Глава 19. ДОПРОС ЕВРЕЯ. В коридоре от наших я узнал, что Лилию после непродолжительной беседы и парочки оплеух (грубила начальнику угро!) отправили успокаивать нервишки в «обезьянник»… Мне же предложили сменить коллегу на допросе, на выбор: либо - «верзилы», либо - «жидяры». Я выбрал еврея, как менее нервный, экономящий душевные силы вариант. Вскоре я уже сидел за столом напротив носастого, волосастого, замороченного предыдущими беседами Ленартовича… Смотрелся он вполне нормальным, даже весьма культурным и приятным в общении человеком, лишь самую малость затраханным теми событиями, в эпицентре которых он нежданно для самого себя оказался. Не было у меня ни малейшей предубеждённости против него… Ну не казался он мне злобным мокрушником, и всё тут!.. В то, что он убийца - не верил абсолютно… Думал так: или сейчас же, или чуть позже, но мои начальники обязательно во всём разберутся, извинятся перед всеми четырьмя, и отпустят их домой… А раз так, решил я, то мне нет и смысла сейчас давить на еврея, уподобившись прессу для выжимки белья… И я повёл с ним обычный житейский разговор: о погоде, ценах, бабах, политике, футболе, а заодно – и о том, в каких неприятных ситуациях оказываются порою вполне достойные люди, и как важно вести себя в этих условиях правильно, не делая непоправимых глупостей… Он в чём-то соглашался, с чем-то вежливо спорил… Приятный и интересный для обеих сторон диспут!.. Полезность происходящего разговора расследованию - разве что в прощупывании личности «клиента» и поисках ключика к его душевным глубинам… Но, по большому счёту, я просто филонил, тянул время в ожидании того момента, когда мои начальники либо достигнут какого-либо результата на «главном направлении» (Дмитрий Щербаков), либо, что много вероятней, признав своё поражение, дадут команду: «Отбой!.. Всех - отпустить!» …С высот своего нынешнего опыта немножко поговорю на тему: как следует вести себя с подозреваемыми в особо тяжких преступлениях… Когда угрозыску нужно – обязательно используются в качестве домашней заготовки и «зубодробильные» фразы, вроде: «То, что ты сделал, могла натворить лишь конченая мразь!..» Но рассуждая вообще – поступки «клиента» целесообразней оценивать нейтрально. Отнял у старушки последнее барахлишко?.. Избил и изнасиловал женщину?.. Или даже убил ребёнка?!. Правосудие не выиграет, если опер встанет перед бандитом в позу, кипятясь, маша кулаками и матюкаясь… Задача у опера принципиально другая: разговорить, расположить к себе, добиться откровенности, убедить в бессмысленности запирательства (причем почти всегда - в условиях, когда как раз запирательство сплошь и рядом вполне имеет для «клиента» смысл!)… Наконец, надо уговорить бандита на «явку с повинной», и чтоб не просто во всём сознался, но и - подробно рассказал, что и как говорил и делал, и куда дел те или иные вещдоки… А эту задачу не выполнить, если не установить с обвиняемым психологический контакт… Для этого же опер должен суметь показаться в его глазах если и не другом, то хотя бы - не заклятым врагом!.. Не бойся адвокатствовать - в разумных пределах, разумеется!.. Пусть «клиент» видит, что допрашиваемый его понимает, и считает мотивы его преступных действий понятными, а следовательно – как бы частично и оправданными… Вот, к примеру, перед тобою - серийный убийца, замочивший несколько десятков человек. Нет разумной необходимости соглашаться с высказываемой маньяком версией о том, что убитые были человекоподобным мусором, никому не нужными отбросами общества, и оный «серийник» лишь слегка очистил нашу планету от противной плесени, но почему бы и не подчеркнуть, что ты ПОНИМАЕШЬ побудительные причины этой кровавой акции?!.. Безрадостное детство, хмурая юность, неудачная женитьба, злая тёща, опостылевшая работа, всеобщая, окружающая нас глупость и чёрная злоба… Да мало ли что ещё могло побудить в этой ситуации потянуться к топору и ножику!.. Тут дивиться надо другому: пока ещё не все наши современники стали озверевшими маньяками… Отвратительно ли содеянное «клиентом»?.. Да!.. Виноват ли он?.. Да!.. Но ведь - не только же виноватон, а и другие… Семья, школа, улица… Все виноваты!.. Всё наше бездуховное и бесчеловечное общество!.. Все и каждый из нас!.. И когда увидит допрашиваемый, что не изгой он для опера, а - случайно оступившаяся жертва проклятого несовершенства Вселенной, то и потянется к нему всею душою, и сознается во всём требуемом, и подмахнёт все подсунутые на подпись бумажки… Это и есть - оперское искусство!.. Допрашивать «клиента» розыскнику намного легче и эффективнее, если между ними установилась внутренняя связь, а для этого опер должен уметь залезть в шкуру допрашиваемого, увидев ситуацию «его» глазами, измерив содеянное им мерками «его» же собственной совести… Причём совершенно неважно, убедительны или вздорны объяснения «клиента» тому, что он натворил, - в мотивах потом пусть разбирается суд. Задача же опера - задокументировать сам факт признания в содеянном, а сделать это легче при содействии самого обвиняемого, - вот почему так важно завоевать его симпатию!.. Ещё пример: гнилозубый нарик ворвался в аптеку и, изуродовав фармацевта, похитил упаковки с нарковеществом. Позднее, на допросе, вякнул, что всего лишь пытался раздобыть деньгу на прокорм жены и ребёнка… Стоит ли оперу строить сомневающуюся мордяху и саркастично хмыкать? Не стоит. Куда продуктивнее совсем другое - сделать вид, что веришь каждому его слову!.. Следствию ведь нужны не путанные объяснения обвиняемого мотивов своего поведения , а всё то же признание им под протокол: самого факта содеянного: да – ворвался, да - изуродовал, да – забрал наркоту… И ни в коем случае не давать «клиенту» понять, что дела его швах, и выхода из этого тупика нет вовсе, - разве что ещё до суда он повесится в камере… Удобней, чтобы у него до конца оставалась надежда на лучший исход!.. На какой-нибудь, пусть и случайный, но - проблеск в нависших над ним грозовых тучах!.. Не исключено, что ему и впрямь повезёт, - судья окажется добреньким, и влепит ему на пару лет меньше нижнего предела, или же свидетели на суде резко поменяют свои показания… Но если и не оправдаются его надежды, то всё равно - в ожидании неизбежного он хоть не испытает лишних мучений… Вот почему на допросах мы не только (и даже не столько!) прессуем бандитов, но и - обещаем с три короба, вешаем лапшу на уши, сулим что угодно, сочувствуем по-всякому… Чего не сделаешь ради получения сознанки, улик и вещественных доказательств!.. Ну, а чтобы врать искренно - лучше всего и не врать вовсе, а говорить лишь то, что и в самом деле думаешь!.. И любой опер со стажем, многократно изображающий сочувствие на допросах бандитствующего элемента, рано или поздно начинает думать как бандит, и рассуждать как бандит… Украл?.. Подумаешь, стырил пару копеек… Ограбил?.. Так случайно же получилось… Изнасиловал?.. Ну, эти бабы сами напрашиваются… Убил?! Так кто убит-то?.. Погань!.. За такого – ещё и «спасибо» можно сказать… Так что вне зависимости от виновности или не виновности Ленартовича, но в налаживании контакта с ним на том этапе был вполне осязаемый оперативный интерес. Однако я тогда об этом даже не думал. А просто верил в его невиновность, и в то, что сейчас перед ним извинятся, его отпустят на свободу, и мы расстанемся с ним если и не друзьями, то хорошими знакомыми… …И вот в самый разгар наших мирных воркований, чем-то вдруг ощутимо повеяло из коридора… Этакий лёгкий сквознячок, намекающий на скорые серьёзные потрясения… Ленартович тоже что-то почувствовал, и насторожился, вслушиваясь в доносящиеся из-за двери возбуждённые голоса… Взгляд его панически забегал: от меня к дверям, и от дверей ко мне…Внешне он оставался всё тем же, но я почуял, как внутренне он дрогнул, и начал буквально разваливаться на составные… …И меня озарило: он - УБИЙЦА!.. Есть, есть кровь на этих внезапно затрясшихся ручонках… Иначе – откуда такая паника в глазах?.. А ведь я ему уже поверил, и про себя - оправдал вчистую, практически выписав ему отпускной билет… Мы так душевно общались, между нами так заискрило взаимопониманием… Он даже успел стать мне чертовски симпатичным… И тут на тебе: всё-таки - замешан!.. На обаяние меня взял… Развёл как младенца… Выставил меня в собственных глазах - полнейшим лохом!.. Я сердито нахмурился. То был первый случай в моей практике, когда убийство раскрыли не по горячим следам, а позднее… Причём вначале мы прошли мимо настоящих убийц, и лишь после отработки всех остальных вариантов - снова вернувшись к ним… Причём кровавыми душегубами в данном случае оказались люди вполне нормальные, - не бичи, не блатные, не нарики или алакашисты… Раньше мне как-то не приходило в голову, что убийцей в принципе может стать любой, в том числе - самый обыкновенный, иногда и - вполне достойный!.. Мне казалось, что у способного лишить жизнь человека на физиономии должна быть каинова печать, что ли… Что-то зловещее в повадках и внешнем облике… Ни хрена!.. Многократно потом убеждался: сплошь и рядом - никакой печати… Вполне обыкновенные лица… А начнешь разбираться, почему убили - вполне житейские, по своему даже и не лишённые убедительности объяснения… Следующие 10-15 минут нашей с Ленартовичем беседы, когда я уже прозрел относительно его личности, но окончательно ничего не знал, а просто лишь догадывался, - были самыми неприятными… Вдруг иссякли общие темы для разговора!.. Жать на него в плане: «Говори правду, семитская морда!.. Всё равно твои подельники уже во всём сознались!» - я не мог, не решался, ибо не было такой команды, а делать вид, что ничего особенного вокруг не происходит - тоже как-то не получалось… Не хватало ещё профессионального опыта финтить и «гнать нейтралку»… Вот и получилось так, что мы оба глухо умолкли, исподлобья глядя друг на дружку… «Узнали правду?!.» - читалось в его отчаявшихся глазах. «Так это - ты?!.» - читалось в моих. …Но тут дверь с треском распахнулась, и в комнату влетел капитан Цыганков из городского угрозыска. «Привет!» - по-свойски тиснул он мне ладонь, и, присев на стол, в упор уставился на Ленартовича. Вытащив из кобуры свой неизменный «Макаров», привычно стал играться им, то и дело подбрасывая и ловя. Искоса, через плечо, спросил у меня: «Так значит, это - ОНИ?!.» Видимо, он ошибочно полагал, что я уже в курсе того, что только что случилось. Я осторожно пожал плечами. При желании это можно было истолковать как угодно, в том числе и как мою информированность в происходящем, и полное согласие с тезисом: «Это - ОНИ!» Цыганков взглядом знатока оценил раздавленного ужасом фотографа, снял «Макаров» с предохранителя, поставил, снова снял. Нацелил на лампочку на потолке, на фотографа, на меня, потом снова на фотографа. Поинтересовался деловито: «А Вайцман твой уже покололся?..» Я сухо кашлянул: «Не Вайцман он, а Ленартович… Нет, явку с повинной пока что не даёт…» Смотреть при этом на самого Ленартовича мне не хотелось. Вдруг он всё-таки - невиновен?.. Тогда получается ерунда: только что мы мирно беседовали, без всяких намёков на его обязанность в чём-либо сознаваться, и вдруг я при нём открыто признаю, что, оказывается, именно «явки с повинной» всё это время от него и добивался!.. Чуждый моим душевным метаниям, Цыганков удивился: «Так чего ждёшь?!. Давай отполируем его в четыре руки, вот и запоёт соловьём! Как Щербаков… Представь: полчаса назад сунул ему ствол в рот, и базарю: «Колись, сучяра, пока пулей черепушку не разнесло!..» Вот он и уссался… Ха!.. Всё рассказал, чин-чинарём под всем подписался…» Морщинистое лицо Ленартовича застыло трагической маской: «Щербаков – сознался?!.» Я тоже навострил уши, переваривая услышанное. Насчёт «ствола в рот» - явно враки, пиар перед «клиентом»… Такие чисто УБОПовские шуточки Дубок не приветствует, а командует парадом здесь - только он… Но остальное - похоже на правду!.. Оно конечно, при подобном нажиме расколоться Дмитрий Щербаков мог, и будучи совершенно невиновным, но это - вряд ли!.. Моим начальникам нужно сейчас именно реальное, подлинное признание!.. А отличить его от вынужденного самооговора они смогут вполне… Мои мозговые извилины напряжённо зашуршали. Был реальный шанс, совместно с капитаном нажав сейчас же на Ленартовича, вышибить из него сознанку, и позднее представить её руководству как доказательство того, что и я не лыком шит!.. Лишний раз засветиться старательным и результативным розыскником никогда не мешает!.. Но допустим - «горожанин» туфту гонит, либо просто чего-то недопонял?.. Да и вообще… авантюра!.. При любом раскладе - в одиночку, не имея под рукою признательные показания Щербакова, быстро Ленартовича не расколоть… А начальники, узнав о тщетности моей несанкционированной «атаки» на допрашиваемого, скажут: «Мало того, что не дисциплинирован, так ещё и бездарь!..» Оно мне надо?.. Осознав опасность подобного развития событий, я покачал головой: «Нет команды… Подождём!..» «А мы - без команды… Проявим инициативу!..» - зловеще оскалился Цыганков, фаршируя еврея свинцовым взглядом. Для подтверждения своей крутости - подбросил пистолет к потолку одной рукою, небрежно попытавшись поймать его другой… Но маловато ещё тренировался - не поймал. Снятый с предохранителя «Макаров» со стуком плюхнулся на стол, прямо перед Ленартовичем. Я затаился на стуле… Капитан, кажется, тоже немножко растерялся… Ленартович смотрел на лежавшее перед ним оружие, не делая никаких попыток к нему притронуться. Наконец, после показавшейся мне бесконечной паузы, Цыганков осторожно протянул руку, взял со стола свой «табель», перевёл дыхание… Кашлянув, я твердо возразил: «А загнись он - мне отвечать?!. Нет уж… Велит начальство допросить в усиленном варианте - без проблем, а так, самоволкой - не вижу смысла…» Цыганков, спрятав пистолет в кобуру, встал, разочарованно пожал плечами. Буркнул: «Дело хозяйское… Клиент – твой, и тебе виднее!.. Но только зря телишься… Послушай толковый совет: больше инициативы!.. Иначе до самой пенсии выше старлея - не подымишься!..» И он ушёл. Козёл… Какое ему дело, поднимусь ли я выше, да и собираюсь ли подниматься?!. Пистолетами лучше не раскидывайся!.. Ещё и морали при бандите мне читает… Это что, по-оперски?.. Придержи язык при «клиенте», раз такой умный и дошлый… Я сердито мазнул глазами по застывшему на стуле Ленартовичу, ставшему невольным свидетелем моего маленького унижения. Теперь уж не жалко его было мне ни капельки!.. И даже вскользь подумал: «Может, и впрямь вмазать ему пару раз?.. Чтоб не пялился…» Но тут в кабинет вошли начальник угрозыска, и с ним - несколько оперативников. Дубок весло похвастался: «Пробили Щербакова!.. Сознался во всём… Они Игната уработали!..» Я изобразил радость на лице. Майор велел: «Иди к Харитонову - поможешь щербаковскую бабу колоть…» И - вызверился на Ленартовича: «Ну что, носастый, будешь дальше балду пинать, или всё-таки расскажешь как на духу?..» На окончательно растерявшегося Ленартовича невозможно было смотреть без горючих слёз!.. Я и не смотрел, очень надо… Тьфу на него, обманщика!.. Кто меня хоть раз обманет - к тем у меня уж никакого доверия… Не дожидаясь окончательной капитуляции Ленартовича, я вышел в коридор - искать старшего опера.