1 – Предисловие Я помню дни юности прекрасной, Когда леса подёрнуты дымкою красной, И рассвет золотил древние кроны; Забывались тогда страшные стоны Из моих необузданных снов. Их описать не хватит мне слов; Чтоб донести, какие бездны зла Таит в себе ночная тишина – Предвестница злых кошмаров, Где стонут от зверских ударов Скелеты. При жизни они Были, верно, добры и милы, Но смерть изменила их тела, И не смыть позора греха С их мыслей и душ порочных. Где эхо призывов срочных Отдаётся в мыслях злых колдунов, Что таятся на днищах гробов. И где таинственные существа, Порождения неземного естества, Манят за собою во тьму подземелий, Куда не доходят звуки свирели, Что поёт о счастливых земных днях Людей, коим неведом реальный страх. И сейчас, когда юность минула, Я сны терпеть не могу: тело заснуло, А душа в агонии бьётся; И лишь заря только займётся, Я уж боле не помню свои сны, Но знаю, что были страшны и чудны: Во тьме видны очертанья существ, Состоящие из необъятных, жидких веществ; Их щупальца касались моего тела – Забрать хотели для своего дела – Во мрак, во тьму первобытного страха, Где мозг не избежит тотального краха; Боги милостивы – стёрли память о них, Что творили в сферах чужих, Какие пытки были в их арсенале, Когда меня к цепям приковали… Сегодняшняя ночь не исключенье, Лишь бы пасть мне в забвенье, Где нету ни снов, ни исполинских тварей, Что мой разум в пучину страха загнали. 2 – Дух Я блуждал средь погибших, забытых равнин, Пред глазами хранили древности пыль На каменьях останки старейших руин; Дунул ветер по равнине в несколько миль – Пыль взметнулась, кружась, над полями. Я ли тот человек, что её потревожил? Серым облаком она гонима ветрами. Казалось, я священный покой уничтожил, Ветер средь голых камней теперь свищет. Я обнажили то, что под пылью лежало: Скрытое от глаз, неземное кладбище; Оно помнит, и теперь что с ним стало? Потёртые кресты, каменные изваяния, Воспоминанья эпох позабытых. Мой слух Расслышал звук – слова заклинанья, Из пепла, земли восстал древний дух: «Меня ты призвал, времён сдунув налёт, И я покажу тебе то, что просил Так собирайся же в долгий полёт!» Ещё не понял я, что натворил. 3 – Вселенная Я плыл по пространств бесконечности, Сквозь безвременье и хаос сокрытых миров, Мне неведомы скрытые тайны вечности, Но не это ль безумье, что желал для врагов? Дух рядом со мною – он мой проводник, Я же должен ему во всём подчиняться, Иль, издав предсмертный свой крик, Один я останусь во Вселенной скитаться. Как я мог вызвать то, с чем не могу совладать? Но упрекать сейчас наивность нет смысла, Я не в нашей Вселенной, остаётся лишь наблюдать И таить о возвращеньи грустные мысли. Неведомые созвездья под ногами и над головой. Я не могу удержать необузданные страхи свои: Кто и когда любовался ими теша взор свой – Неведомые боги, безымянные существа, иль их Жрецы? Но Дух оживлённый немилосерден оказался ко мне – Он тянет вперёд, я к новым созвездиям мчусь: И поведал мне дух, покорив навеки себе, Что на родную Землю я уже не вернусь! 4 – Блужданье Сколько веков минуло с тех пор, Как на кладбище, на отдалённой планете Я пробудил Дух, что слал горе и мор, Разбудив то, что было сокрыто от света. Мы проходили сквозь хаос и тьму, Мы убивали тех, кто не был рождён; И моя душа во всём подражала тому, Кто убийства славил, кто не был погребён. Мы танцевали под дудку Азаг-Тота, Плясали с тварями, что его окружали; И с наядами людей топили в болоте; С Древними на звёзды взирали; Мы были в мирах, что человеку недоступны, Творили дела, что не каждому понять; И хоть злодеянья то были, но не преступны, Ведь не могут везде земные законы влиять. Но по прошествии стольких лет, Когда надежды забыты и восторг мой безмерен, Через армады уже знакомых планет, Я увидел свой дом, что был мною потерян… 5 – Никодем Никодем на безумии христианском стоял, Нартиас там правил, на троне из костей. В царство своё он лишь грешных пускал, Дабы пища была для зловонных детей. Они рождаются из мрака подземелий, Где в глубинах под горами таят Горстку существ, что поют колыбели, Для матерей, что скоро родят. Их земные не видят, ибо милостив Бог, Но ежли увидят, то не поможет никто – Отравит их смерти тяжёлый сапог, Ведь умрут как один и улягутся в гроб. Ожидающие во тьме – приверженцы греха – Искушают людей из мрачных земель. Их жизнь ни хороша, ни плоха, Но убийцами станут, лишь завоет свирель. В мир они пролезут, убивая людей. Нартиаса дети жестоки всегда, И хоть во мне нет злобы против людей, Пусть простит меня Бог, ведь с ними был я! 6 – Пустыня Безумия Много миль путник отшагал в Пустыне, Но не мог видеть за горизонтом края, Где человек жил, что ни в чём не повинен; Он не знал, станет ли могилой ему эта земля, Но шёл, надежду в душе сохраняя. Во время сна, когда поднималась луна, Столь бледна и жестока в землях бесплодных, Он мечтал о том, как вернётся назад: Не будет пересохших русел безводных, А реки, разлившие воды покуда хватает глаз, Птицы, поющие о великих победах, Играющие дети; о пощаде приказ; Избавленье от тварей, живущих в недрах. Он просыпался и шёл, всё надежду тая, Каждый день, не сбавляя спешного хода; И вопль поднялся, до птиц долетя, До гор он дошёл, но нет в них прохода. 7 – Безымянные Горы Он шёл по Пустыне и, дойдя до конца, В Безымянные Горы упёрся – стражи миров, Что за ними живут, где пламя костра Душу уносит туда, где воздух суров. Взобраться по ним слабаку не под силу, Но путник в страхе неустрашим, И полез он к облакам и вершине. Мечтами об избавлении он был одержим, Мечтами о судьбах, о добре безмерном, Что зло уничтожает взмахом крыла; Мечтами об ангелах, что в танце смиренном, Восхваляют силу. Где все желают добра – Там уставшего путника счастье ожидает… Но горы таят в себе многие тайны. И человек о них в век свой не узнает, Ведь кровью политы годы скитаний. Встал он на вершине, радостно улыбался, И видит он то, ради чего хранил веру, Но Призрак Ночной из тьмы глубокой поднялся И ударом сбросил его во мрак Тёмной Пещеры. 8 – Темные Пещеры Среди мшистых, заплесневелых камней, Среди дышащей тьмы и гнетущей тишины, Среди стай крылатых теней, Путник лежит, что был сброшен с горы. За воплем стон… за стоном крик… Путник пленником безликих стал тварей, Что на перепончатых крыльях несут свой лик, Что до рожденья Иисуса в Горах обитали, Что тешатся над людьми – неосторожных ловят; И, когда в Пещере Тёмной они жертв поедают, Глаза блестят и вновь они жаждают крови. И в ночи, под лунным блеском летая, Ищут заблудших людей – жертв своих И тогда вновь пиры проводятся в пещерах. Вылетают твари, и ловят слепых На поле жизни, будто сборы побегов. Путник прошёл Пустыню и Горы, Но Пещеры ему не одолеть, Ведь чёрные крылатые своры Желают его прах в землю втереть. 9 – Кошмар За горами и среди бескрайних полей Небольшой городок огнями тусклыми светит, Там дома столь мрачны, там стаи теней Пляшут по стенам, глаза чары нам лепят; Столь спокоен под божественной луною, Столь мирен, когда люди сном укрыты, Но есть существа, что боятся света дневного – Они скорбят в пучине, ведь всеми забыты, Но день настал, кровь пролилась невиновных, И Кариф объял необузданный страх; И вышли на волю твари ночные. Сбросив оковы, Они пресекли все попытки их убиенья. Сквозь прах Восстали они! Теперь сон для людей словно мрак Бездны, куда с криком низвергаются люди; Там их поджидает тот таинственный враг, Что мучения и пытки никогда не забудет… Прошлись те твари, вселяя ужас без разбора, Но тварь там одна – вечна армия её отар, Что вносит в миры пламя страха, раздора – Тварь многолика, ведь имя той твари Кошмар. 10 – Дом На Холме Когда-то в том доме жил старый колдун, Никто не знал, сколько времён видел он, Как только ветер со стороны его дул Слушали люди странный трезвон, Будто колокола церквей песню поют, Долго гадали, – кто ж мелодию творил? Будто людей на праздник несчастья зовут – Преисполнен печали звук был. Помер старик – оклеветали его, Пред гневным судом он злодеем предстал, Ведь люди всегда добро подносят как зло, И когда час смерти на плахе настал Молвил старик: «Я лишь хотел показать, Что не надо бояться тех, кто добр к вам; За что же вы хотите меня наказать?» Но прах его поднесён был ветрам… Обыскали тот дом – источник не нашли, Ведь и не было в нём ничего: Но звуки те надолго в память вошли, Ведь не земным был старик существом… 11 – Мальчик На аллее близь леса мальчик – юноша жил, Он обычным был человеком, но тому, Кто никогда не мечтал и о мечтах не тужил, Уготовлена особая участь. Пришла к нему Однажды лунной ночью молодая волчица – Красивее её нельзя представить созданья; Он каждую ночь видел, как она к нему мчится И радует его сонмом своих заклинаний… Вместе они по ночам в Лесу Тёмном ходили, Вместе танцевали; она предстала пред ним человеком. Пусть люди знают! – они друг друга любили… Но не дано вместе им жить под лесною опекой. Нартиас поведал ему: «Одержим ты, сын мой!» И злых духов увели изгонять, потешая Закон; Но ритуал очищенья был суровый и злой, Не выдержал юноша пыток, умер он. Подле леса, на заброшенной могиле, Сидит безмолвно волчица ночь не одну, На камень, под коим юношу хоронили, Одинокую в скорби пускает слезу… 12 – Нимфа Лиллия Одна из нимф Тёмного Леса, танцует одна. Красота её в зелени лесов и неге полей, Но кто посмотрит на неё после прихода утра? Ночью, когда нет её на свете милей, Возможно, и потеряли б голову мужи; Но днём живёт она в лачуге обветшалой, Где уродливая куча насекомых жужжит, Её видят при солнечном свете старой, Беззубой каргой. Сколь ни прискорбно это: Прекрасна она лишь когда ночь опускается, При сладостном лунном свете, Когда в долину подле реки она спускается. Там танцует, улыбкой освещено молодое лицо, Счастье для неё лишь ночью достижимо – Как неприятно ей, когда становится светло! Одна тоска и печаль в сердце её одержимом. Прошли года, и она перестала появляться, Ведь уже много лет как старуха померла, Нет смысла среди людей ей скитаться. Но нимфа жива… только лишь призрак она. 13 – Brgda – Храм Сновидений Кто построил храм, где поклоняются Морфею? Кто создал алтарь, где жертвы Гипносу приносят? В Карифе, северные ветры где веют И запах тлена в небо уносят, Стоит на пригорье высокий храм, Выстроенный из старого гранита; Там люди поклоняются снам, Там, кроме фантазий, все боги забыты. Алхимики препараты готовят, Дабы дольше во сне находиться, Со всех сторон туда люди приходят, Дабы сновиденьями насладиться; Путешествуют они по мирам, Они видят существ с новых планет, Всё, что предстаёт их глазам, Обычные люди относят как бред. Но безнаказанными действия их Не могут вечно остаться – Берут их твари измерений других, И не каждому суждено возвращаться… 14 – Hadaka – Храм Каменного Змея Я шёл по Карифу, предо мною аллея: По бокам дома во мрак погружены, Огонёк в окне играет, тихо тлея, И колоколом звоня из тёмной вышины Вырос в конце Храм Каменного Змея. Hadaka – про место сие мне старцы шептали: Когда солнце садится, на горизонте алея, В подвалах его люди рёв различали; Он был столь ужасен, что люди не спали, А в страхе огни все потушив, Слушали слова и в их смысл тайный вникали. Когда-то там секта была, но век свой отжив, Исчезла, будто и вовсе не было её. Так лишь след оставив в башне высокой – Каменный идол, где дух Змея был стеснён, В глазах его пучины бездны глубокой. Я забрёл туда и, в благоговенье впав, Я всмотрелся в сияние, что шло из глаз Змеи, И в отчаянии вопль истошный издав, Я понял, что в поверьях нет лжи. 15 – Tumac Daxulaba (Глаз Ада) В мире, где тьма властвует над стихией, Город стоит из мраморных башен; Гнил он, когда молода была Византия, И твари там собирают кровь с пашен. Среди руин древних строений Шныряют амёбы величиной со слона, Безглазы, безмозглы. Кто ими пленен Отправится в пасть, что так широка. Там люди, что корм, но любая тварь, Что попадает в лапы тех существ Съедена будет – её им не жаль. Из каких же посторонних мест Пришёл их род, вечно голодный? Видать, неистово то божество, Сотворившее их жестокие своры, Сотворив при этом Зла естество. Рассвет позолотил мраморный город, алея. И ежли жить хочешь, слушай меня: Не смотри в сияние чарующих глаз Змея, Ведь Tumac Daxulaba видит тебя! 16 – Святый Воин Уроженец Карифа, прославленный Войн – Он врагов сокрушал в битве Аральской, Защитник королевства; в прошлом – изгой, Он, вступив в ряды полков адмиральских, Честью и славой окутал имя своё, Позором и смертью покрывал восставших; И братьев защищал, и возвращал их домой, И оплакивал на поле воинов павших. На кладбище, близь великих могил Я видел надгробье, что гласило: «Святый Воин». Я спросил – Как погиб он и где его имя? «О смерти его никто вам не скажет, Ведь секрет то и тайны веков; И имя его вам никто не покажет – Наткнётесь на взгляд, что суров!» Но могилу раскопав, под полной луной, У тела скелета, близь левой руки Нашёл медальон. «Семья Р’Таг» – говорило оно. Я глянул на скелет – у него нет головы… 17 – Семья Р’Таг В поместье Р’Таг крики слышались ночами, Там семья вампиров обитала в те времена, Пытки и казни проводились за стенами, И пламя жаровни вырывалось из окна. Алайя был тем, кто кирпич заложил, И жену и слуг пропустив за порог Там первого сына Ливикраса родил. Но безумье нашло, – устоять не мог Чувствительный разум наследника трона: Кинжал в руки взяв, семью он убил И, нож в сердце вонзив, упал без единого стона. Но брат отца – в отъезде он был – Вернувшись, понял, что духи здесь злые И умчался, сильно пришпорив коней; Вернулся потомок его – почтенный Миира, Безумные записки оставив, отошёл в мир теней. Много лет поместье заброшено было; Его найден был обезглавленный труп, Но, странно, кровь наземь не лила; Возможно, умерший вовсе не был глуп… 18 – Холодные Залы В замке на отшибе, близь горы, Где жил человек, что отшельником слыл, Каждую ночь призывая из тьмы Демонов мудрых. Не мог умерить свой пыл Преисполненный похоти чародей: Со всех миров собирать заставлял Покорных во всём всезнающих чертей Цариц и богинь, и лишь тех оставлял, Что великолепьем своим могли ослепить Любого смертного, и не грёзы то были – Он их заставлял путников беглых пленить, Дабы питать свои бессмертные силы. И много в темницах его красавиц томилось, Тысячи людей ими были в ласках любовных убиты, И рой душ над замком его вились, Смерть их – мгновенье и тут же забыты. Годы проходят, мёртвые сея посевы, Отшельник тот умер, в муках стеная. Теперь богини, царицы и прочие девы Ходят по миру, о смерти мечтая… 19 – Pagbefthojefosr Tajeed (Лабиринт Ночи) Вечный приют властвующих ночью, Заповедник кошмаров, мёртвых сынов Великой Матери, что зрит воочию, Как восстают Её дети из жёстких гробов, Сея смерть и страданья на пути, Отбирают детей, приносят Ей их; От ночных порождений во тьме не уйти, Схватят, крича, и тут же вопль утих. Проводят по Лабиринту на свои представленья, Но оступись лишь и канешь во мрак, И своры, ликуя, затянут для погребенья Под плиту, где червь – единственный враг; Там тело преображается, и вскоре Лабиринт Ночи новое дитя рождает, Что, забывая свои страданья и горе, Рассвет, утомившись от игрищ, встречает. Подле Театра Вампиров расположился он, Страж вампиров, их дом и приют, Любой человек там будет спасён, Ежли прах его когда-то люди найдут. 20 – Страна Кровавых Войн Эта страна – миф старых вампиров, Что мечтают о крови и ночью, и днём. Там толпы людей в военных мундирах, Убивают того, кого считают врагом, На штыки вешают трупы погибших – И не важно отец то иль брат; И в войнах уваженье заслуживших, Кидают в пестреющий огнями овраг, Где живьём сгорают, оставляя пыль На дне, как символ победы; Не знает никто, что в сказаниях быль, Не видел никто шикарного обеда Из толп людей, желающих смерти В бою, ведь не справиться людям Со стадом вампиров, пусть хоть черти Помогают им, но их место на блюде. Каждый вампир, погибая, думает о стране, Что Страной Кровавых Войн зовётся, И мечтает он очутиться в той стороне, Где над телами смерти дух вьётся. 21 – Царство Луны Лесные просторы, где озёра и реки Водой наполняются с приходом весны, Где простому не место человеку, Что зажат в суровые морали тиски. Здесь звери невиданные прежде на земле Обитают средь дубов огромных ветвей; Здесь живут существа, пришедшие Извне; Оборотни в стаях обучают детей: «Днём вы люди, волки при свете Луны». Здесь Дети танцуют, спускаясь с небес; Здесь призраки ходят; здесь Тени видны; Мириады всевозможных чудес Свободно парят над Тёмным Лесом. Всё в Царстве магией дышит – Даже Статуя, что стоит за Утёсом, Но лишь юный её песню услышит. Все прелести неизвестных человеку миров, Все красоты мира есть в Царстве Луны, Но Твари выжидают двуногих врагов… В мире грёз есть тайны, что рушат умы. 22 - Старец Он родился, когда Земля была молода; Сын людской, силой одарённый. Не относился ни к силам зла и добра, Ни к науке, скептицизмом поражённой. Он видел раскаяние внуков Адама, Он знался с Тенями, легенды слагал О религии христиан и ислама. Все пораженья и победы он знал И в свитки из папируса их заносил, Коль полна история от начала до конца. Каждый бард к нему подходил И говорил всё, что знал, от заката до утра. Он – мудрец, летописец времён, Кладись знаний всех веков и народов; Но не каждый видел друга в нём, Иные считали, – отпрыск дьявольских родов. Не одну тысячу лет он прожил на свете, Не один миллион историй он записал, Но, когда бездушное тело терзал яростный ветер, Лишь один человек его на Тот Свет провожал. 23 - Королевство Аралия На Западе, где крестьяне на полях Работают от рассвета до заката И под вечер зажигают камины в домах, Что сладким дурманом объяты; Где торговцы свой хвалят товар, Предлагая всё, что сыщешь на свете, И ремесленник подносит как дар Свои предметы; где дети Резвятся на улицах пыльных града, От родителей сбегая за врата И бродя по полю, чувствуют усладу В играх с ночи до утра. На Западе королевство Аралия расположилось: Мир там и надёжность от края границы До сердца-града Антала прижилась, Под строгим надзором короля и жрицы. Но ведь не всегда мир длился, Временами Великой Войны пугают детей, Как хорошо, что Отец с жизнью простился! Ведь сын его гораздо умней. 25 - Великая Война Род Зимней Луны был ненавистен ему, Он армию из крестьян и пахарей собрал, Из вельмож, что верны Королю одному; И печальный раб, и гордый вассал В одну шеренгу, щитами закрывшись И мечи соединив пред собой, В предвкушении битвы забывшись, Двинулись на Царство толпой. И Отец Царства ответил ударом, Разграбил земли близь Антала И, любуясь гигантским пожаром, Его армия вперёд продвигалась. В поле встретились они – Род Зимней Луны и Первый Аралий, Днём и ночью длились бои, Но армии назад не ступали. Отец и мать вскоре скончались, Но Лорд, латы надев, вновь нападал, И силу у обоих уж быстро кончались, Но наступил долгожданный финал. 27 - Царица Луны Юная дева спустилась со звёзд По свечению луны, по веленью богов; И тихий шёпот из дьявольских гнёзд, И шелест новорождённых лесов, И каждый зверь, под ноги упав, Встречал богиню, что на землю явилась, Часть неземной красоты для Лорда украв. И в браке с Хозяином она единилась, Ознаменовав сим приход новой эпохи Для Царства, где Война продолжалась. Собирая армий последние крохи, Войско Аралия к ним направлялось; И у Карифа форпост основав, Они ждали прихода воинов Царства; А Лорд, свою Царицу за руку взяв, Пошёл туда, не зная их коварства. Сошлись две армии под грохот копыт: Один день резьбы и магических взрывов, И вот, победа! Аралий мёртвый лежит, Но в сердце Царицы стрела угодила… 28 - Сад Луны Стерегут его каменные твари, Что, при приближении чужого, Сбросив оковы, наглеца прогоняли, Коль не произнесёт он нужного слова. А за вратами – длинные аллеи, По бокам коих розы растут И в изобилии никогда не тлеют, А лишь глубже свои корни плетут. Красные по обеим сторонам дорог, Но коль к середине ты подойдёшь – Там чёрные розы у твоих ног Распустятся. А дальше ты найдёшь Из мрамора и оникса беседку, Средь чёрных орхидей одиноко стоит; А над ней, опуская в скорби ветку, Древо печали покой вечный хранит. Цикута и кипарис высечены на её стене, Так чтоб всем символы траура были видны, Но мало кто знает, что в этой земле Мёртвым сном спит Царица Луны… 29 - Безумие Сквозь Время И Пространство Я видел миры, я видел планеты, Что светом неведомых звёзд одеты; Я видел существ, что таятся в кошмарах, И тех, кто является Божьей Карой; Я видел дев, чьих прикрас на земле не сыскать, Я юношей видел, что не разучились мечтать; Я видел парки и сады, живые и нет, Я видел источаемый ими свет; Я слышал Веренику, видел Волчицу, Я видел Детей и Лорда колесницу, В коей та тварь запряжена, Что некогда человеком была; Я читал свитки Старца, их смысл понимал, Я видел Теней, по Саду гулял; Ведомый Духом я плыл в эфире, Когда Луна светила в мире; Но как до несведущей толпы, Что ищет лишь законы простоты, Все тайны и детские мечты Сквозь безмолвие их донести? Нет слов, дабы всё описать, О чём приходилось мечтать, Нет памяти, дабы вспомнить все Встречи и миры, что видел во сне. Но это не конец, пока я жив, Я буду писать о вселенных других, Чей шёпот столь тих… Я буду творить, пока есть время, Нести поэта тяжкое бремя; И обессмертить строки будет легко, Ибо Время есть Вечность, а Вечность – Ничто. Конец