1. Отряхнув, застегнусь на морозе, Облегчившись, смотрю вперёд - Имярек, отсосавший у сосен, Абсолютно убитый гребёт. Хоть бы зуб золотой аль бутылка Бор велик, да ленив во сне - Ни похмелки там и ни правилки - Не сезон для забав по зиме. Ах, чего ж тебе надобно, старче, У погоды отвратный нрав Ты бы дрых на печи, а паче Пил бы вар из похмельных трав. Ты не трать не три гляделки - Даже мелким движеньям капут - Слюни, спя, напустила белка (С ней драчистый её изумруд). Спит мохнатый кряжистый боров И от злобы храпит сильней, Но во сне, невзирая на норов, Видит добрых домашних свиней. Лишь поэтам лесок интересен - И без них он не тих, не пуст - Слышь? хрустя сочлененьями Лесин Тянет грацию в голый куст. 2. Здесь сумрачные эфиопки – Живут себе (на что? и как?) Всё как у ваших – груди, попки И деньги любят, и дурняк. Мне их исследовать не просто, Хоть и исследовать не лень Не любопытны вес и рост их - А в стыдном месте светотень. Засим, скажу, хоть глас натужен - В расклад попал, а не впросак Чернила видели? – Там хуже: Представьте «кляксу в волосах». 3. Я не люблю бесхозную валюту - Всегда у денег должен быть пахан – Будь чёрный нал, будь белый чистоган, Но бабки завсегда стремились к люду. Вернее – человеки к ним. Наган Потёртый взял с собой (Откуда Он у меня – не спрашивай). Богам Принёс подругу в жертву. Страх, простуду, Загнал вовнутрь, налив, сказав «Ну, буду!» Ночь. Звёзды ушлые. И месяц-интриган. Из мыслей: «Стрёмно... Государству не отдам...» Ориентир – на пне скелет с усами. (Открыл пакет с резервными трусами). Могила старая. Трухлявый крест торчком. Упырь зацыкал. Оконфузилось очко. 4. Даёшь моржовый хер! Иль мамонтову кость! Фалернского кувшин, кривую ли водицу, Мне главное, куда свою направить злость, А что б мы не нашли, всё в жизни пригодится: Монгола ль вещество, поэта ль бакенбард, Секрет Кибальчиша, Любовь-Надежду-Веру, А вдруг огромный пук не ржавых алебард, А может просто рог козла-пенсионера. И, взявшийся за пук, пусть груздем назовусь, Но можно и «грузин шашлычной джигитовки», Вернёмся же за стол (на закусь есть капусть): А что с собою взять в процессе подготовки? И этот жёсткий ритм - предтеча к куражу, Долой буржуйский быт, пижаму, плед и скатерть! Мотыгу и кайло в одной руке держу – Как пить дать и не взять, я есмь кладоискатель. 5. Зрачки выхватывают «блядство» И может нам поход отсрочить: Шершить ли женщин, ковыряться ль Тяжёлым ломом в твёрдой почве? А ну, поедем, господины, Да в номера, да к добрым дамам, Где есть кошерная свинина, Где панталоны и бананы. У них, у этих фамок просто, Суть понимают изначально: Схватив за грешные отростки, Нас отведут в опочивальни. И мы оттянемся по-плотски, И в этом нет ничё дурного. Но, чу! Слышны шаги Марковской, О «блядстве», попрошу, ни слова... 6. Наводнения нет и пожара, Но и вышло не как «между прочим»: Матка-Родина вдруг нарожала Деток очень до денег охочих. Скучковались – в артели приятней, Меж карьерой спалили мосты, Троекратно по-древнему крякнув, Мы прощупаем чрево Москвы. Пусть этот труд и сер и груб – В нём слишком много плотского, Мы в дружбе с ним, как ледоруб С затылком Лео Троцкого. Вода кривая под мостом, На небе звёзды блёклые, Забыли лёгкие про вздох И в селезёнке ёкнуло. Катаньем ли возьмём, мытьём, А если не обломится, То минимум, что мы найдём – Коронки метростроевца. Изготовим ломы из оралов И на поиски ночью приметной – Под созвездием Пи-Козедрала Торпедирует небо комета, Не распавшись на яркие клочья, Издыхает блестящей змеёй. Я ещё повторю: этой ночью Начинаем боренья с землёй. Потрём два пальца об асфальт, И сплюнем во все стороны, Пока покрыт волосьем скальп, И жилы не надорваны, Пока осточертел нам быт И не в чести у нечисти, Пока желание свербит «Пожить по-человечески». Судьбу в подвал загнать и там Пытать серпом и молотом, И разойдёмся вдребодан Отыскивая золото. Тема задана Андреем Воркуновым.