Журфак-9-8. Ольга Бордун Семену показали сон – И не находим объясненья: Стекло вытаскивал Семен Из горла моего – спасенье! Сон снова навещал его – Он вновь сверкающим пинцетом Тянул из горла моего Стекло. И странно, что при этом Меня не ранил... То ли бред, То ль подсознательные знаки? ...У всех свой мир, свой факультет. Расскажем о моем журфаке. Что привело меня к нему?. Понять все предпосылки сложно. Я, кстати, родилась в Клину Случайно. В мире так тревожно. Провоевавший всю войну Отец – орденоносный сокол – Еще был послан на одну. В корейском небушке высоком Он чванных янки побеждал С товарищами в грозных «Мигах» -- И справедливость утверждал, О чем не прочитаем в книгах. Загадка: как-то удалось Им с мамой в пору тех сражений Дать жизнь дочурке. Мне пришлось Второй родиться. Первой – Лене. Отец мой – Толя, Маша – мать По «точкам» вместе кочевали. А я себя осознавать В Смоленске стала, где едва ли Уже исполнилось мне пять. Полковника-отца комдивом Град на Днепре с семьей принять И с возвращением счастливым Поздравить с пагубной войны Смог лишь в конце пятидесятых. Смоленск – фортеция страны – Всегда во вражеских осадах. Уже одиннадцать веков Сражался с недругом толково. Известен доблестью полков. Один – на поле Куликово Пришел Мамая побеждать. Град вскоре крепостной стеною Укрылся, чтобы вражья рать Здесь задержалась пред Москвою. Смоленск поляков задержал, За что поздней Петром обласкан. Град разрастался и мужал. На городской мундирный лацкан Тогда не вешали кресты. Но как смоляне меч держали И харалужные щиты, Уже известно всей державе. Копили злато, серебро, Чтоб покупать мечи и книги Цифирной школе дал добро Смоленской первой Петр Великий. Собор Успенский возведен – Он духа русского твердыня. Стоял у стен Наполеон – Смоленск ломал французам клинья, Победный тормозил поход – Судьба у города – сражаться – За веком – век, за годом – год – Бить недруга, стоять, держаться. Град воевал, учился, жил, Детишек на ножонки ставил, Бойцов погибших хоронил И Господа в соборе славил. Ковал мечи и пушки лил И ладил на Днепре шебеку Век девятнадцатый открыл Гимназию, библиотеку. Потом град выставку открыл – И начал выпускать газету, «Чугуночку» соорудил, Дел ускоряя эстафету. И Глинку чествовали здесь – Смоляне гения ценили, Как, впрочем, ценят и доднесь. В саду Блонье потом открыли Чудесный памятник тому Кто сам смоленский, из-под Ельни, Кто музыкою вскрыл тюрьму Российской каторжной деревни И сделал первый явный шаг К освобождению народа. Сусанин – и полякам враг – И вызов власти, кем свобода Отобрана и у таких Героев, как Иван Сусанин... В домах смоленских (городских?) – Подумав, удивитесь сами: Еще лишь сотню лет назад Не ведали водопровода – Его поздней соорудят Лишь в девяностом для народа. А первый из железа мост В Смоленске над Днепром склепают, Когда двадцатый век на пост Вступить готов... Здесь открывают Электростанцию уже В двадцатом суматошном веке, На стартовой его меже... О «человечном человеке», Зачем-то навестившем град В девятисотом, не забыли? Рассказываю все подряд На всякий случай, чтобы были Вы в курсе всех смоленских дел. Да, было и такое дело: Вождь большевистский залетел В Смоленск – и власти заплохело. Смоленские большевики Себя и раньше проявляли. Приехал вождь, раздал тычки – Организацию создали В поддержку искровских идей. А в пятом стачку возбудили. Царь в Питере лил кровь людей – Совет смоляне учредили... Потом реакция, террор. Людская кровь на царской пасти. Неотвратимый приговор Антинародной этой власти В семнадцатом осуществлен. Октябрь повеял над Смоленском, Вознес полотнища знамен – И город тотчас стал советским. Кровопролитные бои Он вел с фашизмом в сорок первом. Сердца смолян сильней брони. Расстройство гитлеровским нервам: Не получается блицкриг. Освобожденный в сорок третьем, Мой город их руин возник – И мы здесь возрожденье встретим На фоне гордой старины Его проспектов и бульваров. Вдоль старой крепостной стены Пройдем по кромке тротуаров От башни к башне. Федор Конь Смоленский гениальный зодчий, Их воздвигал: мол, только тронь – И стрелы с башен кинут в корчи. Сад Глинки – бывший сад Блонье. В нем памятник. Изваян Боком. Великий – в бронзовом литье Стоит – и вдохновенным оком Взирает на концертный зал -- Дворец дворянского собранья. В нем город Глинку увенчал За бесподобные дерзанья. Вот памятник с орлами. Он Поставлен в скверике Героев. Две армии Багратион, Барклай де Толли храбрых воев У града нашего свели, Чтоб вместе задержать француза Чужие родом, но свои. Орлы – как память их союза. Тот тихий сквер порою пуст, А часто – выгул для бутузов, Здесь горожан встречает бюст – Фельдмаршал и мудрец Кутузов. И в парке – памятник войне С Наполеоном и сраженью Смоленскому... Оно вполне Вело француза к постиженью Того, как мужествен солдат России, как неколебим он. Кок за отечество стоят Народ и армия в едином Порыве – и хранят страну... Возможно, знай то узурпатор Заранее, едва ль войну Ту начал, куцый император. Еще: у крепостной стены Аллея памяти героев Все той же доблестной войны. Здесь баритонами гобоев Звенят осенние ветра И подпевают арфы-листья, Нам озвончая вечера... А если надо помолиться, Варвары церковь семь веков Стоит на улице Кашена. Здесь отпевают смоляков Печально, истово, душевно. Таков тот город, где себя Я лет с пяти осозновала. Здесь обретается семья. Однажды я не сплоховала: Удачный улучив момент, С четырехлеткою-соседом Пошла гулять... Тот инцидент Был предпосылкой к жутким бедам. Нас с ним искали всем двором. Нашли. Отец отменно выдрал. -- Нет, Толя, надо с ней – добром. -- Уверен: дурь из девки выбил. -- Но больше бить ее не смей! Ты обещаешь? -- Обещаю... -- Умна малышка. Над с ней, Как с большенькой... – Я высвещаю Каотину нашего двора, Для детворы – подобен раю. С утра до вечера – игра. Глаза зажмурь лицом к сараю – -- Готовы? Я иду искать. И в «штандыр» во дворе играли. Steh’ hier – так, надо понимать, Игру вначале называли На дойче. Также казаки- Разбойники у нас в почете. Шли беззаботные деньки. А взрослые всегда в заботе. Анисья, бабушка моя, Двор цветниками украшает. Такая ей эпитимья – Сама ее и назначает. А малышня ее цветы В «секреты» прячет вдохновенно... Секрет? Не знаешь? Странно... Ты Где рос? Придумано отменно: Копаешь ямочку сперва. Затем сплетаешь «икебану», Сорвав цветочка три иль два. И – в ямку под стекло... Дружбану «Секрет» захочешь показать – Одна лишь знаешь, где прикопан – Землицы слой лопаткой снять Нетрудно, чтоб глазами хлопал Сосел, увидев под стеклом Твое цветочное творенье. Понравилось? Куда с добром! – «И торжество и вдохновенье...» Меня пристроили в детсад. Но я в нем пробыла недолго. Сверх прочих фирменных досад – Спать днем не нравилось – и дока – Бабуля забрала назад: -- Зачем же мучите ребенка? Глядите – стал печальным взгляд. При мне пусть посидит девчонка... – При бабушке отрадно мне. По сути – полная свобода. Еще два слова о родне. О маме. Местного завода Она толковый инженер. С отцом еще до гроз военных По волеизъявленью сфер Небесных силой незабвенных Для них и вечно дорогих Невыразимых обстоятельств Свела судьба с отцом... Жених В плену армейских обязательств, Невеста поступила в вуз Московский, сильно инженерный... На самой грани их союз... Но, оказалось, крепкий, верный... Война... Невеста догнала Свой институт в Новосибирске. Она сибирская была, С Алтая... Ей понятны, близки Суровые сибиряки. Мой дед был железнодорожник. Попал к ежовцам на клыки. В тридцать седьмом сатрап-безбожник Его на Мангышлаке ввверг В расстрельную пучину злобно. В лазоревых погонах клерк В отчетец записал подробно, Что, дескать, этот (имярек) Троцкист, шпион неардертальский, Расстрелян – бывший человек... Сатрап с усмешкой каннибальской Отчет подробный прочитал... А любопытным говорила Бабуля: от семьи устал – И бросил муж -- чтоб вражья сила Ее и пятерых детей Преследовать не стала дальше... Не удалось окончить ей, Бабуле, сельской школы даже. Всего три класса ЦПШ – Вот все ее образованье. Но как светла ее душа! Война и бабушку в скитанье Неудержимо загнала... И в госпитале санитаря, И не искала, а нашла Израненного сына... Старя До спока, тяжкие труды И горькие переживанья. На лике скорбные следы Ее оставили... Желая Нас с Леной защитить от бед, Она нас тайно окрестила. -- Как мог тебя оставить дед? – Он молчала. Лишь грустила. -- О деде лучше помолчи. – Суровым шепотком просила... Пекла на пасху куличи. В печали схоронила сына... Война и родичей отца Втянула в огненные смерчи. Рок ополченского бойца Ивана, дядю, апедал смерти В неполных восемнадцать лет. А дядя Миша партизанил. В душе моей военный след Глубокое местечко занял. Средь братьев тетушка была Милица – комсомольский лидер На Тульщине... И я росла В почтенье к родичам. Не вытер Вихрь в ремени в душе респект К предтечам, с чем живу поныне. Перебелить судьбы конспект Едва ль дано на половине Дороги жизненной... Пошла В Смоленске в первый класс. Каштаны... Их кроны осень подожгла У школы во дворе... Мечтам мы Не предаемся. Первый класс – И новизна и труд немалый. Но чудный профи учит нас... Нечасто в пору ту бывала Учительница малышей С добротной вузовской начинкой. Не била, не драла ушей – Нам, право, повезло с училкой. Ей – Пузова – не повезло С фамилией – нам что за дело? С Екатериной нам светло Ильиничной. Она умела Тактично объяснять, учить. Что означает: знала дело. При ней приятно было жить... Чистописание... Корпела: Волосяная, здесь нажим... Живым интернационалом Был класс – и каждый был любим, Никто не ущемлял и в малом... Я сумочку с крестом ношу И нарукавники, поскольку Пером чернилами пишу. Испачкать платье было б горько. А сумочка – доверья знак: Ответственна за гигиену: -- В грязи и руки и обшлаг! Иди-ка вымой непременно! Приносит каждый в клас с собой Чернильницу-непроливашку. -- Чернила даже над губой – Пьешь, заедая промокашку? В чернилах пальцы, и тетрадь, И парт окрашенные крышки... Как все вокруг не измарать? Не помогают перочистки А инородчество ничье Здесь никого не занимало. Веселое житье-бытье... Задорно ребятня играла На переменках в чехарду. Мы – зайчики, снежинки, мишки На Новогодье... Все пройду Ступени, чтобы для умишки Побольше знаний подсобрать... Нас три подружки закадычных, Все – с Тухачевского... Назвать? В оценочках всегда отличных Морозова Наташа... Я Старательно иду за нею. А Галка Клецкина, моя Еще одна подружка, третью Позицию в ряду займет, Коль расставлять нас по учебе. Подруги старше. Их зовет Вожатая. Дозрели, чтобы В строй красногалстучных вступить. Меня позвали с ними вместе... -- Нет, Оле рано! – Оскорбить Нельзя сильней. Неужто чести Я не достойна быть в строю С ней, пионерской детворою? Обиду горькую мою Слезами выплесну, не скрою. Все успокаивают: мол, Еще по возрасту мне рано. Когда и мой черед пришел, В казарме, что довольно странно, Соседней части войсковой Нас принимали в пионеры Солдаты. Замер четкий стой. Пришел мой час. Горда без меры. И: -- Будь готов! -- Всегда готов! – Ответствую с лихим салютом. От поздравлений и цветов Зарделась. Радостным минутам Цена для детства высока. Теперь я в классе – звеньевая – И от звонка и до звонка, Учась, а в перерыв играя, Стремлюсь, чтоб жизнь была звонка... С Наташкой мы пошли в музшколу. Мой инструмент издалека В победную доставил пору Отец, вернувшийся с войны – Аж из Германии -- трофеем. И мы с сестрой теперь должны Им овладеть. Мы овладеем. С Наташкой ходим в школьный хор. Я – с нею, чтоб не разлучаться. Там голосим во весь задор... Дни школы торопливо мчатся. Наташке мало всех забот – Так занялась еще английским. И нас стихами достает, Жуя их смачно, как ириски: Tick the clock says, Tick-tick-tick. What you have to do, Do quick… Я позже записалась в КИД – Интернациональной дружбы Клуб... Кролик им руководит – Фамилия такая... Чушь бы Была, наверное, сплошной, Но Исаак Данилыч Кролик Идею не считал смешной, Хоть опыт и его был горек. Связь с иностранцами в стране Была приравнена к измене. А что б тогда грозило мне? Над нами сталинизма тени... Я в переписке состою С болгаркой, китаянкой, немкой, Приподнимая жизнь мою Над серостью привычной, мелкой. Мы кормим шумных голубей На площади... Стоглазый цербер Гэбэшный бродит меж людей, Где славный академик Кербель, Смоляк, лобастого вождя К его столетию поздравил Тем, что немного погодя Здесь памятник ему поставил. А академика сестра – Учительница в нашей школе По English’у... Судьба пестра... Ну, рассказать о важном, что ли? Ружинский Саша... В классе он Из мальчиков – красивый самый. Не ведаю, в кого влюблен. А я – в него... Пацан – упрямый, Надменный... Нравом – хулиган. И фехтованию учился. Класс превращает в балаган... Мне в третьем классе полюбился – Я стала в строчки изливать. Любовь – призвание поэта. Хотите, что-то прочитать Из первых? Почитайте это: Мой принц прекрасен ты сегодня Как луч зари. Как вечер поздний. Как шумный гомон пенных струй. Как первый робкий поцелуй. Мой принц кудряв и темнорус, Рост средний. Ловок и подвижен. Прекрасен... Но влюбленной вкус Не объективен... Я вся в книжной, Татьянинской печали... Он То затевает бой портфельный – Крик, хохот, топот, грохот, звон... За косы дергает... Отдельный Затеянный атракцион: Сигать из окон в кучу угля. В той шалости, конечно, он, Принц – заводила... Не потухла Любовь та детская во мне, То тлела, то огнем горела... Он – неизменно – свет в окне... Я потихонечку взрослела... О несвершенном не жалей. Пусть не сбылось, о чем мечталось... Мне гвардия учителей Вполне хорошая досталась. Но, правда, первых классных дам, Беременность перенимала... Зато потом явилась к нам И по хорошему влияла На нас Козлова Роза свет Романовна... Осталась с нами До завершенья школьных лет. Поклон ей, чудной классной даме. Не скучно мне средь школьных стен. Я там до ночи пропадаю. Страна играет в КВН, Играет школа, я играю. С шестого класса – красота: Клякс фиолетовые тучки Забыты. Давняя мечта Осуществилась: в школе ручки Разрешены – в них стерженек, В нем шарик, вымазанный пастой. А в доме быта, каждый мог Заправить стержень вновь хоть в пятый, Хоть в сотый и двухсотый раз. Чистописанием отныне Уже не доставали нас, Не увязали в этой тине. Сценарии для игр пишу. С Наташей книгу сочиняем. И в рукописный заношу Журнал рассказы... И читаем, И обсуждаем, что прочли... «Онегин» мной в шестом осилен – Опережая школу шли – Пример ленивым простофилям. Я неформально отношусь К тем сочинениям, что в школе Велят писать нам. Это плюс. «Мир Гоголя»... Не скучно, что ли? Но можно волю дать уму И фантазировать свободно По-гоголевски... -- Что к чему? Задачку задала сегодня Своим творением Бордун. Как оценить ее работу? Поток сознанья, как в бреду, Пока читала, вверг в икоту. -- Коллега, вы не правы, нет. Творение неординарно. -- Она рассорит педсовет... -- Мы ей должны быть благодарны: Она ведь гоголевский стиль Нам демонстрирует в работе... -- Кончайте, ладно, водевиль, Перечитайте – и поймете – Она талантлива весьма... -- Но где там тема и идея, Где план? Сплошная кутерьма... -- Об одаренности радея Настаиваю, что на пять Нам должно оценить работу, Талант взлелеять, поддержать И впредь о ней иметь заботу... – Когда писала о «Грозе, Так то был суд над Катериной. В свидетели попали все... -- И Кабаниха? -- Да! -- Отрину – Ведь это же белиберда. Так сочинения не пишут! -- Что за словесники – беда! Творения талантом дышат, Незаурядностью души. Талант хотите вставить в рамки? Сам так попробуй напиши. Учитель, не твори подлянки, Гордись таким учеником... – По школам города ходили Мои творения потом. Хотя за них, случалось, били Морально и за новизну, Парадоксальные подходы. Кто – за, кто против... Я пожну Все мнения. Но я метОды И впредь моей не изменю, А разовью ее, усилю, Разноображу то меню, Чтоб узнаваемо за милю Всем было творчество мое... Училась я всегда неровно. По математике новье Осваивается бескровно. По физике – то два, то пять. Подлавливала нас физичка: Пришлось сегодня отвечать, Назавтра, полагаешь, спичка Обломанная не твоя. Ан – нет: вдруг вызывает снова И – даойка. Привыкала я, Что быть должна всегда готова. С тригонометрией у нас Взаимное непониманье. Не приходился раз на раз, Но есть упорство и старанье. Географичка била нас Указкой по рукам пребольно. Противно к ней являться в класс. А по словесности – привольно, Прикольно в классе, здесь моя Законная тропинка-нива, Держава, где законы я Сама пишу судьбе на диво. Мне хорошо, мадам, месье. О дальних странах помечтала. В библиотеке детской все Тома на полках прочитала. Я приключения люблю, Все про любовь и про былое. В часы, когда в кровати сплю, Прочитанное, как живое, Переживаю... Наяву Жизнь приключениями тоже Стремлюсь напомнить... Я живу Чувствительно – мороз по коже От вдохновения. Пишу Сценарий радостный капустный К восьмому марта... Насмешу Мальчишек, чтоб молвой изустной Все пересказывались те Придуманные мной остроты. В извечной школьной суете... У бабушки одни заботы: Чтоб я была не голодна, Чтоб не перетомиться Оле... Ворчит: -- И снова допоздна, Ольгушка, засиделась в школе. Там медом, что ли, для тебя Намазано? -- Кружки, советы... – Ребят упрямо теребя, Устраивала эстафеты Веселых пионерских дел. А суд над нашим поколеньем Надолго школой завладел. Себя судили с вдохновеньем, Старались кое-что понять В себе и окружавшем мире, Духовным будни оттенять, Воспринимать ясней и шире... Придумала пиратский клан, Его устав, награды, гимны. Открылся вдохновенья кран, Творить, надежда, помоги мне... Я день-деньской средь школьных стен, Пылает сердце точно факел... А Саша Юриков, кузен Уже учился на журфаке... Мне кажется, что и меня Туда судьба зовет с пеленок, Предназначением маня... Как активистку шлют в «Орленок». Там -- все мое. Вдохновлена Невыразимым коммунарством. Теперь в Смоленске я должна, Поскольку этим светлым царством Я завербована навек, То, будучи его агентом, С отчетом совершу набег На молодежку, где моментом Опубликована... Меня Заангажировала «Смена»... Но получается фигня: Писала сочиненья смело, Нормальным русским языком... В газету – лишь канцеляритом. Газета стала тупиком. Не рада стриженым и бритым Заметочкам на полосе С моей фамилией в финале. А в классе поздравляют все. Всн опусы мои читали, Гордились – все же я своя. Я на медаль почти тянула. Недотянула: в классе я Восьмом четверку хватанула По русскому, а исправлять, Дотягиваться не желаю. Не хочется судьбу спрямлять. Нет, я себе не позволяю Свою тропинку упрощать, Свою планетную орбиту Выравнивать и уплощать – И вовсе не таю обиду, Что не достанется медаль... Моя наставница в музшколе, Тая разлучную печаль, Вслух размышляла: -- Надо Оле Толкаться в профсоюзный вуз. Поскольку Оля – заводила... В иные – сглазить не боюсь – Не верю, чтобы поступила... --- Другим ученикам, не мне, Поскольку непедагогично. Призналась: -- Оля? Вот кто вне Посредственностей. На отлично У нас училась. Что еще? Была из всех потоков лучшей... – -- Плюнь через левое плечо От сглаза – Стало страстью жгучей Стремление попасть в журфак. Его не перефиглимиглишь. Все на отлично – только так Прорвешься. Что проблемы с English, То репетитор помогал. Разговорил и рассупонил, Чтоб сам язык не сплоховал Не застревал в зубах и помнил Без подключения мозгов, Как спикать и не заикаться, В выстраивании мостков Логических не спотыкаться. Я верю, что не полный нуль. Начну мою в Москве страницу. Пришел ответственный июль – Я с мамой двинула в столицу. Там – дядя Петя. У него Гостили на речном вокзале. -- Так, не забыли ничего? Ну, с Богом! – Я в огромном зале Устраиваюсь за столом. Экзаменатор пишет темы... Так, Лермонтов... Чего ж мы ждем? Не вижу для себя проблемы. О Родине в его стихах Порассуждаю вдохновенно... Соседка сзади в двух шагах – И списывает откровенно, Заглядывая мне в листок. Наверно зрение на зависть.... Но есть и Маяковский... Вздох... Подумала – и отказалась От Лермонтова... Напишу Об «атакующем» поэте... Я шоколадкой пошуршу. Все с шоколадками, как дети. Лишь это и разрешено Держать на столиках сверх ручек... Пишу о Маяковском... Но Строка из лермонтовских «Тучек» Застряла у меня в мозгу И не жалает испаряться. О Маяковском – не смогу. О Лермонтове изощряться Опять пошла... Соседка мне: -- А мне, что делать? -- Ты свободна Писать – ведь взрослая вполне – О чем угодно, как угодно... – Я написала... Завершил За Лермонатова Ю. Полухин – Стихозу нагло предложил Из песни Туликова, сукин, Прошу простить, нахальный сын. Я торопливо записала. Куда ни кинь, теперь все – клин... Не так уж плохо для финала: «Родина! Тебе я славу пою! Родина! Я знаю мудрость твою! Дай мне такое дело, Чтобы сердце пело, Ведь мне, как тебе, верю я!» Да будет над страною небо голубое и рассветный луч золотой! Я первый уровень прошла. Лишь бал из десяти потерян. Ну что ж, и лучше бы смогла. Себя судьбе спокойно вверим. Узнала: те, кто о Толстом Писал, попали в «план по валу»... У списка пролетевших – стон... Путь расчищается помалу. Я выработала свою Стратегию для поступленья. Средь поступающих стою. План конкурсного представленья: Даю возмодность старичкам Передо мной позаикаться. У них-то явно по очкам Выигрываю: заниматься Когда им было – все в трудах. А я-то после школы только. Их пропускаю... На устах На фоне их – шедевры... -- Ольга, Отлично! – -- Устный так сдала, Потом английский... На последний Уже я первою пошла... Он не испортил мне обедни. На нем чудесно повезло. Историю в смоленской школе Вела директорша зело Престрогая. Велела: -- Оля, «Апрельских тезисов» весь ряд Учить напамять! – Заучила. И на экзамене – отпад! – Я их в вопросах получила. Оттарабанив наизусть, Экзаменаторов сразила. -- Недурственно. Что дальше? -- Пусть Расскажет про сраженье... Было В Отечественную войну, Не Бородинское, другое... -- Смоленское! Сейчас начну. Я из Смоленска... -- Ну, такое, Конечно, не могла не знать... Не вижу смысла дальше Ольгу Еще вопросами пытать. Отлично! -- Вот и все. Поскольку Все ясно, возвращусь домой. В Смоленске мною все гордились. Конечно, радостно самой, Что в главный вуз страны пробились Я и другие, с кем пока Еще я вовсе незнакома. Гуляю... Нежность ветерка И августовская истому Ввергают в трепетную грусть... Читаю и стихи попутно Заучиваю наизусть... Что ждет нас, представляю смутно... Но вот и долгожданный старт. В общажной тесной комнатенке В оптимистический азарт Себя вгоняем... По бетонке С утра к троллейбусу бежим, Подземкой – до «Библиотеки...» Затем по Моховой спешим... Стекаются людские реки В зоологический музей... Аудитория громадна. Здесь курсовой шараге всей Митяева читает складно Историю КПСС От самых марксовых истоков. От лекторши у многих стресс. Ведь конспектировать Бог сколько Велит Митяева... Пишу Разборчиво мои конспекты. Усидчива – и не грешу Бездельем... Разные аспекты У нашего житья-бытья. Не все врубаются со старта В работу... Новые друзья, Москва... Те, кем, забыта парта, Ритм не способны подхватить, Им нужно время на раскачку, Не успевают – как им быть? Как быть? Пусть не впадают в спячку, А мчатся школьникам вдогон. Прошла отбор для телегруппы. В комиссии кузен мой. Он Безжалостен – вповалку «труппы», Тех, кто с экрана мог блистать, Но Юриковым забракован. Мне перед Сашкой трепетать Не довелось. Вполне толковым Он стал тэвэшником уже И поспособствовал кузине. Сам на дипломном рубеже. Мне ж у Зеликина отныне Самария уроки брать, Себя готовя в телезвезды. Зачем тэвэ мне? Привирать Нет смысла. Рассудила просто: Тэвэ – лишь в крупных городах. Что – неплохая перспектива? Газеты – те, увы и ах – В райцентрах, на заводах... Живо Сообразила что к чему – И тем определился выбор. Отборочную кутерьму Прошла по-родственному... Вы бы, Коль предоставился бы шанс, Наверно б отказались гордо? Ну, то-то! Есть один нюанс: Сказать, что голливудской мордой Наделена, решусь едва ль. Но по мордасам лишь встречают. Отсюда – важная мораль: Они, наверное, не чают Во мне таланты обрести. Ну, что ж – они меня узнают... С кем в комнате меня свести Судьба решила? Обитают Со мной Наташа Воливач. Еще – Бояркина Людмила... А время устремилось вскачь. Нам, кто в общаге, пофартило: У нас под боком «Балатон» С его недорогим «Токаем». Напротив гастроном. А он Тем знаменит, что покупаем Здесь кофе, смолотый при вас, Сыры и фарш из мясорубки Свежайший, просто высший класс – И выпьем и поточим зубки На те шиши, что нам пришлют Родители в подспорье чадам... А в нашей группе разный люд: С княжной Джорджадзе Томой рядом Худющий Борька Гагаос – Из половцев (из гагаузов) Болгарин Коля Бижев... Рос, Как молодой бамбук... Ломброзо Весьма легко б определил Изнеженность аристократа. Он сыном дипломата был, Нужды не ведал, жил богато. В манерах утонченно прост. Ромео, принц из старой сказки. Из первокурсных телезвезд Он выбрал для любви и ласки – Ох... Лилю Маслову... Она Восторженно глядит на Колю. Похоже – сильно влюблена, Не выпустит его на волю... Валера Семеновский... Тип Самоуверенного хама... Как вспомню, горло душит всхлип... Как измывается --, ой, мама – О чем, чуть дальше расскажу. Казачка Любочка Федькова, Оксана Карташоова... Ржу: Мне о Зеликине такого Порассказали! Например: «-- Когда держава голодала, И у Зеликиных, мон шер, Икра зернистая пропала Из гостевого их меню. -- А сами? -- Сами жрут, как жрали...» -- Я эти глупости ценю. Они нам образ рисовали Самария, каким он был. Еще одна из хохм о нем же: «Когда под утро приходил – Засос на шее и на роже – Мамаша просит показать, Его мозоли трудовые... Не, я стесняюсь.. Что ты, мать!...» Мы были резвые, живые... Отец Оксаны, кстати, сам Стране известный Юрий Фокин... Великие приходят к нам И учат... Благодарна многим.... Мне у Голдовской удалось За операторство – отлично, Представьте, получить... Сошлось Все в фокусе, сняла прилично. Она ведь классик, идеал... Теорию читал Борецкий, Что первым Шмыгу в жены брал, Потом развелся... Не советский – По экстерьеру – человек – Изысканно, картинно модный... Творившие тэвэшный век, В прожорливый роток голодный Наш вкладывали вкусноту Их эпохальных откровений, Пристраивали нас в мечту. Мы – светом пламенных прозрений Их – навсегда – озарены... Что ж, расскажу о Семеновском... Зеликин: -- Написать должны Чего-то в стиле репортерском... – Я написала, как цветы Мы в праздник школой возложили К подножью каменной плиты, Что отсырела на могиле Дубинина Володи... Он Был пионером-партизаном И пал геройски... Был сражен... Героя позабыть нельзя нам... До сей поры, как вспомню, ком... Как изгалялся Семеновский! Да он смешал меня с дерьмом, Громил с ухмылкою бесовской. За что? Хотел за счет меня Себе авторитет повысить? Душа ничтожная, свинья, Стремился посильней унизить. Как больно мне – не передать... Что нес конкретно -- и не вспомню. Ну, что ж, Валерий, исполать! Бес надоумил, чтоб не ровню Во мне увидел? Дескать, сам – Всему, что надо, научился... А в сущности – обычный хам. Такой конфуз со мной случился. Активность у меня в крови. При том, что робостью в общенье Я отличаюсь ви-за-ви С тем, кто незнаем. А ученье В тэвэшной группе от меня Как раз и требует общенья. И вот – стою, себя казня, За робость. Поручили: мненья Собрать у тех, кто покупал Цветы: каков счастливый повод? Себе внушаю: -- Ну же, ты Спроси в конце концов! – Весь город Уже, казалось, промелькнул С цветами. Наконец решилась. Спросила... Кто-то оттолкнул – Не страшо, в общем... Убедилась, Что за вопросы не убьют – И постепенно осмелела. Ответы разные дают. Одна старушка захотела Цветы в театр отнести Для вдохновеного актера. Себя сумела завести – И в трансе выполнила споро Задание... Урок был впрок – Преодолев свою особость, Дала сама себе зарок, Что навсегда забыла робость – Еее профессия в штыки Как недостаток принимает... Зеликина ученики... В итоге курса занимает Самарий в общей теме нас. Кто сценарист, кто оператор... Вся группа втянута в показ. Мы поразили альма матер. Особо отличиля Вол С цветными фото о фарцовке. И факты зримые привел В итоге долгой подготовки, В которой сильно рисковал. Но победителей не судят. Такой сюжет нарисовал – Отличным репортером будет. Зав кафедры – Багиров. Он Строг и корректен до отрыжки. Энвер Гусейнович умен И пишет по предмету книжки Фундаментальные. По ним – Всем поколениям учиться. Он даже Лапиным ценим. С ним и Борецкий не сравнится. Я одногруппников парад Веду: Сережка Пархомовский. Папаша знаменит – Эльрад... Продолжу Леной Березовской. От мопса щецки у нее, Характерец – как у болонки. Привносит в общий труд новье: -- Хочу быть няней при ребенке. – О чем ее материал? О том, как нанималась в няни. Один «наемщик» предлагал Работу с сексом... -- Нет, не манит... – Диктанты... Вряд ли кто писал – Трудны ужасно – без ошибок. Здесь Семеновский сплоховал. Для многих первый курс был зыбок. Грозят Валерку выгнать вон. У всех ошибки в тех диктантах. Он по ошибкам – чемпион. При всех немыслимых талантах, Пусть ты душой высок и чист, Но если с языком в разладе – Какой ты, к Богу. Журналист? Стараемяся, журфака ради, Ошибочки искоренять И это, в целом, удается. Едва ли станут выгонять Валерку... Тема достается Есенинская курсовой, О творческих его приемах. Есенин был мужик живой И с женщинами был не промах. И зачастую с ними груб... Но столько нежности, и грусти, И взглядов трепетных, и губ В недосягаемом искусстве Поэта... Он такой один. На все века – один в России. Рязанского нагорья сын, Недосягаем в вещей силе Живого слова... Я должна «Поверить алгеброй» живое Восторженного пацана Неизъяснимое, родное Строение его души, Запечатленное в страницах, Где строчки дивно хороши... Мой курс... Читается на лицах, Что месяцы прошли не зря – Все одухотворенней, ярче. Сияй, московская заря, Давай урок, ученый старче. Кучборская... Сквозь все века Протянется о ней легенда. Росточком хоть невелика, Душой прекрасна... Кинолента Воспоминаний сохранит И жест ее и звучный голос. Как жаль, что время так летит. Мы с ней – навеки. Наша гордость, Непредсказуема она И в остранении – прекрасна. Душа по чуду голодна – И ей, великой, это ясно. Она нам дарит чудеса, Что алогичны, бессистемны. Но с ней побудешь полчаса – И кажется: упали стены – И открывается простор, И, времена перекрывая, Звучит ее рассказ простой... О, непростой! Не надо рая, Лишь дайте нам опять, опять Услышать незабвенный голос, Чтоб с нею вдаль и ввысь взлетать И радость с ней деля и горесть, На милость неба уповать. Мы с ней и плачем и хохочем... А ей экзамены сдавать Совсем не просто, между прочим... Поддержит устремленность ввысь, Талантливый расправит крылья... Но лишь в словечке ошибись – Не пожалеет... В изобилье Примеров помнит каждый курс... Что на моих глазах случилось, Я от того не отрекусь... Мэтресса просто оскорбилась, Когда Наташка Волевач Оговорясь, сказала: «... Трупы Патрокла с Гектором...» Хоть плачь, Но на виду у целой группы Метресса дурой назвала Дочь генерала и комдива... -- Не трупы надо, а тела... – Степанова взялась ретиво Об Ифигении трындеть – И так старушку пожалела, Решив особо порадеть... -- Я удивить ее хотела, Сказала: -- Куклу назвала Я Ифигенией... – Старушка Тут закусила удила – И перетрусила Ольгушка. Старушка вышла из себя: -- Что? Ифигенией? Игрушку?! – Бежит Ольгушка, отступя, Трясет от ярости старушку.... Непросто с нею верный тон В зачетном выбрать диалоге. Миф, где героем Фаэтон... Студентка бабкины уроки Усвоила от «А» до «Я»... -- И бедный Фаэтон разбился. Ах, что за пластика! – Тая Ухмылку... Тотчас заискрился Кучборской благодарный взгляд: -- Заметили? Вы правы, правы... Зачетку! – Много раз подряд Кивала... На нее управы Логической, похоже, нет... Меркулов наснимал богиню, Со снимками принес пакет, Перебирал... При той картине Старушка медленно встают, К Витьку торжественно подходит, Пакет со снимками берет И отбирает, что находит Достойным... Вот и весь зачет... -- Зачетку! – Много – автоматом Сдала... В Смоленске мне зачет. Значок журфака, точно фатум... Татаринова... Красота Профессорши невыразима. Доверчивость, и доброта С наивностью неповторима. Пришла общагу навестить, Студенческие наши недра. Заходит... Быть или не быть? – Людмила обнимает негра – И на коленях у него. Но не смущаясь поясняет, Что с негром рядом для того, Что в освоенье помогает Для нас родного языка... Мэтресса простодушно верит... Второй семестр уже слегка Полегче... Проникает в череп Быстрей наука... Шаг вперед... Физвоспитанье нам гимнастка Уже не юная дает. Но вот фигура и осанка – На зависть неуклюжим нам. Кричат ей: -- Девушка!... Простите... – Ведут морщины счет годам, А тело – девичье – смотрите... Сдавая Шведову зачет, Я мавра окрестила турком. С Кучборской это не пройдет. Здесь – проскочила, хоть придуркам И он дает всегда отлуп... Никто из гениев не любит Тех, кто невежествен и глуп. Филиппыч этаких зарубит... Раз на экзамене в графин Филиппычу налили водки... Хлебнул, понюхал... -- Погодим С экзаменом... Давай зачетки! – Пятерки выставляет всем, Кто первыми схватил билеты. А остальным велел вне стен Ждать классных... -- Не входить! – Запреты Продлились до поры, пока Графин был Шведовым не выпит. Он бодр и не дрожит рука, Из колеи совсем не выбит.... Однажды заперла жена. Под дверь зачетки запихнули – Пятерки всем – и лишь одна Четверка... -- Почему? -- Грязнуле Я пять поставить не могу. Зачетка словно бы с помойки... – Леса на волжском берегу, Саратов, Чебоксары, Горький... Меня родители в круиз Отправили на это лето – Мне за успехи в вузе приз... Что ж, отдохну от факультета. До Астрахани и назад, Всю проплыла на теплоходе, Чудесный воздух, все подряд Большие города обходим. Погода средней полосы Рекою смягчена отлично. Я в Угличе смотрю часы, Что дешевы и симпатичны... Увидели Казанский кремль, Полюбовались Жигулями. У Рыбирска взгрустнулось всем: Лишь колокольня перед нами, А вся-то церковь под водой Водохранилищем сокрыта. Гидростроительство бедой Для тысяч стало. Позабыты Не только церкви – и дома, И тысячи гектаров леса, И нерестилища... Чума Индустриального прогресса Невольно забирает в плен, Грозя бедою, пусть неблизкой... Был в Чебоксарах КВН Особый, для братвы туристской. Река великая текла, Обремененная судами. На теплоходе привлекла Соседка. Одинокой даме Все интересно обо мне, Включая тайные нюансы. С самодостаточной вполне Учусь раскладывать пасьянсы. Мамаев воинский курган Моей души затронул струны. Стоит угрозою врагам, Плывут над ним неспешно луны... А в Астрахани – вобла. Все Достойные запечатленья Для пересказа в «медресе» Мои – на Волге – наблюденья. Сентябрь в дворец привел. Нет слов! Одно восторженное чувство! Теперь Георгий Кузнецов Берет над нами опекунство, Толкуем с Герой обо всем, Порою бьемся в спорах жарких... Овладеваем мастерством Мы в новостных тэвэшных жанрах... Друзья... Досада мне от них. Легко им книги раздавала. Они не возвратили книг – Библиотеке задолжала – От «горьковки» отлучена. Учиться мне теперь труднее. Где книгу добывать должна? Я в Ленинке стою за нею, Единственной, порой полдня – И возвращаюсь восвояси Не прочитав и голодна... В сей неприятной ипостаси Помог Георгий Кузнецов, В Останкино добывший допуск, В библиотеку для спецов... А Фокина веселый отпрыск, Оксанка приглашает нас Попировать в ее квартире. Потехе – время, делу – час. Прославленная в целом мире Леонтьева заходит к ней, Представьте, запросто – за солью. Житье кудрявей и вольней, Но дело отнимает волю. Для Кузнецова идеал – Тэвэшный прогрессивный Таллин. Как эталон их подавал, Сценариями их завален. Нам, как пособия раздал: -- Учите творчество эстонцев. Понятно, лучше б... – Умолкал. Американцев и японцев, Наверное, имел в виду. Но нам тэвэ их недоступно – С социализмом не в ладу... Творят эстонцы мощно, крупно. И «Время» тянется вослед, О чем пишу я курсовую. Во «Времени» сенсаций нет. Идет все в записи. Вживую – Один, пожалуй, только спорт. Над всем главенствует цензура. Прокрутят ролик без забот, А публика известно – дура. Что ни подашь ей, все возьмет. Кто интересен, тот опален... А после сессии везет Нас Кузнецов всей групой в Таллин. Рейт Капемяэ встретил нас, Показывал свои программы, Давал нам личный мастер-класс. Наезд, стоп-кадры, панорамы, Блиц-репортаж, опросный блиц... Нам Таллин – уголок Европы. Военка... Всаживали шприц В раздвоенный муляжик попы, Накладывали бандажи, Лучинкой поджигали банки... -- Как шину ставить, покажи! Представь, что в поле и в землянке... Кто научился, кто-то – нет... С мед. Персоналом – швах – в столице. Прикольный выдался сюжет: Когда дежурили в больнице, Я груду чистого белья Отправила повторно в стирку – Ошиблась с этой грудой я, Из прачечной не взвидев бирку. Бывает... Я же не во зло. Все поняли: хотела лучше. В итоге – как-то пронесло... Чапаев – Петьке: -- Тоже. Кучей... К «военке» примыкает «гроб», Урок гражданской обороны. Нас учит солдафонский лоб. Ах, лучше бы он вез патроны. На черный юмор тот урок Сползал: укрывшись простынею, Ползи на кладбище, дружок – Запудривают нам хернею И так усталые мозги. Кто эти глупости придумал? Жужжит полковник, как москит, Спасает только черный юмор С добавкой неприличных слов – Не стоит, право, брови хмурить... Нас Ванникова, Ковалев Стремятся олитературить. «Тристан с Изольдой» у одной И Полежаев у другого. Урок словесности родной – Высокое чарует слово. Оно для творческих мозгов – Спецвитамин... В своем упорстве Наставник группы Кузнецов Нас упражняет в репортерстве. Он прав. Иной дороги нет К вершинам фильмов философских... Мы с Миловановой сюжет Берем об улочках московских. Они нас к творчеству ведут – Над каждым кадром трепетали. Нам архитекторы дают О них пространный комментарий. -- Сюжет был выстроен умно, -- Отметил нас с Викушей Гера. Такое, стало быть, кино. Выстраивается манера Снимать, монтировать сюжет. Влиянье Таллина сказалось. Семестр прошел – физкультпривет! Потом и отдохнули малость. Второй семестр. Опять отсев. Оставшиеся крепнут духом. У нашей группы новый шеф – Сергей Муратов... Показухам Учебным новый стимул дан... Опять в программе теле-Таллин. Мы снова всей командой там. Степанова... Нам с нею дали В отеле комнату двоим... -- Зачем со мной здесь ты сегодня? – -- А ты зачем? – Ну, погрустим О том, что каждая – свободна... Компанию составил нам Пижонистый Рудольф Борецкий. Решил поехать в Таллин сам. Дотошный профи, четкий, резкий... Мы отсмотрели сто программ – И что-то поняли, наверно. Нам не показывают хлам Пропагандистский лицемерно, А только то, где мастерство С глубокой мыслью сочеталось, Чтоб что-то в голову вошло И что-нибудь в душе осталось. Несем свободно светлый бред. Помимо Таллина, и Ригу, И Ленинград включает рейд – Заносим в памятную книгу Запечатленное... Оно Не выветрится, не сотрется, А станет внутренним кино, Мерилом, к коему сведется Все, чем одарит нас журфак... Сергей Муратов к нам приводит – Не для того, чтоб просто так Мы поболтали о погоде – Чтоб научились задавать Имеющие смысл вопросы, Людей, которых узнавать Должны, будь даже наги, босы – Сограждане... Известны всем Владимир Леви с Аксельродом Альбертом, КВН-ным... Тем Для обсуждения с народом У каждого из них полно. Я отличилась с Аксельродом: Вопрос понравился. Умно Ответил с нравственным подходом. Другим не очень хорошо Вопросы позже задавала. Муратов пятнами пошел: -- Нет, далеко от идеала. Вы понадкусывали плод – И не доели, позабыли – И темы значимой полет Не заострили, притупили... – Сергей задания дает Объединить семь фактов разных В логичный винегрет-компот. Игра ума для сердца праздник. Все справились, кто как сумел, А отличился Пархомовский. Все факты взяты на прицел С изящной лихостью и броской. Мэтр фотографии раздал, Велел по ним рассказ составить... -- Татьяна, снимки где? -- Скандал: Я думала, себе оставить Их можно. Выбрала одни, Другие выбросила в урну... – За часом час, за днями – дни... Историю кино фактурно Погожева преподает, Устраивает нам просмотры Тех лент, которые народ Не видел никогда и смог ли б Увидеть хоть когда-нибудь?... А нам, ведь мы же все же профи Дают на Бергмана взглянуть, Антониони ради пробы. Глядим, чтоб разбудить мозги Эстетикой высоких зрелищ. В Госфильмофонде, вне Москвы, В одном из потаенных селищ С названьем Белые Столбы На полках строем – киноленты. Суда попасть без ворожбы Едва ли смогут и агенты Что КГБ, что ЦРУ. А нас, представьте, запустили. Мы здесь смотрели «Soldier blue» С идеей: если злоба в силе, То ею только смерть одна С жестокой яростью в комплекте Лишь может быть порождена – Об этом, стало быть, аспекте... Людмила Павловна... О ней, Погожевой: Печаль во взгляде. Мне помнится: в один из дней Она стоит на балюстраде, А мимо молодость снует. Она застыла одиноко. И, видно, ничего не ждет От жизни... Усмехнулась горько... Бабаев излучает свет... Он потрясает глубиною Проникновения в сюжет. Живет забытой стариною – И, кстати, сам большой поэт Несуетный и непарадный. В нем спеси нет и фальши нет – Академичный, не эстрадный. Но мы-то знаем что к чему – Не первый день на факультете. И души тянутся к нему. В нем мудрости – на пять столетий, Открытий – может быть, на сто... -- Поэты пушкинской плеяды... Из них не виноват никто, Что им досталось жить в декады, Немеркнущей звездой Он воссиял над всем и всеми... Вот Веневитинов младой... – Как эдуард подходит к теме, Какой в ней открывает смысл, С эпохою соизмеримый, Да с расшифровкой тайных числ... Студентами высокочтимый, Он никого не завалил... Он сам, похоже, удивлялся Тем тайнам, в кои приоткрыл, Калитки... Знаньем наслаждался... -- Настанет день, -- предупреждал, -- Я «Валерик» вам прочитаю... – Рассказ о Гоголе назвал: « В движенье – мир»... А я мечтаю Тэвэшный выстроить сюжет, Чтоб виден был мудрейший лектор И романтический поэт... Бабаев это нечто! Некто... Рожновский шел с ним в параллель: Немецкий романтизм и Гофман. Журфак о нас имеет цель, Чтоб вышли люди, а не говны Из стен журфака, если взять Терминологию Раневской. Точнее вряд ли кто сказать Способен идиомой резкой... Семестр проехали – поем: Искать, бороться, не сдаваться! ...А в Усть-Каменогорск втроем Поехали стажироваться: Я, Милованова, а к нам Степанова вошла в компашку. В общагу поселились. Там – Клопов – хоть собирай их в чашку – Попили кровушки из нас. Там Павел Бортников директор На студии: -- Покажем класс? – Мы постарались. Наше кредо – Равнение на идеал: На Бергмана, Антониони... Чабан колхозный, аксакал: -- Московский гости?! – Как иконе Нам поклонялись. В нашу честь Барана резали, варили Шурпу – и шашлыков по шесть Мы навернули: жир на рыле... Считай, что город – комбинат. Титан и магний здесь спекали – Для оборонки – в концентрат, Весь город ядом опыляли. По правде нечем в нем дышать... Мы на Зайсанском побывали Водохранилище... Вкушать Уху из щучек здесь давали. А щучки – метра полтора – Во льду лежали штабелями. Тех щучек – целая гора, Хоть разребай их тракторами. Нас на джайляу завезли. На пастбище высокогорном Увидели: течет вдали Река: вся белая, но с черным Перемежается порой. Там шла гигантская отара – Рекой казалась под горой. -- Девчата, отыскалась пара. -- Что? -- Завтра замуж выхожу... -- Ну, Милованова! Тихоня! А мы? -- Так я вас не держу – Давайте следом... – Но погоня К успеху б вряд ли привела. Объектов Саша парень видный. Смогла Викуша, увлекла – Потерян, как жених завидный Для казахстанок навсегда. А впрочем, поживем – увидим... Вернемся ль с Ольгою сюда? Творили ярко, не постыден, А поучителен итог Той казахстанской стажировки. Еще один нам дал урок Журфак – добавилось сноровки. Семестр срединный. Новизна В нем лишь – высотная общага. Жизнь интересна и полна. В душе надежда и отвага. Теперь нам все профессора Понятны и давно не страшны. Готовы выдать на-гора Мы вдохновенно и куражно Свой эпохальный репортаж... Нас Козочкина поражает. Восторженно: -- Сегодня наш Партсъезд открылся... Он решает... – Экзамен был. Тяжелый том С коленок чьих-то повалился, Да с грохотом... Что будет, ждем... Тут в корчах весь наш курс забился. Метресса: -- Кто-то уронил Случайно на пол промокашку, Так поднимите... – Видно, был Тот текст не раз исполнен... Тяжко Сдавать заумный политэк Но я и по нему пятерку Отхватываю... Все – навек. На весь наш век мы эту школку Проходим. Нравственный урок Ее и интеллектуальный На весь отмеренный нам срок... И снова встреча с идеальной Великой в странности своей Неподражаемой Кучборской. Стендаль, Бальзак и Диккенс с ней В душе откладывались горсткой Рубинов, изумрудов... Вдаль Глядит – и душу озаряет... «Руггон- Маккары», «Жерминаль», «Холодный дом»... Душа вбирает Те ценности, чтоб их потом В свои творенья ставить втайне... Мы ей экзамены сдаем... О, Господи великий, дай мне Не опозориться пред ней... Георгий Зайцев отвечает... -- Что ест бейлизм? -- В лихой своей Манере Жорик изрекает: -- А... Это старичок такой!... -- Дурак! Дурак на факультете! – Кучборской крит истошный, вой.. -- Идите, Зайцева убейте! – А в мой билет Эмиль Золя Попал... С великой обсуждаю, Рискуя, честно говоря – О «Дамском счастье» рассуждаю. -- Я с детства тот роман люблю, А критики, как слабый хают... – И одобрение ловлю: -- Они его не понимают. Раз любите, то есть за что... – Роман, по совести, отличный. Слегка наивный, но зато Цветастый и киногеничный... – Еще на сектор колесо Судьбы неспешно провернулось... -- Пойдем вперед, осилим все! – Сама с собой перемигнулась...