Высокий светлый цех. Шум станков. Яркая лента свежих сторублевок. Крупным планом одна из них. Почта. Очередь из старушек. Та, что у окошка, сует трясущимися ручонками документы. Из окошка слышится неразборчивое бурканье. - А? Пенсию, голубушка, пенсию. Прости, слышу плохо. Застывшее в недовольной мине лицо кассирши. Быстрые руки ловко отсчитывают деньги. Крупным планом Сторублевка. Вставляет деньги в паспорт и выбрасывает на окошко. - Следующий! - Спасибо, голубушка. Старушка негнущимися пальцами торопливо хватает бумажки, ее слегка, будто невзначай, оттирает от окошка другая пенсионерка, помоложе, потолще и поздоровее. Сторублевка падает, старушка, кряхтя, нагибается. Ей трудно. Очередь смотрит, как она удит упавшую сторублевку. Старушка ворчит на толстую пенсионерку: - Растолкалась тут. - А ты чего возишься? Получила – отходи! Вон очередь какая стоит! Очередь в целом одобряет толстую. - Всем надо. - Если каждый полчаса будет копаться, до перерыва не успеем. Старушка справляется со сторублевкой, слегка ее помяв, и, аккуратно ее разглаживая, беззвучно ругаясь, идет к выходу. С трудом открывает тяжелую дверь. Тут же из дальнего угла зала появляется тощий молодой парень в кожаной куртке. Ни на кого не глядя, он довольно быстро идет к выходу. Очередь смотрит на него с подозрением. - Наркоманов развелось. - Уже в подъезд заходить страшно. - Так вот соседку на нашей площадке недавно убили. Тоже пенсию получала. Очередь качает головой. Парень выходит на улицу и, болезненно кривясь от солнечного света, быстро оглядывается по сторонам. Замечает сутулую фигуру старушки. Переводит дух, надевает темные очки. Неспешно идет за старушкой. Та явно беспокоится. Несколько раз оглядывается, но слежки не замечает. Наконец, подходит к подъезду. Парень видит ее маневр и быстро сокращает расстояние. Старушка набирает код от двери, заметив парня, вздрагивает. Парень ей улыбается и вежливо придерживает дверь. - Проходи, бабуля. Старушка, бормоча про себя «Господи, спаси», отвечает ему дрожащей улыбочкой и проходит в темный подъезд. Хлопает дверь, парень сразу бросается на старуху и хватает ее за шею: - Деньги давай сука! Старушка ахает: - Сынок, нету у меня, последние деньги на хлебушек потратила! - Что ты гонишь! Пенсию давай, быстро, сука! Парень толкает старушку и бьет ее о стенку. Та плачет и кричит в отчаянии: - Ой, что же это, помогите! Помогите! Парень выхватывает из кармана камень и бьет ее по голове, промахивается, бьет еще раз, еще. Старушка падает, парень бьет ее ногами. Старушка затихает. Парень наклоняется к ней и торопливо роется по карманам. Находит деньги. Прячет к себе. Его руки чуть испачканы кровью. Он замечает это и вытирает их о пальто старушки. Выходит из подъезда. Щурится от солнца и улыбается детской улыбкой. Надевает темные очки. Спешит к метро. Сразу, как только за парнем хлопает дверь, из глубины подъезда опасливо выглядывает мужик средних лет. Видит, что старушка лежит в крови, качает головой и прячется в темноте. Парень едет в метро, развалившись на сиденье. Разглядывает попутчиков. Видит двух других, тоже наркоманов. Обмениваются взглядами. Парень выходит из метро, идет по дворам, заходит в хрущевку. Звонит в дверь. Отвечает голос с легким акцентом: - Чего надо? - Степан, это я, Алекс. - Деньги покажи. Алекс тащит из кармана деньги и вертит ими перед глазком. Дверь открывается. За ней чернявый парень. Молча пропускает Алекса внутрь. - Сколько тебе? - Дай... десять. - Чего, подфартило? - Типа того. Степан считает деньги. Дойдя до Сторублевки, шипит: - Иван, ты дурак да? Хуйли ты мне кровь суешь! - Где кровь? - А вот! Сторублевка, действительно, слегка запачкана кровью. Алекс нервничает. - Вот блядь! Дай сотру. - Хуй сотрешь, уже въелось. Са (все). Пойдет. Стой здесь. Степан засовывает пересчитанные деньги себе в карман. Уходит в другую комнату. Выносит небольшой пакет. Кладет на комод. Алекс хватает пакет, быстро проверяет на глаз. Кивает головой. Не прощаясь, уходит. Открыв дверь, видит милицейскую форму, слегка вздрагивает. Милиционер тяжело смотрит на него, но ничего не говорит. Проходит в подъезд, звонит в ту же дверь. - Чего надо? - Открывай, милиция! Не ссы, это я пришел. Степан открывает дверь. - Ну, чего у тебя? - Все спокойно. - Ну ладно. Скажи торчкам своим, чтобы на моем участке не гадили, людей не обижали. - Да что ты, капитан, мои все понимают. Они все близко живут, здесь и ширяются, а за деньгами далеко ездят. Если чего у тебя случается, это не мои, это приезжие. - Ну ладно, давай. - Давай, капитан. Чего узнаешь, сразу звони. Капитан кивает и выходит. Идет по улице широким хозяйским шагом. Встречные глядят на него настороженно. Заходит в другой дом. У входа сидит консьержка. Суетливо приветствует его. - Здравствуйте, Владимир Викторович. - Здрасте. Ну, Федоровна, чего нового слышно? - А вот с седьмого этажа из двести двадцатой хозяйка уже второй раз людей каких-то приводит. И каждый раз мужчины такие видные и, видать, с женами. Не иначе как квартиру продает. - Может, продает. А может, и сдает. Черные приходят или кто? - Да по ним так сразу и не скажешь. Сегодня, вроде, наши. А тот раз, может, что и черные. - Ладно, Федоровна, держи под контролем. Если чего с ними не так – будет к пенсии прибавка. - Да я всегда, Владимир Викторович. Капитан доходит до своей квартиры. Дверь мощная, хорошо укрепленная. Из за нее слышен лай собаки. Открывает. Пес бойцовской породы радуется ему, лижет руки. Зовет: - Доча! Ты дома? Недовольный голос молоденькой девушки. - Дома, дома. Чего орешь? - А мама где? - Мама в магазин пошла. Сапоги выбирать. Девушка появляется. Миленькая, на ходу одевается. - Чего она все по магазинам шляется. Денег не напасешься. - Это ты-то не напасешься? Все бы так на ментовскую зарплату жили, как ты. - Ты отца деньгами не попрекай. Для тебя же все. - Для меня. На работу бы приличную устроился. Перед ребятами стыдно. Дочь мента! Бр-р. - Ты куда это собралась? - Погулять хочу. - Шарит в карманах тугих джинсов. – Ой. – подходит к капитану, ласково обнимает. - Папочка, дай денежку, а? - Ах вот ты как, да? Денежку дай. А ты иди сперва с собакой погуляй. - Опять с собакой! Я вчера с ней гуляла! - Ничего, иди, проветрись. Намордник возьми! Не дай бог опять кого-нибудь рвать начнет. Девушка неохотно берет собаку на поводок и выходит на улицу. Во дворе на детской площадке курят четверо молодых парней. Болтают и плюются. И одна мамаша выгуливает маленького ребенка. Девушка отпускает собаку с поводка, та весело бегает вокруг. Срет в детскую песочницу. Лает в сторону мамаши с ребенком. Та хватает ребенка на руки. - Вы бы хоть намордник одели! - Ты лучше сама на себя одень. Моя собака нормальных людей не кусает. Мамаша быстро собирается и уходит, тихонько ругаясь. Парни курят и слушают. Красивый парень рассказывает: - ... Я ей тут и говорю, бля, махнем, бля, ко мне, я покажу тебе твою судьбу по Книге Чисел, бля. - По какой бля книге? По учебнику? Математик, бля! Гы-гы. Ну, а она? - Что она? Ну и пошла. - Пиздишь! - Хуйли пиздеть. Пошла и дала сразу. Так, а это кто? - А это Ленка, мента участкового дочка. Клевая, да? - Клевая. Щас я ее... Только не ржать, уроды! - Да, тихо, пацаны, нам сейчас Дюша класс будет показывать. Дюша встает и подходит к Ленке. Собака напрягается, но Ленка тут же зовет ее к себе, берет на поводок и одевает намордник. Он говорит: - Привет! - Привет... - Видишь этих балбесов на скамейке? Сидят и понять не могут, что перед ними: мимолетное виденье или собака Баскервилей. - А ты как думаешь? - Виденье, однозначно! Я им объясняю, только эти лохи все равно не понимают, вон как ржут. Их зовут Бивис и Батхед и снова Бивис. А меня Андрей. - А меня – Лена. - Очень приятно. - И мне тоже. - Чего тут было, собачку твою хотели скушать? - Ага. Психанутая какая-то. Ребенка родила и думает, что ей тут все должны. - Бывает. Сигарету хочешь? - Давай. Они курят и болтают. Темнеет. Приятели Андрея начинают скучать, машут рукой и уходят. Собака дрожит от холода и смотрит на хозяйку. Звонит ее мобильник, вычурная и элегантная штучка. Она охотно демонстрирует его Андрею. - Извини (Андрею). Нет, это я не тебе. Ну что еще? Ладно, иду. Говорит Андрею: - Вот, звонит уже. - Понятно. Ты сегодня уже баиньки или отметим знакомство? - Отметим? Можно. Я сейчас собаку отведу. Подожди пять минут, ладно? - Ладно. Девушка старается идти легко и изящно, собака на поводке ее дергает. Девушка оборачивается, проверяя, смотрит ли Андрей ей вслед. Смотрит. В подъезде девушка уже сама тащит собаку. - Быстро! Дрянь! Быстро! Забегает в квартиру. - Пап! Ну дай денег. Мама крутится перед зеркалом, в новых сапогах. Отец с выпирающим из халата пузом сидит перед телевизором, смотрит Аншлаг и смеется. Поворачивается к дочери. - Ты куда еще на ночь глядя? - С подружкой, я же тебе говорила. - С подружкой! Ленка, я тебе говорю, смотри, доча, осторожнее! Столько гадов вокруг развелось! Одна вечером по улице не ходи! Лучше с парнем. Пусть до дверей провожает! Парня давно знаешь? Подходит к своим серым штанам, достает деньги. Лена быстро их хватает. - Давно-давно. Мы с ним еще в детском саду познакомились. - Чего, в каком саду? Как зовут, фамилия? - Все, пап, расслабься, пока! Отец качает головой и говорит матери: - Вырастили доченьку. Та внимательно смотрит на свои новые сапоги и отвечает спокойно: - Как растили, так и вырастили. Андрей с Леной сидят в кафе, там сидят, пьют пиво, курят сигареты. Глядят друг другу в глаза. Он платит, но видно, что деньги у него последние. Кафе закрывается. Идут по улице, он ее обнимает. Иногда останавливаются и целуются взасос. Андрей вдруг поднимает голову. - О, а я здесь как раз живу. Зайдем погреться? Лена кивает. Со входа целуются взасос. Поднимает ее на руки, несет в комнату. Быстро раздеваются и бурно совокупляются. Лежат. - Лен, знаешь... - Что... - Я не хотел тебе говорить... - Ну, скажи. - Мне деньги нужны. - Я заметила. - Когда? - Еще в кафе. Ты что, нарик? - Да нет, ты чего, ебнулась, что я, похож на нарика? - Ну, не обижайся. - У меня проблемы сейчас. Но скоро все будет круто. Я точно знаю! - Ладно, дам. - А сколько у тебя есть? - Не знаю, сколько этот дал. - Этот – папа твой. - Ну да. Терпеть его не могу. Мент вонючий. Сейчас, наверное, трясется, что меня дома нет, и мобильник выключен. Пусть хоть сдохнет, козел. - Да? Слушай, ну, нехорошо. Пойдем, я тебя провожу. - Ты меня что, выгоняешь? - Да нет, что ты, если хочешь, оставайся. Просто так нельзя с родителями. Лена начинает одеваться. - Ты не знаешь моих родителей. Козел этот деньги приносит неизвестно какие. Козел рогатый. Мент, а сам не знает, что мать всем дает. Даже хачикам. Уроды. На, держи. Андрей быстро пересчитывает деньги. Обнимает Лену и целует. - Милая. Спасибо тебе. Ты Достоевского читала? - Ну читала. В школе. Это, «Преступление и наказание». Ну, не целиком, но почти половину прочла. - У него есть такой роман небольшой. «Игрок». И там все про меня написано. - Про тебя? - Да. Про то, как... можно начать, когда у тебя и денег-то почти нет, последнюю бумажку поставишь – и, вдруг как будто колесо судьбы повернулось – раз! И ты выигрываешь. Если бы такое не случалось, я бы и не играл. - Ты мне позвонишь? - Да, конечно. Он провожает ее до дома, на прощание она тянется к нему целоваться, он отвечает, но видно, что уже торопится куда-то. Андрей ловит машину и едет в казино. Отдает в кассу Сторублевку, идет играть в рулетку. Проигрывает. Им любуется седой элегантный мужчина. Андрей выигрывает. Хочет уйти. Остается. Проигрывает все. Рассвет. Андрей выходит на улицу, шатаясь. Звонит по мобильнику. Там не отвечают. Ругается. Звонит в другое место. Просит. Звонит в третье - ругается. - Молодой человек..., - обращается к нему тот самый мужчина. – Я вижу, у вас проблемы. - Да. - Вероятно, я смогу вам помочь. - Вряд ли. Я много денег должен. - Кому? Своим девчонкам? - Да нет, если бы девчонкам. Я бандитам должен. - Сколько? - Пять тысяч. Баксов. - Что ж, это можно решить. Если вы действительно этого хотите. - Хочу. - Я назову вам имена самых разных знаменитых людей, догадайтесь, что между ними общего: Сократ, Платон, Александр Македонский, Юлий Цезарь, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Мольер, Пруст, Томас Манн, Вагнер, Равель... это лишь немногие... у нас – Чайковский, Бердяев, Эйзенштейн, Нуреев... Из недавнего: Фредди Меркюри, Джанни Версаче, Элтон Джон... Можно продолжать очень долго... Угадали? Кассир в казино пересчитывает бумажки. Видит грязноватую Сторублевку, пропускает. Сортирует деньги, перевязывает в пачки. Заходит важный мужик в костюме. - Сколько сегодня? - По кассе – двадцать две тысячи триста пятьдесят рублей. - По кассе – это понятно. А живых сколько? - Живых – миллион сто тридцать. - Нормально. В портфель. - Сергей Валентинович? - Да? - А премию когда можно ожидать? - Премию? Посчитаем, разберемся. Важный мужик несет портфель с деньгами в свой кабинет. Достает пачки. Раскладывает. - Так, значит. Это, понятно, мне. Да... Ну и дальше, черт бы их побрал. Это – пожарным, чтобы не сгореть. Это – санитарам, чтобы крысы не съели. Это – чекистам, чтобы не сесть. Это – в налоговую, чтоб не приставали. Это – в мэрию, чтоб не закрыли. Это – братве, чтоб не... Тьфу... Ну, а это – ребятам на премию. Качает головой. - Маловато будет. Так и что же? Работать нужно лучше! Работать! Звонок по мобильному. - Але? Да, конечно, жду вас. (Про себя). – Знает уже. Разведчик. Это кассир стучит, сука! Сергей Валентинович в своем кабинете прячет все деньги, оставляет две пачки. Входит очень неприметный, но хорошо одетый мужичонка. - Здравствуйте, Вадим Вадимович! - Здравствуйте, Сергей Валентинович. Хозяин кабинета сует ему пакет. - Вот, пожалуйста, вся сумма. Ничего, что часть сторублевками? - Ничего страшного. - Если что, вы скажите, я могу и на баксы менять. - Ну что вы, Сергей Валентинович. Мы же с вами русские люди, зачем же нам эти американские доллары. Всего хорошего. - Всего хорошего. Хозяин кабинета переводит дух и ругается. Вадим Вадимович выходит из казино, идет в свою машину – ауди. Включает радио – церковную передачу. Едет. Проезжает мимо церкви. Останавливается. Крестится. Выходит из машины. Идет в церковь. Обнажает голову. Еще крестится. Прислужник здоровается с ним как со знакомым. Тот кивает в ответ и спрашивает: - Батюшка у себя? - Сейчас спрошу. Прислужник быстро возвращается и приглашает пройти. Вадим Вадимович проходит внутрь. Его встречает толстый поп в рясе с большим крестом. - Здравствуйте, отец Тихон. - Здравствуй, сыне. Благослови тебя господи. Что у тебя? - Поговорить хочу. - Присаживайся. Молчат. Поп терпеливо ждет. - Плохо все. Гибнет страна. - Гибнет? И от чего она гибнет? - Живем нехорошо. Не по совести. Я, кадровый сотрудник, я страну должен защищать... а живу как бандит... делами занимаюсь... И не только я... - Понимаю... Что я скажу тебе, ты и сам знаешь. А чего не знаешь, то в Евангелие сказано: «Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение...». Ты наш дом охраняешь! Если б не ты, кто б сейчас страну держал? - Кто? Это ясно - жидовье с америкосами да урки блатные. - Вот! Так что же ты в сомнение впадаешь, сын мой? Человеку вера нужна. Вера истинная. А грех... Малый грех бог простит. А неверие есть грех смертный. Веруй, и да будет тебе спасение. А страна... Тысячу лет стоит Святая Русь, и еще простоит, буде на то божья воля. Вадим Вадимович кивает головой. - Вашими бы молитвами... Да, кстати, Олег Иванович, о делах. Что там подопечные ваши опять начудили? Негра какого-то зарезали... Чего им этот негр сдался? - И не говорите, Вадим Вадимович. Дикий народ, просто дикий. Без царя в голове. Как со стадиона во хмелю пойдут – весь город разнести готовы, не то что негра. - Вот вы и работайте с ними повнимательнее. Чтоб готовы были родину защищать, чтобы важность задачи понимали. Им идеология нужна, а материальную поддержку обеспечим как положено. Я на вас очень, очень рассчитываю. - Будем стараться, товарищ подполковник. Подполковник поднимается. Отец Тихон услужливо встает вслед за ним и крестит его, благословляя. По пути к выходу Вадим Вадимович оборачивается: - С ремонтом у Вас все хорошо, отче? Если что, сообщите, поможем. - Все хорошо, если что – доложу. Уходя, Вадим Вадимович опускает деньги в ящик «На Строительство Храма». Еще раз крестится. Уезжает. Поп вослед проговаривает: - Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного. Щит и меч блядский! Затем открывает ящик. Радуется: - А не скудеет верой земля русская! Мелочь кладет назад. Достает деньги из кармана, пересчитывает. Переодевается в цивильную одежду. Выходит из церкви. Садится в БМВ. Включает радио – блатные песенки. Едет. Подъезжает к новому дому. Выходит. Дом только что сдан, все ремонтируется. Носят строительный мусор. Семейная пара проходит мимо него. Смотрят подозрительно. Жена волнуется: - Что это за бородатый? Чеченец?! Ваххабита у нас в подъезде только не хватало, господи боже мой! Поп заходит в квартиру. Там суетятся несколько смуглых людей. - Доброго вам дня, мусульмане! Алейкум салам! - Салам алейкум! – уважительно отзываются мусульмане, слегка кланяясь. - Как дела идут! - Делаем, хозяин, делаем, - отвечает главный. – Вот кухню уже закончили. Скоро гостиную делать будем. Смотри как хорошо сделали! - Славно, славно. - Только вот денег от аванса мало осталось. Дай немного, покушать ребята хотят. Рабочие глядят на попа голодными глазами. - Не хлебом единым жив человек! Ладно, заслужили. Отсчитывает несколько купюр, в том числе Сторублевку. Рабочие радостно переглядываются. - Спасибо тебе хозяин, - кланяется главный. – Покушаем, еще лучше работать будем. - М-м. Бог в помощь. - До свидания, хозяин. Поп уходит. Все молча смотрят на главного. Тот хмурится. Говорит по-таджикски: - Работайте, братья. Время обеда еще не настало. Все начинают работать. Главный подзывает к себе парня помоложе и посветлее. - Ты у нас почти как русский. Все смеются. Парень обижается. - Ничего, ничего. Оденься получше. Иди в магазин, знаешь, слева здесь, как в прошлый раз. Купи хлеба, яиц купи. Соли. Помидор. Нет, помидор не покупай. Кто-то из угла просит: - Сосисок бы... Главный строго оборачивается к нему. - Каких тебе сосисок? Ты что, не знаешь, что русские свиней в эти сосиски кладут! А ты что семье будешь посылать? Дети твои что будут есть? Тот склоняет голову. Но кто-то другой тоже говорит: - Может и верно брат говорит. Сосисок поедим – работать лучше будем. Все начинают кивать головами. - Э, дураки! Поворачивается к светлому. Улыбается. - Купи пачку сосикок. Все радостно перекликаются. - Все братья, работать. А ты – осторожнее. Но не горячись. Документы не забудь. Увидишь милицию, не беги, иди себе спокойно. Может, и не остановят. Парень выходит на улицу. Идет. Смотрит по сторонам. Вроде никого. Заходит за угол – там два милиционера. Вздрагивает. Но поворачивать поздно. Идет дальше. Милиционеры смотрят на него с подозрением. Один небрежно, с оттенком издевки козыряет. - Стой. Документы покажи. Парень еще раз вздрагивает. Останавливается. Показывает документы. - Ну что, регистрации нет? - Нет. - Понятно. Куда идешь? - В магазин. - Понятно. Где работаешь? - В том доме, - парень машет рукой на другой дом. - Сколько вас там? - Шесть. Менты переглядываются. Один вопросительно смотрит на другого. Тот качает головой. - Не наш участок. Парню: - Ну, что, гражданин иностранец, пройдемте в отделение. - Может тут? - Что тут? - Ну, деньги тут. Мент качает головой. - Взятку, значит, предлагаешь, должностному лицу при исполнении. Парень тяжело переминается. - Сколько у тебя есть? - Вот, – парень достает двести рублей. - Да ты деньгами не свети, чурбан немытый. Сержант быстро выхватывает у парня Сторублевку. - Иди скорее в свой магазин. А то чурбаны твои тебя сожрут. Парень бежит в магазин. Покупает хлеб и яйца. С тоской глядит на сосиски. Проглатывает слюну. Продавщица спрашивает: - Чего еще? Он с сожалением отвечает: - Не. И выходит. Сержанту звонят на мобильный. - Что? Куда ее увели? А ты чего смотрел? Все, еду! Поворачивается к напарнику. - В машину! Быстро! Девку без денег с точки забрали. - Кто забрал? - Два урода каких-то. Блять, капитан и так уже злой, если план опять не сделаем, башку оторвет. Прошлый раз уже грозился на другой участок перевести. - Хуево. Включают мигалку. Едут до следующей улицы, едва не задавив кого-то. От их машины все шарахаются. Вылезают. Посреди улицы их ждут несколько тощих, ужасного вида шлюх и здоровый парень. Он с виноватым видом показывает в сторону двора. - Туда пошли. Два урода. - Чего ты их на хуй не послал? - Да они отмороженные совсем. Один бритвой махал. - С тобой я еще поговорю. Поехали, пацаны! Гонят во двор, едва не сшибают детскую коляску. Ругаются. - Так. Далеко они уйти не могли. Вот здесь, точно. Забегают в подъезд. Лестница отделена от квартирных площадок. - Ты сверху, я снизу. Бегом! Но тихо, не спугни! Сержант поднимается по лестнице. Перед ним на площадке двое потертых мужиков согнулись над тощей девчонкой, посмеиваются. Та мычит, рот у нее заткнут ее же трусиками. Один видит сержанта: - Шухер! Мент! - Стоять! К стене! Один пробует бежать, но сержант бьет его дубинкой. Прибегает другой, сует им в морду пистолет: - Я тебе сейчас на хуй мозги вышибу, урод! Сержант его останавливает: - Лучше проверь, сколько денег у них есть. Смотрит на девчонку. Под ней лужица крови. - Что за хуйня еще?! Мужики вздрагивают, один ноет: - Это ты напорол, косячная рожа, а мне ответку держать! - Закрой пасть, чмо! Сержант вытаскивает изо рта девчонки ее трусики, брезгливо отбрасывает. Та начинает рыдать и показывает себе между ног. - Что еще? - Бутылку во мне раз- разбили, козлы вонючие! - Что? Ах вы суки! Сержант бьет мужиков дубинкой, второй мент тоже. Мужики падают на пол, умело закрывают голову руками. - Суки! И денег у них нет. И паспортов нет, только справки об освобождении. Зеки вонючие! Сержант в сердцах молча бьет их тяжелыми ботинками. Девчонка рыдает: - Кровь, из меня кровь течет! Больно, помогите! Сержант звонит по мобильнику. - Товарищ капитан... На точке проблема. Девку порезали. Так точно. Так точно. Никак нет. Есть. Почернев лицом, отключает мобильный. Поворачивается к мужикам: - Суки ебаные! Быстро говорит напарнику: - Вызови скорую. Скажи, что милиция. Проблемы еще будут из-за этих козлов! Поворачивается к мужикам и снова их бьет. Тот звонит. - Ну, а с этими чего делать? В отделение? - На хуй их в отделение? Протоколы писать? Сейчас им почки отобьем и на свалку выбросим. В соседнем районе. - Командир, не убивай, слышь, мы тебе бабки отдадим. - Что? Откуда ты их возьмешь? - Я по хатам работаю. Только две недели назад вышел, как хату возьму, бабки будут. - А чего ж ты сразу не взял? - Инструмент нужен. Бабки нужны. - Бабок у него нет! А бутылку в пизде разбил! Ты хоть знаешь, сколько она этой пиздой зарабатывает! Снова бьет мужиков. Приезжает скорая. Двое в белых халатах. Смотрят на лежащих мужиков. - Так, что у нас здесь... Кто из них? Сразу оба? Сержант машет головой. - Этих не надо, вон лежит... - Кровотечение... Разрыв? Что у нее там? Бутылка? Срочно в больницу. Сержант отзывает одного в сторонку. - Слышь, доктор, эта... Возьми ее по-тихому, чтобы дела не было... В больнице зашейте, бумаг не нужно... Ложный вызов потом оформишь... - Да вы что мне говорите такое, здесь уголовное дело, какой еще ложный вызов! - Ну, эта, договоримся... Сколько нужно? - Так не мне одному! Ребята еще со мной, приемное отделение и хирург с медсестрой, кто ее будут оперировать. - Ну, сколько? - Да не знаю я, сколько! Она еще умрет в машине, тогда что? - Ну, может и не умрет... Две тысячи вот держи... - Да ты что, какие две тысячи? Ты на нее посмотри... Что у нее сифилис, я и без анализов вижу... Гепатит сто процентов... СПИД наверняка... Одному только хирургу нужно будет сто баксов, не меньше. Сержант поворачивается к напарнику. - Давай, сколько у тебя есть... Давай, раз попали... Отдает деньги врачу. - Доктор, ты это... мобильник мой запиши, если что нужно, обращайся... Меня Леша зовут. - Меня Иван. И ты звони тоже, если чего будет. Девчонку выносят. Сержант поворачивается к мужикам. - Значит, это... Слушать сюда... Жить будете в общаге студенческой, место есть... На инструмент деньги дам. Справки будут у меня. Начнете дурить – почки отобью, долго не протянете. Расплатитесь – отпущу. Урки радостно переглядываются. - Командир, ты дело базаришь, как хату возьмем... - Хата есть на примете? - Найдем, командир... - Хуй вы найдете! Вы себе уже нашли! (Напарнику) Вот уроды! Денег нет, инструментов нет, хату брать какую - не знают, а бутылку в пизде бьют! Чего с вами делать, а? Напарник: - По квартире есть у меня одна наметка... Все с интересом глядят на него. Машина с девчонкой едет в больницу. Доктор звонит по мобильному. - Петь, это я, Ваня. На операцию идешь? Скоро закончишь? У меня больная в машине. Кровотечение. Гинекология. Бутылку ей во влагалище разбили. Ну да. Да. Главное, нужно ее мимо приемного. Да, мимо. Выдержит, чего ей. Да у нее там и не такое было. А если не выдержит, тогда и оформим. В послереанимационный период. Да. Ну давай, жди меня, через двадцать минут буду. Да, конечно. Нет, немного. Там менты какие-то. Ладно, при встрече расскажу. Поворачивается к девчонке. - Ну, как ты? - Плохо. Больно. Ширни меня скорее. Хоть чем-нибудь. - Ага, конечно, «ширни»... (Санитар с водителем смеются). Уже и рада, что в больницу попала. - Больно, ну ширни, не будь сукой... - Да тебе и три дозы этого мало будет, дура! С такими-то венами! Куда тут ширять, только в глаз и осталось! Потерпи, сейчас тебя хирург примет, он тебя ширнет. Машина заезжает в больницу с заднего крыльца. По чахлому садику гуляют чахлые люди. Доктор снова звонит по мобильному. - Петь, мы приехали. Ага. Стонущую девчонку выгружают. Доктор возвращается к санитару с водителем. - Так, друзья. Получите, и можете не расписываться. Водитель принимает две сотенные бумажки и вздыхает. - Только на девку и хватит. Санитар отзывается: - И на девку хватит, и на пивко еще останется. Живем! И день еще не закончился. После рабочего дня водитель с санитаром пьют пивко. Сторублевка отправляется в ларек. - Вот, пивко попили – и девки не надо! - Да и так не надо. Анекдот знаешь старый? - Ну? - Мужика спрашивают, что, работа тебя удовлетворяет? Он думает, ну, вот идет он с утра на работу, женщины кругом интересные, эту охота, другую охота. А когда вечером с работы идет – уже никого не охота. Значит, работа удовлетворяет. Ларечница, крашеная блондинка лет тридцати, вечером сдает выручку хозяину. Жадно курит. Хозяин считает. Он смугл и энергичен. - О, хорощо торговля била, хорощо... Ох ты, Аленушка, хорощо работаешь, да? - Хорощо-хорощо, ты, Султан не хвали, а деньги давай. - Деньги? Э, ну тебе только дениг получить, да? Это места хорощий! На этам месте можьна в два, в тры раза больще дениг делать! - Да где ж больше, целый день только все и ломятся, покурить не выйти. - Ну ты харощая, харощая... Крассивая... Тянет ее на стол. Задирает юбку. - Отстань, Султан, не сегодня, я устала вся... - Харощая... Быстро трахает ее на столе. Кончает с неразборчивыми восклицаниями, похожими на ругательства. - Все, Султанчик, умница, хороший, деньги давай... Тот роется в спущенных штанах. - Деньги? На, одын, два, тры, читырэ... Э, нэ уходы, да? - Все, пока, меня муж ждет... - Э, мужь, какой мужь... Пива ему купи... - Все, пока. Алена быстро оправляется, смотрится в зеркало и уходит. Уже на улице произносит с улыбкой: - Заебал. Идет дальше. Перестает улыбаться. Звонит по мобильному. - Але! Да, это я. Картошку купил? Что? Какого черта? Ерунды какой-то сделать не можешь! Все футбол смотришь! Пошел ты! Выключает телефон. Зло говорит: - Заебал. В коридоре бабка-консьержка. - Леночка, здраствуй, моя хорошая. - Здрасьте. - Вы это, за месяц деньги на консьержей сдавали? - Нет, не сдавала еще. Вот, держите. Передает Сторублевку. Бабка выдает ей квиточек. Сидит и смотрит Аншлаг. Посмеивается. Звонок в дверь. - Кто? - Федоровна, открой, это я, Петрович! - Петрович? Из соседнего? Заходи. Заходит грустный старичок. Консьержка сочувственно кивает головой. - Садись, садись родной. Как ты? - Плохо. - Чего еще стряслось? - Теперь уже ничего. Старуху хоронить нужно. А денег нет. Гады эти, чтоб их, всю пенсию у нее забрали. - А дети что? - Дети... Выродки это, а не дети... Дочь сказала, что приехать не сможет. Хахаль новый у нее, боится, что без нее загуляет. - А сын? - Сын... О нем вообще не хочу. Молчат. Бабка нарушает молчание. - Да, довели страну... Людей в подъездах убивают. Вот какая у нас теперь молодежь. Того и гляди. - А раньше что было? Не вздохни! Туда не ходи, этого не делай! Стукач на стукаче! Книгу не почитай! - Зато порядок был! Сейчас вон, эти, хоромы себе строят, а народ голодает. Наша новая-то, сынка в банк устроила. Свадьбу ему делала – весь город в пробках стоял. Сама в центре живет, квартира у нее, миллион долларов стоит, говорят. - Кого выбрали, того и терпим. Будто приличного человека во всей стране не найти. - Да где ж найти-то? Кого не выберешь - все воруют. У прежнего, говорят, баба его половину магазинов в городе под себя подгребла. А кто не хочет под них идти – у того лицензию на водку отбирают, и все, гуляй Вася! - И до того тоже был клоун, ворюга. Профессор, тьфу! Азиатов в город напустил, баба в мехах гуляла, а в лифтах кабели резали – на экспорт продавали. - Воры, все эти воры. - А чтоб человека похоронить, денег сколько нужно! - Да у них все схвачено! Все наверх несут! Помолчали. - Федоровна, это самое... Денег есть у тебя немножко? С пенсии отдам. - Ой, милый, я бы с радостью, только нету у меня... Ни копеечки. Сама пенсии жду. - Да хоть бы чуть-чуть... - Нетути. А ты, милый, сходи лучше к Ивановне. У нее пенсия большая, она ветеран. - К Ивановне? Да я был уже... В разговоре неловкая пауза. Консьержку зовут из коридора. Старичок открывает ящичек стола, видит Сторублевку и тырит ее незаметно. - Пойду я, Федоровна. - Ага, ага... Заходи... Старичок уходит, довольный. В глазах радость.