С глазами, как у дохлого ерша, Шагал по краю острова воришка Одетый в старомодное пальтишко С дырявым карманОм без барыша. На иве, на берёзе, на ольхе - Листок с пятак… А значит, будет рыба… И он её за хвост поймает, либо Слюной давясь, свихнётся на ухе. «О, чёрт возьми!.. На свеженьком плюще - Помёт медведя: шапкой не прикроешь… Ты что мне тут засаду, бурый, строишь?!.. Забыл кто шкуру спас твою?!.. Вааще-е-е!..» А из кустов за ним уже глядят Две пуговицы чёрных глаз звериных… А так хотелось сбить себе перину И устремиться в сон, через закат… Пять деревень протопал вор, а зря… Иссякли силы, голод гложет кости, Притуплен ум, а нерв - гудит от злости… Как вдруг - «мираж»: избёнка у бугра. Дверь приоткрыта, в доме тишина, Забор прогнил, а сад зарос бурьяном… Невероятной магией обманут, Он в дом вошёл и… рухнул у окна. Был долог сон. Проснувшись на диване, Перед собой увидел он дедка… А тот ему: «Откушай молока… Давай, вставай, сготовилася баня... (а баня та едва была тепла) Силёнок нет дрова колоть… Во дожил!..» … и понял вор, что доброта дороже, Чем медный цвет украденного зла.