Яков Есепкин Сангины мертвых царевен VI Апронахи с звездами свое Отемним воском свеч благовонным, Се пиры и дворцовий остье Дышит вретищ подбоем червонным. Ах, юдольные эти цвета, Ах, фамильная это призрачность, Аще ветхая кровь излита, Нам простят и веселье, и мрачность. И начнут во пирах вспоминать Бледных агнцев, украсивших нети, Это мы, а нельзя нас узнать В сей горящей жасминовой цвети. VII А и поздно благих упасать, Соклоняясь к свечницам кадящим, Будем строфы в альбомы писать Сумасшедшим царевнам неспящим. Виждь и помни: се наши цвета, Се лиется от неб червотечность, Кровь иль мгла во начинье слита, Паче них лишь вишневая млечность. Подведут ли невинниц к столам, Те увидят сквозь морок вишневый, Как стекает по нашим челам На букетники мел всечервовый. VIII Мы еще пренесемся в Колон О старизне и посохе зрячем, И холодную царственность лон, И высокие небы оплачем. Что и цвесть, из начиний опять Яд алкают безумные Иды, И пенатам каким вопиять, Лейте нощную мглу, фемериды. По емине вино сотечет, Кровью ветхой юдицы упьются, И заплаканный ангел речет, Где теней наших ауры вьются. IX Вишни, темные вишни горят В августовском пожаре тлеенном, Над юдолию сильфы парят, Сколь чудесно во сне упоенном. Их неси ко стольницам пустым, Береника, нам хмель и годится, Как виньеткам исцвесть золотым, Где вишневая млечность каждится. Мы одне круг фарфоров сидим, Никого, никого не осталось, И тоскуем, и брашно следим, Кое с кровью и мглой сочеталось. X Бал диаментный, их ли узнать, Перманентом напудренных ведем, Суе тени гостей обминать, Никуда мы теперь не уедем. Как туманны еще зеркала, Как еще в них юдицы мелькают, Аще желть кринолины свела, Пусть оне во лилеях икают. Нас любили камены одне, А равно уберечь и не тщились, Виждь обводки в мышьячном огне – Это мы о звездах превлачились.