Сны рассосались в ночных головах, Снова нашествие дней белоглазых, Снова струною молчанье в ушах. Лики плывут в небоскрёбов проказу. Шоры бетонные давят зрачки, Жест Гиппократа уже не защита, Медное сердце устало молчит, Кетгутом времени раны зашиты. Птицы? Что птицы увядшим цветкам? Реют неслышно в других поднебесьях. Хлопает в грудь себе старый там-там, Градом по крыше поёт мои песни. Стрелок секундных колышется гром, Бьются дельфином об волны мгновенья, Спрыгнул с подножки, и ты – за бортом, Завтраки лаптем хлебать в отпущенье. В осень рифмованно шины шуршат, Смотрит мне в печень кумир стеклоглазый. Царь финикийский, топчу не спеша Лбом-каблуком безупречные стразы.