Жернова древних туч высекают из сопок огнива – Полосатые молнии, весь тёплый край наш – простужен. А мы будем сегодня – приливом морским и отливом… Буреломные перья взрезают цветочные лужи. Мы ещё не узнали друг друга – доподлинно полно. Да, мне страшно открыться тебе, но мы – храбрые птицы. Мы идём на посадку, и мы обращаемся в волны, Мы взовьёмся над твердью, как только гроза прекратится. Мы такие глубокие, словно туннель в обручальном Раскалённом кольце, мы такие с тобою Гольфстримы!.. Словно лентами Мебиуса оказались все тайны – Изучить нас не сможет никто, нас с тобою помимо… Сколько с гирей на шее наш Бог в нас не падай, Сколько ведьм не топи в наших заводях мятных, Не узнает и Он, кто мы, что мы за птицы и надо ль Нашим Господом быть, и к тому – совершенно бесплатно… Никому не дано разгадать нашу масть и породу, И нашёптывать чудищ воздушных, и кутать грозою; Только мы – в святотатственных наших, мурлычущих водах, Полных древних пиратских сокровищ времён мезозоя, Каждой глубью друг друга навек очарованы, ищем От всего и от всех в их объятиях – противоядья… Это – водоросли ошалевшие на пепелище Невесомого эго, накрытого водною гладью… Лишь одно легкомыслие нам позволяет друг другом Овладеть до конца, в каждой капле навеки срастаясь: То, что ты для меня – и дитя, и сестра, и супруга, То, что ты для меня – и бесёнок, и зверь, и святая… Только в этом отличие, только поэтому ровня Мы – друг другу, для всех остальных априори – мустанги: То, что я для тебя – и ребёнок, и брат, и любовник, То, что я для тебя – и журавль, и ястреб, и ангел…