В апреле будет ровно год, Как я без трудовых забот. Днем отсыпался кое-как, А подступал полночный мрак – Звонил и вызывал такси: -- Давай, водитель, отвези – Ориентир – паромный порт, Где разместился бывший форт – Бетонный неказистый блок... Седьмой этаж... Почти часок В запасе – и должны успеть... Борюсь со сном – терпеть, терпеть, Не спать – надсмотрщики кругом... Вот так всю ночь борюсь со сном. Вдруг оживает телефон – Мгновенно пропадает сон – И я включаю резкий дойч Безукоризненный – точь-в-точь Как Штирлиц – и не распознать, Что в голову его принять Мне не в Берлине, а в Москве Пришлось... Остался в голове Хохдойч – отсутствует акцент... Как образованный агент, К примеру, русский президент, И я,журфаковский студент, В язык свой разум погружал... Дойч на плаву меня держал В Америке десяток лет... А вот теперь работы нет – Внезапно сердце подвело. Обидно: я бы мог зело Подзаработать, головы Не покладая... Но – увы... Нам не живется без потерь... Меняю статус – и теперь Я на пособие живу. Трудней держаться на плаву И подступает депрессняк... Но надо жить. Хоть кое как, ХотЬ экономя каждый цент... Врачи пугают, что процент Изношенности сердца крут. Но люди и не с тем живут. И надо жить – и жизнь светла. А у меня еще дела: Я должен завершить «Журфак». Я буду жить. Да будет так!