День рождения Если бы отношения всегда развивались в соответствии с ритуалом, жить было бы не так интересно, но гораздо спокойнее. Если бы знать уже при знакомстве с девушкой, что будет потом. Ира. Она легкая и стройная, с отличными ногами, не злоупотребляет косметикой, но красоту не скроешь. Вообще она довольно спокойная, ухаживать скучновато. Ну ладно. На четвертую встречу, недели через полторы после знакомства, в срок, когда общественное мнение уже не может со всей определенностью заклеймить девушку формулировкой "блядь", не знаю, что это такое, "общественное мнение", знаю лишь, что оно всегда присутствует и довлеет, ну и хуй с ним, я уговорил Иру пойти ко мне выпить шампанского, да, всего лишь формально отметить наше знакомство, не более того, мое касание ее талии красноречиво свидетельствует о всем моем уважении, нет-нет, рука не соскользнет на жопу, прикосновение сохранит и нежность, и такт. - Отметить знакомство? - Угу. Чувствует ли она, что я дышу чуть глубже обычного? После бутылки шампанского на двоих настроение вполне. Последний бокал. - Нужно выпить на брудершафт. Старый-старый трюк. Ну а что, просто отставить бухло и завалить ее с задранной юбкой? Неприлично. Общественное мнение осудит. Ее губы еще влажные после шампанского. Мелкие поцелуи все чаще, как я хочу ее выебать, Ира приоткрывает рот, теперь взасос, уже можно прихватить ее талию плотнее, замять, затереть худенькую спинку, чуть грубее и небрежнее поцеловать в шею, в ухо, пусть знает, что здесь все мое, снова взасос в губы, теперь можно за грудь но очень аккуратно, вскользь, у нее лифчик, грудь небольшая, теперь так же невзначай поглажу между ляжек, я-то думал, она совсем холодная, но нет, расстегну рубашку, быстро, очень быстро сниму, она разошлась достаточно, теперь руки на голое тело, неважно куда, вот, например, под маечку, пусть она чувствует властные прикосновения моих рук к обнаженной коже, не показались бы слишком холодными, я ведь нервничаю, нет, вроде бы нормально, мы не прекращаем целоваться, теперь завалить на спину - нет, сама не откидывается, ха, ладно, на этот счет есть хороший способ, она ведь не тяжелей полтинника, так лети вверх в моих объятиях, вот как я превозношу красоту твоей плоти, ага, а теперь вниз, на диван, там твое место, теперь я целую голый вздрагивающий плоский животик, теперь берусь за резинку колготок, на всякий случай еще поцелуй в губы, я ведь не то, чтобы просто отъебать, а исключительно из соображений романтики, и сразу - хвать под жопку, вверх, колготки враз стянуть, и чтобы с трусиками вместе, опа! Ага, ну теперь ты точно моя, ну, у меня есть пять секунд на брюки и презерватив, пока ты лежишь сдвинув ножки и прикрыв темный треугольник, теперь я по-хозяйски посмотрю на тебя сверху уже голый и безобразно откровенный. И навалюсь сверху, и раздвину ляжки, поцелую еще раз для романтики, а теперь подтолкну коленку вверх и в сторону, и правой рукой проверю где она мокрая, да, достаточно мокрая, теперь подберусь повыше и направлю и заправлю, ага, входит, скользит - да, вошел, теперь ты уже моя. И я скажу об этом. - Моя! - Мм… Я знал, что тебе понравится. Сука бля. Тебе восемнадцать, ты уже хуев под сотню попробовала, давала всем, пиздень ебаная, хотя размеры довольно скромные, так и сама ведь не слониха, ну держись на раз-два, только бы не кончить сразу, а почему бы и нет, ну и что, раз уж я все равно я ее выебал, как же здорово, у нее крепкая прохладная попка, нужно ее перевернуть, бля, диван нужно раздвигать для таких случаев, да кто об этом заранее думает, вот теперь аккуратнее, так, ловко перевернулись, она сверху, теперь можно снять всю эту ерунду с лифчиком, ничего, сиськи небольшие, но крепкие, Ирка елозит на мне с закрытыми глазами, здорово повезло, удачно вышло, классная девка. Когда устает, переворачиваю на спину, хочу давить ее сверху поплотнее, она мне очень нравится, ебу побыстрее и кончаю. Хорошо-то как… Ирка приходит в себя после соития, розовая и теплая как свинка, забавно непохожая на свой будничный прохладный образ. Мне приятно с ней рядом и после оргазма, это нужно ценить. Буду с ней ебаться еще. Во время следующей встречи она представила меня своей подруге, я привел обеих домой, угостил чайком, немного поерзал на месте в нетерпении, а потом увел Ирку в соседнюю комнату и четверть часа ебал ее по-разному и с отличным настроением. Всякий имеющий уши да слышит, подруга могла веселиться в одиночестве, Иркины стоны и злобный диванный скрежет достались ей по полной программе. На следующий день Ирка уведомляет меня, что ее подруга томится и хочет с кем-нибудь познакомиться. Бля, да я бы и сам ее стал, она не такая милая, но тоже вполне ничего. Может, приударить? Да нет, опасно, подруги иногда комплексуют, и вместо быстрой сладкой победы, энергичного перепихона второпях у меня возникнут осложнения с Иркой. А я все же хотел бы с ней встречаться. А с неудачниками не встречаются. Подруга кажется мне опасно вредной, не нужно давать ей заманчивый шанс: - Ирка, твой-то этот новый друг, оказывается, еще тот кобель! - Что? - Да приставал тут, говорил, что нравлюсь ему очень. - Приставал? К тебе? И что? - Ну разумеется ничего! Я же не буду с таким. Да и носки у него воняют. Познакомлю с ней лучше кого-нибудь еще. Андрея? Нет, отпадает, больше одной палки она из него не выжмет. Нужен человек посерьезнее. Вот есть один такой, Ваня, вместе на юриста учились. Высокий и очкастый. Вполне симпатичный, харизмой особой не обладает, это не мачо и не подделка под мачо, а нормальный постсоветский интеллигент. Буду знакомить. Как раз есть и повод. На свой день рождения я собрал труднопереваримый винегрет из друзей и знакомых: Дениса с женой, Андрея, Ваню, Ирку с ее озабоченной подругой. В конце концов, это же мой день рождения. Андрей зачем-то привел своего двоюродного брата Сережу, на появлении которого я не настаивал. Человек не моего круга. Он симпатичный и веселый, не отягощенный образованием и культурой. Что-то есть в нем от героев Джеки Чана - обаяние, сухая мускулистость и несомненная отвага. Как-то в детстве Сережа на манер кинозвезды спрыгнул едва ли не на спор с приличной высоты и заработал компрессионный перелом позвонков. Смелость и забота о здоровье плохо сочетаются в одном человеке. Проживая с Андреем в одном доме, братан не раз делил с ним баб. По словам Андрея, походные размеры Сережи вызывали зависть у внимательных посетителей писсуаров, а боевые размеры - ужас у его жертв. Ему стоило бы сниматься в порнографических фильмах. Как-то раз Сережа завел домой увлекшуюся им девушку, раздел и уговорил раздвинуть ножки. Обильно смазал бур вазелином и не без труда, но запихал, тогда обрадовался, да и загнал дурочке по самые яйца. Девушка выпрыгнула из-под него с воплем и долго плакала на мускулистом плече. Через полчасика Сережа все же успокоил бедняжку, освежил слой вазелина и, не удержавшись, снова засадил ей по яйца. Нужно отдать ему должное, он не воспользовался ее обмороком и вытащил убийственный инструмент. Девчонка очнулась, еще поплакала, кое-как оделась и заковыляла домой. На крайний случай у Сережи есть соседка, Танечка. Замечательная женщина лет двадцати пяти, не первый год замужем, удачно родила без всяких кесаревых. Если по Сереже не скажешь, какой кошмар у него в штанах, то по ней сразу видно: это баба настоящая, шести пудов или больше - кто рискнет предложить ей взвеситься? Говорят, такие пользуются успехом у извращенцев и южан, что ж, если и меня с ней запереть на недельку-другую, то и я чего-нибудь придумаю, но для Сережи это просто спасение. Поначалу они с Танечкой дружили: ходили в гости за солью и спичками, дымили на лестнице. Как и многие безнадежные толстухи, она курила в надежде похудеть. Вероятно, муж не мог поверить в возможность худшего, или, как мудрый человек, он не боролся с неизбежным. Итак, однажды Сережа с Танечкой улеглись на его кровать и та не сломалась. Танечка тоже выдержала. Более того, оба остались довольны. Узнавший о произошедшем Андрей пришел в необыкновенное возбуждение, пригласил Танечку к себе, приятно удивляя не избалованную вниманием женщину, прямо на кухне дал ей сосать, потом отвел на диван и совершил ритуальный ввод члена и подвигал им туда-сюда, впрочем, кончить ввиду скорой потери эрекции так и не смог. Тем не менее, его подвиг в моих глазах был значителен. Я долго веселился, хлопал Андрея по спине и повторял: "Два брата - акробата". На самом деле настоящим акробатом был только Сережа. Андрей на Танечку больше не карабкался - по причине полного отсутствия желания, совсем неохота. А вот его брат делал это регулярно, благо муж по роду деятельности частенько отсутствовал. Итак, Сережа с Танечкой образовали прочный симбиоз. На одной из вечеринок, где, кроме нашей пары половых монстров были еще двое: здоровенный полубандит и стройная девушка, Сережа с Танечкой для начала перепихнулись между собой и подождали развития отношений между своими гостями. Девчонка не смогла отказать суровому полубандиту и дала ему. Все вновь собрались вместе, и как-то сама собой возникла идея поменяться партнерами. Сережа нравился девушке, и она не возражала против смены. Что ж, трахнуть ее мог бы и полуимпотент. А вот толстуху... Но и лихой полубандит в грязь концом не ударил, а завалил Танечку и вставил ей по первое число. Все же богатыри не редкость в нашей убогой стране, что внушает оптимизм. На запах ебли появился Андрей, попробовал было приударить за девицей, но та уже стала напрягаться и не дала. Сколько там вас еще, мне и двоих хватит, с такими-то хуищами! Сережа ухаживал за девушками без напряга, очень долгое время сожительствовал с пухловатой грустной блондинкой, молодой и довольно симпатичной. Я бы тоже ее хотел, но куда уж там, за пару лет перепихонов тридцатисантиметровой колбасищей она бы меня и не почувствовала. Хотя мне и похуй, дело не в размерах, просто Сережа действительно нравился девушкам, она бы мне просто не дала. Я же не Джеки Чан, меня сразу видно - слабак, трус, завистник, ботаник, жадина, гнусный подонок, интеллигентишка. Даже Андрей не мог справиться с Сережиными бывшими девчонками. Никаким самовоспитанием и самоконтролем, никаким Ordnung и Dizcipline не заменишь тихого теплого детства с нетребовательными и спокойными родителями, ласковое солнышко их любви грело Сережу мягче и щедрее, чем многих из нас. Дай бы всем так. И вот оба брата-акробата веселятся на моем дне рождения. Ухают, быкуют, выебываются. Ну, в общем, довольно нетактично, ну, хотя к чему тут придраться - рады, что я родился. Сережа явно понравился Иркиной подруге. Она стала с ним кокетничать. Ну ладно, в конце концов, вот узнает, на что напоролась. Но что это? Ирка принимается заигрывать с Андреем! А тот и рад. Во время танцулек братья с вызовом поснимали свои майки. В комнате было жарко, это верно. Другое дело, что раздеться с тем же успехом никто из окружающих бы не смог. Кожа на моей спине покрыта белыми рубцами от старых фурункулов и красными буграми новых. Ваня вообще никогда не качался. Ну ладно, хуй с ним. Блять, но это что значит? Ирка с подружкой тоже сбрасывают маечки! Ебаны в рот! Это уж слишком откровенно. Теперь эта четверка отделена от прочих собравшихся! На моем дне рождения такая хуйня! Сережа - просто веселое животное, на него трудно обижаться. Даже высшего образования нет, о чем тут говорить. Но вот Андрей, это настоящий подонок! На моем дне рождения заигрывать с моей бабой! И не нужно говорить, что это просто так. Ничего не бывает просто так. Тем более, Андрей понимает, что от меня вряд ли стоит ждать благословения, продолжить знакомство с моей девчонкой будет трудновато по чисто техническим причинам - трудно вот так вдруг обменяться телефонами под моим ревнивым присмотром. Еще ничего ведь и не сказано, просто парень и девушка немного красивее других танцуют быстрый танец, обнаженная кожа начинает блестеть. Сережа вообще лишен инстинкта охотника, он ебется, когда хочет ебаться, а не когда хочет выиграть. Ему достаточно повертеться, повыпендриваться, почувствовать себя любимцем женщин, если припрет - у него всегда есть соседка Танечка. Наконец, Андрей с братом, довольные как гады произведенным эффектом, смываются с моего дня рождения. Получается, им даже не поебаться хотелось, а поизмываться надо мной! На моем же дне рождения! На следующий день подруга Ирки звонит мне с просьбой дать ей телефон Сережи. Это хорошо, значит, за моей спиной никакой хуйни не произошло. Но я все равно зол. - Ты что, переспать с ним хочешь? - Ну, почему сразу переспать, я познакомиться хочу, пообщаться. - А чего с ним знакомится, с ним и поговорить-то не о чем, он и книжек-то не читал, вот Ванюха - это да. Звони лучше Ванюхе. - Не хочу я ему звонить, он скучный. - А Сережа что, веселый? - Ну да. - А на фига он тебе, если не просто переспать? Она обиделась раньше, чем я продиктовал ей Сережин телефон. Ну и дура. Не знаю, как это связано, но Ирка вдруг стала отказываться от встреч. Тихоня, сука блять. Ей бы волю, она бы всем здесь дала. А со мной и на постоянных условиях дрючиться не хочет! - Если мы не будем встречаться, то это уже и не отношения. - Ну да. - Тогда пока. - Пока-пока. Вот так вот - хочешь же нормальных длительных отношений, и такая хуйня. Ну, бляди, держитесь, я вам покажу. У Андрея, наверное, это был случайный срыв. Мы же старые друзья и боевые товарищи. Я тоже себя не всегда хорошо вел с его бабами. Ладно, бывает. Режиссура Вичка всегда казалась интересной, я бы сказал, немного ебнутой. Благодаря темным глазам и пухлым губам выглядела она неплохо. Эдакая пикантная штучка, чувствуется огонек - будто отдаленные последствия монгольского ига. Андрей познакомился с ней в метро, я присутствовал и завидовал. Кроме яркой внешности Вичка была довольно умна и интеллигентна, при этом вела себя свободно и весело. Отношения у них складывались непросто. На попытки немедленно задрать ей юбку Вичка не поддалась. Зато как-то раз застряла с Андреем целоваться на лестнице в его парадной, рядом с дверью его пустой квартиры с двумя удобными диванами. В дверь никак не шла, но застряла крепко. Андрей обалдел было, да вовремя сообразил, стал развертывать девку к себе задком, она не против?! задком, задком, юбочку приподнять, она не против! штаны расстегнуты, трусики слетают до середины попки - вдруг раздается скрип двери и злостный кашель старого пердуна курильщика с нижнего этажа, одного из тех фашистов что ходят смолить на общественную лестницу вместо того чтобы вволю коптить желтым налетом свой приватизированный сортир, недочеловеки, а Вичка спохватывается и подхватывает трусики. Понятное дело, что ебаться к Андрею домой она тоже не пошла. Облом. Отношение к соседу не улучшились. События приняли иной ход. Вичка познакомилась с каким-то парнем, либо и раньше была с ним знакома. И стала с ним поябываться. Казалось бы, шансы Андрея близятся к нулю? Только не с Вичкой. Стоило ей с любимым оказаться в состоянии легкой размолвки, как Андрей оказался как раз кстати. Теперь она уже зашла к нему в гости поплакаться на жизнь, и заодно дала по полной программе. Так и повелось. Вичка ходила в гости к Андрею плакаться, да иногда давала ебать, когда ему и ей хотелось. Ее плач о жизни довольно смешон. Ясное дело, вечная любовь с ее любимым связала их навеки. От этого размолвки и непонимание, трудности и сомнения. Кто-то из них кого-то другого заразил то ли триппером, то ли сифилисом. Но оба уже поправились. И теперь любят вечно, и были бы счастливы, если бы не эти дурацкие ссоры. Он не очень хорош собой, зато очень ее любит. Маленький, толстый, зато такой романтичный. Какое-то время назад ей, восемнадцатилетней, лихие коновалы поставили забавный диагноз - рак чего-то женского. И тут же что-то ловко вырезали - то ли матку, то ли придатки. Ей не стать матерью. Ура, есть еще одна кровавая звездочка на боевом фюзеляже штурмового абортария класса щипцы-пизда. Вичка, увы. Вот, оказывается, откуда эта ебанутость, этот болезненный азарт в личной жизни, эта тоска о вечном непреходящем. Я очень хотел ее трахнуть. Андрей сперва был против, все-таки их связывали довольно романтические отношения. Но ситуация изменилась. Что-то произошло, когда ее старая вечная любовь ушла, а она встретила нового человека. Видимо, этих заскоков Андрей ей уже простить не мог. В один из вечеров я был у друга, когда к нему зашла Вичка. Слегка грустная, от того особенно милая. Уселась на его широкий боевой диван с красным покрывалом. Между диваном и стенкой притиснут стоящий на торце лежак от другого дивана, в результате образуется мягкая спинка для девок и усталых друзей, кроме того, лежак достаточно широкий, на него можно класть мелкие вещи, руку для обнимания подружки, даже присаживаться. Комнатка у Андрея маленькая, телевизор стоит у самого дивана. Обстановка создается самая непринужденная и расслабленная. - Что, Вичка, скучаешь? Может, трахнемся втроем? - Андрей тонкий психолог, для этой сумасшедшей нет ничего лучше прямого вызова. - Втроем? Прикольно, - она интеллигентная девушка, но выражается как все. Страшная мысль - взял ли я гондон? Нет! Андрею тактично на ухо: - Дай гондон. - А? У тебя что, нет? - Нет, я штаны переодел и забыл положить. - И у меня нет! Кончились! - Ни хрена себе, дома кончились резинки! О чем ты вообще думаешь?! - Ну кончились, вот, вчера последнюю извел, до аптеки не дошел. С собой носить надо, всегда же носил! - Носил, а сегодня забыл! Вичка с интересом слушает наш диалог. Интересуется: - Так что, не будем трахаться? - Все нормально, я по соседям пробегусь! - кипя от выброса гормонов, я рванул на лестницу. Только бы у них были гондоны она вот-вот передумает скорее вот дверь брата-акробата Сережки: - Слушай резинки у тебя есть!? - А? - Резинки гондоны очень надо девка в гостях трахнуть надо! - А, вот чего, нет, нету не пользуюсь. А ты у Таньки спроси. Как-то неудобно, но выбора нет. Звоню в соседнюю квартиру. Дверь открывает рогоносный муж толстой Танечки. - Привет слушай извини очень нужна пара презервативов девушка в гостях! - Да, ха-ха… - А презиков нет… - Ха-ха, сейчас. - Ура, ты меня спас! Какая же умница этот рогоносец! И жену забавляет, и сам не болеет! Его ласкал супруг лукавый! Бегом назад. Вичка скучает на диване. По ее виду ясно, что она уже все пережила, ее уже как бы выебали на пару, дальше неинтересно. - А, вернулся? Я уже и не хочу… - Ну, где ты там бегаешь? Андрей чувствует изменение настроения, сам же посиживает у компьютера. Я с гондонами в зубах приближаюсь к девушке. Друзья говорят, что мое желание угадывается независимо от выражения лица, глазки маслятся как хорошо смазанный гондон. Целую ее в шейку. Вроде нормально. Еще. - Только не в губы… Идиотка, насмотрелась фильма "Красотка" про шлюху и миллионера. Голливуд – фабрика лжи. Что это за фильм якобы «про шлюху», в котором ее ни разу не показали за работой? Хотя бы короткий, вполне подцензурный эпизод: Джулия Робертс с выражением страдания и отвращения на усталом лице подмывается под душем в грязноватой ванной, на туалетном столике валяется зеленый полтинник, а в кровати храпит мерзкий, старый, чужой толстяк с лысой головй и волосатой грудью. И тысячу раз прав Набоков в своей уничтожающей критике Достоевского. Сонечка Мармеладова – ангел, ясное дело, но и к тому же вполне реальная пиздень, успешно выдерживающая работу в три смены. Впрочем, что это я об этом... Вичка в трусах и майке я уже голый беру ее за попку сажаю на спинку дивана сам на коленях на диване ее ляжки раздвигаю в стороны прижимаюсь целую в шейку отодвигаю трусы вхожжу кайфф теперь медленно туда сюда туда сюда целую в шейку руки под футболочку за сиськи туда сюда медленно хорошо. - А вы что, уже трахаетесь? - Андрей наконец замечает изменение обстановки. - Да, - отвечает Вичка после короткой паузы. - А почему в трусах? - Просто сдвинули в сторонку, - произношу я. Теперь Вичка лежит подо мной майка задрана трусики по-прежнему на ней ебу ее сильно она стонет я покрякиваю, вот-вот кто-нибудь из нас кончит. Андрей зачем-то ложится с нами, но совершенно одетый, принимается комментировать, внимательно рассматривать, давать советы и указания. Весь кайфф сломан, впрочем, ладно, спасибо ему хотя бы за саму возможность. Попыхтев на Вичке, я так и не кончил, не знаю, как она. Ладно, еще встретимся. Удивительно, но факт: уже бывши в ней раз вполне недвусмысленно, я так и не смог набраться смелости предложить Вичке перепихнуться. Вдруг откажется. Я даже пробовал было создать интригу - ангажировал ее участвовать в групповике со мной и одной смешной теткой лет под пятьдесят, не слишком уродливой, но для разогрева Вичка очень даже полезна, как в той истории, когда Казанова заделывал богатой старушке ребенка с помощью магии и красивой молодой ассистентки. Вичка соглашалась участвовать в групповике, вот уж совсем безбашенная. Но глупая тетка в последний момент тормознула. Застеснялась, бедная. А могла бы лихо поебаться на старости лет. Это было бы что-то восхитительно грязное, и особенно классно, что тетенька, что годится нам с Вичкой в матери, смущалась бы гораздо больше нас. Увы. Я тоже хорош. Групповик сорвался, но кто же мне мешал попросить Вичку зайти поебаться без выкрутас? Какой же я, все-таки, еще стыдливый. Все время боюсь, что мне откажут. Ночь втроем Однажды мы с моим неудачливым приятелем Ваней возвращались с дискотеки. Интересно, что при всем интересе, который я испытываю к провождению времени в женском обществе, да еще в такой интригующей обстановке, на дискотеках я крайне редкий гость. Тому есть целый ряд причин. Во-первых, аналогичного результата можно добиться гораздо более экономичным способом – вместо того, чтобы погубить целый вечер в душном помещении и в итоге получить неверный номер телефона, провожая девушку до другого конца города, проще подойти к ней на улице или в транспорте. Во-вторых, девушки на дискотеках чаще всего привыкли к мужскому вниманию, имеют возможность выбора - я весьма посредственный танцор, а возможность поддерживать увлекательную беседу при том уровне шума практически отсутствует. В-третьих, сам этот шум может состоять, главным образом, из произведений отечественной эстрадной школы - отвратительного ублюдка, что наша еще глупая девка-свобода завела по пьяни от случайного кабацкого ухажера, наглого, по-уголовному предприимчивого, совершенно бескультурного. К моему великому сожалению, концерты что Пугачевой, совмещающей завидную волю и деловую хватку с вызывающей тошноту вульгарностью, что какого-нибудь другого разжиревшего пошляка, все еще, говорят, собирают какое-то количество зрителей. Не раз и не два я сам, кривясь от отвращения при звуках разбитного или, наоборот, что во сто крат хуже - фальшиво-сентиментального мотивчика, содрогаясь от слышимых мною виршей. Набоков признавал за русской литературой около двухсот совершенных стихотворений. Не так-то и мало, но в песнях они звучат исключительно редко, и вот, сладкий голос солиста выпевает как откровение те самые рифмы, что еще Пушкин клеймил как заезженные, меня мутит, а нежное создание, закатив подернувшиеся утренней росой глаза, тихонько прошептывает мягкими полуоткрытыми губками эту давно протухшую малограмотную словесную кашу, задумчиво покачивая склоненной головкой в такт где-то ловко украденной, нагло заезженной мелодии. По счастью, на той дискотеке не было экспериментов со стихосложением на русском языке, да и музыкальный ряд состоял из профессиональных, бодрых и заводных импортных хитов. Спасибо безрассудным строителям Вавилонской башни - я и сам изредка предаюсь сладким грезам, обнимая изящный стан и чуть дыша в душистое розовое ушко под звуки, даже например, Де Бурговой “Lady In Red”, пошлость которой, по моему подозрению, способна перемахнуть через любой языковой барьер, но, по счастью, мое чувствование английского не зашло слишком далеко. Покинув дискотеку в отличном настроении, чуть подкрепленным светлым пивом, я подсел в метро к очаровательной, стройной и высокой девушке, трогательно напомнившей мне главную героиню из «Убить Зои». Кстати, любопытно, что днем героиня работала в банке, а на досуге оттягивалась в качестве девки по вызову. Наше знакомство завершилось обменом телефонами. Я позвонил ей как-то раз, и она сказала, что переезжает и, может быть, обратится ко мне с просьбой о временном ночлеге. О, сладко сжалось что-то внутри меня, и я скромно ответил, что всегда буду рад помочь. Однажды вечером, в воскресенье, меня позвал телефонный звонок. Звонила она: - Мы скоро приедем. - «Мы» означает вместе с мужем? - поинтересовался я. - Нет, конечно. Я буду с сестрой. Сестра тоже оказалась стройной и вполне привлекательной, лет шестнадцати - на пару лет моложе. Обе были в каких-то коротеньких черных платьицах и выглядели очень интригующе. Думаю, что где-то с этого момента частота моего пульса надежно превысила средние значения. Оказавшись у меня дома, девушки с подобающей скромностью распили со мной бутылочку шампанского, поочередно покидая общество и оказываясь в ванной, откуда они появлялись в тех же коротеньких платьицах, но уже без колготок. Стояла весна, и нежная молодая кожа сестер была такой белой! Девушки расположились на диване, изредка проверяя, не слишком ли откровенно появятся на виду трусики после ленивой смены положения - левый локоток упирается, колени чуть сгибаются и, сведенные вместе, ложатся влево на диван, вот теперь виден изгиб правого бедра, может быть, один из тех самых изгибов, что погубили несчастного Дмитрия Карамазова. Мое лицо, вероятно, стало красным, а глаза нехорошо горели. Я поддерживал беседу и не торопил события, следя, в основном, за тем, чтобы отдирать свои застревающие взгляды от стройных ляжек по возможности в пределах временных ограничений, налагаемых суровым этикетом. Когда младшая сестра в очередной раз отправилась в ванную, я, лежа рядом с живой Зои и поглаживая ее коленки, вдруг услышал следующее: - Мне очень неудобно. Я понимаю, что ты испытываешь, только я недавно сделала аборт. Моя рука застыла на ее колене. Не знаю, казалось ли мне или нет, или же все это была хитрость и коварство бывалой женщины, но она как-то слишком аккуратно выбирала положение для своего тела и, может быть, даже иногда морщилась. - Слушай, - попытался я. - Есть ведь вполне гуманные возможности, не приносящие вреда ослабленному здоровью... - Ну, видишь ли, - протянула жестокая Зои. - Конечно, моя сестра - не девственный человек, но вообще при ней чем-то заниматься просто неудобно. Это еще не была катастрофа. Будь я помоложе и погорячей, будь я постарше и похолодней, я мог бы пойти на переговоры, имея на руках все козыри - две милые девушки, чисто вымывшиеся в ванной, ночевали у меня дома, образуя собой чудесные горки и холмики, удерживавшие над унылой плоскостью дивана мои одеяла. Виной ли тому усталость, или я просто рано сдался, или мне следовало бы сменить объект для атаки, но все, на что меня хватило - это три вялых сонных покушения на прелести спящей Зои, отбитые легко и решительно. Впрочем и атаками этими руководила никак не мудрая жестокость старого одноглазого Субудая, а, вероятно, беспомощная похотливость молодого рецессивного бабуина, если, разумеется, присутствие данной субличности подтвердит во мне снисходительный психоаналитик. Разумеется, к утру отношения были испорчены окончательно. Зои спала, проведшая, видимо, не самую спокойную, хотя, безусловно, и не самую беспокойную ночь в своей жизни. Я вскочил с необычной бодростью, полный энергии и неутоленных желаний. Младшая сестренка тоже встала и бродила по квартире в своем черном платьице, но еще без колготок. И вот только здесь я начал что-то подозревать. На что вы живете? Каким образом вы помогаете несчастной одинокой матери, если не работаете и не имеете даже постоянного места обитания, сравнительно недавно приехав в Петербург из Мурманска? Может, прямым текстом предложить ей некоторую разумную сумму?! Вот так, есть еще минут пятнадцать перед тем, как ехать на работу, успею - или я ошибаюсь, и это не ночные бабочки, а вполне приличные феи, способные оскорбиться даже подобным предположением. - Может быть, вы клофелинщицы? - торопливо шутил я, подбираясь ближе к формулировке заветного коммерческого предложения. - Может, у вас другие способы извлечения дохода, и мы смогли бы договориться? Я так и не узнал ничего. Зои проснулась, скомандовала «Вперед!», и девушки очень быстро исчезли. Я остался в отвратительном настроении, какое бывает у потерявшего хороший случай по причине собственной трусости. Просмотр порнухи Ира живет в общежитии неподалеку от нас. Обычная студентка из провинции. Не страшная, не толстая, вполне употребима. Мы с Андреем умеем быть галантны и она решается принять наше приглашение в гости. Казалось бы, что может угрожать девушке, когда два таких интеллигентных молодых человека зовут ее посмотреть хороший фильм? Хороший фильм - это грязная немецкая порнуха. Вполне уместна в поздний час перед выходным днем в сопровождении пивка. - Йа-йа, дас ист гут. Ира от просмотра не отказывается. Но ведет себя не очень позитивно. Вместо того, чтобы прилечь на хозяйский диван, куда ее настойчиво зовут, садится прямо на пол и охватывает колени руками. Мы с Андреем с тоской смотрим на нее с дивана и перешептываемся. - Похоже, у нас все будет нормально. - В смысле - что не хорошо. - Именно. Смотри, как зажалась. - Мда. Может, выгнать ее и пойти другую поискать? - Да кого ты сейчас найдешь, вон уже полпервого ночи. - Хуево. В смысле - нормально. И все же, порнуху она смотрит. Да-да. - Ир, чего ты там на полу жмешься, иди, сядь поудобнее. - Нет, спасибо, мне и здесь хорошо. Идея сесть на пол в Андреевой комнате может прийти в голову только сумасшедшей грязнуле из заброшенной общаги. Уборка у него происходит регулярно - ежемесячно, иногда какой-нибудь особенно трудный месяц Андрей пропускает. Только интимный полумрак скрадывает пыль и мусор. И это не только бутылочные пробки. Наверняка где-нибудь под шкафом валяется использованный гондон и пара нестиранных носков. Но ладно. Порнуху-то она смотрит. - Йа-йа, о, йа, дас ист гут, дас ист фантастиш. В конце концов, нужно же попробовать. Сажусь ближе к ней, кладу руку на ее спину. По идее, должна тут же ее сбросить. Нет. Рука остается на спине. Ира продолжает сидеть, уставившись в экран. Бросаю изумленный взгляд на Андрея. Он тоже подобного не ожидал. Глажу по спине. Девушка все так же увлечена происходящим на экране. Опускаюсь рядом с ней на пол, черт подери, ну ладно, все равно штаны нужно стирать иногда. Обнимаю Иру за плечи и комментирую: - Удачный фильм. Сюжет не особенно динамичный, но актерская игра - на высоте. Какое проникновение в образ, какая выразительность, не правда ли? Она достаточно интеллигентна, чтобы допускать возможность существования подобных шуточек. Смеется. И не отбрасывает руку. И не протестует, когда я прижимаюсь к ней и, слегка навалившись сзади, аккуратно целую в шею. Небольшая пауза. - Посмотрите, друзья, какая блестящая игра! Как они это …"Йа, о, йа" - большие артисты! Снова целую в шею и запускаю руку под свитер. Бля, сиськи у нее большие и налитые, раньше под свитером и не понять было, хуй стоит. Еще целую в шею. Берусь за сиськи обеими руками. - Ира, по-моему, тебе жарко в этом свитере. - Думаешь? - Точно. Андрей напряженно зырит со своего места на диване, чувствую его нетерпение, но ему в эту секунду вмешиваться крайне опасно - ее реакция неизвестна, а пока все очень неплохо - я задираю ей свитер и подтягиваю до уровня локтей, теперь она либо поднимет руки, либо все может сорваться. Ира поднимает руки и я, корча рожи привстающему Андрею, стаскиваю свитер ей через голову. - Давай вот сюда… Теперь она наконец-то присаживается на диван, не зная, куда деть руки, зачем-то кладет их на колени, а я молниеносно расстегиваю пуговицы на ее рубашке, целую в шейку, между сисек, в обнажившийся животик. Она не худая, но и не толстая, в самый раз для двух веселых парней, Андрей подключается сзади, тоже целует куда-то в спинку и ловко освобождает ее от лифчика, ее убедительные сиськи выпрыгивают наружу, я начинаю раздеваться, Андрей просит Иру привстать, она исполняет его просьбу без суеты и спешки, но и не раздумывая, я опускаюсь перед ней на колени и тут же снимаю с ее попы брюки. Она вообще носит что-то по-студенчески демократическое и бесполое, только теперь становится очевидно, что перед нами баба в соку - грудь, талия, бедра, а теперь, когда брюки вместе с трусами опущены ей до колен, я вижу перед собой и писю, Ира, впрочем, прикрывается руками, что ж, дас ист гут, все понятно, стесняется. Андрей влечет ее снова присесть на диван, я окончательно стягиваю с девушки все, что на ней оставалось, она подгибает коленки и ждет нас в позе русалки. Кто первый? Конечно, я, и Андрей с этим согласен. Во-первых, я это заслужил своей активностью. Во-вторых, я лучше готов к немедленным действиям, мне осталось только задрать рубашку и накатить гондон, а на Андрею еще брюки и резинку ему наверняка еще будет нужно искать по своим захламленным ящикам. Переваливаю Иру на спину, ее коленки остаются все так же по-русалочьи сведены до того момента, когда я проскальзываю между ее бедер и упираюсь лбом в ее плечо, какая она вкусненькая, чуть подернута жирком для аппетита, рукой запрравлю член - вот теперь действительно Ya, oh, ya, das ist gut, ya. Долблюсь об ее пухлый лобок, она еще не вошла во вкус, а продолжает немного стесняться, глаза приоткрыты. Судя по стукам и шуршанию, Андрей роется в ящиках. Какая неорганизованность! Он не знает, где у него гондоны лежат! Будет знать, когда в очередной раз окажется перед дилеммой постановки запятой: "ебать нельзя не ебать". Ладно, в этот раз ему повезло, у меня в кармане еще один лежит, запасной. Хотя, вот он и сам, кажется, нашел. Молодец, надеюсь, он у него не со времен советской власти завалялся? Собственно, чего я тут, можно уже и кончать, чего терпеть, кайф, какой я сегодня молодец, я просто решил проверить, и вот, получилось, я ебу ее в пизду, толкаюсь в лобок, мну здоровые сиськи. Ирка слушает мое пыхтенье, видит старание, начинает проникаться остротой момента и закрывает глаза, мне это похуй, я все равно уже кончаю. Только после оргазма я начинаю чувствовать, что уже поздно, и я устал. А вот и Андрей налегает на девку, она принимает его без возражений, отдается, как он хочет, а я смотрю на это безобразие. В отличие от меня, Андрей, похоже, ценит не только сам факт победы над девкой, а и некоторые ее проявления, например, возможность эту девку ворочать как хочется, ебать ее как больше нравится, в общем - холодный разврат. По мне, трудная победа со счетом один-ноль принципиально ничем не отличается от великолепного разгрома противника со счетом три-ноль, и даже, четыре-ноль. Больше четырех палок мне за раз никогда кинуть не удавалось. Андрей же любит забить ей гол и в жопу, и в рот - просто так, для окончательного порабощения. А мне приятно осознавать, что и неловкое пыхтение в неудобной позе лишь бы поскорей - это тоже удача, тоже гут и фантастиш. Поглядев на их возню, я загорелся, благо Андрей не торопился, и времени на восстановление было достаточно, одел новый гондон и отъебал Ирку еще раз. Когда все закончилось, она произнесла тоном девочки Алисы, вернувшейся из страны чудес. - Никогда со мной такого не было. - Ну и как, понравилось? - В общем, да. Необычно так. Ирка - хорошая девка, без заебонов. Можно было бы с ней подружиться и ебать ее при необходимости, да одна проблема - волосатых пизденок в общаге много, звонят им часто, а телефон всего один. И кого-нибудь позвать крайне сложно, на вахте сидит злобная старая пизда. То есть, чтобы поебать Ирку, нам пришлось бы переться туда, просить кого-нибудь передать ей, что ее ждут Андрей с Лешей, те самые которые, а через пятнадцать минут ожидания нам бы ответили, что она заперлась у себя со своим парнем уже полчаса назад и не открывает. Проблемы со связью. Бывшая фотомодель Она хвасталась, что раньше была фотомоделью. Выглядела, действительно, в самый раз. Высокая, стройная, с приятным лицом. Была замужем и родила малыша. Это облегчает задачу. К тому же, мне все больше кажется, что со своим прежним другом она поругалась уже достаточно давно. И теперь ей очень хочется. Легко знакомится, без глупого кривляния оставляет телефон, приветливо отвечает и соглашается на встречу в удобный для меня день и час, не выдвигает возражений против возможности посмотреть как я живу, не отстраняется от первого поцелуя в шею, выгибает схваченную талию, прижимается бедрами, медленно и поощрительно обнимает меня в ответ, плотно взасос целуется, смеется в раздевальной прелюдной торопливости, когда свитер застревает на шее удушливым комом, сама раздевается донага синхронно с моими брючными прискоками, ожидает голая перед диваном, стыдливо выставив ножку вперед, несколько томительных секунд нужных мне для поиска гондона в ящике стола, черт, пора бы выкинуть весь этот хлам и забить просто весь стол резиной чтобы никогда больше не искать, вот, наконец нашел, она ждет, кончиками похолодевших пальцев толкаю ее на диван и налегаю сверху, хуй в пизду, есть, погнали, да, да, пизденка смачно принимает член, входит легко и весело, люблю эти шлепки лобка о лобок. Кто может сказать, как звучит шлепок одинокого лобка? Что ж, первое свидание прошло удачно. Хочется повторить. Встречаю в метро. На улице лютый мороз. Идем от метро под ручку, она прячет носик в шубку. Приведу и сразу ебать. А кто это рядом с тропинкой? Снежная белизна осквернена бесформенная тушей в грязноватом рваном пальто. Живое, шевелится. Остановиться? Если бы со мной не было девушки, я, скорее всего, прошел бы мимо. Но что она обо мне подумает? Пусть я ее уже ебал, мне же все равно хочется выглядеть джентльменом. Тем более, что лежащая тоже когда-то была женщиной. А теперь она, судя по виду, уже и не пьянь домашняя, а самая настоящая бомжиха. - Идти можешь? Эй, давай встать помогу! - Ммм, пшл нахху... Ничего не соображает и сама не пойдет. Ладно, раз ввязался - придется тащить волоком. За что бы тут ухватиться? Ладно, воротник, надеюсь, не очень грязный. До ближайшего подъезда метров пятьдесят. Эх, взяли. При своем образе жизни, как ни странно, тяжелая. Снег под ногами скрипит, воротник под руками трещит, туша бубнит ругательства и даже пробует сопротивляться. Фотомодель идет рядом. - Тебе помочь? - Нет, спасибо, я хорошо держу. По скользкой накатанной тропинке волочить даже и толстую бомжиху не особенно тяжело. Прохожим так холодно, что они и не особенно удивляются. Что же парень так неуважительно относится к своей бабуле, вот ведь как в снегу вывалял, подумаешь, ну нажралась, бывает, а внучок-то вырос дылдой и за шиворот таскает, ну народ пошел, ну и хуй с ними, ладно, не наше дело. В подъезд ведут ступеньки. Вот это хуже. Э-эх, поднавались, бля, воротник бы не оторвался! Тяжко, но уже немного осталось. Все, бомжиха в подъезде. Сажаю ее у теплой батареи. - Черт, тяжелая. Вытираю рукавицы о снег. Вряд ли в такой мороз на них может уцелеть что-либо живое и кусачее. Сделал доброе дело - покрасовался перед бабой. Похоже, фотомодель мною довольна. Программа на вечер остается без изменений. Диван на полу, она на диване, я на ней. Так и сяк и раком - все дела. Решил ей больше не звонить. Хватит. Если часто ебать одну и ту же, на других времени не останется. На новых, еще не пробованных. Андрей, группен Молодая женщина тоскует на перроне метро. У нас с Андреем есть пара минут, чтобы познакомиться. Нам повезло - она возвращается со скучного свидания. Какой-то глупый романтик сводил ее в кафе, угостил вином и почему-то отпустил домой одну. Довольно странно, выглядит она хорошо. К тому же мать-разведенка, такие вообще сопротивления не оказывают. Вот и к нам соглашается пойти. Еще выпиваем, уговариваем сыграть на раздевание. Соглашается, и довольно оптимистично проигрывает. Сидит с нами игровым треугольничком на Андреевом диване, постепенно раздевается, прихлебывает винцо и хихикает. У нее приятная фигура без излишков и лицо симпатичное, блондиночка, опять же. Как же хуй стоит. Ей остается снять лифчик и трусики, как вдруг в ее куриной белобрысой головенке вылупляется на свет запоздалое недоумение, мамочка застревает и начинает ломаться. Да не в шутку, а всерьез. И снимать ничего дальше не хочет, хотя и проиграла вчистую. Андрей строго объясняет, что нас двое, а она одна. И после того, что она здесь себе позволяла вытворять, неужели она думает, что мы ее вот так отпустим? Несчастная мамашка грустно опускает голову. - Хорошо, но только не вместе. О я, я! Мы с Андреем тянем по карте. Бля, он первый! Выбредаю из комнаты. Тоскливо ждать. Вот он сейчас ее, наверное, хуярит, а мне она потом и не даст. Скажет: - Я не такая, я жду трамвая. Натянет по-быстрому колготки, волосы поправит, сделает морду серьезную. И не даст. А Андрей, хорошо кончивши, будет вялый и не злобный, для проформы немного ее понапрягает да и отпустит. Не насиловать же ее, в конце концов. Надо идти туда. Участвовать. Открываю дверь тихонечко. Заглядываю. Круто. Андреева спина ездит вверх-вниз, мамашкины ножки вверх из-под нее торчат и болтаются. Круто. А вдруг мне не даст? Раздеваюсь и прошу дружище освободить место. Андрей выражает недовольство. Мамашка тоже. - Ну вот, я же просила, чтобы только не вместе. Андрей тоже спрашивает, чего это я суечусь. Да ничего, просто ждать нет возможности. После некоторых пререканий увожу блондиночку в другую комнату, по пути она прикрывается футболочкой. Наедине соглашается сразу. Ложится, раздвигает ноги и дает засунуть. Вскоре начинает чувствовать себя как дома. Расходится. Прыгает сверху. Учит меня жизни. - Плохо, что ты не можешь кончить, ты же молодой. А не можешь кончить, как будто тебе за тридцать. Действительно, снизу мне кончить довольно затруднительно. Даже труднее, чем при отсосе - когда рот занят делом, ерунду не болтают. Вот если сверху или раком поставить - самое то. Кладу учительницу на спину, как Андрей пятнадцать минут назад, ебу и кончаю, весь в поту. Андрей, разумеется, тоже потом ее дохуяривает. Отличный вечерок. Москвички Две туристки из Москвы. Целую ночь просидели на Андреевом диване, разгадывали юмористический кроссворд на эрудицию и сообразительность. Моментально отгадывали и ржали. Мы с Андреем сидели, открыв рты. Я лишь пару раз вступил со своим предложением - удачно, все меня очень хвалили. Было бы за что. Явно чувствовалось, что у девок с мозгами все гораздо лучше. Мы с Андреем оказались в таком оцепенении, что даже к ним и не пристали. Почему? Недоумки, идиоты. Девка из Москвы. Сидим у Андрея, пьем винцо, играем в карты. Предлагаем на раздевание. Играем, она остается в маечке и штанишках. Говорит, что надоело и она говорит, что хочет в тыщу. Мы все же как-то склоняемся к раздеванию. Она отвечает, что ей охота в тыщу, а если мы уж так хотим, чтобы она сняла футболку и показала нам грудь, ей не слабо будет это сделать, когда сыграем. ОК, соглашаемся. Она в Москве живет с другом, у них хорошие отношения. В Питер заехала с туристическими целями, друг поехать не смог. Я сижу на бочке с абсолютно победной картой на руках - есть и тузы, и марьяж. Но лучше будет, если выиграет она. Поддаюсь. Через несколько партий она наконец-то залезает на бочку и при нашем попустительстве побеждает. Радуется. Напоминаем ей о раздевании. Без возражений снимает футболку и эффектно прогибается. О да. Отличные сиськи. Трогаем их, начинаем приставать. Не против, но требует осторожности. Говорит, что у нее чувствительная писька и раком она вообще не может становиться. Оргазм она не ощущает, потому что писька начинает болеть раньше, чем получать удовольствие. Андрей вытаскивает туза против моего короля и налезает на нее первый. И ебет энергично и непродолжительно. Довольный идет мыться. Москвичка переводит дыхание и соединяет коленки, теперь она выглядит приличной обнаженной девушкой. Подлезаю. Вдруг не даст. - Ну как ты? Улыбается. - Нормально. Забираюсь сверху, она покорно принимает мой вес и член, вхожу в нее, хуярю, но действую аккуратно, писька самая обычная на взъеб, хуй никаких таких особенностей не обнаруживает. Хотя от бурильного инструмента нельзя требовать еще и исполнения сложных исследовательских функций. Пизда как пизда, не большая и не маленькая. Ебу и кончаю. Оставляем ей свои телефоны. - Звони, когда снова будешь в Питере. Через несколько месяцев она действительно мне позвонила. Встретились, пошли ко мне, и я ее со вкусом отъебал. Хотя раком она все равно вставать отказалась. Ну и ладно. После чего повел к Андрею. Но тут произошло странное. Андрею она не дала. Удивительно. Что, у нее ко мне возникло чувство? Дура и блядь. А еще москвичка. Похудеть - научу как На остановке девка, симпатичная, немного пухловатая. Сойдет. Тем более, что смотрит на меня с овечьей задумчивостью. Взял телефон. Позвонил, встретились. - Привет! - Привет. - Молодец, совсем и не опоздала. - Да, ты тоже. - Ну что ты, как я мог опоздать! Овечка улыбается. Она мне рада. Нужно ебать. - Ну что, махнем ко мне, посмотришь, как я живу? - Можно… Ах вот как, ну, держись. По дороге прихватываю ее в автобусе. Не отстраняется. Сидим на диване. Пора. Смотрю ей в глаза. - Тебе какие мальчики нравятся? - Как ты. Она видела, что я только ищу предлог, чтобы ее поцеловать. Всю обмял, раздел, завалил на диван и выебал. Что-то она все-таки толстовата. Можно было бы и ляжки убрать, и жопу, и талию получше, хуйня какая, девка симпатичная, а за весом не следит. - Слушай, ты как насчет похудеть? - Не знаю. - Ты очень привлекательная, но в тебе есть несколько лишних килограммов. Пяток из них скинуть не помешает. - Муу… - Я готов тебя стимулировать. Буду звонить тебе раз в месяц и спрашивать, на сколько ты похудела. Очень сильно торопиться не нужно. Килограмм-два в месяц - это максимум, а то здоровье может не выдержать. Никаких жестких диет. - Звонить раз в месяц? А встречаться мы будем? - Будем, но через три месяца, когда ты сбросишь эти пять. - Муу…. Девчонка загоревала. И зря, обманывать ее в мои планы не входило. Через месяц я действительно позвонил и поинтересовался ее весом. Но увы, ничего не изменилось. Она даже не сочла нужным соврать, что похудела. Дура. Мой стимул не оказался достаточным. Возможно, она уже познакомилась с более увесистым. Настоящий кобель Миниатюрная скромная еврейская девушка, готова уехать в Штаты. Приглашает в гости. У нее дома кучерявый черный кобель. Здоровый и энергичный. Подходит ко мне, пыхтит, выясняет кто я. Ненавижу собак и боюсь. У него здоровые челюсти, девушка рассказывает, что он как-то перекусил пополам кошку. Плохо дело. Кобелина со мной вполне освоился и вот, кладет на меня передние лапы и морду, да и принимается дрючить об ногу. Какая хуйня! В этом доме я рассчитывал на другую роль! Отталкиваю падлу - нет, не унимается, наоборот, еще больше расходится. Предлагаю девушке закрыть его в дальней комнате. Неудачно - кобелина умеет открывать двери, легко вырывается и бегом ко мне - дрючить! Помня о располовиненной кошке, бить его побаиваюсь. Ограничиваюсь тем, что отпихиваю его ногой, он рычит и лезет обратно на ногу. Об ухаживании за девушкой и речи нет. При первой возможности собираюсь и ухожу. Вечер пропал. Одно хорошо - кончить патлатому уроду я тоже не позволил. Неудобное платье Парень на вечеринке увел девушку в красивом платье в уединенную комнату, приставал к ней, а она ломалась. Снять платье ему так и не удалось. Они играли до тех пор, пока его не приперло. Треснул ей прямо на платье, все его обтрескал, скотина. Девушка сильно обиделась и весь оставшийся вечер прилюдно его поносила. Ребята гоготали, подружки хихикали. Вечеринка удалась. Black magic woman На станции метро Гостиный Двор чего-то ищет высокая негритянка. Сильная, длинноногая, как участница соревнований по бегу на средние дистанции. Представил ее в облегающих трусиках. Прямо олимпиада, круто. Хочу. Всегда любил смотреть, как девки бегут четыреста метров. Восемьсот – тоже ничего. На двухсот они все же слишком здоровые, а на длинных – уж очень засушенные. Как рожа? Широкий нос, толстые губы и заплетенные в косички волосы. Настоящая черная женщина. Расовые особенности не мешают ей быть очень даже миловидной. Хочу. Понимаю ее замешательство - все указательные таблички в метро расписаны нашей варварской кириллицей. Подхожу поближе и улыбаюсь. - Добрый день. Немного растерянный взгляд иностранки. - Hi… Несколько лет назад в метро ко мне за помощью обратились иностранные туристы, на свою беду, англоговорящие. Excuse me, how can we get to… Если бы я не старался говорить по-английски, мне было достаточно показать рукой. Но это было бы слишком просто. Нужно больше общаться с носителями языка. Несколько корявых фраз, лучезарная улыбка - и гости нашего города отправились в прямо противоположном направлении. Что они подумали о русском гостеприимстве - страшно подумать. Теперь мой английский несколько получше. К тому же я не стесняюсь переспрашивать. Впрочем, даже со второго раза я не смог зафиксировать произношение ее имени. Типа Хэзэ, с ударением на первый слог. А вот ее родной город называется более четко. Springfield. Весеннее поле. Это где-то около Нью-Йорка или же в штате Нью-Йорк. Она любит животных. В частности… не понимаю, кого именно, это что-то плавающее, прыгающее и хорошее. Но не рыба. Большое. Любит играть с людьми. Понятно, ага, это дельфин! Точно! По-английски это произносится похоже. Она говорит, что дельфин даже вытатуирован у нее на плече. Круто. Она едет куда-то встретиться со знакомыми. Провожу ее. Поболтаем. По-русски она, слава бога, ни бельмеса не понимает. А общаться с носителями всяко полезно. Единственная проблема - для приемлемого общения мне нужно максимально концентрироваться, иначе я ничего не понимаю и не могу сообразить. Через час форсированного поиска слов и соответствий я уже полностью выматываюсь, слава богу, что и встреча подходит к завершению. Хэзэ оставляет мне телефон своей квартиры. К сожалению, живет она не одна, а с подругой. Наверное, с такой же черной смазливой девкой. На вторую встречу приглашаю ее к себе домой. Соглашается довольно легко. По дороге при любом удобном случае придерживаю за локоток, направляю за талию, подаю руку. Это мелкие знаки внимания, но сколько чувства можно вложить в каждое прикосновение, лишь бы оно было уместным. Кажется, она немного удивлена, но относится к этому лапанию как к любопытным национальным особенностям. Вообще говоря, она полная дура. Приехать из мира свободы, безопасности и изобилия в нашу сырую глушь, чтобы изучать наречие вымирающих лесных дикарей! Сумасшедшая. Впрочем, этот интерес к России хорошо сочетается с любовью к животным. А по-русски она говорит очень плохо. Наверное, даже хуже, чем я по-английски. К сожалению, от спиртного она отказывается наотрез. Не пьет и все. Означает ли это, что она отказывает мне в развитии наших отношений? Или же просто не пьет? Скоро узнаю. Наступает момент, когда я прихватываю ее посреди комнаты, проглаживаю по спине, обнимаю за талию и целую. В ответном движении ее губ присутствует легкая растерянность, но их негритянская толщина делает поцелуй отменно смачным, хотя это не более, чем простое чмоканье, так делают при встрече старшеклассницы, насмотревшиеся фильмов про западную жизнь. Целую ее еще раз, еще. Она отвечает на поцелуи не раскрывая губ, хлопает глазами, вроде бы заводясь, но слегка напрягается и явно хочет меня отстранить. Ладно, опережаю ее движение и отступаю. Но только для того, чтобы вскоре прихватить ее снова. Проходят минуты и часы, завалить Хэзэ никак не получается. Ладно, время работает на меня. Часов в 11 она заявляет, что хочет домой. Уверяю ее, что уже поздно, и доехать она не сможет - метро закрыто. А на машине ехать опасно. С некоторым сомнением принимает эту информацию. А где же она будет спать? А вот здесь, на диване. А я где буду? А тоже здесь, на диване, места хватит. Соглашается! Хэзэ уходит принять душ в нашей советской ванной и возвращается. Увы, на ней все те же джинсы и футболка. Хочет лечь на диван прямо в джинсах. Они обтягивают ее довольно плотно, с учетом ее хорошей физической подготовки шансов у меня нет. Но вот отличная идея! Она же американка! - It's not good for health - to stay in bed in jeans. - Well you right. Обращение к гигиене оказалось как раз в точку! Раздевается до трусов и футболки. Мы лежим рядом. Глажу ее живот, упругий и плотный от мышц, как и плечи, ляжки, талия. Она занимается физкультурой, но не спортсменка, все это, скорее всего, от природы. Но увы. Хэзэ давать не собирается. Раздеть ее мне не удается. Конечно я посильнее, но о том, чтобы начать борьбу, и речи нет. Женщина из свободной страны может и по морде дать. Жду когда Хэзэ задремлет. Стаскиваю ее трусы одним рывком и бросаю за кровать. Она вскакивает: - Give me back my underneath! - What? - Give it back! - Why do you ask me? - I know you got it! - No, it's not my property. I don't know anything. - You liar. Она еще возмущается какое-то время, но что возмущаться? Ее трусы действительно принадлежат именно ей, и я с этим согласен, я же не обязан отвечать за ее собственность, я же не украл ее трусы, у меня действительно их нет! Ее возмущение улеглось. Теперь она лежит рядом со мной, уже без трусов. Надеваю приготовленный гондон. Начинаю подбираться снова. Она отпихивается и отворачивается. Ее жопа повернута ко мне. Начинаю присовывать. Ответная реакция восхитительная. Она ждет. Она согласна. Но лежит как-то неудобно. Хрен тыкается ей в промежность, ну неудобно, не засунуть же. Хочу завалить ее на спину... - No, what are you doing?! Черт. Ладно, тогда подбираюсь поближе и переваливаю чернушку на себя. Немного поворчав, она соглашается, да, черт возьми, она сидит на мне верхом, а я подвожу хрен к пизде. Как, интересно, у нее там? Да уж всяко не поперек. Хуй вошел! Хэзэ оживляется и начинает активно двигать жопой. Какая она тяжелая и сильная, ну, килограмм шестьдесят крепкого мяса, она ебет меня сверху, все сильнее и сильнее, это даже становится больно, уж слишком давит мне на лобок. Под футболкой твердые и немаленькие сиськи, черт, негритяночка в отличной форме, хотя ей уже двадцать четыре. Ее стоны отзываются во мне и в моем бывалом диване, под ней так тяжко, не сломала бы мне кость, ой-мама, что же это такое - ну, вроде, кончила, слава богу. Хэзэ еще пару раз ударила меня лобком, будет синяк, перевела дыхание и съехала на диван. А я так и не кончил. Хочу влезть на нее. Нет, отказывается! Ни хрена себе! Вот куда заводит эмансипация! Ни ночью, ни утром она мне больше не дала! У нее есть бойфренд, шлет ей письма по факсу каждый день. Я постеснялся спросить, черный он или белый. Говорит, что последний раз была с ним месяц назад. В том смысле, что мой успех объясняется только ее продолжительным одиночеством. Ну и ладно. Целуемся на прощание, договариваемся созвониться. Новое свидание с Хэзэ. Встречаю ее у метро. Такая же загадочная. Она когда-нибудь расплетает свои косички? Интересно, что думают обо мне окружающие. Мужики, ясное дело, завидуют. По-черному. Целовать ее все же не буду. На ней же не написано, что она из цивилизованной Америки, а не из дикой Африки. Дома все сделаю - и поцелую, и выебу. Пошли. Дорога от метро ко мне проходит около Андреевой квартиры. Он, кстати, недавно купил первый компьютер в своей жизни. Режется в игру Civilization. Зайду-ка к нему по дороге. Так, на пять минут. Заодно негритянкой похвастаюсь. Хэзэ на Андрея произвела сильное впечатление. Иного и быть не могло. Белых телок он отодрал больше сотни, косые тоже были, мы же все-таки в Азии, но вот такую, черную как ночь, ему наверняка хотелось. Особенно после моего рассказа, суть которого сводилась к тому, что черные бабы, в общем-то, ведут себя как и белые, которые целый месяц хотели, но не ебались. Андрей налаживал интернациональное общение, но как-то неуверенно. По-английски он говорил даже хуже, чем Хэзэ по-русски, то есть вообще не говорил. Они сидели на диване и смотрели телик, что-то очень тупое. А я решил, что посмотрю, как у Андрея работает компьютер. Запускается ли Civilization. Запускается. Ну, можно поиграть немножко, все равно вроде как уходить сразу неудобно. Через два часа я очнулся и посмотрел на них. Андрей и Хэзэ тосковали у телевизора. Идиотизм советского, виноват, постсоветского телевидения за два часа не спрячешь ни за одним железным языковым занавесом. Прощаемся с Андреем, выходим на улицу. Да, хорошо порубился. Мог бы вообще там еще лет на пятьдесят раньше всех прикончить. Как ты, чернушка? Выражение лица понять трудно. Хочешь, наверное. Скорей ебаться. - Well, let's come to me. - No, thank you. - What? Come on, baby, please… - I said NO. Я уговаривал, умолял, но идти ко мне домой она не согласилась. И вернуться к Андрею - тоже. И пригласить меня в гости. И главное - совершенно непонятно, то ли она обиделась за явное предпочтение, отданное мною американскому же Сиду Мейеру, то ли в любом случае решила мне больше не давать. Но так и не призналась. Нужно отдать должное ее такту. Могла бы сказать просто: I'm missing my boy-friend. Или в другой формулировке: белый мужик в постели жалок и смешон – еще смешнее, чем негр за компьютером. Три подружки Андрей познакомился с высокой девушкой Вероникой. Живет она в соседнем доме, что сильно облегчает ухаживание. Несколько случайных встреч на улице по пути домой или к метро, легкое, ни к чему не обязывающее общение, и даже очень скромная девица может почувствовать в соседе родственную душу. Тем более, если особыми комплексами она не страдает и работает агентшей по недвижимости. Разумеется, вскоре Андрей ее приводит домой, напаивает и ебет. Некоторые романы оказывают на моего друга расслабляющее воздействие, и вместо продолжения нашего, иногда официального, продолжительностью в календарный год, иногда неофициального, но всегда увлекательного соревнования по количеству отъебанных баб, он делает попытку сконструировать некие длительные отношения с одной из них. Так вышло и с его этой новой Вероничкой. Для меня в этом есть определенные плюсы. Если у Андрея есть время пообщаться с девушкой второй и даже третий раз, на горизонте начинают появляться ее подруги - довольно легкая добыча для Лешика. Особенно, если организовать совместную вечеринку с Андреем и Вероничкой. Посидим, выпьем, парочка организаторов тактично удалится в дальнюю комнатку ебаться, а мы с новой знакомой переглянемся, посмеемся, потискаемся, да и… эх, понеслось! Вот, например, у Веронички есть одна подруга. Знойная женщина, папа - азербайджанец, мать, как водится, русская шмара. Смесь атомная из южной крови и великорусской моральной терпимости. Блядство наших женщин - вот чем стоит гордится истинным славянофилам и патриотам. Каким бы народом мы были, если б не давали наши бабы кому придется? Белобрысыми вырожденцами, хуже чухонцев, прости хосподи. Какая замечательная в нашем народе, знаете ли, толерантность к западной культуре и тюркским хуям. Старик-ребусник мучается над русификацией заимствованного из Европы окончания -ция, а его красавица-дочка пренебрегает славянским миллионером Корейко и мечтает подставить турецко-подданному Остапу Бендеру. Чухонцев я, грешен, зря обидел. Вполне европейский народ. А бабы страшные. Когда финна спрашивают, зачем это он женился на такой уродине, финн отвечает с неподдельным удивлением: "Она же финка!" В том смысле, что он искренне гордится всеми признаками белобрысого вырождения в своей избраннице: невыразительными и тяжелыми чертами лица, сонным выражением маленьких светлых глазок, фигурой без определенных очертаний, чахлыми соломенными волосенками, апатией и глупостью беспросветной. Что ж, объединенная Европа не даст им пропасть, вот, писали как-то: негрила из Англии приехал в Хельсинки диски крутить, за полгода отодрал сотню-другую блондинок, и дальше бы продолжал, да поймали доктора - результат анализа на ВИЧ у него положительный оказался, а захуяривал бродяга без гондона, разумеется, oh, yeah, baby. У нас все гораздо лучше. Недавно только видел трогательную сцену - в непосредственной близости от роддома местная уроженка, редкая уродина, какую и в Финляндии не найдешь, еще без существенного живота, но уже в больничном халатике сладко плакала в объятиях жаркого, излишне смуглого для нашего климата парня, а он к тому же покрывал ее лицо поцелуями. Отвратительное зрелище, хотя, если разобраться, их союз - утешение для обоих, да и благо для общества. У Вероничкиной подружки рожа довольно страшная, все портит крупный горбатый носяра. Но все, что ниже лица - просто отличное. Эта полукровка Гюльчитай не зря гордится фигурой, не зря носит коротенькие юбки, за что, кстати, папаша-азер и выгнал ее из дому. Вероничка рядом с ней выглядит тяжеловато, будто лошадь рядом с ланью, впрочем, она тоже вполне симпатичная девка, просто высокая, крупная и с широкой костью, но совсем не толстая, я бы ее тоже с удовольствием. Жаль только, Вероничку нельзя - долг дружбы, а Гюльчитай на контакт не идет. Что-то все нудит ерунду, а стоит ее приобнять за трепетную и гибкую талию, отпрыгивает в сторону мгновенно, видимо, опасается задержаться на лишнее мгновение в мужских объятиях и против воли загореться. Но у Веронички есть и еще одна подружка - Ира. Приятная без лишней экзотики, в общении немного вялая. Раз они втроем с Андреем зашли ко мне домой, посидели, поболтали, Андрей и Вероничка вышли в дальнюю комнатку. Ира поднимается с кресла и говорит: - Мне пора домой. До этого момента я не проявлял своего интереса. Что ж, нужно попробовать. И главное - есть повод. Я встаю, останавливаю ее движение к дверям и приобнимаю. - Не уходи, останься. Она не отталкивает меня и ничего не говорит. Обнимаю ее сильнее, глажу, охватываю талию, и во избежание двусмысленной тишины бубню с возрастающей уверенностью: - Ну пожалуйста, не уходи, побудь еще, да, я тебя потом провожу… Ира не делает для своей защиты ровно ничего. Через десять секунд я уже ничего не бубню, а мы целуемся взасос, еще через десять секунд я поднимаю ее на руки и несу на диван. Следующие полминуты она раздевается уже сама, почти так же быстро, как и я. А вот и хуй молодцевато выпрыгивает из-под сдернутых трусов, мгновение - и он уже закатан резиной, оказавшейся как раз под рукой (вечное опасение - не выглядят ли мои санитарные движения чересчур ловкими для скромного молодого человека). Я смотрю на ее лежащее тело сверху, нагибаюсь, грубо целую в грудь, ложусь, придавливаю ее всем весом, она послушно отдается. Хуй в пизде, как же классно, вот бывает же так, раз-два, раз-два, стискиваю рукой покорную Иркину щиколотку и кряхчу ей в ухо: - Ох-хо, щас же кончу… Она в ответ только постанывает, вот и вся реакция. Выынимаю хуй и бухаюсь на спину, тяну ее за ляжки: - Давай теперь ты сверху. Да, она действительно не слишком энергичная. Подвигалась немного и все, мокрая ложится мне на грудь: - Больше не могу. - Что, кончила? - Просто устала. Дурочка. А как ты собиралась кончить, если сверху не можешь темп поддерживать? Вот твоя подружка полу-Гюльчитай наверняка скачет с диким гиканьем, пока и степной жеребец не отбросит копыта, а тем более ленивый одр вроде меня. Хорошо бы ее отхуярить, м-да. Ладно, а вот я щас тебя раком поставлю. Итак, Ирка отъебана. Не так, чтобы по полной программе, но в общем, как следует. Через некоторое время Андрей сообщает мне любопытные подробности. Оказывается, Гюльчитай стремительно прониклась симпатией к его брату-акробату Сереге. А он не стал упорствовать и вдул. Серьезное испытание для ее изящного телоустройства, учитывая Серегин калибр, не уступающий и лучшим порнографическим стандартам. - И что, она выдержала? - Легко! Какая она молодец, эта носатая газель! Ничего удивительного, впрочем, что ей понравился именно Серега. Веселый симпатичный парень, да и размеры - интересно, она знала или догадалась? Дальше - больше. Подружки объявили Гюльчитай бойкот. Оказывается, она специально охотилась на чужих парней и давала им при первой возможности. В итоге сумела обозлить почти каждую из своих подруг, вот только Вероничкин Андрей удержал дистанцию, как-никак, опыт у него был серьезный. В мою пользу не сработал факт отъеба Ирки, Гюльчитай либо и не узнала об этом, либо занесла меня в бесперспективную категорию "не постоянный друг, а просто случайная связь". Вот переспать с Иркиным официальным бой-френдом Гюльчитай себе в удовольствии не отказала. А Серега, в отличие от меня, имел притягательный для нее статус чужого парня, Гюльчитай знала, что он поддерживает длительные отношения и, более того, была знакома с его девушкой. Критерий "чей или ничей", похоже, для нее был решающим. Еще один из наших знакомых ничего от нее не получил - бедняга числился вольным стрелком, хотя и был далеко не последним уродом. Был даже случай, когда они с приятелем ехали на поезде куда-то в провинцию, оказались в одном купе с двумя девками, выпили и перепихнулись. Скучновато, партнершами не менялись. Поменялись позднее, когда его партнерша вышла замуж за приятеля, непосредственного свидетеля ее дорожного отъябывания. Но этот приятель оказался, по его словам, крутым и принципиальным. Вот какую речь он залепил на предсвадебной вечеринке в кругу друзей: - Пацаны, вот что я скажу, бля. Мне по хую, что Ленку кто-то из вас ебал раньше. Теперь она моя жена бля, и если кто чего там будет пиздеть, сразу по ебалу огребет. Друзья послушали и головами покивали со сдержанным уважением. Дело говорит пацан. А в жизни, действительно, всякое случается. Вот например, однажды парень пригласил в гости своего друга и свою девушку с подружкой. Друг пришел, своя девушка пришла, а ее подружка - нет. Ну ладно, бухло есть, вечер не пропадет. Хозяин увлекся выпивкой и так преуспел, что не смог усидеть на диване, а упал на него спиной. Его девушка и его друг развлекались как могли: танцевали, болтали, а когда заметили, что он и лыка не вяжет, стали кокетничать, наконец, спрятались за шкафчик, устроились на письменном столике и тихонько поеблись. Хозяин не мог поднять голову, но смутные подозрения терзали его пьяный разум. В секунды просветления он начинал бубнить, тупо глядя в потолок: - З-знаю, зна-ю, ччем вы там ззаниммаетесь. И его дружище, стараясь не выдать тяжелого дыхания, отвечал: - Чего ты, ничем мы не занимаемся. И его девушка, сдерживая неуместный писк, быстро выкрикивала: - Да, ничем! А он лежал, мрачный и подозрительный, уплывал в забытье, и снова всплывал и бубнил: - З-наю, вссе знаю… Вечеринка удалась. При этом никаких четких улик против друга и девушки у хозяина не было. Только подозрения. Разве могут какие-то глупые подозрения стоить крепкой дружбы и большой любви? Нет, конечно. И дружба, и любовь сохранились. Только некоторые общие знакомые при встрече с ним стали улыбаться слегка шире, чем раньше. Андрей явно чувствовал к Вероничке что-то серьезное. Любопытно. Их отношения потихоньку катились под откос. В один момент, кажется, они совсем было поссорились. Не исключено, что даже сама Вероничка послала моего друга на хрен. Но этот исход Андрона никак не устраивал. Когда уже все, казалось, было кончено, он сумел добиться от нее еще одной встречи. - Она говорила, что все, но я ее взял и ебал. - Силком? - Нет, Лешик, я сумел сделать так, что она этого захотела. И я ебал ее, долго, я ебал, а она была моей. - Так она уже давно была твоей? В чем смысл? - Ты не понимаешь, Лешик, она меня послала, но я вернулся и снова ее взял, и сделал так, что она этого захотела. Я ее долго, долго ебал, я даже не кончил ни разу. - Хм. Сложно это все. Так вы что, помирились? - Нет, теперь уже все. Андрон иногда такой сентиментальный. Трахнул бабу – и радуйся. К чему эти переживания? Я понимаю еще, если бы он жениться хотел. Игра на раздевание Был простужен, но пригласил в гости девку. Валяемся на диване. Похоже, температура поднимается. Девка не слишком красивая - носатая какая-то, глазки в кучку, но небольшая и стройная, вот бы ее бы сейчас. А получится? И она может отказаться, да и хуй может не встать. Ладно, дальше видно будет. Предложение сыграть в карты на раздевание носатенькая принимает гораздо легче, чем я привык. Многие просто отказываются. А этой, наверное, все по барабану. Я так и знал. Играем. Я проигрываю быстрее. Носатка тоже раздевается, и к моменту, когда на ней остаются только лифчик и трусики, мне становится ясно, во-первых, что в этом виде она выглядит лучше и знает об этом, и, во-вторых, я могу отбросить копыта от жара, но хуй точно встанет, да вот он, пожалуйста - уже стоит. Вот только на игре сосредоточится я не могу. Редко проигрываю в умственные игры, все же шахматист, а тут - ну просто башка не соображает. Все, я просрал. Носаточка еще красуется в нижнем белье, а мне уже пора трусы снимать. Как-то чуть несвоевременно. Вот если бы ей пришлось снять хотя бы лифчик до окончания игры - все заебись, мы были бы примерно в аналогичном положении: у меня нет трусов, но есть эрекция, у нее трусики есть, но сиська голая. Ладно, снимаю трусы и лезу приставать. - Нет, что ты. - А что я? - Ты же больной совсем. - Ничего я не больной. - Все равно не нужно. Я выиграла, одеваемся. Вот так сюрприз неприятный. Я не оставил усилий ее отодрать, приставал, хватал, но она не хотела раздеваться ни в какую. После долгих уговоров помассировала хуй рукой, вот и все, а кончить от такого может разве что солдат в самоволке. Ебать не дала, сосать не стала. Оделась и ушла с видом победительницы. Как же хуево. У меня, наверное, температура уже под сорок. Бог не фраер Лето, вечереет. Гуляем с Андреем, ищем кого бы. Пристаем, нас посылают, все как всегда. Ничего, скоро найдем. Вот две девки. Высокие, с фигурами. Поддатые. То, что надо. Подхожу, знакомлюсь. Есть контакт! Андрей подтягивается, когда мы уже болтаем. Он так доволен моим успехом, что уступает право выбора безо всякого розыгрыша. Что ж, возьму вот эту, повыше, она главная. И если решение было принято в результате общения со мной, значит, имеет смысл продолжать именно с главной, ведь это ее решение. Идем к Андрею в гости. Девки и так уже неплохо поддали. А у Андрея еще есть. Все, похоже, на мази. Говорят, что родные сестры. И, к тому же, крутые пловчихи. Моя старшая, но спортивное звание у нее меньше – кандидат в мастера. Зато младшая аж мастер спорта по плаванию. Не хуево. Ну что ж, спортсменки должны быть девки решительные, чем же еще они на сборах занимаются, если не ебутся со всеми вперемешку? И выглядят неплохо. Здоровые, ноги хорошие у обеих. Только на кухне у Андрея мне становится понятно, отчего эта сучья кандидат в мастера все время держалась ко мне в профиль. Как будто опасалась вопроса, не по боксу ли у нее спортивное звание. Черт подери. Кто это ей так носяру на бок свернул? Не успела закрыться, пропустила удар? Бля. А ведь была бы симпатичная девка, фигура отличная, лицо ничего. А переигрывать уже поздно, Андрей тихонько веселится и говорит, что я сам себе выбирал, никто мне не мешал. М-да. Его девчонка, конечно, не бог весть какая красавица, но, по крайней мере, на ее лице нет следов от поражений на боксерском ринге. - Ребята, а выпить у вас есть? – тяжело произносит старшая. - Есть, конечно. Вина или водочки? Вы сегодня что пили? - Лучше водки. Пили мы сегодня все подряд. - Круто. И что праздновали? Старшая молчит. Младшая отворачивается и закрывает лицо руками. Всхлипывает. Бля. Что-то не то. Старшая произносит тихо и просто: - Мать у нас умерла. Мы с Андреем затыкаемся. Что нужно говорить в таких случаях? Ничего. Старшая продолжает: - Неделю назад похоронили. Каждый день напиваемся, чтобы не думать. Наливаем водки, пьем с ними. Понемногу начинаем болтать о том о сем: о плавании, о соревнованиях, о том, как весело оттягиваются профессиональные спортсмены. Пловчихи утверждают, что никто не пьет и не курит больше настоящих чемпионов. - Кто не курит и не пьет, результатов не дает. Андрей зовет младшую в свою комнату, и она идет с ним. Бля. Нужно бы и мне эту отвести, только что-то как-то... Этот нос сломанный... И вообще она какая-то, верно, уже неделю пьет, воняет перегаром от нее... А фигура отличная... Но этот нос... Или все-таки отвести в дальнюю комнату, попробовать... Старшая видит, что я колеблюсь, но сама ничего не предлагает. Андрей с младшей возвращаются очень быстро. Странно. - Ну, как дела? - ХОРОШО. Это значит, он ее трахнул! Но так быстро! Андрей вызывает меня в коридор и шепчет: - Я ее только привел, сразу дала, и в рот взяла, и разделась, я кончил почти сразу. - Круто. - Ты чего-нибудь будешь вообще делать? - Не знаю. - Если не будешь, давай их выгоним. - Как выгоним? - Как обычно. Скажем, что нам срочно нужно по делам, выйдем вместе с ними и свалим. - Ну, не знаю. Как тебе эта мастер спорта? - Здоровая, одни мышцы. Пресс, ноги – круто. - Да, повезло. - А ты сам, между прочим, выбирал. Если носатую не хочешь, попробуй, может и тебе даст. - Не знаю, стоит ли пробовать. Эта мать умершая... Как-то все мрачно очень. Андрей потерпел четверть часа и объявил девкам, что нам срочно нужно куда-то ехать. Младшая, отъебанная Андреем, молчала, словно ничего толком и не поняла. Старшая отреагировала четко: - Срочно нужно куда-то? Значит, нам пора? - Ну, в общем, эта, да, телефоны оставьте, потом как-нибудь созвонимся... Но старшая прервала это жалкое бормотание, обратившись к сестре. - Все, пошли отсюда. - Что? - Выгоняют нас, пошли. Младшая поднялась в недоумении, Андрей и я принялись было суетиться насчет того, что никто никого не выгоняет, просто очень нужно действительно уже нам ехать... Старшая остановила все это: - Ничего, и вам зачтется. Бог не фраер. Девки ушли. Не знаю, как чувствовал себя Андрей, но мне было крайне неловко. Впрочем, лично моей вины здесь гораздо меньше. Я никого не выгонял. И не ебал. А жаль. Светка После двух-трех институтских семестров Андрей остался единственным парнем в группе. Явных балбесов отчислили за двойки и забрили в армию. Умных не отчисляли, но в армию тоже забрили. Время было такое. Наше поколение - очередное эхо войны, которая не всех стороной обошла. Вот и нас не обошла. По примеру одногодков, кто попрятались как могли по военным кафедрам, я схоронился в ВоенМехе. И все пять лет дрожал от страха. Любимая шуточка перед экзаменом: - Ну что, выучил? Нет? Времени не было? Ага, молодец, портянки мотать тренировался! Ну а Андрею вся эта кровавая бойня оказалась по хую. С его диагнозом не спорили даже военные душегубцы. Вот так свезло парню - метр кишечника вырезан. Проводив своего последнего одногруппника, Андрей осмотрелся и понял - среди десятка затосковавших девок самой красивой была, конечно же, Светка. Других тоже можно было. Андрей приглашал их на вечеринки к друзьям. Одна из девчонок, носатенькая, но фигуристая, едва не стала первой учительницей одного из последних девственников в нашем окружении. Помешали трудности с эрекцией. Бедняга через несколько лет нашел выход - женился на профессионалке, училке из начальной школы. Та сумела ему поставить как нужно, по крайней мере, ребеночка они заделали. Но Светка - она не для игр. Белокурая бестия. Мерилин Монро. Сон гимназиста-онаниста. На мой вкус, ей не хватало пневматичной спортивности, но первой красавицей в группе она была безо всякого сомнения. Андрей поглядывал на Светку и на первом, и на втором курсе, но тщетно. У нее был парень – Святослав, красивый и величавый, словно князь. После четвертого семестра князя забрили в рядовые, и Светка затосковала. И Андрей, проводящий треть жизни под штангой, крепнувший и мужавший прямо на глазах, пришелся очень кстати. Не сразу, но он сумел оказаться в нужное время в нужном месте. На одной из лихих вечеринок он уволок Свету на балкон и вернул ее взорам публики уже сильно растрепанной. - Как дела? - Нет, все НОРМАЛЬНО, только сосались. И все же свершилось. Андрей пригласил Свету что-то отметить, они неплохо выпили и - вкусно поебались. Встречаться с ним часто она считала неправильным, но все же навещала Андрея в трудные моменты, когда воздержание становилось непосильным. И он исправно ее пахал. Наконец, из двухлетнего изгнания вернулся Святослав. И даже решил продолжать обучение в том же предавшем его институте. Вскоре они со Светой поженились и завели ребеночка. И еще одного. Прошло лет пять. Мне звонит Андрей: - Привет! Ты Светку помнишь? Из моей группы? - Ну да, конечно. Блондинка такая ничего. Ты ее ебал, когда ее парень в армии служил. - Хочешь, приходи ко мне через пару часов. Она обещала в гости приехать. На пару ее отъебем. - Думаешь, она даст? - А куда она денется, гы-гы! У нее там что-то с мужем не то, отношения плохие. А насчет тебя я ее предупредил. - И она чего? - Ничего! Говорит - пусть приходит! - Круто. За прошедшие годы Светка не утратила обаяния. Таким мягким блондиночкам не обязательно держать животик плоским, а бедра - упругими. Президенты и гангстеры рады им всегда. И тем более мы с Андреем на пару. Что там у нее с мужем? История крайне поучительная. После празднования очередной годовщины совместной жизни супруги решили порезвиться. И поддались на провокацию другой семейной пары, бывалых художников-свингеров. Те уговорили их поменяться. И поебались. Художник отъебал Свету, художница дала Святославу. Всем понравилось. Они продолжали встречаться. Но уже не вчетвером, а втроем. Дамы принялись ездить в гости без мужа. Таким образом, художник ебал Свету и свою жену у себя дома, а художница ебалась со Святославом и Светой у них дома. Это было мило. Но через некоторое время Святослав и Света поняли, что их отношения уже никогда не будут такими, как прежде. У них начались ссоры и взаимные претензии. Брак рушился. Вот Света и решила навестить своего давнего приятеля Андрея. И его верного друга Лешу, с кем она раньше не была близко знакома. Мы хорошо надираемся. Света мило кокетничает. Не ломается, когда Андрей предлагает перейти к основному предмету вечера. Более того, весело демонстрирует нам стриптиз, любительский, но от души. Развязная сучка. А потом, уже совершенно голая, ложится на диван и раздвигает перед Андреем ноги, и затем ни разу не просит меня выйти из комнаты, отвернуться или хотя бы смотреть не так внимательно. Андрон ебет ее как шкуру, без разворотов, в католической позиции "папа маму поборол", в темпе быстрее обыкновенного, потому что он сегодня первый, а я жду голый с хуем наизготовку. Едва он слезает, Света спрашивает меня с улыбочкой: - Леша, как мне себя вести? - В смысле? - Ну, что ты любишь больше, когда женщина играет активную роль, или наоборот? Вот так сказанула. Мне даже неловко. Отвечу как есть. - Хм. Мне нравится, когда женщина стесняется. - О да, конечно. Ой, мне так стыдно, ах-ах. Ни хуя-то ей не стыдно, пробляди. Но мне, по большому счету, все равно. Не совсем четко координируя свои движения, я полез на нее сверху. Подо мной ее белое мягкое тело, готовое отдаться. И Андрей ее только что ебал, а я смотрел. Пизда. Мужу изменяет. Художнику давала. Засаживаю член, хуярю ссуку, чтоб знала. Играем в изнасилование. Она хорошо все понимает и отвечает страдальческими стонами, как и положено жертве. От оргазма я слегка протрезвел. И понял, что мне хочется еще и еще. Ничто меня так не заводит, как осознание порочности своей партнерши. Андрею все это успело надоесть, я увел Светку к себе и ебал ее до утра. Вскоре Андрей пригласил меня посмотреть одну, как он сказал, любопытную кассетку. Оказалось, что этот циничный негодяй не просто смотрел, как мы у него ебались, но и снимал нас на специально одолженную у брательника камеру. Главным из искусств для нас является кино. На просмотре получившейся кассеты было полное впечатление, что я Светку не только насилую, но и душу. На самом деле я просто затыкал ей рот, когда она кричала громче, чем могли вытерпеть мои уши. Наглая и громогласная проблядь, эта Светка. Андрей с братом-акробатом досняли потом небольшой сюжет - они тащат какой-то тяжелый мешок, затем в лесу роют яму. Вышло складно. Андрея тянет к режиссированию. Запись про меня я потребовал стереть. Надеюсь, они так и сделали. Мы долго обсуждали с ним эту вечеринку. - Андрей, может быть, мы еще разок ее пригласим? - Лешик, ничего не получится. Она тебя почему-то боится. - Боится? Меня? - Да, тебя! Чего ты там ей наговорил такого? - Не знаю, вроде, ничего особенного. Может, пьяный был? - Она говорит, что ты вообще как-то очень странно себя вел. - Да она сама ебанутая во всю дыню. - Не без этого. Хорошо мы ее отхуярили, а? Светка так и не помирилась со своим венценосным рогоносцем Святославом. Воспользовалась услугами какого-то агентства и нашла себе приличного мужа - иностранца. И уехала в Европу с обоими детьми. Россия богата черной нефтью и белой кожей. Святослав наверняка спился на хуй. ОКНА Искусство подбора персонала 1993, 1994... Моя карьера потихоньку развивалась. Фирмочка была небольшой, но растущей, новые возможности появлялись часто. Что интересно, самым трудным было преодоление нижней ступеньки - от продавца до старшего продавца. Чем ниже уровень, тем меньше у меня было шансов проявить свои сильные качества. Интеллект здесь был не очень важен, ценилось умение общаться с начальством, втюхивать заведомое барахло, пить водку. Бывший слесарь без признаков высшего образования легко опережал меня в служебном росте. Когда его назначили на новую должность, он поделился со мной секретами успеха: - Ты, когда ходишь по залу и видишь, что начальство неподалеку, ты не просто ходи - уголок поправь, разгладь, пылинку найди, сними - и сразу будешь на хорошем счету. О кей. Не знаю, то ли я правильно воспринял советы мудрого слесаря, то ли тому было стечение счастливых обстоятельств, но на освободившуюся должность менеджера по оптовым продажам назначили меня. Предшественник был пойман с поличным на попытке торговать своим собственным, втайне растаможенным товаром. На допросе у коммерческого директора Саймона по кличке Шмонька бедняга сперва держался. Скоро гражданин Израиля в гневе забыл свой аккуратный английский, засверкал черными глазами, вскочил, затрясся, запрыгал выше своего весьма скромного роста, и на жуткой смеси с ломаным русским заорал, плюясь горячими брызгами: - Говоры! Все говоры! Хуя! Бандытов right now звонит хуя! Угроза про бандитов была очень серьезной. Эти милые друзья всякого бизнеса частенько заходили в наш магазин, их яркие пиджаки, начищенные цепи и ботинки оживляли торговый интерьер. Представителей крыши мы знали в лицо. Смотреть на их так называемые лица не хотелось. Застывшее на них презрительное раздражение относилось ко всем окружающим и грозило неясными, но мрачными последствиями. Самый колоритный персонаж весил килограмм сто пятьдесят и с трудом проходил по узкому магазинному коридору. Он был так ужасен, что даже позволял себе иногда улыбаться. Его взаимные приветствия с нашим маленьким Шимоном казались немного театральными, но впечатление производили яркое. Было понятно, что в бандитском мире больше всего ценится не рост и не вес, не цвет пиджака, не толщина цепи, не хорошее произношение, но что-то другое, и это другое очень бы не понравилось мирным торгашам, случись им по несчастью столкнуться с этим чем-то на своем барыжьем пути. Шмонька, как ходили слухи, и сам был далеко не прост. Во всяком случае, нажравшись на одной из магазинных пьянок жуткой смесью из водки, шампанского и коньяку, сболтанной лихим водилой, наш коммерческий директор принялся вспоминать, как с ним обходились полицейские на допросе в израильском подвале. - Сначал так softly трогат, touching, говорит, oh baby, touching balls, everything, and then, suddenly - BUM!!! - What “bum”? - Бит! Трогат, balls, everything - и сраз бит! - Куда бить? - Живот, сюда, ох-хо... And again, touching, saying baby, tenderly touching, and then again: BUM!!! Ох-хо... Вероятно, было за что. С учетом того, что Шмонька потом еще признавался, что заработал немало денег, провозя в жопе алмазы из Таиланда в Голландию. Похоже, что и в нашей фирмочке этот маленький смуглый энергичный человечек крал все, что плохо лежало. Владелец фирмы, богатый еврей из советской торговорй номенклатуры, живущий в Прибалтике подальше от российского беспредела, не мог лично следить за всей деятельностью, а генеральный директор, толстый веселый бельгиец Йошка, интересовался не столько бизнесом, сколько девками. Проделки Шмоньки, в частности, загадочное исчезновение пары клиентов-оптовиков с неоплаченным товаром нашей фирмы, могли проходить лишь в условиях достаточной прибыли бизнеса. И, тем более, он не мог терпеть конкурента. При упоминании о бандитах несчастный менеджер по оптовым продажам стиснул коленки, заплакал и рассказал Шмоньке все. Как оказалось, в преступной схеме участвовал не только он, но и менеджер по растаможке, который таможил левый товар, и директор магазина, кто разрешил спрятать упаковки на своем складе, и кассирша, что получала деньги, пробивала и выдавала покупателям чеки, а потом их то ли сторнировала, то ли химичила с кассовой лентой. Уволены были все, кроме менеджера по растаможке. В ответ на угрозы он пожал плечами и напомнил дорогому руководству, что брать деньги таможенники предпочитают от людей проверенных, и без него и его наработанных контактов фирма сильно потеряет. Шмонька безошибочно определил во мне натуру слабую и мятущуюся, к воровству мало способную, поинтересовался, хочу ли я стать sales manager, получил утвердительный ответ, и, согласовав с генеральным, объявил мне о моем назначении. Впервые в жизни я сел на процент от продаж. Сперва мое положение казалось мне весьма неустойчивым. Кто может гарантировать, что я вообще хоть сколько-нибудь получу в следующем месяце? Я понимал, тем не менее, что отказываться от повышения никак нельзя. Или я соглашаюсь, или мне уже теперь нужно искать новую работу. В конце концов, терять мне нечего. Не сидеть же в продавцах всю свою жизнь. И я был прав. Работа оказалась легкой - я уже занимался продажами в магазине, в принципе, оптом торговать даже проще. Крупные клиенты покупают не товар, а возможность извлечь из него прибыль, сами они не пользуются тем барахлом, что перепродают, так что их интересует лишь цена и более-менее приемлемое качество. И главное - никто не может заработать больше, чем мендежер по продажам. Разве что ворующий коммерческий директор. Несчастная бухгалтерша каждый месяц тяжело вздыхала, проверяя мои зарплатные расчеты и, не найдя в них ошибок и преувеличений, качала головой и жаловалась начальнице. Иногда это происходило при мне. - Сколько-сколько? - возмущенно переспрашивала главная бухгалтерша. В ответ я тепло улыбался, смотрел на часы и говорил, что меня ждут клиенты. Теперь я боялся лишь за то, что мне урежут мой заветный процент от продаж. И думал про себя, что на три четверти от нынешнего процента я соглашусь сразу, а на половину от него сперва поломаюсь, но соглашусь тоже. Материальный и карьерный успех не помог мне занять достойное место в коллективе. Может быть, потому, что я никак не мог привыкнуть жрать водку - самое популярное пойло в нашем торговом сообществе. И девки меня не очень привечали. Самым злостным ебырем в фирме был обычный продавец, парень лет двадцати пяти, невысокий, лысоватый, но очень уверенный в себе. Каждую пьянку он кого-то ебал. Продавщиц, кассирш, приведенных ими подруг. Бывший слесарь, крутой мачо, сидевший как-то с ним рядом на одной пьянке, рассказывал, что слушать этого чмошника просто невозможно. - Выбирает девку - и начинает ей жаловаться. На жизнь, на судьбу. И так весь вечер. Разве что не плачет у нее на груди. Тьфу. Слушать противно. Вволю поплакавшись и убедившись, что девка хорошо приняла на грудь, бедняга уводил ее на склад либо отвозил ее к себе, либо ехал к ней, но в каждом случае ебал. Торговый люд торопился жить и чувствовать. Веселая белобрысая кассирша за недолгое время дала четверым коллегам. Другая кассирша с дочкой, похожей на ее младшую сестру, давала спивающемуся красавцу грузчику. Молодящаяся бухгалтерша давала всем желающим. Эх, все вертелось колесом! И группешники, по слухам, тоже были! Ух-х. Скромница с круглыми глазками, о которой мечтали все романтики в магазине, разок нажралась и не устояла перед настойчивым потоком жалоб несчастного ебыря, и уехала с ним. И наутро после пьянки, когда все усмотрели под виноватыми глазками скромницы черные круги, взволнованные романтики пошли к нему для проверки своих худших подозрений. В рабочее время никакого уныния ебырь не проявлял. Он стоял за прилавком, улыбаясь, как сытый кот, и на все вопросы лишь приговаривал: - Оленька? Что у нас было? Неважно. Нет-нет, это неважно. Романтики едва не устроили групповое самоубийство. Реноме скромницы пошатнулось, хотя, по-моему, слабость сделала ее лишь привлекательней, запах крови волнует хищника. Надо было и мне поучаствовать в охоте, но в коллективе я как-то тормозил. Зачем? Девок и вокруг полно. Моя кажущаяся индифферентность, а также активные действия по трудоустройству своих друзей и знакомых, всех как один - мужского пола, вызвали странные толки. О чем я узнал лишь постфактум. Торговля пошла так хорошо, что фирма начала испытывать дефицит товара. К тому времени труженика советской торговли Миха Моисеича на должности директора магазина сменила новая поросль - бегло говорящая по-английски сучка лет двадцати пяти с холодной змеиной улыбочкой на плоской азиатской роже и странным именем Татьяна. Внешность она унаследовала от матери, настоящей китаянки, а дурной характер, вероятно, обрела под влиянием отца, профессионального военного. В отличие от ненавязчивого предшественника Татьяна лезла во все углы, старалась держать все под контролем, всех напрягала и строила. Ее дружно ненавидели даже те, кто знал ее лично и был приведен ею в нашу фирму. Карьера обходилась ей недешево. Одна девка, которую она еще могла считать своей подругой, разумеется, под страшным секретом, рассказывала, что иногда Татьяна запирается в своем директорском кабинете и плачет навзрыд. Потом курит, приводит себя в порядок и выползает наружу с очередным обходом. Нужно отдать ей должное, соображала Татьяна хорошо. Доброжелатели рассказывали, что раньше она работала в западной фирме в должности начальника отдела секции одежды, попросту говоря, рулила группой продавцов. Как-то раз их руководство объявило, что лучший из четырех начальников секций поедет в Лондон на обучение с возможностями дальнейшего карьерного роста. Как вдруг у двух конкурентов, кто мог соревноваться с Татьяной по объемам продаж, внезапно обнаружились недостачи. Она победила и поехала в Лондон. Поговаривают, что таинственные недостачи оказались результатом ее тайных встреч с продавцами конкурирующих отделов. Генеральный Йошка был Татьяной доволен. И, когда меня вызвали к нему на беседу, я не ждал ничего хорошего. К тому же, увы, мой английский оставлял желать лучшего. И на вопрос, который, как я понял, был предназначен для выяснения причин моих трений с Татьяной, я выразился примерно в том духе, что для трений у нас есть и объективные, и субъективные причины. Объективные состоят в том, что нам не хватает товара. Она хочет продавать его в розницу, я - оптом. А субъективные - ну, мы же мужчины и понимаем проблемы некрасивых женщин. Йошка не понял и переспросил, что я имею в виду. Я пояснил, как мог, по-английски, что Татьяна not beautiful, not attractive, поэтому nervious, problems with personal life, and with colleagues, of course. Йошка попялился на меня своими рачьими глазами и молча отпустил. Черт, подумал я, наверное, я ляпнул что-то не вполне политкорректное. Ладно, этот жирный бельгиец уже пять лет в России. Он-то знает, сколько эта политкорректность здесь стоит. Секретуток только так пялил. Хорошие лярвы, все манерные, холеные, с хорошим английским, с зарплатами побольше моей продавцовской. Через пару дней меня уволили. Без лишних объяснений. Увы. О действительной причине я узнал лишь через пару лет. Оказывается, среди бухгалтерии и высокого начальства меня давно подозревали в нетрадиционной сексуальной ориентации! Чудовищно, но это так! Да, конечно, у меня был клиент с грузинской фамилией, но, черт возьми, я бы и черту лысому продал бы наше барахло, за свой-то законный процент! Но был и еще один деликатный момент. Татьяна, которая казалась мне не более привлекательной, чем офицер китайской народной армии, как оказалось, ездила с Йошкой на две недели во Францию! на Лазурное побережье! Ебаны в рот! И я ляпнул ему, что она имеет проблемы в силу своей непривлекательности! Идиот! Моей карьере, впрочем, все это пошло лишь на пользу. Наворовавший денег и уволившийся раньше меня Шмонька открыл свой бизнес и пригласил меня работать. Директором. Круто. За процент от оборота. Нет возражений! Йошка драл девок в хвост и в гриву, пока не напоролся хуем на твердый орешек - секретарша-новичок, юная хорошенькая Наташенька повела такую мудрую политику, что сумела его женить, чего мы от этой легкой птички и не ожидали. Помню мягкость и влагу ее губ, когда прихватил ее в коридоре слегка пьяненькую по случаю ее восемнадцатилетия. М-да... Девчонка знала, чего хочет. Йошка стал не только мужем, но и отцом. Наташенька родила ему сыночка с универсальным именем - Павел, Paul и жутковатым для нашей страны отчеством. После чего потребовала развод, квартиру и часть от собственности рекламного агенства. Для стимулирования мозговой деятельности бельгийцу в один хмурый питерский вечер даже стукнули по башке, не сильно, впрочем. Развод прошел как по маслу. Ценой материальных потерь Йошка не только вернул себе свободу, но и приобрел ценный в России опыт. Офицер китайской народной армии Татьяна сперва продолжила карьеру в другой конторе, получая нехреновые деньжищи, но затем, ближе к тридцати, совершила роковую ошибку. Решила выйти замуж за богатого. Этот парень, мой одногодок и тоже военмеховец, возил барахло из Польши и Болгарии, никель из Казахстана, пуховики из Китая, строил дома из гнилых бревен, затем, собрав вместе со своим другом все накопленные деньги и все таможенные связи, привез из-за бугра первый грузовик унитазов. Когда грузовик пришел, у ребят не было денег даже на грузчиков. Будущие миллионеры сами, вдвоем, разгружали свои унитазы. Личная жизнь у него тоже была налажена. Приведя домой бабу, он заводил ее в ванную и там ебал, после чего выгонял на улицу. И за этого терминатора не знавшая неудач Татьяна решила выйти замуж. Ее большим достижением следует считать хотя бы то, что из ванной он ее не выгнал. Других существенных успехов она не добилась. Прошло десять лет. Она успела поработать в его фирме, стать его подругой, стать его постоянной сожительницей в приобретенной на его деньги элитной квартире, но к роковой черте в сорок лет она так и не вышла замуж, так и не стала матерью. Терминатор продолжает радоваться жизни - рубит бабло, поддерживает отличную физическую форму, ездит по курортам ловить ветер для своей парусной доски, играет в сквош, иногда выезжает на пляж в большом черном джипе с тонированными стеклами - трахнуть прирученную студентку, почему-то, уже несколько лет одну и ту же. Увы, Татьяна заслуживала большего, с ее-то характером и решительностью. Лазурный берег, ебаны в рот! Может, она и не такая страшная, на самом деле? 1995, 1996... Я тружусь у Шмоньки. После пары месяцев близкого с ним общения я стал твердым антисемитом. И это чувство не имеет ничего общего с тем маленьким, слабым и отчасти справедливым, что появляется у любого арийца, WASP и славянина за долгие годы занятий шахматами, когда во время партии отпрыск высшей расы в очередной раз убеждается, что еврейчик по ту сторону доски считает варианты как минимум на пару ходов дальше его, обида на судьбу чувствуется не меньше, чем после заглядывания к негру в писсуар. И пусть я отказываю в праве на человеческие недостатки лишь данному конкретному семиту, но мне все больше и больше кажется, что Менделеев, Бродский, Гарри Каспаров как Вайнштейн и некоторые прочие оказались всего лишь белыми воронами в этом говнистом, вороватом, патологически жадном племени. Ебаные семиты, бля. Мне уже хотелось читать «Протоколы мудрецов» и «Mein Kampf», не вполне далекой была и мысль о личном участии в каком-нибудь небольшом еврейском погроме, например, в рамках нашей конторы. Теперь, когда Шмонька не мельтешит по конторе своего работодателя в поисках плохо лежащей партии товара, а восседает на лучшем кресле в собственном офисе, я могу лучше его рассмотреть. Особенно когда он вызывает меня к себе на очередную головомойку. У него курчавые волосы, большие уши, смуглая кожа южанина. Толкиен прав насчет недоверия южанам, этому южанину никогда нельзя доверять, на днях он убедил поставщика отгрузить нам оконную фурнитуру без предоплаты, и теперь сидит довольный собой. Морда не толстая, но лоснящаяся. Гусиные лапки в углах черных маслянистых глаз. Сколько лет этой скотине? Лет сорок - сорок пять? Каждый день я передаю ему заработанный мною черный нал. Шмонька с удовольствием берет деньги волосатыми пальцами - баксы, рубли, иногда - немецкие марки, пересчитывает. Иногда просто спрашивает, сколько в пачке. Наверняка, это проверочка - деньги будут пересчитаны, когда я выйду. Если Шмоньке хочется больше денег, чем мне удалось заработать, он злится, подскакивает, машет руками. - Алекс, listen! Listen to me, and listen to me good! I can kick you out from the job! Immediately! И все! Замолкает, трясется от злости, жжет меня углями глаз. А я сижу с грустным видом, в душе кипит ненависть. Ворюга ебаный, жидовская морда! Он меня выкинет с работы! Я бы и сам ушел прямо сейчас, вот сейчас встану и прыгну на Шмоньку через полированный немецкий стол, он, сука, быстро соображает, рванет убегать, но я схвачу его за дорогой свитер так, чтобы он затрещал, ебну по голени носком ботинка, еще ебну, он заверещит по-жидовски, начнет брыкаться, ебну в челюсть, еще, в морду, в морду бля, ногой по яйцам, скрюченного гада столкну на пол и буду пиздить стоптанными каблуками, но здесь у меня процент с продаж, я хочу заработать на отдельную квартиру и спокойно водить туда девок, еще немного, немного потерпеть! Дослушиваю до конца с виноватым видом и ухожу, ссутулившись и заверяя в готовности в ближайшее время заработать для дорогого хозяина lots of money. Радуюсь, что сумел выбить из него немного деньжат на рекламу. Жадность иногда мешает ему принимать оптимальные решения, что тоже меня злит - мне нужен мой процент. Если Шмонька доволен, он меня хвалит: - You are excellent salesman! You can sell, and you can sell good! Come on, go and make for me money! Вежливо хихикая, я ухожу на свое место - к телефону и компьютеру. Вонючий блядский жидяра! Если бы я не был честным человеком, я бы спиздил все твои бабки! Но моя честность хорошо простимулирована. Шмонька при мне не раз приходил в бешенство по поводу очередных недоразумений при установке наших окон и, подпрыгивая вверх, чернявый и злой, как чертик из табакерки, шипел провинившимся монтажникам, грязным промозоленным работягам: - Руку тебе ломат, хуя! Гадский жид целил в самое дорогое. Несчастные работяги, при их великорусской лени, совковой вороватости и похуизме, этими корявыми руками зарабатывали не только Шмоньке на его мягкие свитера и разноцветные костюмы, золотые часы с неудобно маленькими дополнительными циферками и стрелочками по краям основного циферблата, блядей по субботам и под настроение, квартиру в центре, новый подержанный джип из Германии, не только на мою квартирную кубышку, но и на пропитание своих полуголодных семей. Что он тогда уготовит мне, случись нам серьезно поссориться? Не руку, нет... По голове, что ли? Шмонька говорил, что лучшая крыша - это ОМОН. Может быть. Но из крыши я видел только одного - человека с погоняловом Женя нормальной человеческой внешности, лет тридцати, ростом с меня, стройного, подтянутого, неплохо, но как-то неопределенно одетого. Так мог выглядеть и бандит, и просто обеспеченный человек без криминальных обязанностей, например, ловко хапнувший менеджер по продажам. Видимо, Женя не был склонен четко соблюдать ритуалы суровых девяностых. Не знаю, было ли это по понятиям, но однажды он даже принес Шмоньке в подарок мороженое - вафельный стаканчик. И проследил, чтобы тот его съел. Шмонька улыбался, шутил, видимо, опасался, но отказаться не смог - и ничего с ним не произошло, нормальное мороженое. Странная крыша.