Яков Есепкин «Стихотворения из гранатовой шкатулки» Каверы XVI Во надмирной юдоли гореть Феям тьмы с божедревкой наскучит, Положат нам еще умереть, Несоцветность бессмертию учит. Вновь ли Марфа обносит столы, Ночь вифанская дышит глубоко, Фарисеи ль опять веселы О лафитниках – око за око. И дадут Господь-Богу вино, Апронахи сменят багряницы, И в кадящейся цвети равно Он узрит ледяные свечницы. XVII Вертограды чадящий нефрит Изольют во сады юровые, И увиждим – всетронно горит Наше вретище, мы ли живые. Аще мгла, это мы ль, вопия Славим небы, молимся аллее С тенью звезд, август, чаша сия Паче неб и парчи тяжелее. Со перстов наших воски текут, Прелились оне в черные свечи, Где по барве и цвети влекут Нас порфирные млечные течи. XVIII Стража тьмы опочинет в садах Елеонских, умчат колесницы Герцогинь -- мы о нощных звездах Совием тусклой кровью стольницы. Аще плачут сильфиды по нам, Яко чахнут юдоли язмины, Мы доверимся вещим ли снам И разбавим их мглою кармины. Ах, тогда и начнут пировать Фарисеи, по амфорной чаше Желть вести и язмин обрывать, На столы воск порфирный лияше. XIX Алавастры темней и темней, Низа полнит начиние хмелем, Это пир соваяний теней, Их диаментным чествуют элем. Нас июльская сень поманит И оцветятся барвой лампады, Всяк обручник теперь именит, Сад ночной восхищают цикады. Сколь Господе заглянет в окно Венцианское – узрит о цвети, Как становится кровью вино И молчат фарисеи и дети. ХХ Эльфы пурпуром дышат однем, Ночью тихой, елико живые, Гипс фамильных аллей оминем, Совиясь, удивим пировые. Стол августа всещедр и богат, Звезды смерти юнетки считают, За нефритом – и темный агат, Дивно Фреи цвета сочетают. Ах, над всем этим вишни, гляни, Сукровичные с чернью виньеты, И каждятся в порфирной тени Наши витые мглой силуэты.