку что-то нужно, верно? - Ну да. Бля, она со всем готова согласиться! Я ей ща в рот выдам! Ладно, спокойнее. - Вот мне, например, нужно… расслабиться, снять напряжение… ну, ты понимаешь… - Понятно. О да, она все понимает - мужики любят ебать. - Ну и тебе что-то нужно, ну вот, например, каждой девушке нужна косметика, чулки, всякое там, на это деньги нужны, верно? - Не знаю, типа нужны… Денег немерено стоит. - Ну вот мы и можем договориться! Чтобы все были довольны. У ребят настроение хорошее и стресса никакого, у девчонок новые прибамбасы. А? - Не знаю… - Ну все просто очень, вот, скажи, сколько тебе денег нужно? А? - Я не знаю, ну, сколько… - Давай, договоримся. Ну вот, например, новые джинсы - рублей пятьсот, а? - Наверное… а Ксюша как? - Ну, можно ее домой проводить, а ты с нами останешься. - Не знаю… Мне нужно с Ксюшей поговорить. - Ну, поговори, конечно. Может, и она захочет принять участие. Даша уходит совещаться с подругой. Бля, сама она согласна на все сто процентов! Отхуячим как шкуру, дадим ей в зубы пятихатку и во все дыры! - Андрей, дело вроде на мази! Она хочет денег! - Молодец, Лехан! Отпердолим! - Я первый буду! Гы-гы! - Ни хрена, разыграем на монетку! Мы уже начинали веселиться, когда до нас дошло, что совещание девок слишком затянулось. Возвращаемся к ним. Блять, обстановка мрачная. Даша повернулась ко Ксюше, на нас не смотрит. Зато Ксюша сидит еще злее, чем была. - Ну, как дела? Даша молчит, как мне кажется, с сожалением. За двоих отвечает Ксюша. - Никак! - В каком смысле? - В никаком! Как вы такое вообще могли о нас подумать! Вы вообще охуели! Не нужны нам ваши деньги, подавитесь ими! - Ну, это ты за себя решаешь, если тебе что-то не нравится, это твое личное дело. - Что? Мы уходим домой, все, а вы сидите здесь как пидоры! Удерживать несовершеннолетнюю кобылу никто не стал. Даша последовала за ней, как мне показалось, с чувством сожаления. Обидно. Вот это облом. Снова поехал к той кинувшей меня мамашке. На этот раз она сидит дома и рада мне вполне, целую в шею, уже примериваюсь, не завалить ли сразу, а вино можно и на другой случай употребить, как вдруг раздается звонок в дверь. Блять, еще не хватало пиздюлей огрести. Слава богу, это не мужики, а ее подруга. Ничего такая - высокая, худая, ноги длинные. Только вот не обращает на меня никакого внимания. Все время треплется о новом знакомом - какой-то якобы полковник из военной разведки подвез ее на дорогой иномарке, дал ей триста рублей на дискотеку, и очень ей понравился. Уходить не собирается, хуже того, заявляет, что хочет пойти на дискотеку. И не куда-нибудь, а в известное своей гнусностью место. Туда, где вход для девочек и мальчиков стоит одинаково, что неизбежно ведет к соотношению два к одной или хуже, где крутят советскую музычку, отчего мое настроение падает при любом проценте девочек. Я сопротивляюсь как могу, но они все равно собираются. Я предлагаю ехать в другое место, вызвонить друга, но длинная на меня не реагирует, а мамашка полностью ей подчиняется. Отлично понимаю, что будет потом. Для начала я заплачу за вход. Мы войдем, длинная осмотрится по сторонам, решит не форсировать события и потребует угостить дам коктейлями. Я буду висеть на мамашке, стараться ее развлечь и полапать. Она ничего не имеет против, но и ничего не решает, а лишь следует указаниям подруги. Длинная будет жрать купленный за мои деньги коктейль и стрелять глазками. И потребует угостить дам сигаретами. И я не смогу отказать, потому что, вроде бы, мамашка со мной, и они закурят. И длинная будет пускать дым вверх и кокетничать с мужиками, а мамашка смотреть на нее и хихикать. И длинная не будет торопиться, худая проблядь, у нее много времени, когда на дне стакана останется не так много обошедшегося мне обидно дорого коктейля, она игриво потянется и отправится на маневры. Окружающая мужичня станет пялится на ее небольшой развратный задок, самый активный улыбнется и обратится с приветствием, и пригласит за свой столик, она скажет, что не одна, а с подругой, вот и отлично, он тоже с другом, все посмотрят на нас с мамашкой, решат, что она очень даже ничего, но вот парень этот ни к чему, и тогда длинная, сука блять, позовет ее в новую компанию. И послушная мамашка возьмет сумочку и двинется к ним. И это будет хорошо еще, если я потрачусь всего лишь на один алкогольный залп, но если охота у длинной затянется, я останусь без денег. Да, конечно, я могу проявить чудеса выдержки и упорства, не отделяться от новой компании, не обращать внимание на двусмысленность своего положения, на их иронию в мой адрес, на возможные угрозы со стороны численно превосходящего противника, на игру возникающих между моими бабами и их новыми мужиками романтических отношений, на их долгие медленные танцы в полный контакт, может быть, на первые осторожные поцелуи, я могу постараться дотерпеть до утра и сделать все возможное, чтобы добиться своего права - увезти баб, с которыми пришел. Хотя бы одну мамашку. И если я увезу ее, то, скорее всего, трахну. Но сколько нервов мне это будет стоить? Я останавливаюсь и говорю длинной: - Сейчас я кидаю монетку. Если решка, иду с вами. Если орел - не иду. Длинная впервые посмотрела на меня с оттенком интереса. Я кинул. Орел. Итак, я не иду. И слава богу. Довожу их до метро и прощаюсь. Длинная просит ехать к дискотеке. Ответ - отрицательный. Только до метро. Если не выебу, то хотя бы не дам над собой поиздеваться. Возвращаюсь в свой район, поглядывая по сторонам. Вот - девушка ловит машину, ее привлекательность угадывается и на значительном расстоянии. Останавливаюсь, опередив других желающих. Она едет на дискотеку. Зовут Ира. Что ж, или она уйдет, или я пойду с ней. Знать, судьба мне быть сегодня на дискотеке. Плачу за вход за нас обоих. Оглядываюсь. Пожалуй, это худшее место из всех, где я был. Судьба была жестока, и от нее я не убежал. Мне пришлось-таки слушать советскую музыку, много советской музыки. Хуже всего то, что Ира не особенно интересуется развитием наших отношений. Иначе, зачем ей заявлять, что она работает танцовщицей в стриптизе? Похоже, что и не только танцовщицей – раз Ира проверила свой пейджер. Наглая сучка - развязно выплясывает еще в полупустом зале. Присоединиться к ней я не могу – советская эстрада способна парализовать меня полностью. Вскоре моя спутница оказывается центром общего внимания, кокетничает с каким-то своим новым или старым знакомым, а я тупо наблюдаю. Не сказал бы, что она танцует хорошо, зато - полностью бесстыдно. Не слишком красивые движения, но очень вызывающие. Позднее знакомый исчезает, и к ней начинает клеиться какой-то парень, обнимает ее за живот, Ира хихикает и выражает одобрение. В конце концов мне это надоедает, я подхожу и требую от нее танца. Ее новый друг явно против, он неплохо сложен и агрессивен, я бы сказал - отменно груб, я не собираюсь уступать, мы взялись за грудки, обменялись ритуальными толчками, вот-вот подеремся, это при том, что меня не покидает опасение, что в одиночку сюда ходят только дураки или мазохисты. К счастью, какая-то незнакомая девчонка повисает на мне и тащит в сторону: - Молодой человек, я со своим парнем поругалась, потанцуйте со мной! Прекрасный аргумент. Девчонка выглядит довольно неплохо. Не так вызывающе, как профессионалка Ира, это просто хорошенькая любительница. А где ее парень? Вот еще не хватало, мне точно сегодня пиздюлей навешают. Оттанцевав, возвращаюсь к себе за столик. Выясняю отношения со стриптизершей. Да, она явно не на моей стороне. Впрочем, до этого я тоже вел себя довольно развязно, даже познакомился с другой девчонкой прямо в ее присутствии, какой-то мелкой, что вдруг стала пялиться мне прямо в глаза, обменивалась с Ирой презрительными взглядами, затем охотно сообщила телефон. В общем, стриптизерша со мной не будет. Увы, я бы ее стал. Можно было попробовать кого-нибудь снять, но этому, кроме угнетающей музыки, сильно мешает обстановка. Порядок обеспечивается отнюдь не охраной, привычными ментами в форме, а весьма неофициально, дело в том, что в баре и у бильярда отдыхают плотные бритые мужики с отвратительными рожами. Рожи профессионально хмурые, с ухмылкой они выглядят еще мерзее. Похоже, что все это злачное место с дискотекой по скромной цене было придумано специально для их отдыха. Бандиты жрали, пили, играли в бильярд, иногда выходили в танцевальный зал, где мотыльками порхали юные красотки. Снимали их без проблем да вели драть на хату поблизости. Удобно – их бритые рожи были там для всех присутствующих уже знакомы, иногда какая-нибудь ночная школьница просилась у них, чтобы пройти на дискотеку, и они распоряжались пропустить девчонку. Пора домой, уже устал. Перед уходом ловлю свою спасительницу и запоминаю ее телефон. Лена, умница. Ничего такая. Нужно будет позвонить и трахнуть. Хотя при таком невезении, кто же мне даст. Через несколько ночей клубного бодрствования, карнавального, оргиастичного, я почувствовал в себе все одиночество мира. Всегда почти у цели, протяни руку – но нет. Словно лучший ученик маршала Жукова, посылаю новые и новые батальоны русских солдат в лобовые атаки под пулеметный огонь, шеренги трупов ложатся все ближе и ближе к немецким окопам... но в решающий момент для победы мне не хватает одного, последнего батальона из далекой Сибири. Бороться с невезением трудно. Про него нужно забыть, и оно уйдет. 1999-11. Лена, моя избавительница. Тот прол на дискотеке мог бы хорошо мне пиздюлей навесить, выглядел-то он покрепче, да и наверняка рассчитывал на поддержку шайки своих друзей-подонков. Умница, вовремя меня утащила. Очень энергичная двадцатилетняя девушка. Брюнетка, веселая и симпатичная, по разрезу глаз можно предположить в ней хорошую долю азиатской крови. Не раз замечал, что именно таким я особенно нравлюсь. Худенькая, но спортивная, говорит, что семь лет занималась хореографией. Полна желания встретиться. Что бы такое придумать? С подружкой стоило бы. К Андрею? Нет, немного не тот стиль, он слишком тянет на себя. А вот у филолога Сережи обстановка поинтереснее. Договариваюсь. Подружка есть. Маша, белобрысая и тоже вполне позитивная. Едем к Сереже! На свою интернациональную вечеринку Сережа приглашает двух филологов, студентов университета – австрийку Кристину и швейцарца Жан-Марка. Кристина - высокая, интересная, как и все европейские эмансипированные женщины, хотя и не слишком красивая. Впрочем, нисколько не удивлен тем, что Сережа давно хочет ее трахнуть. Я бы и сам ее с удовольствием. Девушка из свободной страны - ценный приз. Она может быть не очень красива, не слишком умна, но ее самооценка будет непременно высокой. И это на меня, истинного спортсмена, всегда действует. Если даже выиграть чемпионат СССР намного труднее, чем какой-нибудь заштатный австрийский турнирчик, неважно, я все равно хотел бы отметиться на международной арене. Это не то, что наши глупые овцы - юбку задрал и в кусты. Это эмансипированная женщина, она сама принимает решения, она отвечает за последствия. Даже не знаешь, как и подступиться. Просто за колено взять? А разве у них так принято? Было бы интересно проверить, но мешает присутствие ее кавалера. Жан-Марк выглядит, как и должен выглядеть французик в качестве объекта презрения славянофила: маленький, со смешными по-женски длинными и кудрявыми волосиками, носатенький. По-русски говорит с трудом. Когда с чем-то не согласен, взмахивает правой рукой, горячо восклицает: «Эй, что это?!» - в точности как мусульманин с рынка. Все меняется, когда по просьбе Сережи он переходит на французский. Славянофилу не спрятать растерянность под недоверчивой мужицкой ухмылкой, культура древней Европы оживает в устах застрявшего в холодном северном болоте чужеземного студента, пускай я не понимаю ровно ничего из сказанного. А что наши девки? Рады как овцы, зачарованы французской речью, веселы от джин-тоника. Предложенная культурная программа резко отличается от обычной тряски на ночной дискотеке. Сережа ставит редкую кассету: древние индийские сказания на мертвом языке, почему-то напоминающим по звучанию арабский. Жан-Марк внимательно слушает магнитофон и пытается вникнуть в суть, даже что-то переводит. Я начинаю импровизировать. Не зная иных языков, кроме русского и делового английского, открываю первую попавшуюся книгу и читаю вслух немецкое стихотворение, что звучит у меня нарочито грубо и агрессивно, как военная песня в исполнении взвода давно не мытых оккупантов. Называется оно как-то вроде «… mein Lieben”. Австрийка Кристина, надеюсь, не обиделась и не сочла мое художественное чтение антифашистской пропагандой. Затем я зачитываю отрывок из толстого французского словаря с оторванной обложкой, перевод слов «любить», «любовь». Заклинания на французском звучат для моих ушей волшебно, завораживающе. Жан-Марк загадочно ухмыляется. Мы с Леной сидим рядышком на диване, я чуть прикасаюсь к ней, она прижимается ко мне. Наши руки встречаются. Большим пальцем проникаю внутрь ее полураскрытого кулачка, тогда она обхватывает его и чуть сжимает. Я трогю концом пальца чувствительную область ее ладони, Лена отвечает. Это прямо символизирует половой акт, и мне кажется, она все очень ясно понимает. Через какое-то время она говорит, что ей нужно позвонить, и я выхожу показать, где находится телефон. В темном коридоре я обнимаю ее за гибкую талию, и мы жадно целуемся. В короткий волнующий перерыв, пока Лена звонит домой подруге-соседке и говорит, что вернется не скоро, я глажу ее так, что, как мне кажется, она с трудом удерживает нить беседы. Трубка ложится на телефон, а девушка оказывается у меня в руках. Я подхватываю ее за бедра и уношу в пустую комнату, где раскинулась кровать Сережиных родителей. Разумеется, она приговаривает «нет, не нужно». Но аргументация слабая. Если бы хотела, то есть, наоборот, не хотела, то могла бы выдвинуть более серьезное возражение, например, локоть. - Это неприлично. Мы всех бросили, они там сидят без нас. Лена чуть сопротивляется, пока, я, стиснув зубы, хватаю ремень на ее брючках. Нужно что-нибудь ответить. - Ничего-ничего. Они студенты, к такому привыкли и сами так всегда делают! Всем должно быть известно, что в университете регулярно проводятся маскарады с оргиями. Одолеваю молнию, стягиваю брючки, она помогает движениями ног, снова хватаю ее за попку, поднимаю вверх, несу на кровать и осторожно опускаю, целуя оголившийся ровный животик. Бросаюсь раздеваться, Лена смотрит на меня и начинает высвобождаться из своей тесной кофточки, на которую я решил вообще не обращать внимания. Голая она, конечно, еще лучше, у нее небольшая высокая грудь, как же я сейчас ее, неужели все, невезуха кончилась, не говори "гоп", сейчас вдруг зайдет кто-нибудь и спугнет. Выхватываю из штанов презерватив "чтоб детишек не было". Накатываю его и валюсь к ней. Целую куда попало, Лена обнимает меня и тоже целует, глажу ее бедра, жму сиськи, глажу бедра внутри, животик, целую в случайно оказавшееся рядом аккуратное колено, наваливаюсь на нее, целую в шею, пробую рукой там, уже мокренькая, вставляю гудящий хрен, оп-па, вошел! Она моя! Конец неудачам! Ебу шумно и энергично, Ленка отзывается, ничего, пусть студенты знают. Меня немного сковывает уважение к чистоте белья чужих родителей, я предпочитаю не вертеться снизу-раком, а остаюсь в классическом положении "папа сверху", но, бля, с Ленкой эта одна поза может трансформироваться черт знает во что, она гибкая и ловкая, ее упругие ножки цепляются за мою спину, жопу, бедра, плечи, а когда оказываются загнуты вверх до самой головы, я не выдерживаю и кончаю. Хорошо, бля. Ленка, милая. Целую ее в губы с благодарностью и нежностью. Приятно, когда девушке нравишься. А ведь она не шлюха какая-нибудь, и в подтверждение рассказывает, что на работе к ней упорно клеится директор, богатый мужчина лет пятидесяти. Сразу понятно, что карьера без отдачи ей не светит, но Ленка не хочет. Знает ли она другие способы пробиться в чужом городе, без денег, связей, жилья? Ей приходится снимать квартиру в компании двух таких же оптимисток. Хорошо бы нагрянуть как-нибудь в гости, посмотреть, как они. На одре предков можно разок перепихнуться, но вот провести целую ночь совершенно не хочется. Предлагаю Ленке поехать ко мне, а ее белобрысую подругу оставить Сереже. - А сам-то он не против? – уточняет Ленка, еще тепленькая после скачки. - Он не против, - заверяю я. Мой филолог не трахался уже черт знает сколько, и будет рад любой возможности засадить кому-нибудь. Культурно возвращаемся в компанию. Нас не было где-то около получаса. По моей довольной роже и по Ленкиному виновато-радостному личику даже полный дебил все может понять. Маша все точно просекла и давит ухмылочку. Сережа повеселел. А наши иностранные гости? По словам моего друга, отношения Кристины и Жан-Марка не вышли за грань приятельских. По крайней мере, ему хочется так думать. Да, Кристину было бы славно попробовать, это не просто очередная русская овечка. Вот, например, Ленкина подруга Маша. Заявляет, что по крови является едва ли не чистой немкой. Может быть, вполне. Даже у Кристины внешность не такая арийская, у ней волосы потемнее, а Машка - овца белобрысая. Но по-немецки совершенно не бум-бум, дура. Национальность - это не происхождение, это культура. Язык, воспитание, традиции. Какая же ты немка, если тебя можно как угодно раком поставить? Настоящая немка, когда хочет, сама раком встает и командует «арбайт!», она эмансипированная! Мы со Ленкой пьем со всеми ритуальный кофе и отбываем, сказав иностранным гостям свой «Ба-ай». Маша остается с расчетом переночевать у Сережи. Места много. Ну-ну. Я спешу, чтобы успеть переправиться через мосты до их разведения. К счастью, их нумеруют по направлению течения, так что Тучков мост, если он вообще разводится, остается последней надеждой вернуться ночью домой с Васильевского острова. Два часа ночи с небольшим. Автомобиль несется по городу. Во мне уже нет нетерпения, только приятное спокойствие. Впереди новые любовные игры с милой, горячей и ловкой девушкой. На прямых участках кладу руку на ее упругую ляжку. Она не убирает руку, а поворачивает лицо ко мне и улыбается. - Куда теперь? – спрашивает Ленка, переступив порог моей квартиры. - В ванную. Киваю на соседнюю дверь. Девушка улыбается – похоже, о ванной она мечтала еще у Сережи, влажная от пота после нашего жадного соития. Лена застревает в ванной надолго. Если она хочет быть такой чистой, может быть, и мне стоит пополоскать яйца под душем? Если бы не лень, я бы мылся почаще, нужно признать, это все-таки приятно. Девушка ждет меня, еще влажный, я беру гондон и лезу к ней под простыню. Она сразу отзывается на ласку и скоро начинает дрожать от страсти. Беру ее как хозяин, тяжко ебу сверху. Затем сажаю на себя наездницей – быстрой и ловкой, хотя такие страстные девки часто бывает, что соскакивают с хуя, но Ленка и тут молодец. Когда мне начинает казаться, что она уже кончила, ставлю раком. Был это оргазм, или нет, но, скорее всего, она может кончить несколько раз, энергии в ней не убавилось - Ленка двигается так быстро и ритмично, что мне оставается лишь удерживать собственное положение на четвереньках. Потом я вытаскиваю конец и чуть откидываюсь назад. Умная партнерша хорошо понимает намек – она принимается целовать мой живот, затем спускается губами ниже и отсасывает хуй все с той же присущей ей энергией. По ее настоянию я через некоторое время снимаю резинку, хм, ну ладно, я же с ней в губы целовался, от миньета вряд ли можно СПИД подцепить. Ощущения становятся богаче. Если бы это была первая палка, да и будь она чуть аккуратней с членом, сдавливая его немного слабее, я бы, без сомнения кончил непосредственно от миньета. А так мне пришлось воспользоваться рукой. Отдрачиваю со страшной силой, Ленка тянется губами к члену, милая, она так старается, даже чуть мешает. Немного отстраняю ее, но перед оргазмом вновь притягиваю ее и кончаю, кончаю девке прямо на рожу, немного спермы попадает в ее полуоткрытый рот, остальное брызжет вокруг. Целую крепкое плечико и падаю без сил. - У меня все лицо в этом, - говорит Ленка. Приятно чувствовать себя мачо. - Ага, - я уже засыпаю. Поутру я трахнул ее еще раз – она снова брала в рот, снова наскакивала на мой выставленный кверху член, на этот раз спиной ко мне, я с удовольствием наблюдал движения ее небольшого и крепкого, округлого задка. Невольно пришли мысли об анальном сексе, я поставил ее раком и стал было пихать хуй в жопу. Несмотря на всю свою покладистость, Ленка чуть отодвинула зад, затем вытянула руку, деликатно взялась за хуй и переправила его в свою небольшую мокрую письку. Ну ладно, в конце концов, чего еще от девушки требовать. Утром, посматривая на открытые части тела спящей Ленки, набираю телефон филолога. - Сереж, привет, не спишь? Как дела? - Отлично! - В смысле, ты ее того? - Да. - И как? - Круто! Она мне… я не могу громко разговаривать, - шепчет довольный филолог. - Она мне все позволила сделать! Все! Едва только Агнесса и Жан-Марк сказали им свой оревуар, едва Маша и Сережа остались одни, как он немедленно ею овладел. Маша позволила ему делать все, что он хочет: банальный, оральный и анальный секс. Анальный понравился филологу больше – контакт оказался гораздо плотнее, чем с ее растянутой штучкой. Они начали трахаться в резинке, но затем мой горячий и беспечный друг снял ее. Ввести член в зад ему помог крем “Nivea”. Сразу вспоминается реклама на плакатах в метро: сытая голая баба обнимает холеные колени (полушарие груди слегка придавлено ляжкой), при этом улыбается ласково и со значением. Намекает, что с этим кремом она тоже готова на все. Хороший крем. С Ленкой мы встретились еще один раз, неплохо поебались, хотя и не так весело, как по свежаку. Ну и все. Жизнь одна, баб много. Жаль одного - не добрался до ее кокетливых соседок. 1999-12 Мировой женский заговор под названием «Нет Лешику» не устоял и рухнул, после долгого периода неудач я вкусно поимел хорошенькую девчонку. Настроение стало боевым. До такой степени, что я знакомлюсь с продавщицей Таней, хотя не люблю связываться с представительницами этой чрезмерно избалованной мужским вниманием профессии. К продавщицам в хорошо расположенной торговой точке пристают с нескромными предложениями чаще, чем к уличным проституткам. Нужно понимать это и не смешиваться с толпой желающих. Их много, что неудивительно. Продавщица занимает малопрестижное место в социуме, находится как бы в услужении, она имеет дело с деньгами, что возбуждает, она что-то продает за деньги – все это роднит ее со шлюхой придорожной. И в то же время, у нее создается обманчивое впечатление, что она необыкновенно привлекательна для мужчин. И она может выбирать. А я? Кто я для нее? Спонсор, жених, шанс освободиться от рутины вынужденных контактов? Нет, не похож. Что мне надо? Да того же, что и всем другим, сегодня уже четверо за этим же самым подходили. Козел. И тем не менее, мой кураж таков, что Оля соглашается на свидание. Она не только продавщица, но и студентка-заочница, лет ей чуть за двадцать. Крупная, симпатичное лицо, но полноватые и сомнительной формы ноги. Еще одна проблема с продавщицами. Если им приходится сидеть или стоять все рабочее время, они неизбежно устают, не могут уже ходить в спортзал на шейпинг, у них портится фигура, начинается варикозная болезнь, вены на ногах - брр, хозяин не позволяет им делать нормальный перерыв на обед, они едят кое-как и черт те что, сладкий кофе с булочкой, во время позднего ужина они нажираются, как борцы сумо, чтобы удержать расползающуюся талию, они начинают курить, от всего этого и нервов на работе у них страдает пищеварение, они мучаются избыточным образованием газов, пукать же, как свободный человек, они могут не всегда, у продавщиц ухудшается характер, и все это на фоне неизбежно завышенной самооценки. Но Оля приходит на условленное место, даже не опоздав. И не смеет пердеть в моем присутствии, либо делает это с профессиональной скрытностью. Везу ее в гости к маме одного из моих друзей, радушной и приветливой ко мне тетке. У нее пьем чаек, слушаем, как она меня нахваливает. Затем везу Олю к себе, угощаю пивом. Начинаю приставать. Ломается, но сдает рубеж за рубежом. Уже лежа на кровати полуголой, спрашивает: - А презервативы у тебя есть? - Угу. Вот же сейчас наверну! - Хорошо, - отвечает продавщица Оля. Быстро трахаю ее в пизду, нет, толстоватые и рыхлые ноги - это плохо, ноги должны быть упругие, легкие, крепкие, спортивные, то есть ноги для ебания, а не подставки для задницы. Нет, это не дело. Такую даже раком не поставишь. И ведь не скажешь, что уж слишком толстая, просто физкультурой не любит заниматься. Еле-еле кончаю. Целовать не хочется, даже пусть и рожа у нее смазливая. Натягиваю штаны и объявляю, что мне срочно нужно ехать по делам, впрочем, я еще успею завезти ее домой. Мои дела шиты белыми нитками. На прощание обиженная Олька громко хлопает дверцей моей тачки. Командировка в Москву Меня ждала срочная командировка в Москву, на выставку. Большая иностранная фирма, где я за неплохую зарплату перебираю бумажки, проявляет любовь и внимание к своим сотрудникам. Хорошие суточные, возможность ехать в удобном поезде, отдыхать в дорогой гостинице – эти блага особенно заметны для меня, знающего тяготы ночевки на жестких стульях в холодных охранницких, среди острых, притаившихся в темноте углов неработающей техники, ящиков с инструментами и змеящихся электрических проводов. По такому случаю я одел свой элегантный костюм а-ля черномырдин и любимый галстук – синий как океанская глубь, желтый как солнечный полдень – бьет не в бровь, а в глаз. Московская выставка – это девки, кругом девки. Я вращал шеей, стараясь не пропустить ни одной и все повторял про себя: «Эту бы я стал… эту я бы тоже стал». Нанятые модели могли, как обычно, при внимательном рассмотрении оказаться кривоногими напыщенными швабрами, но при их изобилии даже отдельных достижений природы было мне достаточно. Я двигался как в бреду, как на маскараде перед оргией – вот ровная женская ляжка, оголенная до середины, вот симпатичные букашечки едва ли не моего роста в зеленых усатых костюмах, вот белая майка, сдавшаяся под напором круглого упругого плеча, но еще продолжающая отчаянную борьбу с двумя крепкими полушариями. Наконец я увидел Ее. Мисс Экспокомм сидела за стойкой одного из стендов. «Кольцо в карман спрятал», - говорила она подруге и улыбалась. К ее футболке крепилась бумажка, на которой значилась корявая надпись «ЮЛИЯ». Я подошел, сверкая зубами и галстуком, сказал пару комплиментов, оставил свою визитку и предложение то ли прокатиться в Петербург, то ли выйти замуж. Я был весел и безнадежен. Проще было договориться с Клеопатрой. Среди экспонатов выставки, посвященной, в общем-то, коммуникациям и связи, был и один, совершенно неотразимый. Маленькая красная, очень низко сидящая «Ламборджини Дьябло». Мощная и стильная. Присутствующие цокали языками и ласкали ее масляными взглядами, некоторые старались заглянуть в глубину салона, скрытую тонированными стеклами. Я подходил к машине несколько раз, осматривая ее со всех сторон. Одна модель-блондиночка, худенькая, с задорным хвостиком на затылке, подошла и оперлась на машину, сверкая под стать лакированному металлу. Мы встретились взглядами, она заулыбалась чуть сильнее. Мое желание было ясным – трахнуть их обеих, одну в другой. Кроме прочего, на выставке разыгрывалась халява – сотовые телефоны московского оператора «Билайн». По предложению своего коллеги – высокого парня моих лет, склонного к резонерству, я ответил на вопросы короткой анкеты и получил маленький корешок с номером. Когда начался розыгрыш призов, я стоял в дальних рядах собравшейся толпы. Номеров было более четырех тысяч. Я был приятно удивлен, когда смешной и разухабистый ведущий, знакомый всем по своим телевизионным шоу, вдруг назвал мой номер последним из шести. Подняв корешок над головой, как это сделал вызванный ранее счастливчик – артист, ранее завлекавший посетителей к одному из стендов, я стал пробираться к сцене. Это совершенно особое чувство - стоять на возвышении перед множеством людей. Шаг на полметра вверх из толпы делает вас другим. Бьется сердце, руки не знают, где остановиться, спина старается держаться прямо. Там, внизу, много красивых девушек, они смотрят на сцену блестящими глазами. Камера, другая камера, обе могут показать ваше смятение миллионам. Здесь, наверху, на сцене лучше всех из нас чувствовал себя артист театра – развеселый длинноволосый парень, в ответ на вопрос ведущего, знает ли Н.В. Гоголь о его творческих успехах, прокричавший в микрофон слова восхищения к спросившему. Нужно отдать должное и шоумену, который не растерялся и заявил, что дарит коллеге-артисту купон на бесплатное лечение. Поначалу я улыбался девушкам, победно тряс кулаком с зажатым корешком. Но вскоре ситуация начала усложняться. На сцене, кроме ведущего, осталось четверо (артист и толстый парень, с трудом залезший на возвышение. Остальные ушли, получив какую-то халяву) – трое мужчин и девушка средних лет. Возник какой-то мешок с фруктами и овощами, двоим из нас было велено угадывать их на ощупь. Под сальные шуточки ведущего по поводу формы и размеров извлекаемых предметов, поднадоевшей с первого телевизионного показа демонстративной игры в похотливость, когда он помогал девушке придерживать мешок, она передавала их мне. Скоро в руках у меня оказался набор из яблока, огурца, банана, апельсина, и плохо вымытой картофелины. Держать их было неудобно. Я подошел к краю сцены, вглядываясь в зрителей. - Кому яблочко? - Мне! Мне! Потянулись обнаженные до плеча холеные руки москвичек и волосатые толстые лапы москвичей. Или гостей столицы, хуй знает, но народ собрался веселый и уже немного пьяный. Я выбрал одариваемую, прицелился и набросил яблоко к ней в толпу. Почти попал. Хорошо. Если даже и не попал, то я ведь на сцене. А все, что происходит на сцене - не что иное, как прикол, пусть и неудачный, артиста всякий может обидеть. - Кому апельсинчик? - Мне, мне! Еще больше веселых девчонок, еще больше громогласных столичных наглецов заявили о своих желаниях на халявный фрукт. Еще бросок, еще - скоро мне удалось раздать всю собранную закуску, даже грязноватую картофелину. Это был успех. Надеюсь, я даже сумел оттянуть на себя значительное внимание зрителей. Еще бы - парень со сцены твердыми предметами кидается - поневоле нужно следить. Я приободрился и почувствовал себя уверенее, но смутное предчувствие грядущего безобразия не ушло. Девушка получила мобильный телефон, ее партнер по угадыванию картофелин – тоже что-то интересное. Тогда ведущий направился ко мне и протянул что-то подозрительное с лямочками. Через пару секунд я осознал, что он предлагает нацепить на мою благородную голову какой-то красный шлем с рогами для набрасывания пластмассовых колец! Все во мне возмутилось. Что делать? Я повертел шлем в руках и заявил: - Не понимаю, как это надеть! Шоумен заторопился и стал кричать в обычной своей экспрессивной манере: - Это легко, смотри, твой партнер уже надел! Так он со мной на "ты", вот свинья. Ну нет. - А ты покажи на себе. Шоумен все понял сразу, нужно отдать ему должное. И спросил прямо: - Ты будешь одевать? Я уже определился с ответом. - Нет. Шоумен демонстративно потерял ко мне интерес и заорал ассистентке: - Следующий номер! - Что? - Следующий номер вытаскивай! Я ушел со сцены немного злой, но гордый и довольный собой. Хотелось ли мне иметь сотовый телефон? На халяву? Разумеется. «На халяву и уксус сладкий» - вот одна из любимых моих пословиц. Но это не была халява. Для происходившего действа лучше подходит другое словечко: «прикол». Иногда мне приходит в голову, что игры с ценными призами и жадными лохами, что так часто последнее время крутят по телевизору (который я, впрочем, не смотрю вообще), тайно финансируются прямыми врагами русского народа, даже, может быть, главным врагом России – государством. Не символичен ли и выбор ведущего подобного шоу? В прошлом, кажется, артист театра, затем участник очень неплохой на общесоветском фоне поп-группы – теперь растрачивает свой предполагаемый талант, бурлящую энергию и несомненное обаяние на то, чтобы смешнее и скабрезнее проделать с подопытным жадиной очередной дешевый трюк. Происходящее даже трудно назвать смешным, смешное – это что-то более доброе и безобидное, что-то более отвлеченное от вопросов этики и морали. Здесь любят слово «прикалываются» – острое и злое, созданное, чтобы приколоть жадную свинью. Вспоминается диалог из «Криминального чтива»: «Свинья – грязное животное. – А собака? Собака тоже грязное животное? – Нет. У собаки есть характер». Желание получить что-то на халяву оборачивается необходимостью чем-то поступиться. Кто-то скажет: «Ну и что? Нужно относиться к этому легче. Подумаешь, ради прикола одеть рога!» Я могу одеть рога. Неделю назад мы с моим другом Денисом играли в нарды на спор, и теперь он будет петь в переходе под Невским в течение пяти минут. Я тоже мог бы проиграть – и стоял бы там в своем ослепительном галстуке и темно-синем костюме и драл бы горло на всеобщее посмешище. Но я шел на это по своей воле, и материальные блага не были стимулом. Моя гордость не страдает, когда я играю в клоуна, но не тогда, когда играют мною. Все очень просто. А как бы поступил на моем месте кумир русских графоманов, мой нравственный ориентир – В.В. Набоков? Рога фигляра прикола ради! Вряд ли он и в лотерее стал бы участвовать – неинтересно. «Каждый человек имеет свою цену», - вот самое осмысленное, что я услышал по данному поводу. Что ж, я так далек от творческих вершин и так слаб, у меня, увы, тоже есть цена, и если бы предлагался автомобиль или коттедж, я бы и рога одел, и и оголился прилюдно, вызвав в толпе бурное ржание видом рваных семейных трусов в цветочек, и алчность моя жабья пела бы гимны и пританцовывала, и кто-то из сытой и праздной московской толпы выкрикнул бы со смехом: «Ему денег прибавить, так он и раком встанет». И добавил бы про себя: «Да и я встану». Вырождение Если кто-то в слепом славянофильском угаре орет Вам об огромном потенциале русского народа, его духовной силе и богатырской удали, не верьте ему на слово, отодвиньтесь от распалившегося брызгуна. Прогуляйтесь у станции метро с характерным названием «Ломоносовская». Здешняя обстановка не способствует патриотичным попыткам вспомнить или придумать хоть какое-нибудь значимое в мировом масштабе научное достижение нашего самородного самоучки, а заставляет беспокоиться ввиду реальной возможности получить в носяру. Скользя взглядом по лицам, вы невольно начинаете всматриваться в некоторые из них. Каждое в отдельности, в общем, производит лишь слабое, хоть и отталкивающее впечатление. Вот алкоголик средних лет с морщинами на пятнистой роже, вот другой такой же, немного более грязный, но еще не бомж. Где же, собственно, настоящие бомжи? Пожалуйста, один из них ищет в урне. Брезгливость мешает мне различать оттенки смрада воплощений призрака нищеты. Помятая и унылая женщина ожидает автобуса. Впрочем, женщина ли это? Является ли автобусом предлагаемое ей и многим, чересчур многим другим, средство группового передвижения с разодранными сиденьями, надсаженно ревущее изношенным мотором, густо выбрасывающее черный дым на улицу и, что хорошо для обогрева, немного гари внутрь салона? Идиотически бодрая музыка разносится далеко вокруг ларька, в котором томится усталый пьяница, призванный торговать кассетами. Ему не нужно прилагать усилий для повышения уровня сбыта. Разудалые песенки про дворовых пацанов, про затворы и ментов, похоже, не нуждаются в дополнительном промоушн, они пользуются заслуженной популярностью. Еще бы. Это же все про нас, про ребят – вот ты еще на воле, тебе нравится девчонка, но скоро ты окажешься в армии или в тюрьме и будешь тосковать. Если же решишь бежать – жди встречи с голодным волком, который откровенно заявит, что он такой же, как ты. Или наоборот. Вынимая из-за голенища нож, ты сам скажешь дикой зверюге, что не видишь между ним и собой существенной разницы. Вот к чему приводит неразборчивость в выборе музыкального сопровождения. Перед ларьком, кстати уже пританцовывает пожилая бомжиха, сумевшая выпить и вполне довольная жизнью. А рядом с бомжихой девчонка лет пятнадцати механически выделывает однообразные движения, одной лишь молодости обязанные налетом грации. Боже мой, какое глупое у нее лицо. А этот стриженный подросток с ушами, тренирующийся напускать на себя зверский вид – помнит ли он название последней книги, что его заставила полистать учительница? Я ненавижу это стадо, я не нахожу в себе мужества сочувствовать ему. А следовало бы. Вчитайтесь в любой список, составленный из наших теперешних фамилий. Неуважай-Корыто не поможет Зловунову. Наше хамство выросло из прошлого, оно впитано с молоком поддатой матери, с неразборчивым матом злобно пьяного отца, с щелбаном неграмотной бабки. Наш путь еще освещает зарево пожара, отразившееся в светлых безумных глазах прадеда, его безнаказанные дрожащие пальцы пахнут серой. Покаяние так и не состоялось, командовать церковью назначен Заслуженный Стукач КГБ. Чем я лучше этих людей? Тем, что не пью? Что всегда, ну, почти всегда, одеваю гондон? Так это еще хуже, я цинично оберегаю свое здоровье, пока народ погибает. А о чем я постоянно мечтаю? Как было бы неплохо кого-нибудь выебать. Это ли достойная мечта? Как будто я не русский. Нет удали, широты, размаха. Я настоящий Молчалин с его умеренностью и аккуратностью. Так же сексуально неразборчив, мелочен и труслив. Но еще и хуже. Молчалин - трудолюбив и скромен. Я же, напротив, ленив и надменен. Вот, покаялся. Теперь можно подумать, кого бы снять. Молоденькие девки из неблагополучных семей - легкая добыча. 1999-13 Последнее время что-то везет на продавщиц. Могу объяснить только собственным воодушевлением. С другой стороны, моя новая знакомая, восемнадцатилетняя Таня, работает в молочном магазине. Это все же немного другое. За молоком ходят старушки и замученные работой тетки. Немногие орлы залетают сюда, обстановочка не располагает к романтическим знакомствам. Чего стоит хотя бы видок больших молочных бидонов, вызывающий ностальгию по семидесятым. Да, впрочем, Таня и не первая красавица. Морда так себе, росточка небольшого. Решение о знакомстве было принято по другим критериям: стоя за прилавком ко мне спиной, она эффектно нагнулась вперед к своим ящикам. Ее белый дешевый халат классно обтянул небольшую ровную жопку, задрался вверх, обнажил стройные голые ноги. Я жадно смотрел на нее, ждал, когда она обернется, был несколько разочарован, но не настолько, чтобы не улыбнуться и не сказать: "Добрый день". Ее магазин недалеко от моего дома. Зову ее домой. Колеблется, но идет. Пристаю, она держится едва-едва, но отказывается. - Да что с тобой? - Я не могу в первый раз. - Да ну, вот ерунда. Ты мне нравишься, я тебе, зачем эти расчеты - в первый, не в первый… - Нет, Леша, серьезно, не могу я с первого раза, просто никак - не получается у меня. Забавно. Что это у нее не получается? Ну ладно. Можно ее послать, конечно, но тогда будет просто жаль потерянного времени. А ведь она практически готова - дает трогать, целовать, мять, только ебать не дает. На второе свидание я приехал к ней на машине. Таня подошла, открыла дверь, села. - Привет! - Привет. Эх, бля, нужно быть решительнее. Очень короткая пауза и я говорю прямо и небрежно: - Что, ко мне? И Таня почти без заминки, легко, внешне безразлично, но однозначно утвердительно кивает мне в ответ. Погнали! У меня дома я спокойно усадил ее на свой диван и полез руками. - У меня месячные, – виновато звучит ее реплика. Но ведь сегодня у нас не первое, а уже второе свидание. Я отвечаю спокойно и уверенно: - Подложим полотенце и все о кей. Моя невозмутимость убеждает ее окончательно: - Тогда я пойду в ванную. Как только она вышла, я тут же позвонил Андрею и попросил перезвонить мне через полчаса и вызвать меня по срочному делу. После ванной Таня нисколько не сопротивлялась. Мы разделись, я аккуратно и неторопливо одел гондон, налез на нее сверху и трахнул. Она лежала на спине, задрав ноги, а я держался на руках и старался наблюдать, как хуй входит в нее и выходит. Менструацию я, в любом случае, не люблю. Противно. Чужая женщина, гнилая кровь. Хотя против девственной крови, пара образцов которой отметили светлую поверхность моего дивана, я ничего против не имею. Но менструация - фу, бяка. О смене позиции не стоит и думать. Мне пришлось хорошо приналечь, чтобы кончить. Вот и все. Что теперь с ней делать? После оргазма ее жопа и ноги уже не казались мне достаточной причиной для какого-либо продолжения знакомства. Глупая некрасивая менструирующая девка. Звонок. Хорошо, что Андрей не подвел. - Привет Лехан! Ну что, выебал? То есть, это, как дела? - Дела - ХОРОШО. - Лехан, ты крут, ты ей засадил! - Да. Как, что, ехать к тебе? - О, конечно! - Что, так срочно, прямо сейчас ехать? - О да, да, это очень срочно, пять минут максимум, малейшее опоздание невозможно! - глумился мой развратный друг, наслаждаясь свежим запахом обмана и секса. - Хорошо, еду! Я положил трубку и развел руками - вот ведь незадача, друг срочно зовет. Похоже, она так и не догадалась. Как человек культурный, довез Таньку до метро. Злючка В Саше, худенькой брюнетке лет двадцати, чувствуется тяжелый характер. Еще при знакомстве ведет себя так, словно я ей всем обязан. Но у меня такое боевое настроение, что я готов и Шемаханскую царицу ебнуть. Да и Саша, при своей злобности, не может скрыть, что я ей понравился. Лето держится теплое. Повез ее на озеро. Купаться голышом она не хочет, зато позволяет себя обнимать. Жмемся на заднем сиденье машины, слушаем музычку, целуемся. Стекла опущены, вечерний воздух хорош, все просто замечательно, если бы не комары. - Поехали ко мне? - Поехали. Привез ее к себе. Прямо в коридоре сжал ее в объятиях, засосал и стал рукой шарить в трусиках. Саша озлилась: - Нет, не трогай, у меня месячные! И верно, что-то там в трусах было такое, верно - прокладка. Ну и что? - Ничего страшного, можно… резиночку. Саша кривится в неодобрительной гримасе: - Нет уж, обломишься. Вот так хуйня. Ну ладно, вроде бы я ей все таки нравлюсь, встретимся дней через пять, когда там у нее месячные закончатся, выебу злючку по всякому. Приглашаю гостью в комнату. Саша осматривается по сторонам: - А чего у тебя такой свинарник? - М-м? - Ты вообще пол моешь? Какая грязь! И здесь! И под столом! - Ну, мою иногда. В этом году уже мыл, точно. - Как можно так жить, не понимаю! И на стене у тебя пыль! - Ну нет, на стене - это не пыль, вот на шкафу - там да, точно. Саша прошлась по комнате и полезла на кухню. М-да. Это зря. Горелые пельмени с плиты я не отскребал действительно давно - противно даже браться, там жирные потеки такие, фу. - Какая грязь! Это какой-то притон! Как ты здесь ешь, противно! Даже стаканы у тебя грязные, гадость! Я уже стал злиться. - Грязные - это точно. Ну, так помой. - Что? - Помой, если грязные. - Я? Чтобы я мыла твои стаканы? Совсем уже! Саша взбеленилась и ринулась к выходу. Я ее почти не уговаривал. На хрена мне такое нужно. Отменно злобная девка. Рассказывала, что ее отец, делавший неплохой бизнес у себя на севере, бросил ее с матерью, не давал денег и совсем не интересовался дочерью. Интересный поворот воспитания. Обычно брошенные дочки чувствуют себя неуверенно, а эта - стерва настоящая. В общем, она права - нужно иногда пылесосить, хотя бы перед тем, как девку приводить.