Глава 13. К совершенно понятному шоку примешивалось еще и непонимание — это именно он тот самый Ленкин поэт и артист? С каких, интересно, пор? Наконец, его тоже покинул столбняк, и он сказал уже более непринужденно: — А ты хорошо выглядишь. Ничуть не изменилась, прости уж за банальность. Ты, кажется, уволилась с той работы? — Да, — коротко ответила Валя, недоумевая, откуда он знает. — А как семья, ты, кажется, замуж собиралась? — Тебе много кажется, — отрезала она, не удержавшись. — Ты собиралась замуж? А мне ничего не рассказывала, — встряла Ленка. Ее глаза становились все шире и шире. —Я не вышла замуж, вот и нечего рассказывать было. — Не вышла? А почему? — вырвалось у Михаила. «Не волнуйся, не из-за тебя», — захотелось отбрить его Валентине, но пожалела Ленку. — Так получилось. Пауза затянулась, и Валентина быстро произнесла: — А о чем твой спектакль? Ты давно этим занимаешься? Я и не знала, что ты имеешь отношение к театру. *** — Так вы знакомы? Расскажи поподробнее, тут что-то у вас не так все просто, — забеспокоилась Лена, когда они, сидя в первом ряду, ждали начала спектакля. — Обычное знакомство по работе, ничего такого. Неприятно врать Ленке, но что поделаешь. — А что ты знаешь о нем, у него кто-то был? Расскажи все-все. — Да нечего рассказывать, знаю о нем только то, что человек хороший. Близко не общались. Даже не подозревала, что он артист. Я знала его, как менеджера. — Но ты тоже поняла, что хороший, правда? — не успокаивалась Лена. — Даже очень. Но закрытый, хотя искренний и интересный собеседник. — Ага, значит, общались, да? — Да так, на общие темы. Ленка неохотно замолчала — начинался спектакль. А Валентина не могла понять, что чувствует. Опять — неожиданная встреча. Детский сад! — заявила она своей судьбе. И уставилась на сцену. Постепенно происходящее на сцене заняло ее. Пьеса была по сказке Шварца, Михаил не играл, но чувствовалась его рука, отпечаток его интеллекта, которым насквозь был пронизан спектакль. Кто только не ставил Шварца! Но в пьесе она заметила несколько интересных находок, а еще отметила замечательную музыку и стихи. Когда все закончилось, она вполне искренне сообщила Лене и подошедшему Мише, что ей понравилось. — Я рад! — сказал он, и добавил заговорщически: — Не вздумайте расходиться. У нас сейчас еще застолье будет, это уже традиция. —Ира! — он окликнул симпатичную рыженькую актрису, исполнявшую главную роль, — тут девушки хотят помочь нам стол накрыть. «А он стал нахалом», — подумала Валя. — Пойдемте со мной, — Ирина кивнула им, и они переместились из зала в стилизованную под средние века столовую с камином. Всего за столом оказалось человек десять, не больше. Валя обратила внимание на равное количество молодых людей и девушек, сосчитала по старой привычке. Лена с Мишей сидели напротив нее, а она оказалась между двумя мужчинами. Один из них, Саша, был неуловимо похож на Юрия Никулина (в спектакле он играл роль «Медведя»). Другой, Антон (по спектаклю — «Администратор»), был одет как лондонский денди, и, как позднее выяснилось, оказался неплохим гитаристом, почитателем Окуджавы. Сидя за столом, Валя пыталась исподтишка, не сталкиваясь с Михаилом взглядом, наблюдать за ним. Ей казалось, что он и тот, и не тот одновременно. Одну ее половину, по счастью, меньшую, обуревали низкие чувства. Ее женское чутье подсказывало, что реванш возможен, стоит только захотеть, и услаждало ее гордыню. Но разумная Валя знала, что никогда не встанет на этот путь. Главное теперь, чтобы Ленка была в безопасности, чтобы все не закончилось так же, как у нее самой, иначе подруга потеряет веру в людей окончательно. А еще было больно. Значит, ее, Валю, любить он не смог, а Ленку — может… Интересно, как далеко зашли их отношения? Ленка даже словом не коснулась интимной темы, хотя про других ее мужчин Валя знала все, даже если не очень-то хотелось. Интересно, что думает он сам? Ему совершенно точно не нужна эта встреча. Она не желала возврата чувств, а он-то тем более. Да и что-то чужое, новое виделось ей в Михаиле теперь. Глядите, бороду отрастил… ну и будем считать, что это не он, а некий «человек с бородой». «Человек с бородой» тем временем был задумчив, даже немного напряжен, и его благодушная физиономия не могла обмануть Лену. Оба это почувствовали, и, раз взглянув друг на друга, не сговариваясь, вышли покурить на улицу. — Миш, я что-то не так сделала? Но я же не знала, что вы раньше были знакомы. — Ерунда, о чем ты? Мало ли с кем я был знаком. — Но ты сам не свой, я вижу. Он взял Лену за плечи: — Это пост-премьерное, всегда так… Сейчас я успокоюсь, не переживай. — Это точно не из-за Вали? — Абсолютно, можешь мне верить, — он посмотрел ей в глаза. — Она сказала, что вы вместе работали. — Ну да, так и есть. — Расскажешь? — Да нечего особенно рассказывать. Ленка посмотрела на него внимательно, но он уже затушил сигарету. Вернувшись, они застали Валю беседующей с Ириной и Антоном. — А где наш Искандер-хан? — Михаил поискал глазами Мудродурова. — Почему вы так о нем иронически? — удивилась Валя. Она только что узнала, что Мудродуров — руководитель театра и ведущий режиссер. — Потому что только иронически к нему и могу относиться, — ответил Михаил. — Не обращай внимания — привыкнешь со временем. — Так он сохраняет дружеские отношения, — пояснил Антон, — и не позволяет развиться злостной субординации. Разговор за столом постоянно вертелся вокруг общих творческих планов. — Кстати, Антон, а как там дела с песнями? — поинтересовался Михаил. — По музыке наброски есть, а вот со стихами проблема, — ответил тот. — Не поможешь? — Знаешь, как назло, состояние не то. — Миш, а помнишь, я говорила тебе, что одна моя подруга тоже сочиняет стихи? — вдруг сказала Лена. Ее интонации не оставляли сомнения, о ком идет речь, и Валентина посмотрела на нее убийственным взглядом. Ленка сделала вид, что не замечает. Она давно уговаривала подругу показать свои стихотворные изыски кому-нибудь, кроме нее. Но Валя была убеждена, что Лена не разбирается в стихах, и ее искренний восторг вызывает все, что написано в рифму. Хотя соблазн, чтобы стихи прочитали другие, был очень велик. Ей так нужно чье-нибудь профессиональное мнение. Но… только не Мишино. — Если эта та, про кого думаю, то, кажется, стихи должны быть хорошими, — прищурился тот. — Это только кажется, — отрубила Валентина. — А если проверить? — впервые с момента их встречи он улыбнулся по-старому. — А если окажутся плохими, что будешь делать? — Так и скажу. — Ну да! Скажешь… а если скажешь… что тогда буду делать я? — Будешь писать лучше. — Ага, Спасибо, я лучше тогда вообще не буду писать, если не дано. К тому же, откуда мне знать, что твое мнение и есть правда? — Ниоткуда, — усмехнулся он. — Это всего лишь мнение, одно из тысячи. Давай так, ты принесешь что-нибудь посмотреть, а я просто скажу, подойдет это для нас или нет. Нам действительно очень нужно, и срочно. — А направление, тема? Глава 14. — Тебе звонили, — сказала мама. — Из театра какого-то. — Когда? — Валя чуть не поперхнулась ужином — Примерно час назад, — мама лукаво улыбнулась, — судя по голосу, вежливый молодой человек. Сказал, что ему оч-чень надо с тобой побеседовать. Будет перезванивать скоро. Ты что, решила в актрисы податься? — Он не представился? — Нет, просто спросил, когда лучше перезвонить. Я сказала, что ты в семь приходишь. Миша? Зачем? По поводу стихов или… Нет, зачем, не надо… надо сказать, что меня нет дома. Если по стихам, то он должен был передать через Ленку. Хотя, кроме подруги, никто бы ему Валин телефон не дал. Значит, по стихам… А вдруг это только предлог? Словно в подтверждение ее слов, зазвонил телефон. — Мам, спроси, кто, скажи, что я еще не пришла… — Бери, бери, сама разбирайся… Валя медленно взяла трубку, не зная, как себя с ним вести. К ее радости, и одновременно, разочарованию, голос оказался не Мишин. — Валя? Это Антон вас беспокоит, из театра, по поводу стихов. — Да, здравствуйте, я слушаю вас… — Мы могли бы встретиться? — А есть о чем говорить? — Да, я думаю, есть. Значит, со стихами не так все плохо, подумала она. А может, позвали, чтобы вежливо отказаться, в какой-нибудь мягкой форме, мол, надо еще поработать и подучиться… Ладно, посмотрим. Валя собрала все свое мужество. Договорились о встрече у театра. Это хорошо, что не внутри, значит, с Мишей, скорее всего, не придётся сталкиваться. *** — Здравствуйте, Валя. Пойдемте внутрь, не будем стоять на морозе. — Здравствуйте, — выдохнула она. Внутрь ей не хотелось, она рассчитывала, что они зайдут куда-нибудь в кафе. Но не приглашать же его самой, еще не так поймет. Антон провел ее в маленькую раздевалку, где Валя повесила пальто и осталась в свитере и джинсах. Она заметила, как парень чему-то улыбнулся, бросив взгляд на ее наряд, и нахмурилась. Что не так с ее видом? Они прошли в гримерку к личному, как он сказал, столику Антона. Хотя театр был маленький, Антон, похоже, пользовался здесь привилегиями. Они сели. Валя снова обратила внимание на безупречный внешний вид молодого человека и скосила глаза на брызги грязи на собственных джинсах. Антон достал тетрадку. — Конечно, вам со стихами еще работать и работать, — начал он, — но мне они понравились. Вале захотелось плакать. Ее страхи сбывались. Стоило тащиться сюда ради унижения… Вернули бы молча и все. Она вдруг поняла: да это ведь Миша сбагрил ее приятелю, чтобы самому не пришлось выворачиваться… — Спасибо, Антон. Конечно, буду работать. Учиться, учиться и учиться, я помню. Я пойду, хорошо? Мне надо еще в одно место успеть. И передайте мою благодарность Михаилу, скажите, что он остался самим собой, таким же честным и решительным! — Валя встала и протянула руку за тетрадкой. — Минутку, минутку… Что не так? — Антон с изумлением смотрел на нее, не ожидая такого напора. — Вы не подумайте, Антон, что я сама хорошего мнения о своих стихах. Просто, мне кажется, я заслужила, чтобы мне сказали об этом прямо и без посредников. — Боюсь, мы друг друга не поняли. Стихи нужны мне, поэтому Миша и попросил меня… Но это не важно. Мне они действительно понравились. А работать надо обязательно, я тут отметил стилистические погрешности и несколько технических ошибок. Иногда внутренний ритм гуляет, но в целом у вас хороший слух. При том, что вы не учились… Я собирался поговорить с вами о тех стихотворениях, которые подходят для песен, их надо будет слегка переработать, если вы не против, конечно. — То есть вы что-то выбрали? — все еще не верила Валя. — Ну да. Но прочитал я все, многое зацепило. Знаете, когда читаешь чьи-то стихи, хорошие стихи, узнаешь о человеке столько, сколько и за несколько лет не узнаешь. — Но это же естественно. «Каждый пишет, как он дышит», — Валя немного оттаяла. — Сядьте, хорошо? *** Репетиция уже началась, но Воронич то и дело отвлекался Он знал, что Антон пришел с Валей, ему сказал Мудродуров, но твердо решил не показываться. Однако в перерыве, поддавшись любопытству или чему-то еще, заглянул в гримерку, можно сказать, ноги привели. — Привет. Валя сухо и вежливо поздоровалась в ответ. Миша подошел к столику, присел, ругая себя за то, что не устоял и теперь не знал, о чем говорить. — Как дела? Нашли общий язык? — Миша взял дружески-официальный тон, чуть свысока, как и положено «шефу». — Говорит, что-то можно использовать, — Валя слегка недоверчиво повела плечом. — А как репетиция? Наташа справляется? — вмешался Антон, заполняя паузу. — Не знаю. Фигня какая-то…Ребята, посмотрите, а? Валь, и ты тоже… Нужен свежий взгляд человека со стороны. Что-то не так, а что… *** Она сама не знала, почему согласилась. Наверное, стало действительно интересно. Она сидела на репетиции и ощущала необыкновенный подъем и радость после разговора с Антоном. Жизнь убедила ее, что любимое дело и работа не могут совпадать, как можно получать деньги за удовольствие? Все ее таланты были зарыты глубоко, даже тетради со стихами получали место на самом дне нижнего ящика стола. Я зарыла таланты в тетрадь, убрала ее в ящик серванта, и решил Господь отнять невостребованные таланты… Неужели ее стихи теперь могут оказаться востребованными? Одновременно Валя внимательно следила за происходящим на сцене и вслушивалась в реплики режиссера. А еще мучилась совестью, пытаясь понять, оправдано ли ее присутствие здесь в глазах Ленки? Не стоит ли ей держаться подальше от ее жениха? Конечно, подруга направила ее сюда сама — это раз. Валя не собиралась давать своим чувствам и мыслям опасное направление — это два. А с Мишей они оба стали вести гораздо ровнее, без неловкости бывшей романтической парочки. Да и были ли они этой парочкой? Даже не целовались… Она уже поняла, что Миша по негласному соглашению ничего Ленке не рассказал. А еще она вдруг поняла, что не сможет самооправдаться, если выберет путь предательства. Что, и правда, существует момент, когда ты принимаешь решение, либо даешь добро на грех, либо отказываешься от него. И ни сильные чувства, ни форс-мажорные обстоятельства не избавляют тебя от ответственности. И еще… если решение верное, то и чувства приходят со временем в подчинение воле. Ими можно и нужно управлять. Надо только не пропустить этот момент, быть начеку… а вдруг он еще у нее не настал? Пока она с собой прекрасно справляется. Хотя, может, таких сильных чувств у нее и нет, а то бы не справилась? Валя прислушивалась к себе, глядя на Михаила — благо, ситуация позволяла. Он был ей интересен, но как-то по-новому. Интересно почитать, что он пишет… Интересно, что он сказал бы про ее стихи — он, а не Антон. — Валя, проснитесь! — услышала она насмешливый голос Антона, сидевшего рядом. Он толкал ее под локоть. Она поймала себя на том, что все смотрят на нее, явно ожидая ответа на заданный вопрос. Вот тебе и внимательно следила. — Я прослушала, — честно сказала она и смущенно улыбнулась. — Так сосредоточилась, что ничего не услышала. — Это ничего, — сказал Михаил, — ребята, повторяем последний диалог, полная станиславщина. Наташа, красивая девушка с длинными черными волосами — героиня, — повторила свои фразы, парень вставлял реплики. Текст был неплохой, только слова местами кое-где поменять, сделать бы поестественней, не так театрально, быстро соображала Валя. А вот девушка… Кажется, она не совсем понимает, что говорит. По крайней мере, интонационно повышала и понижала голос не в тех местах. Высказать эти соображения или промолчать? А чего, собственно, бояться? Того, что Миша будет строго судить ее? Ну, значит, будет знать, как приглашать дилетантов и спрашивать у них совет. — Я построила бы речь по-другому, — тихо и неуверенно начала она. — Ну, выйдите и сделайте, — обиженно протянула девушка. — Я так не смогу, как вы, не умею играть совсем. Но как зритель чувствую, — Валя немножко осмелела. — А вы что вкладываете в эту фразу, вы сами согласны с героиней? Миша, улыбаясь, заинтересованно посмотрел на нее — он явно ждал продолжения. — Валь, может, правда, покажешь, где сделать акцент? Валя почувствовала, что впадает в ступор. Выйти на сцену и что-то произнести — было просто выше ее сил. А начнешь отказываться, подумают — ломается. Как ни странно, поддержка пришла со стороны Антона. Она видела боковым зрением, что он одобрительно кивнул на ее слова, а когда повисла пауза, сказал: — Видимо, надо вести речь о сути пьесы, о том, что мы хотим сказать. — Видимо, надо, — ехидно вмешалась Ира, сидевшая с кипой бумаг на коленях, — и нечего тут считать себя гениальным драматургом и прирожденным режиссером. — Тихо-тихо, — повысил голос Воронич, — дай Антону высказаться. — По-моему, — продолжил Антон, — никто до конца не разъяснил актерам суть этого спорного текста. — Та-ак, умники, — хмыкнул Михаил. — Антон, давай, покажи. Тот легко и непринужденно поднялся на сцену, взял у актрисы текст и, легко попав в нужный темп, произнес ее реплики еще в двух интонационных вариантах. Смысл получался явно другой. Валя не могла не заметить восхищенного взгляда Михаила. Судя по всему, Антона как актера он очень ценил. Тонкий, артистичный парень с черными глазами чисто эстетически нравился Вале. — Талант, блин, — усмехнулся в бороду Михаил. — Ладно, хватит выпендриваться. Наташ, как ты чувствуешь свою героиню? — Ну, романтическая девушка, вы же сами, Михал Саныч, говорили, — немного неуверенно начала та. — Тебе вопрос повторить? Как ты чувствуешь свою героиню? — Я пока не могу сформулировать. — Хорошо, подожду. Валя, а как ты чувствуешь эту героиню? Девушка почувствовала злость и растерянность. Чего он пристал к ней, и зачем ее сюда принесло? И снова на помощь пришел Антон: — Миш, я думаю, что подобный вопрос к зрителю абсолютно неправомерен. — Согласен, — Михаил закурил, — тогда вопрос ко всем: ребята, а о чем наш спектакль? — Думаю, о любви, — среагировала Наташа. — О поиске себя, — ответил ее партнер. — О поиске духовного места в своей жизни. — Ну, для начала неплохо, — Михаил посмотрел на часы, — так, на сегодня бал окончен. Наташа и Сергей, еще раз перечитайте пьесу, проникнитесь содержанием. Антон, ты сегодня за рулем? — Ну да. — Подбросишь до Китай-города? — Без вопросов. Валь, а тебе куда? — Валя заметила, что Антон без лишних церемоний перешел на «ты». — В Коньково. — А мне в Теплый Стан, — это прозвучало у Антона удивленно-радостно. — Так я тебя подкину? — полуутвердительно спросил он. — Нет, ребята, спасибо большое, я на метро. Сейчас пробки, так быстрее доберусь. Да и укачивает меня в машине, — Валя приветливо улыбнулась и пошла за пальто. продолжение следует