Банды, которые иногда насчитывали несколько десятков человек, среди бела дня, не стесняясь, устраивали налеты на сберкассы, а то и просто на места, где выдают зарплату. Часто даже не разговаривали, убивали всех, кто под ногами путается, забирали деньги и сматывались. Такое было время. Милиция и МГБ (бывшее НКВД) тоже особо не разбирались – часто хватали за шиворот и ставили к стенке десятками, правда, количество бандитов от этого не сокращалось. Народ страшился и власти и преступников. Каждый мог оказаться по ту сторону забора очень легко. Мы, постоянно сидящие на деньгах, пускай и не своих, это понимали и боялись вдвойне. После смерти Сталина ситуация стала немного легче. Я окончил институт, получил должность главбуха, потом стал начальником станции. Йозефа взяли служить в КГБ, где он тоже быстро стал расти. Однажды, в конце шестидесятых, придя ко мне в гости, он предложил одно очень выгодное дело. Суть его предложения заключалась в следующем. В нашей социалистической стране частное предпринимательство, как известно, было запрещено, но существовала «теневая экономика», организованная преступность, имеющая в своем распоряжении довольно большие суммы денег, которые чаще всего просто лежали где-нибудь мертвым грузом. «Отмыть» их в нашей стране и стать легальным богачом невозможно. Потратить тоже особо не на что. А вот если превратить их в капитал, запустив бандитские деньги в механизмы нелегальной советской экономики, контролировать со своей стороны этот процесс и получать довольно неплохие дивиденды. Воротилам «теневого бизнеса» - в первую очередь директорам различных баз, крупных магазинов, потребкооператорам и прочим он предлагал покровительство через свое ведомство и финансирование. Преступному миру – умножить их капиталы. Для развития подобного «бизнеса» им просто необходимы были железнодорожные перевозки. Поэтому и начальник станции должен быть на сто процентов свой человек, который будет закрывать глаза на различные нарушения. Понятное дело, что не за так. И мне за подобные услуги предлагалось выплачивать довольно внушительную сумму. - И Вы согласились? - Да. Тогда я уже женился. Жена часто болела. Приходилось постоянно «устраивать» ее в санатории. В общем, обычная житейская ситуация. Зарплата у меня хоть и была приличная, но понимаете, всегда хочется большего. К тому же, тогда приоткрылись границы. Мне как передовику производства выделили турпутевку – круиз по Европе. Поехал, посмотрел как люди живут, сделал выводы – я, чиновник довольно высокого ранга, живу в своей стране так как в Западной Европе живет простой клерк. Вспомнил как мы с Йозефом жили в общежитии в одной комнате, как у нас был один парадный костюм на двоих. В воскресенье мы играли в карты на то, кто пойдет в нем гулять. - А не боялись? Тогда ведь и милиция и ОБХСС работало. - Боялся, конечно. Но, во-первых, та должность, которую занимал в КГБ Йозеф, действительно позволяла ему защитить нас. Комитета Государственной безопасности в те времена боялись больше всего. Стоило только намекнуть интересующимся, что какая-либо операция на станции проводится под юрисдикцией КГБ, все вопросы на этот счет прекращались мгновенно. Если нет, тогда приезжал на черной «Волге» Йозеф, демонстрировал свое удостоверение и проводил вразумительную беседу, после которой особо любопытных как ветром сдувало. Во-вторых, сами ведь знаете, сколько веревочке не виться, все равно конец найдется. Я это прекрасно понимал и конечно всю жизнь заниматься таким «бизнесом» не намеревался. Думал, соберу достаточно денег, переведу их в какие-нибудь ценности, поеду с семьей за границу, да там и останусь. Но не суждено было этому сбыться. Когда к власти пришел Андропов, начал свое «наведение порядка», больше похожее на охоту на ведьм, то и кэгэбэшные корочки Йозефа нас не спасли. Тогда в центре, явно по чьей-то наводке, тайно внедрили в одну из сотрудничавших с нами структур своего агента. Он и «раскопал» всю нашу группу. Из Москвы приехала следственная бригада. Меня взяли с поличным – при получении денег, на других тоже нашлись улики. Меньше всего у них было компромата на Йозефа, к тому же в тот момент он ездил в командировку. Да, Сергей, - я ведь не сказал Вам самого главного. Еще в самом начале мы с Йозефом пообещали друг другу – если с одним из нас что-либо случится, другой будет заботиться о его семье. Поэтому я особо не беспокоился – сидел, ничего никому не говорил. Пытки ко мне не применяли, процесс хотели сделать открытым, чтобы показать всей стране, как успешно мы боремся с коррупцией. Пока велось следствие, меня всеми силами пытались «отмазать», выписывали из Москвы лучших адвокатов, Йозеф через свои каналы пытался подкупить ментов. Но все было напрасно. Процесс был образцово-показательным, дело вели следователи из Москвы, местные выполняли только черновую работу. Поэтому единственным выходом, который предложили мне адвокаты и бывшие подельники, было взять всю вину на себя. Придумать историю, согласно которой я был главарем преступной группы, снабжавшей бандитскими деньгами теневую экономику. Йозеф всего лишь изредка помогал мне, вернее я, злоупотребляя нашей дружбой, представлял его в качестве нашего покровителя. Несмотря на то, что данная история выглядела не совсем реалистичной, большой правдоподобности по мнению адвокатов и не требовалось. Если бы обнаружилось, что офицеры высшего звена областного КГБ подрабатывают, сотрудничая с преступными группировками, оказывая им покровительство – это был бы грандиозный межведомственный скандал. В то время ведь отношения между КГБ и МВД были накалены до предела. Таким вот образом, мое дело и моя судьба оказались в перекрестье чужих интересов и амбиций. - И Вы взяли всю вину на себя? - А что оставалось делать? Сначала мне хотели дать высшую меру, но тут два главных свидетеля по нашему делу за день до дачи показаний пропали без вести. Я сидел в изоляторе, у всех остальных подозреваемых железное алиби, следственная группа ничего сделать не могла. Потом я стал говорить, что признание в организации преступной группы написано под принуждением, что не было никакой группы, а деньги я получил как взятку. Адвокаты, которых мы наняли, действительно оказались настоящими мастерами своего дела. Один из них до Москвы дошел, несколько раз был на приеме у заместителя министра, но добился все-таки пересмотра результатов следствия и оформления дела по статье о взяточничестве в особо крупных размерах. Про Йозефа и остальных благополучно забыли. Мой друг отделался товарищеским судом и внутренним расследованием в своем ведомстве, был понижен в звании, а затем тихонько переведен на другую работу – в Управление исправительно-трудовых учреждений. И он и другие мои подельники были мне бесконечно благодарны за то, что не струсил, взял всю вину на себя. На «зоне» меня приняли хорошо, я довольно быстро разобрался, что и как в тюремном мире, подружился почти со всей зековской верхушкой, со временем сам стал авторитетом в их среде. Но это уже другая история. - А Йозеф, он сдержал свое слово? - Как Вам сказать, молодой человек, я сейчас даже сам не могу ответить на этот вопрос однозначно. Через два года после моего ареста умерла Нина, моя жена. Я рассказывал ей о наших делах, о своих планах. Она знала истинное положение дел, но любила меня и всегда поддерживала. Мой арест был для нее сильнейшим ударом. Сначала депрессия, потом нервные приступы. Йозеф «постарался» – положил ее в психбольницу, где ей кололи какую-то отраву. Когда она приходила ко мне на свидания, то всегда плакала, смотря на нее, плакала и шестилетняя дочь. Жена считала, что я несправедливо взял на себя всю вину, она ненавидела Йозефа. Он же пытался всеми способами от нее избавиться. И очень скоро это ему удалось. Наши отношения с Йозефом почти прекратились. Изредка он передавал через кого-нибудь письма. Если бы его начальство узнало обо мне, у него были бы крупные неприятности. Я понимал это, ни на чем не настаивал и довольно легко простил такое забвение. К тому же здесь в колонии, у меня было достаточно забот, тюремная жизнь довольно сложная вещь, регулировать ее изнутри целая наука. Не могу я ему простить другого. Положив, а точнее, заточив Нину в психбольницу, он забрал в свою семью шестилетнюю Юлю, мою дочь. Стал ей рассказывать, что мать у нее сумасшедшая, а отец - отпетый бандит и мошенник. Что именно я виноват в смерти ее матери и тому подобное. С тех пор моя родная дочь не хочет меня знать. Вот так он отплатил мне за то, что я подставился в свое время из-за него. - А потом? - Что потом? Вышел досрочно. Увидел, что некоторые мои друзья по «зоне» сейчас неплохо устроились. Помогли мне здесь, в моем родном городе, дом купить, отремонтировали, в общем, поддержали меня, старика. Я ведь когда сел, еще Советский Союз был, а как вышел – совсем другое государство, другие законы, другие люди. Предложений сначала много было – братва уважала, предлагали «общак» хранить, да и многое другое. Но я отказался. Им сказал, что стар уже, новый этот мир не знаю, не справлюсь. Но это им, а Вам скажу, что вообще-то не вор я по натуре. Там, на «зоне» просто выхода не было, а как освободился, пожил нормальной человеческой жизнью и после этого понял – не будет к старому возврата, не будет… - Вы не пробовали после освобождения найти дочь, объяснить ей все? - Конечно пробовал. Сразу после освобождения поехал в Брянск, увидел ее. Она уже взрослая, на мать очень похожа. Когда узнала, кто я такой, сказала, что у нее теперь есть отец, а меня она знать не хочет. Сначала, в самом деле, собирался отомстить Йозефу, за то, что он сделал со мной и моей семьей. За то, что отнял у меня единственную дочь. Но потом увидел их вместе, всей семьей и не смог этого сделать. И видимо, правильно. Своей же дочери только бы горе принес. Пускай, думаю, живет, черт с ним, со старым пройдохой. - Знаете, Роман Иосифович, я сейчас выслушал ваш рассказ, и, может быть это не мое дело, но мне кажется, что Йозеф перед Вами в большом долгу. - И что? Мне от него сейчас ничего не надо. Да и что он может мне дать? Денег? Мне хватает на жизнь. - Да нет, я не об этом. Позвольте сначала извиниться перед Вами. Я соврал насчет цели своего визита. Нет у меня никаких знакомых, разыскивающих родственников. Йозеф очень интересует меня лично и, услышав Ваш рассказ, я понял, что Вы единственный человек, который может мне помочь. - Говорить неправду, молодой человек, нехорошо. В воровском мире Вас бы за это проучили. Ну, да ладно, прощаю. Надеюсь, теперь Вы расскажете о себе правду и объясните, что от меня хотите? Я рассказал всю историю нашей первой торгово-купеческой поездки, знакомства с Йозефом, как мы несколько лет сотрудничали, снабжая продуктами подведомственные ему колонии. Поведал о том, как узнал, что за груз мы везем попутно с продуктами, об аварии на дороге и всем остальном. Он слушал меня, изредка качая головой. Когда я закончил, он сказал: - Да, молодой человек, Вашей нынешней ситуации не позавидуешь. Крепко захомутал Вас Йозеф, умеет он это делать. Только я что-то никак не пойму, какая моя роль во всем этом деле и чем я Вам могу помочь? - Видите ли, Роман Иосифович, - я изо всех сил старался подбирать нужные слова, - я слушал Вашу историю и понял, что Вы единственный человек, которого он послушает. Умоляю Вас, попросите его, чтобы он отпустил меня с богом. Я ведь тоже как и Вы, не могу жить по законам того мира. Я хочу спокойно работать и зарабатывать деньги, а не заниматься нелегальщиной, когда вся жизнь напоминает игру в разведку. - Знаете что, Сергей, Вы уж меня простите, но я не думаю, что эта затея окажется результативной. Дело здесь не в том, что я не хочу его больше видеть, что возраст сильно ограничивает мои путешествия. Причина совсем другая. Когда я вышел из тюрьмы и хотел ему отомстить, то собирал через своих друзей информацию о нем. Видите ли, я давно знаю Йозефа как человека, он по натуре способен сильно увлекаться чем-либо. Он никогда ни перед чем не остановится, чтобы достичь своей цели. В те времена, когда мы работали с ним вместе, он загорелся делом, о котором я Вам только что рассказал. Понимаете, он жил этим. Но потом оно ему стало в тягость – интерес прошел. Спустя годы, загорелся вот этим видом «бизнеса», в который умело втащил и Вас. Вы нужны ему сейчас, и полагаю, он на все пойдет, все сделает, чтобы вы работали на него, как и раньше. - Роман Иосифович, ведь Вы хотели ему отомстить? Так? Но боялись, что это как-то повлияет на Вашу дочь. Теперь же появилась реальная возможность наказать Йозефа, оставив в стороне его семью. Не будет ведь он им рассказывать, что торгует наркотиками и общается с кавказскими бандитскими группировками. Сейчас их торговые взаимоотношения на подъеме. Обе стороны нуждаются друг в друге. Мое предприятие осуществляет связь между ними. И если его резко вывести из игры прямо сейчас, не медля – то этим можно подорвать его безупречную деловую репутацию. Он ей очень дорожит перед своим кубанским компаньоном Станиславом Михайловичем и его кавказскими друзьями. Вы человек, хорошо известный в воровском мире, в то же время, мало кто знает, что отношения ваши с преступными авторитетами лишены всякой деловой подоплеки. Не знает этого и Йозеф. Мы приедем к нему в Брянск с хорошей помпой, в сопровождении двух «горилл»-телохранителей. Вы скажете, что я попросил у Вас «крышу» и я буду теперь на Вас работать. Проще говоря, чтобы отпустил меня на все четыре стороны. Согласитесь, со стороны Ваша просьба будет выглядеть довольно скромной, а Йозеф вряд ли будет открывать все стороны нашего сотрудничества. Он Вам обязан стольким, что отказать в такой ситуации, по-моему, просто не посмеет. Роман взглянул на меня исподлобья. - А не боитесь, молодой человек, что я или мои знакомые действительно Вас «захомутаем» - заставим работать на себя? Вы ведь меня совершенно не знаете. - Я приехал к Вам с последней надеждой. Если моя судьба такова, что мне нет выхода из этого заколдованного круга, если я так плохо разбираюсь в людях, то, что же – будет другим в назидание. Пусть хотя бы наш общий знакомый, - Евгений увидит, куда он смог бы зайти, кабы вовремя не встал на путь истинный. - Ты по себе прямо панихиду заранее отслужил. Ну да ладно, если не боишься, то как говорили в стенах самого постоянного в моей жизни места обитания, - Харэ порожняка гонять, поехали! ГЛАВА 8. Когда мы с Романом Иосифовичем прибыли в Брянск, стоял теплый осенний полдень. В дороге нас сопровождали два «чисто конкретных» паренька, весом за центнер, с кулаками, размером почти что с голову Романа. Их любезно предоставил нам один его давний знакомый, с которым они вместе «мотали срок». Роман, столь быстро согласившийся на эту поездку, выглядел поразительно спокойным. Не знаю, о чем думал он в тот момент, но на меня производил впечатление человека, идущего получать давно причитающийся ему долг. Во всяком случае, в этой роли он выглядел вполне убедительно. На такси мы вчетвером подъехали к хорошо знакомому большому зданию с колоннами, вышли и по моему пропуску, не спеша, поднялись на второй этаж. Все та же Люда - секретарша с погонами лейтенанта, вопросительно уставилась на нашу компанию. Я признаюсь, тоже не знал, что сказать ей в этот момент. Выручил меня Роман Иосифович, быстро взявший инициативу в свои руки. - Скажите, милое дитя, своему шефу, что приехал его старый друг, Роман, с Украины, с дальнего полустанка. Если он помнит свою молодость, то поймет о чем это я. Людмила нажала кнопку, пересказала все, что услышала, и тут случилось невообразимое. Йозеф, всегда отличавшейся сдержанностью и привыкший вести себя вальяжно и неторопливо, как и надлежит при такой должности, вдруг ни с того ни с сего, подобно мальчишке, буквально вылетел из кабинета в приемную. Впервые я увидел его таким растерянным. Было заметно, что такого визита, да еще прямиком в рабочий кабинет, он не ожидал. - Ну, здравствуй Йозеф, извини, если отвлекаю от чего. Вот, по стариковски - решил навестить давнего друга. Так что, будем здесь в прихожей общаться или пригласишь в кабинет? - Да, да, конечно, Роман, проходи. Людочка, - он обратился к секретарше, - у Вас сейчас обеденный перерыв, идите, в общем, на сегодня можете быть свободны. - Только пусть эти, - он указал на сопровождающих нас пареньков, - подождут в коридоре. У нас здесь все-таки не бандитская разборка. После этих слов он попытался улыбнуться, но улыбки не получилось. Заходя в кабинет, Роман знаком дал мне понять, что говорить будет он. Все это время я, подобно телохранителям Йозефа, не сказал ни слова, хотя именно ради моей дальнейшей судьбы разыгрывалось все это представление. Когда мы оказались в кабинете Йозефа втроем, последний тщательно закрыл за нами двери, предложил сесть и только потом уселся напротив. - Знаешь, Роман, ты так неожиданно, - в его голосе звучала фальшь, позвонил бы заранее, я бы тебя сам на вокзале встретил, поехали бы потом в ресторан, по пути бы все вопросы порешали, как давние друзья. Что здесь на работе, в кабинете неловко как-то. - Не волнуйся Йозеф, я лично к тебе приехал, с Сергеем, проблему небольшую нам троим надо решить. Он знает про нас с тобой все, так что говори открыто, вся эта игра в лучших друзей сейчас ни к чему. После этих слов Йозеф Алексеевич резко мотнул головой в мою сторону. На лбу у него выступило нечто вроде испарины, видимо в это время внутри у него взорвался вулкан. Наверное, если бы я стоял в тот момент, то непременно упал бы от такого уничтожающего взгляда. Роман, видя это, только усмехнулся, да и сам хозяин кабинета быстро взял себя в руки. - Понимаю, тогда чем могу быть полезен, тем более что в нашей прошлой беседе мы кажется, все оговорили подробно. Тебя вроде все устроило. Сам понимаешь, того, что было не возвратить. Я тоже был во многом не прав, но зачем из-за этого портить жизнь нашим родным. Поверь, Рома, я сейчас стал другим человеком и… - Подожди Йозеф, дай мне сказать. Ту нашу последнюю беседу я помню прекрасно. За свои слова отвечаю, и менять ничего ни в твоей, ни в своей жизни не собирался. Пусть уж будет все, так как было. У меня к тебе просьба другого рода. С недавних пор мне в делах стал помогать вот этот молодой человек. Я и мои компаньоны очень заинтересованы в сотрудничестве с ним. Тем более, что последние годы я собрался на покой, а это значит, - надо искать преемника. Вот кажется, нашел, тем более что мы и родственники немножко. И тут я узнаю, что он работает на тебя, связан с тобой договором, который никак не может нарушить, потому что воспитан он, видите ли, так. Что же думаю, ничего удивительного нет в том, что людей с такими моральными устоями никто от себя отпускать не хочет. Я тебя Йозеф прекрасно понимаю, среди всей этой мрази, которая нас сейчас окружает и гордо именует себя молодой отечественной буржуазией найти таких людей очень трудно. Но и ты меня пойми, еще год-два и этот бизнес я уже не потяну, мне срочно нужна замена. - Видишь ли, Роман, это конечно неожиданная просьба и любому другому я непременно бы отказал. Но с тобой даже не знаю как быть. Дело в том, что их предприятие это важное связующее звено, и один я его судьбу решить не могу. Есть много нюансов помимо договора, и порвать отношения просто так сейчас не получится. - Почему? Мы ведь не собираемся уходить, резко хлопнув дверью. Так ведь, Сережа? – с этими словами, Роман посмотрел на меня. - Конечно, - только и смог сказать я. - Сделаем все цивилизованно. Те перевозки, которые уже никак нельзя отменить выполнит предприятие Сергея, а новый договор ты уже будешь заключать с другими людьми. Просто постарайся сделать так, чтобы вы и предприятие моего компаньона и преемника расстались друзьями, и мы можно сказать в расчете. - Хорошо Роман, я выполню твою просьбу, но это займет несколько дней. К тому же Сергею нужно будет исполнить еще кое-какие поручения. - Но разве он против? Роман Иосифович посмотрел в мою сторону – я кивнул. - Вот и славненько, а пока решайте организационные вопросы, связанные с уходом и желательно побыстрей. Он встал, направился к двери, - Сергей, я жду тебя внизу. Роман Иосифович вышел из кабинета бесшумно. Я остался сидеть один на один напротив Йозефа, комкая в руках шляпу, не зная, что и говорить. Начальник УИТУ Брянской области с шумом встал, подошел к окну, резко отодвинул штору, постоял некоторое время молча. Было заметно, что он сильно нервничает. - Ну что Сережа, похоже, недооценил я тебя, купился тогда на твои речи о том, каким страшным делом мы занимаемся, подумал, действительно порядочные люди не только в сказках водятся. - Слушай, Йозеф, хватит тут лирику гонять. Я, кажется, с самого начала, с того самого момента, когда узнал, чем мы занимаемся в действительности, просил дать мне отставку. А ты фактически сделал меня своим рабом, пускай и хорошо обеспеченным. Но я тебе тысячу раз говорил, что не смогу так долго, и ты сам виноват в том, что я нашел такой способ освобождения. Роман все рассказал мне о себе и о тебе, я знаю… - Да ни х… ты не знаешь! Я тебя, можно сказать из дерьма вытащил, с твоими дружками-алкашами. И потом еще, отмазывал тысячу раз от всяческих неприятностей в виде идиотов в ментовских погонах. Какой ты к черту бизнесмен! Что ты в бизнесе понимаешь, у тебя мозги совка! Тебя же за ручку кругом водить приходилось, что мы со Станиславом прямо по-отечески делали и делаем до сих пор. Твоя фирма по производству металлоконструкций всего лишь хорошая ширма для занятий настоящими делами. Если ее счета не накачивать регулярно «левыми» бабками за фиктивные работы, она, скорее всего, загнется за несколько месяцев. Последние его слова были полуправдой. Мы действительно всегда очень сильно зависели от тех сумм, которые приходили на наш счет. Определенным образом, именно эта финансовая поддержка помогла нам стать образцовым предприятием в своем городе. Но говорить о том, что без этих денег мы разоримся, было несправедливо. Совсем недавно я добился создания на базе нашего ООО акционерного общества. Получилось так, что все финансовые расчеты и операции с перевозками грузов Станислава и Йозефа шли, теперь через фирму-фантом. Все имущество предприятия по производству металлоконструкций было собственностью акционеров. Контрольный пакет акций принадлежал мне. Вторым крупным держателем ценных бумаг нашего предприятия был Александр Викторович Карасев, вложивший в развитие нашей компании немалую сумму денег. Было еще несколько мелких акционеров, все они работали у нас. Такая форма коллективной собственности только улучшила подход к работе, каждый стал выполнять свои обязанности с еще большим усердием. Повысилась и живучесть нашего общества на рынке. Вместе мы уже могли более успешно обойти конкурентов, предложить клиентам более выгодные условия, даже провести демпинговую политику, если конечно, дело стоило того. Работники наши теперь числились одновременно на двух предприятиях, но все настоящие договора на производство заключались теперь исключительно на наше новоиспеченное акционерное общество. Станислав и Йозеф знали об этих изменениях, но видимо не считали их для себя серьезной опасностью. Поводок, который они мне свили был крепкий, я уже достаточно долго выполнял их поручения и действительно не мог поступить иначе. Между тем, созданное мной акционерное общество встало на ноги и теперь выглядело вполне самостоятельным предприятием. Фирма с недавних пор стала казаться ненужным придатком, которую, при желании, можно было бы спокойно ликвидировать. Однако никто этого мне делать не позволял. Выслушав монолог Йозефа, решив не спорить с ним – пусть уж думает, что хочет, я все-таки лучше его знаю истинное положение своих финансовых дел, я сказал: - Так что товарищ начальник, какое решение принимаете? Он посмотрел на меня с усмешкой: - Подожди ты, решение ему сразу подавай. Насколько я помню, по нашему последнему договору – вы нам должны еще два рейса. - Совершенно верно. - Попробуем сделать так, чтобы вы их выполнили за один присест. - Было бы очень хорошо, слушаю тебя внимательно - Твои три «Камаза» сегодня разгрузили на базе. Загружать будут завтра. Товара будет чуть больше чем в прошлый раз, но и оплата соответственно возрастет. Когда приедете в Краснодар – два «Камаза» тут же разгрузят у Станислава и отправят восвояси. Третий останется стоять у него – надо будет произвести кое-какие манипуляции с грузом. На день-два водителя надо будет куда-нибудь отправить – это на твое усмотрение. Затем, когда машину снова загрузят, получите свежие документы, и вам надо будет отвезти его вот в этот подмосковный поселок – он достал карту, показал маршрут, - вот адрес. Ты заранее вылетаешь в Москву самолетом, едешь в этот поселок с тем, чтобы успешно встретить их и проконтролировать всю ситуацию. Учти, адрес есть только у тебя, водитель встречается с тобой в условленном месте. С ним поедет человек Станислава, так шестерка, наши клиенты на этом настояли. Встретив их, ты покажешь дорогу до места назначения. И смотри, не дай бог тебе что-нибудь перепутать. - После того, как мы разгрузимся в этом поселочке, я могу считать себя свободным от вас? - Да. Я слов своих на ветер не бросаю. Ради Романа и Галины сделаю тебя свободным, после выполненного задания позвони мне и дальше можешь хоть до конца жизни клепать в своей фирме металлические конструкции. Никто тебе ничего не сделает. - Спасибо Йозеф, ты кажется и не такой плохой человек, каким я тебя себе представлял. - Спасибо не за что. Я, кажется, ясно сказал, что делаю это не для тебя. А теперь проваливай. Ни слова не сказав, я вышел. На улице меня ждал Роман Иосифович со своими двумя сопровождающими. - Ну что Сергей как прошла беседа с начальством? - подчеркнуто строго спросил он. - Все очень хорошо Роман Иосифович, еще сделаем один рейс обратно, а потом меня увольняют. Большое Вам спасибо, если бы не Вы, я бы пропал. - Что же, всегда рад помочь хорошим людям. Вы ведь тоже в свое время помогли моему другу Евгению. Сейчас он дочку подлечил, семьей обзавелся, стал жить как полноценный человек. Это в жизни самое главное. Не дай ему бог повторить то, что случилось со мной, с моей семьей. После этих слов он помолчал. Я не решился сказать ему что-либо. Очень глубокие душевные раны, очень большие потери были в жизни у этого человека, и мне не хотелось отвлекать его даже словами благодарности. - Ладно, уже шестнадцать часов, нам надо на вокзал - Роман Иосифович довольно быстро пришел в себя. Прощай Сережа, - что тебе остается пожелать? Наверное, чтобы не пришлось больше ко мне обращаться. Мы тепло расстались – Роман со свитой пошли по направлению к вокзалу, я в противоположную сторону. Сегодня я был свободен. На базе меня ждали завтра, и остаток дня я решил побродить по городу, попрощаться с Брянском. Гуляя по тихим улицам с невысокими домами, разглядывая прохожих, думая о том как буду жить дальше, я незаметно для себя вышел к тому самому зданию серого цвета, которое капитан Витя при первом нашем знакомстве назвал казематами. Дом-гостиница для заезжего начальства, проверявшего работу УИТУ была все таким же тяжелым, упакованным в серую штукатурку строением, окруженным черным забором. Под стать этой цветовой гамме были и воспоминания о том, что произошло здесь. Как я познакомился с Анастасией, какими глазами смотрела она на меня, когда я уезжал. Тогда, после первого нашего рейса, в дороге я напился, рассказывал все своим спутникам, с которыми ехал в одном купе. Они же все никак не понимали – ну как так можно, неделю прожить с женщиной, желающей тебя, и ничего не предпринять. Мне было дано много советов на этот счет. Попутчики мои часто ездили в командировки и «отрывались» там по полной программе. Потом, как всегда, проснувшись с симптомами жестокого похмелья, понял, какая я все-таки свинья, да и те, кто рядом не лучше… Потом, приезжая в Брянск, я старался останавливаться либо в городской гостинице, либо дома у своих компаньонов. Последнее было гораздо чаще. К моему счастью, об этом происшествии в «генералке» никто больше не узнал. Сейчас, стоя напротив и вспоминая эти далеко не лучшие страницы своей жизни, я подумал: «А что если в моей новой жизни, которую я в ближайшее время собираюсь начать, будет место и для Анастасии»? Почему я не могу любить одинаково двух женщин? Ведь у некоторых, вроде капитана Вити их с десяток наберется, вместе с «племянницами», которые моложе его почти на двадцать пять лет – ну так нравится старому ловеласу. Вот и я сейчас, подойду к воротам, позвоню – выйдет Настя, откроет дверь, приглашу ее в Краснодар, устрою к себе на работу и может быть, даже познакомлю с женой. Вдруг подружатся? Где-то я читал, что женщины относятся к таким ситуациям гораздо спокойнее, иногда становятся подругами. С такими мыслями я подошел к воротам, протянул руку к кнопке звонка и тут в окне я увидел ее. Когда наши глаза встретились, в груди у меня сильно кольнуло. Она смотрела на меня неподвижно, не делая никаких движений. На расстоянии не было видно тех небольших морщинок на лице, коими ее наградила судьба и она казалась прекрасной как на старых картинах. Внезапно мне стало жутко стыдно и за себя и за тот маразм, который только что промелькнул в моей голове. Я сейчас предложу этому божественному образу, смотрящему на меня из окна взглядом царицы, уехать отсюда, чтобы работать какой-нибудь секретаршей и ублажать своего шефа, зная что у него дома еще есть жена? Нет. Никогда. Наверное, скажи я ей это в открытую, тут же получил бы по морде и правильно. Но я все-таки позвонил. Она вышла, безмятежная и невозмутимая, также спокойно подошла к воротам, открыла калитку, не говоря ни слова, взяла меня за руку и повела за собой… * * * На базу я прибыл следующим утром, поздоровался с дежурным, и быстро пройдя все необходимые процедуры, очутился в ангаре, где загружали наши «КАМАЗы». Капитан ждал меня там. - Привет Серега, где тебя носило всю ночь? Ну ладно не хочешь, не говори, должна же быть у человека личная жизнь. Перейдем сейчас к тому вопросу, который для нас в данное время номер один. - Ты уже знаешь, что это наш последний рейс? - Да. Йозеф вчера меня подробно проинструктировал по этому поводу. Значит, смотри, в этот раз задача будет сложнее. Везем в Краснодар кроме всего прочего, очень важную и самое главное дорогую машину, которую ждут в Подмосковье. Покупатель пришлет своего человека – инженера, который на даче у Станислава проверит ее работоспособность и настроит ее, если будет нужно. Потом с нами рассчитаются, такой суммы на счету своего предприятия ты, наверное, еще никогда не видел. Только тебе мой совет, лучше держись от них подальше. Меньше видишь и знаешь – дольше живешь. Похоже, капитан меня понимал и, зная об этом задании гораздо больше моего, стремился предупредить об опасности. Тогда я пропустил эти его слова мимо ушей, а напрасно. Наконец, машины были загружены, мы получили документы на груз и тронулись в путь. На даче у Станислава Дмитриевича нас уже ждали. Кроме самого хозяина и его охраны за столиком у дома сидели трое кавказцев, одетых весьма странно для представителей своего племени. Вместо щегольских дорогих костюмов с золотыми украшениями эти были упакованы в камуфляж. Одного из гостей увенчивала смешная белая шапочка-чепчик, который неплохо смотрелся в сочетании с очками и чеховской бородкой. Станислав представил нас друг другу, гости сдержанно поздоровались, причем было видно, что «чеховский интеллигент» кавказской национальности среди них главный, и разгрузка началась. Два «КАМАЗа» разгрузились и уехали довольно быстро. Вместе с ними отбыл и Савелий Кузьмич, которого я снабдил приличной суммой денег и отправил на два дня в Краснодар. Пусть делает что хочет, лишь бы его здесь не было. Во время разгрузки третьего «КАМАЗа» я ушел в дом, приготовить что-нибудь поесть. Окно кухни на даче у Станислава выходило во двор, и я спокойно мог держать под наблюдением то, что происходит во дворе. Ребята Станислава и двое приезжих кавказских гостей быстро и расторопно разгрузили машину. Главной целью нашего рейса оказались два продолговатых ящика, размерами чуть больше остальных. Их выволокли на площадку перед крыльцом и открыли. Сначала я не поверил своим глазам. В ящиках оказались ручные ракетные комплексы «Стрела» с ракетами класса «земля-воздух». Подобное оружие предназначено, чтобы сбивать самолеты и для бандитских разборок вряд ли сгодится. Ничего себе Йозеф со Станиславом – офицеры российской армии, снабжающие своего реального противника, а то, что наши гости были чеченскими террористами, сомневаться не приходилось, самым совершенным оружием. Забыв про еду, которую разложил на столе, я задвинул штору и из-за нее стал наблюдать происходящее во дворе. Чеченец в белом чепчике подошел к оружию с пачкой каких-то бумаг под мышкой и дипломатом. Сзади его подчиненный нес еще какой-то прибор. Они быстро установили прибор возле ракет, подсоединили от него к ним какие-то провода, стали щелкать тумблерами, листать принесенные бумаги, смотреть на экран и о чем-то переговариваться. Станислав сидел рядом, внимательно наблюдая за манипуляциями гостей и что-то рассказывал им. Минут через пятнадцать один из них открыл дипломат, вынул оттуда раскладную спутниковую антенну, телефонную трубку, набрал номер и долго с кем-то разговаривал, иногда жестикулируя. После разговора он повернулся к Станиславу, сказал в его сторону пару слов, тот поднялся и пошел по направлению к дому. В тот же момент я отскочил от окна, быстро выбросил все лежавшее в тарелках в мусорный ящик. Потом прошел из кухни в спальню, скинул штаны и рубашку, лег на диван, накрылся одеялом, изображая спящего. Ситуация вполне реальная - человек устал с дороги и после хорошего ужина лег отдохнуть. Вскоре вошел Станислав и принялся меня будить. - Вставай, подъем дружище, нас ждут великие дела! По тону его голоса было заметно, что сделка прошла успешно. - Сейчас, я спал так хорошо, а ты разбудил меня, что такого у вас еще срочного, уже отдохнуть с дороги нельзя - запричитал я, стараясь как можно правдивее изобразить только что разбуженного человека. - Отдыхать будем в гробу, дружище! Давай одевайся и выходи, сейчас обсудим, что будем делать дальше. Я оделся, вышел во двор. Ракеты уже успели упаковать обратно в ящики и теперь вместе с остальным товаром загружали обратно в «КАМАЗ». Не торопясь, я подошел к столику, за которым сидели Аслан, так звали главного из чеченцев и хозяин дачи Станислав. - Значит так Сергей,- начал Аслан, ваш товар мы проверили, все в рабочем состоянии, теперь ваше дело доставить его по месту назначения, мы ведь оплачиваем в этот раз товар с доставкой. - Водитель будет здесь послезавтра, дорогу он знает неплохо, машина в полном порядке, документы тоже. Я сегодня же еду в Краснодар, завтра вылетаю в Москву, оттуда электричкой до станции N потом три километра пешком до условного места. Там встречаемся и едем в поселок к нашей конечной цели. - Все так Сергей, потом ты приезжаешь назад и видишь на счетах своего предприятия сумму, которой еще никогда там не было, подумай, через что ее можно будет отмыть. - Хорошо Станислав подумаю. В Краснодаре я первым делом направился в офис нашей компании. Получил от секретарши и главбуха уйму новостей и бумаг с коими закрылся у себя в кабинете и попросил не беспокоить. Что же это выходит, готовится что-то невообразимое. Все разговоры о какой-то огромной сумме денег, которую перечислят почему-то моему предприятию. Они что первый раз со мной работают, не знают что ли, что очень большие суммы на счетах контор, подобной моей неизменно вызовут подозрение. Почему я должен ехать и показывать дорогу? Ведь тот чеченец, что поедет вместе с Савелием Кузьмичом, прекрасно знает местность, он сам из того поселка и, кстати, умеет управлять «КАМАЗом». Зачем все эти сложности с условленными местами и прочей атрибутикой? Как все непонятно. Но самое главное, что они собираются делать с ракетами? Сбить «Стрелой», этим отечественным аналогом американского «Стингера» или британского «Блоупайпа» можно лишь вертолет или самолет на взлете и посадке. Долететь до самолета набравшего высоту ракета не сможет. Значит, где-то рядом должен быть аэродром, гражданский или военный. Я достал карту с маршрутом нашего «КАМАЗа», развернул ее на столе. Действительно, недалеко от поселка находился аэропорт, если верить карте, к нему вела грунтовая дорога, которая, по всей видимости, охраняется очень плохо. Мы доставляем ракеты в поселок, а потом по этой самой дорожке их привозят к аэродрому и сбивают гражданский лайнер. Вот в общих чертах и вся цель нашей поездки. Это, несомненно, очень ощутимый теракт для российских властей, может быть и трагедия Буденовска померкнет пред ним. Но самое главное, что смерть нескольких десятков ни в чем не повинных людей будет и на моей совести. А я прощу ли себе это? Я посмотрел в зеркало, находящееся напротив стола. Что Сергей Нечаев, однофамилец знаменитого революционера-террориста, ты хоть и здоровый бугай весом за центнер, но боишься всю свою жизнь. Сначала ты боялся на работе, как бы тот или иной поступок не отразился на твоей карьере, потом боялся, занимаясь бизнесом, соглашался возить наркотики и оружие, в обмен на свободу и финансовое благополучие. Теперь же, когда тебя хотят сделать соучастником крупного террористического акта, тоже боишься, соглашаешься везти смерть мирным людям в обмен на собственную независимость. Вот так. Себе не соврешь, как не старайся. И тут я все понял и чуть ли не вслух обозвал сам себя олухом. Никаких денег на наш счет мы не получим. До поселка тоже, скорее всего не доедем. Для того и понадобились все эти фокусы с местом встречи, чтобы сделать из нас хорошую подставу. Нашу машину, скорее всего и пустят на дело, мы же в любом случае будем убиты. Слишком опасными свидетелями являемся мы теперь и для Йозефа и для Станислава и для их чеченских «друзей». Предельно расчетливый Йозеф решил и из моей смерти извлечь выгоду. С таким настроением я посмотрел на часы, было уже довольно поздно, на улице начало темнеть. Я собрал необходимые бумаги в завтрашнюю командировку, закрыл все ящики письменного стола, вышел в приемную. Когда я закрыл за собой дверь, собираясь уходить, то нечаянно споткнулся и упал на пол. Падая, я задел телефонный шнур, и аппарат полетел на пол следом за мной. Острый край тяжелого секретарского стола был буквально в нескольких сантиметрах от моего виска. Теперь я лежал на полу, на мне гудел телефон со сбитой трубкой. - Какое же ты все-таки ничтожество, Сергей Нечаев! И ведь твоя жизнь в любую минуту может вот так запросто оборваться, подумать только, какой подарок был бы Йозефу со Станиславом. Ты же послушно, по их приказу готовишь смерть людям, которых даже не знаешь! Это внезапное падение на пол оказалось для меня последней каплей. Внутри проснулась злость ко всем тем, кто впутал меня в круговорот этих грязных дел, заставил преступать закон ради своих амбиций, угрожал тюрьмой и снабжал подачками с барского стола. Господи, как же опустился я за эти несколько лет. Евгений со своими двумя сроками выглядит просто ангелом рядом со мной. Нет, дальше так жить нельзя. Я сам просто не смогу. Как я буду смотреть в глаза жене, учить добру сына, зная, что сознательно помог уложить в могилу несколько десятков человек. Я взял трубку, быстро набрал номер полковника Дементьева, который в этот поздний час оказался на месте и невзирая ни на что, подробно открытым текстом рассказал ему все. Было заметно, что эта новость не просто удивила его, а скорее шокировала. Услышав от меня подобное, он сначала даже не нашел что и ответить, попросил меня подождать несколько минут, а сам, видимо, стал поднимать по телефону своих подчиненных. Ждать я не стал. Свой долг тогда я посчитал выполненным. Больше ни о чем говорить с ним мне не хотелось. Тоже ведь использовали меня как стукача. Ничего, уйду от этих дел, порву всякие знакомства с такими «друзьями», ФСБ само отстанет. Неинтересен я им буду. Поднявшись и отряхнув пыль с одежды, я вышел, сел в машину и поехал домой. Первым кто увидел меня, был сын Митя, игравший с ребятами на улице. На его голос на балкон вышла жена Марина. - Ну, наконец-то из командировки, ты прямо живешь на работе! У Мити в школе проблемы с одноклассниками, хотят отца видеть. - Марина извини милая, я опять не смогу, завтра должен лететь в Москву. - Ну вот, а я думала на выходные съездить в станицу к своим родителям. Сейчас там так красиво, осень. И старики звонили недавно, сами нас приглашали, про тебя спрашивали. - Знаешь, что Маришка, - бери мой джип и езжай с Митькой в понедельник к родителям, на всю неделю, а я подъеду к вам чуть позже, когда прилечу из столицы. Не волнуйся, поездка кратковременная, дня два, не больше. - На всю неделю, это замечательно, только… ну да ладно, это может и потерпеть. - Что такое, что-нибудь случилось? - Да нет милый, помнишь то объявление в газете про курсы самообороны? Так вот я была у них, там действительно набирают людей, в основном тех, кто приобрел оружие, учат как с ним обращаться. Марина была непоседой по натуре. Помню когда я только женился многие говорили, что брак наш будет недолгим, тем более что опять же из-за своей флегматичности и консервативности я решил связать себя узами брака когда мне было уже целых тридцать лет. И с кем? С восемнадцатилетней девушкой, вчерашней школьницей. Правда, ничего похожего на сюжет картины «Неравный брак» из нашей свадьбы, слава богу, не вышло. Марина сама стремилась испытать себя в отношениях с мужчиной и в свои восемнадцать сделала это замечательно. Потом родился Митя, семья у нас сложилась крепкая, на зависть другим. Даже в начале девяностых, в период, когда бедность стала душить меня, как и миллионы других моих соотечественников, жена не устраивала скандалы, не помню даже, чтобы она сказала мне хоть одно обидное слово относительно моей роли в семейном бюджете. Наоборот ее молчание, скромность и готовность терпеливо переносить любые удары судьбы сильнее любых разговоров трепали мою совесть, заставляли меня шевелиться, искать свое место в этом новом, таком чужом и страшном мире. Поэтому любые подобные увлечения своей жены я всегда переносил довольно спокойно. Однако когда она сказала мне, что собирается научиться стрелять, и как я понял овладеть этим делом в совершенстве, что было свойственно ее характеру, то конечно удивился. - Женушка, попытался пошутить я, зачем тебе эти курсы? Там ведь наверняка занимаются люди, работа которых или бизнес связаны с большими деньгами, которые им приходится таскать в наличности, совсем как нам в начале наших славных дел. Им такое умение может пригодиться. А тебе оно на что? Кого может заинтересовать та сумма, которая у тебя в кошельке, когда ты едешь на рынок? Только мелкого грабителя, в него и стрелять не надо, покажешь ему пистолет, он сам смоется. - Сережа, ты помнишь наших новых соседей по даче – Степановых? Не забыл, наверное, как они на Сочельник подвозили нас на своем новеньком шестисотом «Мерседесе», ты еще восхищался комфортностью салона и дизайном. Так вот, на прошлой неделе, как раз когда ты был в командировке, его угнали. И не просто угнали, а избили и выбросили на скорости жену Степанова – Катю, она сейчас в больнице, слава богу, одни ушибы. Глава семьи конечно в ярости, весь город на уши поднял, ищут кругом, да ничего не найдут, нет, скорее всего, машины уже в Краснодаре. А страна у нас между тем большая. - Выходит, чтобы самому не попасть в подобные ситуации, надо непременно ходить с пистолетом на боку? Так? - И не просто ходить, а еще уметь с ним хорошо обращаться, ведь оказывается, оружие в неумелых руках может причинить больше вреда самому владельцу, чем тому, на кого оно наведено. У нас было целое занятие, где мы три часа разбирали последствия и травмы, которые могут произойти от неправильного обращения с оружием. - Ну, хорошо, технику безопасности вы прошли, заряжать, стрелять и чистить пистолет тебя научили, что дальше? - А дальше самое интересное, многие, особенно из вас, мужиков, полагают, что купив пистолет, научившись в общих чертах с ним обращаться, пристреляв его в тире, он может считать себя кем то вроде ковбоя «Marlboro». - Ну? - А это, между тем, самая большая ошибка, которая часто может стоить жизни! Наш инструктор доказал это нам на самом первом занятии. - Его можно понять. Человеку нужны деньги, вот он и старается. - Да что ты. Не читаешь газет, не смотришь телевизор. Где обычно совершаются нападения – дома, на работе? Очень редко. Обычное место для них не работа и не дом, а, например, дорога. Представь себе такую ситуацию. Ты на рынке или на людной улице. Накупил продуктов и идешь с полными сумками к припаркованному автомобилю. Вдруг полиэтиленовый пакет рвется, покупки рассыпаются по тротуару, ты приседаешь на корточки, чтобы их собрать, рядом проезжает машина, обдает тебя грязью, а тут еще, как говорил наш инструктор, наступили критические дни (у нас в группе одни женщины). Какое настроение у Вас в этом случае? И в этот самый момент совершается нападение! Значит, ты должен в такой ситуации успеть выхватить пистолет, точно навести его на цель по стволу, и попасть чаще всего, в несколько мишеней, движущихся на тебя с разной скоростью. Учиться стрелять нужно из неудобного положения, из неудобной ситуации – сидя, лежа, на бегу, только тогда эти навыки как-то пригодятся в жизни. Мы на занятиях пробовали отрабатывать защиту от нападения на улице нескольких человек. К сожалению, еще ни одной из девочек нашей группы не удалось остаться в живых. Эту последнюю фразу она произнесла как-то задумчиво и печально. Решив отвлечь ее от этого разговора, я присел рядом на диван, прижал к себе такое знакомое и такое милое тело и стал шептать ей на ушко: - Прости меня, дорогая, я действительно сильно увлекся делами, совсем забыл о тебе, про то, что ты ждешь от меня. У нас в бизнесе был сложный период, надеюсь, после моей поездки в Москву он закончится. Когда я приеду оттуда, сразу же передам все текущие дела Саше Карасеву, а сам серьезно займусь своей семьей и личной жизнью. Приеду к тебе в родную станицу, навещу родителей, поживу там с тобой. Все, все сделаю именно так. Она повернулась ко мне, ее губы прикоснулись к моим. Потом встала, выключила свет в комнате, подняла полы своего шелкового халатика и села ко мне на колени. Ее тонкие руки горячо обвили мою шею… На экране телевизора шел какой-то фильм, где молодые мускулистые герои упорно что-то доказывали друг другу. Но звук был выключен, и нам не было до них никакого дела. Мы говорили немного, шепотом, да и к чему были слова, из которых чаще всего в подобные мгновения сплетаются всякие глупости. Те чувства, которые в этот момент дарила мне моя женщина, гораздо лучше читались в ее больших карих глазах, смотрящих на меня в упор. * * * На следующий день, оставив свой джип жене, я поехал в аэропорт на такси. В зале было полно народу, все сновали взад-вперед, торопились, толкая друг друга – настоящий муравейник. До начала регистрации на мой рейс было еще целых полчаса, и я решил, вместо того, чтобы стоять здесь в суете, отправиться в бар, пропустить кружку пива. В баре аэропорта было значительно тише, чем в зале ожидания, играла неторопливая музыка, все было чисто и красиво. Единственной раздражающей деталью на фоне всеобщего блеска был сидящий за боковым столиком, уже порядком подвыпивший, молодой человек в клетчатом пиджаке. Он что-то очень эмоционально и громко объяснял двум своим товарищам, и те его внимательно слушали. Когда я подошел к стойке и заказал стакан пива, «клетчатый» тоже вслух решил, что пора «промочить горло», встал из-за стола и нетвердой походкой подошел к барной стойке. - Шеф, три стакана, пожалуйста, в обход всех! – крикнул он бармену. Я укоризненно посмотрел на него. - Че уставился дядя? - Да так просто. - Просто только кошки е..., а ты тут зашел, зыркаешь кругом. - Слушай паренек, я, как и ты, просто пива выпить перед рейсом зашел, чего ты тут бузишь, причем с человеком, который старше тебя почти в два раза. - О, а куда летишь, товарищ дорогой!? - В Москву. И слушай, отвали по-хорошему, ибо ты меня уже стал доставать. Бери свое пиво и иди к друзьям. - Не понял, не твое собачье дело козел, указывать мне, куда идти, если не нравится, выметайся сам! Я попытался найти глазами бармена, чтобы унять это безобразие, стоящее у барной стойки. Вышибалы здесь, в баре аэропорта, по всей видимости, не было. - Че, не несут пива. А скажи-ка дядя, ты по жизни такой серьезный или просто жена не дает? Это было уже слишком. Я и так слишком много позволял себя оскорблять этому молодому недоумку в клетчатом пиджаке, но теперь хватит! Я в ярости схватил его за воротник пиджака, развернул и сильно подтолкнул к столику. Он довольно быстро отреагировал на это, ударив меня локтем в бок. Я присел от боли, выпустил из рук его пиджак, но тут же повернулся и провел прямой точно ему в солнечное сплетение. Здесь случилось что-то странное. Обычно, после такого удара, да еще полученного от человека подобной весовой категории, даже трезвый противник должен был бы сложиться пополам и полететь кувырком. Этот же пьяный стиляга, хоть и не выделялся атлетическим телосложением, оказался очень крепким парнем. От моего удара он всего лишь отскочил метра на три, даже не потеряв равновесия, при этом кулак мой ударился обо что-то очень твердое, как я тогда подумал, наверное, портсигар или фляга. Внезапно, «пьяный» преобразился, перестал шататься, схватил со столика вазочку, кинул мне в лицо и пока я пытался ее поймать, хорошо поставленным двойным ударом ногой в висок отправил меня в нокаут. Очнулся я в помещении, функциональное назначение которого определил сразу – камера предварительного заключения, в простонародье «обезьянник». На мне не было обуви, носков, пояса и пиджака, только штаны и рубашка на выпуск. Карманы тоже оказались пустыми. Больше в камере никого не было. Голова нестерпимо болела, память постепенно возвращалась. Пива я так и не выпил, какой-то каратист, маскировавшийся под пьяного гуляку, с ним еще двое, почему-то даже не поднявшиеся со стульев, когда мы дрались. Кулак, которым я ударил «пьяного» распух и посинел, ощущения были как после «большого бодуна». Так, приходя в себя, я пролежал не менее часа, пока, наконец, подошел сержант, открыл решетку, надел наручники и повел к дежурному офицеру. Им оказался майор, по возрасту примерно мой ровесник, укоризненно смотревший на меня. Когда я уселся рядом с ним, он привстал и вперился в меня глазами. - Что же это ты, дорогой, на вид солидный мужик, а ведешь себя как несозревший подросток, у которого в голове гормональный тайфун. - Не понял? – начал, было, я. - Что не понял, мудило?! Привезли тебя вчера к трем часам никакого, «в дупель» что называется. Вот, нажрался ты в баре аэропорта, приставал ко всем, предлагал выпить, будто людям там больше делать нечего как с тобой пить. Потом стал лезть к ребятам, один из них подошел к стойке, так ты его прямо кулаком в живот. Вот его показания, у него два свидетеля, тоже это видели. Хорошо ребята оказались порядочными, просто связали тебя и к нам привезли, другие вывели бы на улицу, да так бы отметелили, что морду от жопы не отличить было бы. - Вот это да… - Вот это да, - передразнил майор, теперь тебя милый мой задержали за хулиганство, имеем полное право держать тебя здесь не менее трех суток, скажи еще спасибо, что тот парень заявления на тебя не накатал и в суд подавать не собирался, а то бы ты у нас надолго бы задержался. Поэтому давай не дури, раз протрезвел, отвечай на вопросы и чтобы без балды. Первым делом установим твою личность – фамилия, имя, отчество? Подобный вопрос с его стороны означал, что паспорт и билет мой вытащили в аэропорту, наверняка та же судьба постигла и дипломат. Интересно, а что же мне оставили? - Извините, а могу я сначала ознакомиться с описью изъятых у меня при задержании вещей. - Хорошо, вот смотри. В описи не было ни одной вещи, которая, так или иначе, указывала бы на мою личность. Для ментов сейчас я был мистером «Х». - Ладно, посмотрел, сам видишь, ничего не взяли, давай теперь отвечай на вопросы. Но разговора в этот день у нас не получилось, майора срочно куда-то вызвали, а меня отвели обратно, в одиночку. На следующий день, когда меня повели на допрос, я решил взять инициативу в свои руки. - Еще одна просьба, я, кажется, имею право отвечать на вопросы в присутствии адвоката? Можно я позвоню ему и приглашу сюда? - Что-то сильно сомневаюсь, что у тебя может быть адвокат, - ответил дежурный офицер, но ладно звони, только быстро. К сожалению, мобильник моего адвоката не работал, трубку домашнего телефона тоже никто не брал. Звонить на работу я пока не хотел, сразу же начнутся сплетни, домыслы, - начальник, понимаете ли, по пьянке залетел в ментуру. Пока я все набирал и набирал знакомые номера, раздражение майора росло все больше и больше. Он уже собирался отобрать у меня телефон, когда на том конце провода трубку взял Александр Викторович Карасев. - Алло, Саня, это Михалыч, как у вас там дела? - Сергей Михалыч, ты где? Ты знаешь вообще, что случилось? - Нет, конечно. - Сегодня прямо с утра к нашей конторе приехала целая свора бандюг, на трех джипах, половина из них кавказцы, половина русские, тебя искали. Все вооружены до зубов, руководство наше прямо к стенке поставили, расспрашивали, где ты можешь быть. Бардак устроили в твоем кабинете, что-то искали. Мы говорим – в Москву уехал, не верят, бьют, еще спрашивают. Потом, наконец, поняли, что не знаем мы ничего, укатили. Сергей, мы все в шоке, что это такое, где ты? В это время милиционер нажал на рычаг. - Так, хватит, разговор должен занимать не более трех минут. Здесь не переговорный пункт, нужен был бы адвокат, давно бы его нашел. А так хватит юлить и голову мне морочить, никакого адвоката у тебя нет, и, судя по всему, не было. Давай, отвечай на вопросы, - фамилия, имя, отчество, год рождения? - Не буду! - Ах так, тогда будем держать тебя до выяснения личности в общей камере, посмотрим, как ты завтра запоешь. И вызвав сержанта, распорядился - В коммуналку его. «Коммуналкой» в этом заведении назывались камеры, в которых содержали несколько заключенных, иногда гораздо большим количеством, чем то, на которое рассчитана камера. Так было и в моем случае. Когда я вошел в такую камеру, то, вспоминая рассказ Евгения, первым делом огляделся по сторонам. Все места были заняты. Даже по углам сидели люди. Свободным оставался только пятачок возле параши. Рассмотрев своих сокамерников, я не обнаружил чисто уголовных морд. В основном мелкие хулиганы, воришки, дебоширы и тому подобный народ. - Привет ребята,- попытался разговорить я их, - не покажете, где здесь у вас место свободное, я к вам ненадолго, завтра должны отпустить. - Садись рядом со мной, сказал парень с недавно разбитой бровью, за что тебя замели? - Да по ошибке. Какой-то козел в баре драться лез, пришлось ответить, а он там сидел с двумя дружбанами, те стрелки на меня повернули. - Ерунда, скоро выпустят, курить есть? - Нет. - В карты играешь? - Нет, даже правил не знаю. - Ладно, видимо сегодня действительно неудачный день, - сказал мой сокамерник, отвернулся и заснул. Я опять остался наедине с собственными мыслями. Значит, полковник Дементьев предпринял что-то очень серьезное, раз ко мне в контору наведался такой почетный эскорт. Кто это был, я знал наверняка. Неужели действительно перехватили грузовик с ракетами. Вот это было бы здорово. Или может быть, ФСБ «накрыло» всю их банду, которую так долго и не без моей помощи, изучало? Было бы просто замечательно. Я представил, что позвоню Роману и скажу, что Йозеф теперь тоже оказался по ту сторону забора – исполнилась мечта старика. Единственное, что меня сильно беспокоило – не пострадал ли при захвате «КАМАЗа» Савелий Кузьмич? Дай-то бог, чтобы все обошлось. Еще было непонятно, кто и зачем устроил весь этот балаган, сдав меня в милицию в образе пьяного хулигана? Чьи это были ребята в баре? Когда же, наконец, я узнаю всю правду о той ситуации, в которой очутился? Задавая себе подобные вопросы, я незаметно заснул. На следующий день, который был похож на предыдущий как брат-близнец, обо мне вспомнили только после обеда. Зайдя в знакомый кабинет, где вчера пытались выяснить мои данные, я застал там, кроме знакомого уже майора еще одного человека в темно-зеленом костюме. Заметно было, что милиционер нервничал. - Вот Нечаев, распишитесь за полученные вещи и можете быть свободны. - Собирайтесь Сергей Михайлович, пойдем, - включился человек в костюме. - В чем дело, вы кто? – начал, было я, но человек в штатском, не говоря ни слова, протянул мне мой бумажник, паспорт и билет. - Возьмите, это Ваше. Сейчас Вас непременно желает видеть полковник Дементьев, и мне поручено привести Вас. Я надеюсь на то, что здравый смысл в данном случае одержит победу. У ментовского подъезда нас ждала черная «Волга» с тонированными стеклами. Как только мы подошли, задняя дверь открылась, из нее вылез тот самый «стиляга» из бара, правда уже без клетчатого пиджака, жестом предложил мне сесть, затем влез сам. Человек, забравший меня, устроился на переднем сидении, сказал водителю: «В управление». Полковник Дементьев встретив меня, горячо поздоровался, затем отвел в отдельный кабинет, для разговора. - Сергей, я, честно говоря, даже не знаю, что делать, ругать тебя или хвалить? - Что же так, никак не можете определиться? - Да нет. Понимаешь, ты своим звонком и сообщением о готовящемся теракте просто все карты нам здесь перемешал. - Я что-то не понимаю, объясни подробнее. - Хорошо объясню, просто потому что знаю, болтать не будешь. - Ну, еще бы. - Видишь ли, долгое время Йозеф и Станислав были простыми торгашами, ну сам понимаешь – чеченам оружие, от них наркоту, перепродавали себе тихонько, ну и с нами естественно делились, чтобы мы на это дело глаза закрытыми держали, да «прикрывали» их время от времени. Так мы их мирно «доили» и продолжали бы «доить» еще много лет. Но этот придурок Станислав прельстился огромными доходами от организации терактов, полез мудак помогать террористам. А это уже дело федерального масштаба, это уже серьезно, это уже не спрячешь. Грузовик тот ваш посредине маршрута перехватили. В Подмосковье тоже всех повязали. Когда нашли «Стрелы» и узнали от задержанных, как их собирались применить, то в столице за голову схватились. Нечеловеческие усилия были приложены, чтобы не допустить этот материал в прессу, все домыслы обрубались на корню. Но что самое печальное, понаехали люди из Москвы, указ Президента вышел «О борьбе с терроризмом и организованной преступностью», теперь будут копать серьезно. Все язвы вскроют. Станислава я думаю, спасти не удастся: во-первых, не моя юрисдикция, во-вторых, сам виноват, слишком далеко зашел. - В-третьих, просто подонок, - вставил я. Можно и так сказать, ну что же, попытаюсь спасти тебя и Йозефа. С тобой интересное дело получается. Той банде, с которой сотрудничал Станислав, позвонил твой адвокат, сразу же после твоего звонка мне. Он сказал им, что ты их сдал, вот они и бросились искать повсюду. Мы же спрятали тебя довольно оригинальным способом в ментуре как пьяницу и дебошира. А в это время натравили на них местных бандитов. Те вчера мигом с заезжими разобрались. Крутая разборка получилась, даже менты не захотели туда нос совать. Пускай себе люди разбираются, нам не жалко. В общем, выгнали их из города, можно сказать навсегда. Наши бандиты не потерпят, чтобы на их территории хозяйничали другие, но за эту услугу им надо заплатить. - Сколько? - Твой контрольный пакет акций. - Что?! - Что слышал. Одному преступному авторитету понравилось твое предприятие, ты чего, так и не понял, - он хочет твою фирму. - Но у меня не фирма, а акционерное общество, ты же сам знаешь. - Это уже не твои проблемы. Подаришь ему контрольный пакет, и вы в расчете. Сам лучше в ближайший год никаких дел не затевай. Ты хоть и наш ценный помощник в этом деле, но лучше веди себя тихо. Мы представим все так, как будто Станислав обманывал вас всех, что вы просто не знали что везете. - Значит мое предприятие, то что мы днями и ночами создавали не жалея сил своих, вот так вот просто возьмет и достанется бандитам, а я опять останусь у разбитого корыта, так? - Подожди Сергей, будь мужчиной, выслушай меня до конца. У меня есть новость еще хуже, чем эта. Дело в том, что в понедельник кто-то заминировал твою машину. Твоя жена и сын, - он помолчал и посмотрел в пол, - их больше нет у тебя, Сережа. ГЛАВА 9. И вот он настал. Этот год, этот день, этот час, это мгновение… В такие моменты с человеком происходят удивительные перемены. Так произошло и со мной. Сначала я подумал, что ослышался или полковник оговорился. Но он повторил сказанное. - Да Сергей, твоя жена и сын мертвы. В понедельник с утра они сели в твой «джип», Марина включила зажигание и… - Она хотела ехать в станицу к своим родителям, а я должен был прибыть вскоре к ним из Москвы, - сам не понимая, что говорю, пролепетал я. - Судя по всему, это был кто-то другой, иначе поведение чеченцев становится непонятным. Они знали, что ты поедешь в аэропорт на своей машине и, заминировав ее, считали бы тебя уже трупом. Станиславу тоже это не нужно, вас он собирался подставить в Подмосковье. Оставив полковника наедине с собственными мыслями, я встал и, не говоря ни слова, направился к двери. Никто меня не останавливал. Мысли мои путались в голове, ноги как будто стали деревянными. Я шел по улицам своего города, не глядя на прохожих, не обращая внимания на светофоры и пешеходные переходы, не слыша и не видя никого. Вот он, мой дом, вот место, где в понедельник утром еще стояла моя машина. Сейчас ее там нет, только большое черное пятно после пожара. На лавочках сидят соседи, но я их не замечаю. Так в полуобморочном состоянии, я поднимаюсь к себе на третий этаж, захожу в пустую квартиру… Здесь уже никогда не раздастся звонкий радостный вопль сынишки, тихий ласковый голос Марины. Уже никогда, придя поздно, я не услышу ее капризов, таких милых моему сердцу, несмотря ни на что. Потом успокою ее, пойду, проведаю уже спящего сына, проведу рукой по его смешному «ежику» на голове. Нет. Не случится больше никогда этого. Никогда. Теперь, когда бы я ни пришел в свою квартиру, меня встретит только темнота и гробовая тишина. Я достал из холодильника бутылку водки, открыл ее, стал пить из горла. Ни хрена не помогает. Кто это вообще придумал, что выпивка – универсальное лекарство от горя? С каждым глотком мне становилось только хуже, но, повинуясь какому-то непонятному чувству, я снова и снова прикладывался к бутылке. Потом, выпив ее, швырнул в открытое окно. Хмель тяжелым молотом ударил в голову. Шатаясь, я встал, прошел в спальню, завалился прямо в туфлях на кровать, уткнулся лицом в подушку. От запаха, который шел от нее, защемило сердце, перехватило дыхание, из глаз потекли слезы. Не знаю, сколько бы это длилось, но события последних трех дней сделали свое дело. Усталость навалилась на меня чугунной гробовой крышкой, и я уснул мертвецким сном. Проснулся я ранним утром. Солнце еще не взошло. Я лежал на спине, смотря в потолок. Руки и ноги были будто прикованы к кровати. Ничего делать не хотелось, внутри была какая-то пустота, как будто кто-то вытянул из меня все внутренности. Но это глупость, маразм. Из меня вынули душу. И может быть, это произошло еще задолго до того как я потерял семью. Лежа на кровати, я медленно листал страницы своей жизни, во мне как будто спорили два разных человека: - Господи, ну за что ты так наказываешь и почему именно меня. Посмотри на мой жизненный путь, был ведь я хорошим, порядочным человеком, любил жену и сына, свою работу, всем старался приносить добро. Разве моя вина, что бедность стала душить меня и многих других, заставлять заниматься не своим делом? Противно, а куда деваться? Ну и здесь судьба отнеслась ко мне благосклонно. Сначала успешно завершилось наше, казалось бы, безнадежное купеческое мероприятие. Затем была предложена партия, от которой трудно отказаться. Да и какой подвох я, полный дилетант в хитросплетениях криминального бизнеса, мог заподозрить тогда. Когда открыл для себя и своих товарищей эту сторону нашей деятельности, было уже поздно. Меня крепко и надежно посадили на короткий поводок. Благообразный полковник Йозеф, на поверку оказавшийся торговцем оружием и наркотиками, теперь контролировал каждый мой шаг. Друзья бросили меня наедине с преступниками, и теперь я помогаю террористам, одновременно «стуча» на них в ФСБ. - И что же ты теперь слезы льешь, Сережа? Ты сам выбрал себе такую жизнь, должен был знать и ее оборотную сторону. У тебя всегда была возможность порвать резко с этим миром, но ты побоялся, смалодушничал, думал все обойдется, пронесет. Между тем, сколько веревочке не виться, конец когда-нибудь, да настанет. И вот он для тебя настал. Ты думал, что можно принося другим людям болезни, войну, горе и страдания, жить здесь в тихом местечке счастливо? Нет, Сережа, не получится так, будешь и ты когда-нибудь наказан. И наказание тебе пришло… - Ну почему, почему ты такое ничтожество, Сергей? Здоровый сорокалетний мужчина позволяешь так себя «опускать». Слушал этих уродов, делал все, что они говорили, казалось тебе, что богатеешь, а выходило наоборот, ты все меньше и меньше становился похожим на человека и понял это только сейчас, когда отняли у тебя самое дорогое в жизни. Ну, соверши хоть какой-нибудь достойный поступок…Стоп! Этот поток мыслей прекратился также внезапно как и начался. Я встал с кровати, нашел веревку, намылил ее, свил петлю, затем привязал к люстре – вроде должна выдержать. Залез на табуретку, засунул голову в петлю и с силой оттолкнулся. Спустя несколько секунд черная пелена застлала мои глаза… Но, как бы мне тогда ни хотелось, в моей жизни это была не точка, а наглое и мерзкое многоточие. Я не попал ни в какой потусторонний мир, а очнулся лежащим на полу в своей квартире. Моя шея была туго стянута веревкой, другой конец которой привязан к вырванной «с мясом» из потолка люстре. Я привстал, ослабил петлю, потом снял ее, оттолкнул ногой люстру и посмотрел наверх. Потолок в моей многоэтажке, построенной в восьмидесятые годы, явно не был рассчитан на подобные подвиги. Повторять что-либо подобное уже не хотелось, да и к чему, если результат будет точно такой же. В отчаянии я лег на кровать и неожиданно для самого себя заснул. В этот раз мне приснилась Марина, опять ее огромные карие глаза, которые глядели на меня с любовью, но в которых была видна и тревога. Она подошла ко мне совсем близко, как это делала в той, уже прошлой жизни, обняла и, нежно лаская маленькой ручкой синий рубец на моей шее, начала говорить удивительно тихим и спокойным голосом: - Что же ты Сережечка, совсем с ума сошел. Как ты здесь сам себя казнил, потом вообще, повеситься решил. Ну, в чем, в чем ты виноват? Я теперь все знаю, но все это ты делал ведь ради нас. И я тебя сейчас за все прощаю, не в чем ни виню и прошу никогда больше не делать таких глупостей. Обещай мне, что будешь жить нормальной человеческой жизнью, а мы с тобой непременно встретимся, и не будет на земле человека, который смог бы этому помешать. Я попытался что-то ответить ей и проснулся. В комнате был бардак, на полу валялась разбросанная одежда, разбитая люстра с привязанной к ней веревкой. Сердце мое учащенно билось. Самоубийцы выходит, из меня не получилось. Тогда что. Надо жить дальше. В такой ситуации подобное наказание бывает хуже смерти. * * * И вот минуло несколько дней с того самого момента, когда на меня обрушилось это несчастье. Я чувствовал себя будто во сне, все происходящее вокруг меня не занимало. Может быть, поэтому я спокойно выдержал процедуру опознания обугленных тел жены и сына, спокойно вел себя на допросах, зная, что дело это наверняка превратится в очередной «висяк». Так оно и случилось. Зато Йозефу и Станиславу досталось. Правда, первый успел куда-то скрыться и в руки ФСБэшников не попал, но взяли его заместителя по снабжению Игоря Викторовича. Вместе с ним арестовали несколько офицеров N-ской военной части, которые продавали оружие и почти в полном составе персонал женской колонии, где хранили и фасовали наркотики перед отправкой за границу. Капитан Витя был убит при задержании и сколько я не старался узнать обстоятельства этого случая, никто мне ничего толком объяснить не мог. Станислава «замели» на даче, во время переговоров с чеченцами, которые, потерпев поражение от наших местных бандитов, собирались подтянуть свежие силы и нанести контрудар. Улик против них было найдено столько, чтобы упрятать их за решетку на всю оставшуюся жизнь. Полковник Дементьев с улыбкой рассказывал как чечены при задержании брыкались, орали что они, дескать, граждане другого государства – независимой республики Ичкерия. Но никто в той республике о них не вспомнил. Процесс над этой русско-чеченской группировкой был публичный, центральное телевидение даже сделало о них телепередачу. Руководители группировки во главе со Станиславом получили пожизненные сроки. Я, Александр Викторович Карасев, Евгений и некоторые другие работники нашего предприятия проходили по этому делу свидетелями. В этой же роли выступил и наш местный уголовный авторитет. Как-то разговорившись с ним в перерыве между нескончаемыми судебными заседаниями, я высказал опасение, что Станислав и его подельники могут сбежать из тюрьмы, на что он ответил: - Ничего, я постараюсь, чтобы срок их жизни там был как можно короче. Как это ни парадоксально, но выходит, что больше всего мне помогали именно бандиты. Они не любят, когда хозяйничают на их территории, когда не платят им дань, когда уводят прибыль у них из-под носа. Потому Байкал, так звали преступного авторитета, на полном серьезе уже считал наше предприятие своим, а меня своим проштрафившимся должником. Передо мной было поставлено требование: в сжатые сроки расплатиться за так называемую «защиту». На ближайшем собрании акционеров я объявил, что ухожу с должности генерального директора акционерного общества, а свой контрольный пакет акций подарил некоему Бурлакову Алексею Сергеевичу (племяннику Байкала), якобы в благодарность за оказанные услуги по защите нашей собственности от посягательств. Сказав это, я посмотрел на остальных акционеров и некоторых работников нашего предприятия, допущенных на собрание. Все сидели молча. Сашка Карасев сидел ближе всех, уставившись в стол. Они прекрасно знали, что случилось недавно со мной и с моей семьей, и по их лицам было видно, что они сильно напуганы. Когда мы вышли во двор, я собрал вокруг себя Евгения, Карасева, многих других акционеров, работающих на нашем предприятии с самого его основания, присел на лежащую железную бочку и продолжил: - А теперь ребята, закончив официальную часть, я вынужден сказать вам всем правду. Я ухожу от вас не по своей воле, да и уходить мне некуда. Этот «подарок» - просто повод отобрать у меня и у вас наше предприятие, которое мы создавали с таким трудом собственными силами. Вы все прекрасно знаете, какое несчастье меня недавно постигло и что терять мне теперь нечего. У меня есть предложение – всем вместе объявить бойкот этим бандюгам, только сделать это надо совместно, единым трудовым коллективом, иначе ничего не получится. Денег у нас пока хватает, людей тоже достаточно можно собрать, оружие достанем, каналы у меня есть. Единственная беда – ребята у нас изнеженные, их пока чем-нибудь не подстегнешь, обеспечить себе оборону не смогут. А потом даю вам слово, я бы напряг все свои связи в преступном мире, сделал бы все возможное, чтобы Байкалу и другим местным авторитетам стало бы не до нашего предприятия. - Сергей, прервал меня Карасев, мы все знаем, что случилось с твоими родными, прими наши соболезнования. Но пойми, у нас тоже есть семьи, мы тоже жить хотим, а то, что ты предлагаешь – это же самая настоящая война, опомнись. - Извините ребята, забылся я. Да не надо даже оправдываться, я все понимаю. Если бы были живы моя жена и ребенок, я бы сам отдал этот чертов контрольный пакет только ради них. Только чтобы их никто не тронул. И вам скажу, берегите своих родных, ибо возможно потерять их так навсегда. А теперь я вижу, делать мне здесь нечего и вы можете быть пока свободны, ждите нового хозяина. - Аллочка, крикнул я секретаршу, готовьте все документы о моем увольнении. Меня теперь мало волновали деньги, бизнес и прочая тягомотина этой серой и скучной жизни. Предприятие мое перешло в руки к новым владельцам, хорошо хоть еще не выбросили меня из квартиры на улицу, а то запросто могли бы и так сделать. Волновал по-настоящему меня лишь один вопрос – кто же действительно подложил бомбу в мою машину? Кто «заказал» меня здесь в Краснодаре? Хотя, почему здесь? Заказчик как раз мог быть откуда угодно. Чечены и Станислав хотели убрать меня в Подмосковье. Им непременно нужно было, чтобы я закончил там все дела. Зачем тогда минировать машину? Погруженный в свои мысли, я рассеяно водил глазами по комнате. Взгляд мой остановился на телефонном аппарате. Тут я вспомнил, что еще с последнего моего появления в Краснодаре ни разу не прослушал автоответчик. С нетерпением я перемотал кассету и запустил ее. Сначала ничего особенного. Дежурные звонки с работы, друзья, подруги жены и прочее. Затем серия пустых звонков и, наконец, взволнованный голос Вениамина Денисовича Дементьева. - Марина, это говорит друг Вашего мужа, Сергея. Прошу Вас очень серьезно отнестись к тому, что я скажу. Завтра ни в коем случае не садитесь в машину, не выходите из дома, и не выпускайте сына, дверь тоже никому не открывайте – это опасно для Вашей жизни. Все. Бедная моя девочка. Ты не любила автоответчик, часто забывала его прослушивать, что стало для тебя роковым. Полковник Дементьев стремился предупредить мою семью о том, что им грозит опасность, но его просто не услышали. Зато теперь ясно, кто подложил мне бомбу. Дементьев звонил накануне, за день до взрыва, уже зная об этом. Единственным, кто в подобной ситуации имел живой интерес убрать меня, был Йозеф. Я слишком нагрубил ему в последний раз тем, что притащил с собой Романа Иосифовича, который буквально заставил отпустить меня. К тому же я очень опасный свидетель, который может многое рассказать как органам правосудия, так и другим бандитам. А последнего он боялся больше всего на свете. Теперь я знал убийцу своей жены и ребенка, но легче ли стало мне от того? Нет. Полковник Дементьев постарался хорошо его спрятать, разумеется, не за просто так. Подобно тому, как я расплатился за свою жизнь и свободу, полностью отдав «спасителям» свое дело, Йозеф также мог уступить свое место для нового ставленника мафии. Вырванные звенья в цепочке скоро заменят новыми, и уже другие люди под различным прикрытием будут возить туда – обратно оружие и наркотики. А их будут снова контролировать и «доить» спецслужбы. Вот такой симбиоз получается. И самое обидное что я вынужден буду жить среди всего этого, смиренно как и пообещал во сне покойной жене, дожидаясь смерти. Месяц с той поры пролетел незаметно, погода стояла очень теплая, несмотря на то, что был уже октябрь. Но меня все это уже не занимало. Я потерял способность любоваться и наслаждаться природой, жизнью, как делал это раньше. Починив оставшиеся у меня «Жигули», устроился работать таксистом-частником, скорее не ради денег, а просто, чтобы не сидеть постоянно дома, который навевал теперь на меня горькие чувства. Жизнь постепенно вернулась в прежнее русло, но я так и не мог отойти от постигших меня ударов судьбы. После работы часто заезжал на могилки жены и сына, часами с ними разговаривал. Это только подстегивало меня, иногда я впадал в бешенство от собственного бессилия. Я стал много пить и, как это часто бывает, постепенно терять человеческий облик. Так прошло полгода. Казалось, итог всего этого целиком и полностью предсказуем – быстрая деградация, физическое и моральное увядание, которое закончится каким-нибудь несчастным случаем или столь нередким в среде, таких как я, алкогольным отравлением. Это и будет самая настоящая точка. Но судьба и здесь опять решила поставить многоточие. Август того года подходил к своему излету, но наше прекрасное кубанское лето еще не спешило сдавать свои позиции. Погода стояла великолепная, многие люди, в том числе и из моего дома, уехали на отдых за город, покопаться на своих участках, посидеть с удочкой на берегу реки. Меня теперь все это не «забирало». С тех самых пор как я остался один, что-то порвалось внутри меня. Не знаю почему, но мне стали противны все рассуждения о добре и зле, о справедливости и беспределе, темы, которые я так раньше любил поднимать в разговорах с друзьями. Да и собственно друзей у меня теперь… Полковник Дементьев и вся его фсбшная компания исчезли, отстали от меня, и слава богу! Йозеф, видимо уже никогда не появится, вся его компания упрятана очень далеко и надолго. Сашка Карасев, Евгений, остальные ребята из моего предприятия, - ну здесь все понятно, они же все-таки обычные слесаря, сварщики, водители, а не рейнджеры. Да и кто тебе полезет за зарплату, пускай и неплохую, голову под пули подставлять? Внезапно мысли мои прервал входной звонок. Я встал с постели, натянул штаны и нехотя пошел к двери, нащупывая в карманах ключи и предвкушая «задушевную» беседу с какой-нибудь старой ведьмой из нашего подъезда. Ей, понимаете ли, опять не понравится, что у меня телевизор после двенадцати работал. А когда ты тут подыхала в три часа ночи, да я тебя на своем «джипе» в реанимацию отвозил, потому что у «скорой» машин свободных не было, и Марина за тобой в больнице почти что месяц ухаживала, так как родственничкам своим ты, после того, как завещание на них сделала, стала на х… не нужна, то подобного недовольства у тебя не возникало. В раздумьях, что ответить старухе, я, не глядя в глазок, открыл дверь. На пороге стояли Александр Викторович Карасев, мой бывший заместитель и Евгений, мужик, бывший зек, подобранный мной буквально с улицы. Сам не знаю, почему я тогда это сделал. Не иначе, интуиция сыграла здесь свою роль, подсказав мне, что этот человек обязательно когда-нибудь придет на помощь. Один раз это уже случилось. Теперь посмотрим, что случится во второй? - Сергей Михалыч, мы к вам, - начал, было, Евгений, но я жестом остановил его. - Понятно, что ко мне, я один здесь остался, сам видишь. Да и брось ты все эти выканья, отчества – мы теперь не начальник и подчиненные. Вы теперь зажиточные представители нарождающегося среднего класса в гостях у опустившегося люмпена. Так что проходите ребята, садитесь. О! Да вы еще и с бутылкой, значит, разговор имеется. Ну, я вас слушаю… Опрокинув в себя первую и вторую за быстро сооруженным столом, Сашка Карасев принялся неторопливо рассказывать о том, что приключилось на предприятии уже после моего ухода. Сначала, - когда тебя Сергей стали с предприятия выкидывать, - он, понятное дело, решил на рожон не лезть, думал, что блатные исключительно на Михалыча зубы точат. Поэтому, все расчеты между Сергеем и местным преступным миром лишь одним контрольным пакетом акций и закончатся. Новые хозяева и начальство на вид оказались здравомыслящими и не лишенными практичности. Особенно усердствовал здесь племянник Байкала, который формально теперь считался владельцем контрольного пакета акций общества. Практичности у него было даже поболее, чем хотелось или чем думали Александр со своими друзьями. Итак, освоившись на месте хозяина крупного предприятия, либо с подачи своего дяди, либо по собственной инициативе, этот племянничек, окружив себя личными управляющими и бухгалтерией, принялся постепенно прибирать все предприятие в свои руки. Первоначально приемы им использовались донельзя простые. Например, не платя по нескольку месяцев зарплату, вывешивал на всей территории фирмы большие объявления о покупке акций. Кое-кто в такой ситуации попадался на эту приманку. Но то была мелочь. Крупные владельцы, вроде Сашки Карасева имели достаточно средств, чтобы не зависеть от зарплаты. Подобной низкопробной хитростью их было не взять. Тогда решили взять страхом. Александр год назад в складчину со своим недавно появившемся зятем, студентом строительного факультета, выстроили довольно приличный особнячок – молодым жить и деньгам заработанным надежное вложение. Мы помню, всей семьей ездили к ним на новоселье. И вот, совсем недавно, когда Сашка, ничего не подозревая, наводил марафет возле ворот нового дома, к нему подъехал «джип» с черными стеклами. Из того сначала вышли двое незнакомых бугая, пошурудили у Санька в носу стволом пистолета и спросили: - Ты чего дядя, ох…л вовсе! Ни под чьей «крышей» не числишься, а здесь, вровень с уважаемыми людьми затесался. Уже про тебя спрашивали, кто, да че? Никто тебя, говнюка не знает! - Ребятки, - говорю им в ответ, тут ошибочка вышла. Я нормально, все по закону, работаю на Байкала, того весь Краснодар знает. Я технолог или как угодно, главный инженер на фирме, владеет которой племянник Байкала Алексей, тоже человек в наших краях известный. Да и к тому же, не просто работаю за зарплату, а еще и в долю вхожу, так что здесь вы не правы. Да и «крыша» моя живет здесь недалеко. Можем сейчас съездить все проверить. Не знаю, чем бы тогда этот разговор закончился, но тут открылась задняя дверь «джипа» и из него вылез сам Алексей, мой начальник и теперешний наш хозяин собственной персоной. Началось второе действие спектакля с моим участием. - Ты чего же это, б…дь, моим и дядькиным именами прикрываешься, - начал Алексей, подойдя ко мне, - а сам даже ни разу в известность не поставил о своих великих стройках, сучок горбатый! - Извините, Алексей Сергеевич, у Вас вроде и так забот на работе хватало, да и к тому же это мы всей семьей такую громадину отгрохали, зять мой уже почти выучился на прораба, другие родственники помогали… - Ладно, Александр, я вот по какому делу, - он достал из машины бумаги, - это бухгалтерские документы за прошлый и позапрошлый годы. Ваших бухгалтеров мы уволили почти что в полном составе, а наши как взялись это изучать, прямо за голову схватились. Говорят, здесь столько нарушений, целые машины с продуктами и стройматериалами пропадают бесследно, не сюда ли? – он выразительно показал пальцем на Сашкин дом. - Да ну что вы! У меня просто не было таких прав и полномочий. О каждом своем шаге я докладывал Сергею Михайловичу, никак иначе. А если иногда и получались несостыковки, то сами же знаете, какие налоги у нас, небось, Вы все платите? - Потому и спрашиваю, что слишком хорошо это знаю. И вижу, что ты сука, где-то, что-то заныкал от своего прежнего хозяина, но он мне «по барабану». А вот то, что ты продолжаешь играть в такие игры со своим новым руководством - это уже прямиком ударяет по нашему престижу. Ты чего это нас, за лохов считаешь? Думаешь с нами можно как с твоим другом Сергеем? Нет дорогой! Не получится! С этими словами Алексей вынул из пачки бумаг два листка, - вот твоя зарплата за эти два года, вот доходы по процентам с акций. На, посмотри, все честно, никто ничего не пририсовывал. Это твой доход от фирмы, где ты от зари до зари вкалываешь. Теперь скажи, сколько такой домик стоит? Я назвал цену без труда, так как вел тетрадь расходов на строительство. - Что ты говоришь, а может, чуть больше? Примерно столько? Мой собеседник протянул мне верную, по его мнению, сумму, написанную на обратной стороне листа. - И то, это если со стандартным ремонтом, а вдруг ты захочешь сделать в своем доме шикарные внутренности?… Стоимость непомерно возрастет. - Теперь сравним сумму, которая у нас получилась в графе «стоимость» и сумму, которую ты официально заработал за последние несколько лет. При условии, что ты не ешь, ни пьешь, не одеваешься, не содержишь семью, - все в стройку вкладываешь. Получается что-то около одной десятой подобного проекта. Что говоришь, зять? Так он студент, откуда у него большие деньги, такие, чтобы хватило на строительство? - Знаешь, что Саня, ты нам мозги не пудри, мы не за этим сюда пришли. Скажи лучше сразу, что виноват, возвращать-то все равно придется. И моли Бога, что я с тобой разговариваю, еще что-то доказывать пытаюсь. А мой бы дядечка тебя подвесил бы за ноги и ты бы ему как миленький все рассказал и любые документы подписал бы. Хочешь проверить? - Алексей, начал опять Карасев, ну ты сам подумай, молодые ребята только что дом выстроили, а тут у них сразу забирают, да еще и толком не объяснив, за что, про что… - Да почему сразу этот дом!? Есть компромиссный вариант. Тебе, как известно, принадлежат почти тринадцать процентов акций нашего предприятия. Подари их мне, и мы в расчете. Оба можем быть спокойны. Ты за свою семью и оставшееся имущество, я за то, что пропало с предприятия. Оно как известно, в большой «дыре» и вытащить оттуда его теперь по силам только мне. Вот я это как раз собираюсь сделать. И возврат разворованного в разной форме имущества предприятия занимает в этом процессе далеко не последнее место. Только не надо говорить, что у тебя от этого пакета акций благополучие всей твоей семьи зависит. Находятся у тебя денежки, раз такие домики строишь. - Вот такой «душевный» разговор получился у нас с ним, - закончил Сашка. Я в бытность свою директором и хозяином того предприятия действительно, часто позволял своим работникам покупать стройматериалы за счет фирмы, использовать для их доставки и прочих строительных работ наш транспорт и в принципе не считал это верхом благотворительности. Одни, например Александр, пользовались этим сполна, другие как Евгений, несмотря на мои предложения, были удовлетворены одной зарплатой. - И что же ты сказал? – спросил я. - Ну что, в общем, согласен, трогать никого не надо, показательный пример у меня перед глазами, поэтому скоро сам все сделаю, они пускай даже и не напрягаются. Бурлаков со своими «лосями» это проглотили, обрадовались. А я на следующий день пришел на работу, вижу, Евгений идет, его бригада последние три дня без работы – материал не привезли. И тут вспоминаю, что ты мне говорил, что ребята у нас, хотя бы в нашем обществе неплохие, сильные, ловкие, только все в основном какие-то травоядные, запуганные, «забитые» с одной стороны ментами, с другой бандюгами, которые часто тоже бывают в погонах. И вот те между собой отношения наладили, деньги в карман кладут, которые для них наши ребята зарабатывают, да еще на них и покрикивают. Поздоровался с Евгением, отошли поговорить. Он человек бывалый, жизнь хорошо изучил, в том числе и на собственной шкуре, тебе опять же, недавно помог, дай, думаю, посоветуюсь с ним. И рассказал ему весь вчерашний случай как есть. И, - он кивком показал на сидящего рядом Евгения, - представляешь, он меня и других наших ребят обозвал идиотами, и говорит: «Сергей для тебя поболее, чем для меня сделал, а ты сразу, с разбегу бандитам служить кинулся, думал, они тебя также благодетельствовать будут, да не вышло!». Я посмотрел на Евгения с каким-то смешанным чувством – благодарности за поддержку в трудную минуту и понимания, что все равно вернуть то, что потеряно, не удастся. - Спасибо, Женя, только к чему это все сейчас? Тогда ведь время другое было, можно было обставить это как-нибудь, закрутить так, что никто бы подобраться не сумел. А теперь там новые хозяева, которым принадлежит почти шестьдесят процентов всех акций. Раздавят, Сашок, тебя, и все предприятие, за исключением сущих пустяков, окажется в лапах у Байкала. Так что думать над своими тринадцатью процентами надо было тогда, когда я вас всех во дворе собирал и митинг устраивал. А ты Сашок, тогда смотрел в асфальт и чего-то там бормотал себе под нос. Знал ведь, какое состояние – эти тринадцать процентов, и Байкал это узнал, когда все руководящие должности своими людьми укомплектовал. Думал вроде пронесет, если перед ворами и бандитами мешком денег трясти и чтобы они его не отобрали. Но не получилось, Саня, тебя эти ребята почему-то упорно за своего принимать не хотят. - Да погоди ты, Сергей! Сразу бросился обвинять меня во всех тяжких. Я войны тогда не хотел, да ты и сам меня прекрасно понимал, а никаким бандитам служить не собирался. Теперь понимаю, что ошибался, вижу, что теперь без войны никуда – либо мы, либо они. Они же у тебя все отняли, семью, работу, все! Менты им не указ… - Спецслужбы тоже, - добавил я. - Евгений и Александр Викторович, замолчав, удивленно посмотрели на меня, - последний продолжал, - вот и говорили мы с Женькой, что прав ты тогда был, что надо поднять наших ребят, пусть еще может быть, своих друзей приведут. Но как заставить наших неторопливых кубанских хлопчиков шевелиться? И Евгений, кажется, придумал стоящий план, пусть он сам и расскажет. Мы выпили еще по стопочке, и Евгений принялся, не торопясь, подробно задерживаясь на деталях рассказывать о своем плане. Чем-то он напоминал тот, который родился у меня после гибели жены и сына, хотя встречались и различия. Приступив к его реализации, мы распределили роли в этом представлении, досконально проиграв возможные последствия наших весьма неординарных действий. Пользуясь своим служебным положением, Александр Викторович сумел скопировать ряд бухгалтерских документов, а также бумаг, содержащих адреса, номера машин и еще ряд полезных данных о тех, кто нынче руководит основанным мной акционерным обществом. Подобная информация оказалась теперь очень полезной нам. Сашкин друг раньше работал на торговом судне радистом. За небольшую, чисто символическую плату он изготовил несколько «жучков», которыми Александр оснастил машины, кабинеты и даже личные вещи своего начальства. Именно в тот момент, когда вся банда, «державшая» ЗАО, собралась отдыхать на неделю на море, оставив одного Сашку «на хозяйстве», было решено приступать.