Станислав Шуляк Ловушка (из книги «Последствия и преследования». Мифы и притчи) И в оконце выползая, выходящее вровень с землею, Ш. посмотрел в небо и увидел стену над собою и громаду трех этажей. Полуобернувшись, смотрел. После отряхнулся, увидел приятеля, махавшего ему рукой, и побежал к тому, не разгибаясь, торопливо и словно в тревоге. – Сказать тебе, что там происходит сейчас? – Ш. говорил, не успев отдышаться и увлекая Ф. за собою. – Так ведь ложь всегда была твоею подручной, – презрительно возражал его визави. Ф. возражал. – Наши злоключения не должны противоречить правилам парадной новеллы, героями которой являемся. – У меня и сейчас еще дрожат пальцы – взгляни. Что – если б я ошибся? Что - если бы я не успел убраться? Я видел уже одну, когда еще был там; она высунулась из-за ящиков и настороженно нюхала воздух. – Они там голодные как смерть. И оттого забыли о страхе. Они там не боятся никого и могли бы стаей загрызть человеческого младенца, если того хотя бы на час оставить там в колыбели. – Я и сейчас вижу, как та из них, что показалась при мне, вылезла из своей норы и осторожно пробирается вдоль стены. – Ты правильно подвел все проводки? Ты соединил все как нужно? – Она торопливо перебегает, подстрекаемая голодом, то замрет, прислушиваясь, то дальше перебежит. Она давно уже слышала этот запах, и ее сладко подташнивает от голода... – Ну ты здесь целую поэзию рассусолил, – недовольно говорил Ф. – Уж лучше молчи. Молчи и дожидайся. – И в рытвине почвенной залегли. Будто нарочно образовавшейся для них, будто для них постаралась природа. Ф. говорил недовольно. – Да-да, конечно, ведь мир – объект моих карикатур и иного жесткого попечения, - машинально Ш. соглашался. – А возле наживки она останавливается, – Ш. говорил монотонно, как будто ушедший в себя, – и ее что-то смутно настораживает в увиденном. И пытается сообразить. Что-то ей не слишком нравится в том, как расположена эта ветчина. Но голод превозмогает... – было последнее, что проговорил Ш., и в это мгновение грохнуло – страшно, гулко, как будто все небо разодрали в куски, как будто весь грохот собрали по миру и в одном месте выпустили разом теперь. Ф. и Ш. головы руками закрыли, упавши в землю ничком. Звук всегда звучит через силу и только случая для себя ищет, чтобы иссякнуть. Рушились стены, рухнула кровля, и хлестала вода из разорванных труб. И руины остались от дома, только что топорщившегося из почвы. Ф. что-то бормотал в торжественном и самодовольном исступлении, но Ш. оглушенный не мог разобрать ни слова. – Будут они теперь знать, как бегать, – благоговейно Ф. бормотал.