МОЙ БЕЛОКУРЫЙ БОГ Это Саня. Бритый наголо, никого не узнающий. Большую часть суток он спит. Все время хотелось узнать, видят ли Боги сны. Теперь уже не спросить. Пожалуй, я присяду. Привет, Сань. Тут у тебя я впервые. Не рай, конечно, но ведь ты не зануда. Так что обвыкайся Саня стал моим персональным Богом когда мне не было и года. Его не просто закинули в мой манеж, он спустился свыше. Вначале было страшно и необычно потом все стало на свои места. Его общество было приятно и полезно как клубничный йогурт. Его слюни на моих игрушках пахли миррой. Мою оборону смяли, меня покорили. С этих пор я ручная граната в умелых руках. Уже тогда бетонным козырьком надо мной нависла неотвратимая как манная каша, дилемма. С одной стороны, мне хотелось заграбастать Саню всего себе, а с другой, ну делиться им, что ли. Мой разум чах в самоистязании. Постепенно мы поперезнакомились со всеми в нашем дворе. В результате несколько разбитых носов. Ничего не удалось с собой поделать. Особенно досталось той, с красными бантами. Мне показалось , что Сане она понравилась больше чем я. Они даже целовались понарошку под столом, за которым по вечерам гнездились доминошники. Дворовые объявили нам бойкот, с нами перестали играть. Саня расстроился. Зато стал моим безраздельно. Счастье било в нос и виски, как наше первое пиво. Как такое забудешь? Вообще-то я боюсь высоты, но он уговорил меня залезть на крышу соседней «хрущевки». Нам тогда было уже по десять. Мы пили свое первое пиво и плевали кто дальше. Саня еще тогда сказал мне что я настоящий друг, а не какая-нибудь трусиха-зассанка. Крыша вся была завалена мусором: бутылками, пакетами, окурками. Он объяснил мне, что идет невидимая война, и что все это барахло сбрасывают на дом с вражеских самолетов. Мне во все это верилось с восторгом. Его Божественный ореол сиял в тот вечер как никогда. У нас с Саней не было друг от друга секретов, кроме одного. Мне было известно о его божественной сущности, ему - нет. Дилемма. Надо было на ком-нибудь испытать мои теологические выкладки. Выбор пал на хорошо прожаренную в солярии курочку-гриль. Из параллельного класса. Не то Настя, не то Наташа… Сане она очень нравилась. И он ее дефлорировал. Пили у меня, родители свалили в Турцию. Видел бы он ее утром! Сигарету держит розовой пантерой, глаза красные, нос припух, пушистый свитерок заблеван, пытается напустить на себя важности. Момент истины. Она должна была узнать какой чести удостоилась Ликбез удался, убежала она в истерике. Но я не думаю, что повесится пыталась из-за этого. Саня об этом не узнал. Пришлось подсуетится. Да что нам она! Его божественный свет сражал наповал все и вся. Даже мои дилеммы решались теперь намного легче. Приятно было ощущать себя божьей десницей карающей и дарующей. Перелом ключицы того парня, который пытался развести мое Божество на деньги… Разодранная щека блондинки из шестнадцатого дома. Цену себе набивала… Мою жизнь заполнили божественные миссии. Сомнения одолели позже. Ужасно во что-то верить и вдруг узнать, что все чему ты себя отдаешь - полная лажа. Это как наливаешь молоко в горячий чай, а оно раз и свернулось. Саня бы меня не понял. Но мне казалось, что ему это нужно больше, чем мне. Он вообще потерял себя. Захандрил, на пиво забил, девчонок перестал цеплять. Раскис как эскимо в мусорке. Что мне оставалось делать? Захотелось доказать сразу всем его божественную природу. Я люблю шум перекрестков. В них заключена вся сила человеческой жизни и смерти. Купель, алтарь, голгофа мини – формата, энергетический «Фаст-фуд». Движение и остановка. И еще. Любой ребенок знает, как опасно стоять на светофоре слишком близко к проезжей части. Мало ли, толкнут… И этот божественный запах его белокурого затылка... Я всего лишь десница твоя. И он воскрес под лезвиями хирургов. Аллилуйя! Он доказал. Он лежит сейчас передо мной как поверженный титан. И я люблю его еще больше. О, Саня, у меня кое-что для тебя есть. Кружка. Это подарок. Смотри что тут написано «Моему Богу Симонову Сане от Беспощадного Жреца». Это гравировка, сотрется конечно через пару тысячелетий. Вот, старая глухая дрянь! Это я не тебе, Саня. Твоя же фамилия Симонов, а не Семенов. Ну гравёрша! Ну бабка с проблемами слуха! Сань, ну прости меня. Я знаю, что ошибаться мне нельзя… Понаписала тут. Убью суку! Хотя… Если подумать…я могу… …заслужить прощенье своего Бога. Делов-то. Купить новую кружку и сделать гравировку по новой. Сане теперь все равно. Он меня даже не узнает… Только позор мой не смываем! Пропустить мимо такую досадную мелочь. Старею, что-ли? И вновь передо мной дилемма: перерезать вены себе или подстеречь по темноте гравершу. Саня, как думаешь, второй вариант более приемлем?